Птичья любовь
По Пушкину мы все помним про «песню, как синица тихо за морем жила».
Эта народная песня записана в нескольких вариантах, - вот, например, вариант из собрания Киреевского (взятый, в свою очередь, из Вавиловского песенника 1810 г.):
За морем синичка не пышно жила,
Не пышно жила, пиво варивала,
Солоду купила, хмелю выпросила;
Черной дрозд пивоваром был,
Сизой орел винокуром слыл.
Дай же нам, Боже, пиво сварить,
Пиво-та сварить и вина накурить!
Созовем к себе гостей мелких пташечек.
Совушка-вдовушка незваная пришла.
Снигирюшка по сенюшкам похаживает,
Совушке головушку поглаживает.
Стали птички все меж собой говорить:
„Что ж ты, снигирюшка, не женишься?“
- Рад бы я женился, да некого взять:
Взял бы я пернатку, та матка моя,
Взял бы я чечетку, та тётка моя,
Взял бы я синичку, сестричка моя,
Взял бы я сороку, щекотливая она.
Есть за морем перепелочка,
Та мне ни тетушка, ни матушка:
Ту я люблю и за себя возьму,
А перед собой журавля пошлю. -
Он прилетел, стал сказывать:
„Будет скоро, приедет вдруг
Славной жених, снигирь молодец!“
В голос тут пташки приударили:
„Здравствуй, хозяин с хозяюшкою,
И с малыми со детушками,
На многая лета!“
Занятно, что целый ряд персонажей этой песни мы можем узнать в средневековом японском городском рассказе («отоги-дзоси») из птичьей жизни. И сюжет тоже - про любовь, только кончается всё куда печальнее. И пол у некоторых персонажей поменялся: японская Сова - очень немолодой мужчина (чтоб не путаться, будем звать его Филином, хотя настоящие филины в Японии только на Хоккайдо водятся), а Снегирюшка - как раз дама. Вот что с ними было.
Давным-давно жил в земле Кага старый Филин, от роду ему было восемьдесят три года - это и для филинов-долгожителей возраст очень почтенный. Но любви все возрасты покорны; однажды позвал Филин в гости своих друзей - Журавля (точнее, цаплю) Синбэ и Ворона Куродзаэмона и поведал им следующее: «Вот что со мною приключилось. Недавно выступали разные певцы и музыканты в доме Мацуямадори, и среди них заметил я девушку-Снегирюшку - она играла на гуслях-кото. И играла дивно, и собою прекрасна - в общем, влюбился я без памяти на старости лет, только о ней и думаю дни напролёт. Не могли бы вы стать моими вестниками - отнести возлюбленной письмо от меня?»
Выслушали его Журавль и Ворон, всплеснули крыльями, наперебой заговорили: «Как можно, как можно! Разве не слыхал ты, друг, что красавица эта давно пленила сердце самого нашего князя Орла - он к ней питает тайную, но пылкую страсть ещё с той поры, как ей сравнялось лет семь-восемь. И не столь уж тайную - подросла барышня Снегирюшка, он и в открытую стал за нею ухаживать, хоть и не выказывая страсти со всем пылом - ибо не пристало это птице такого высокого происхождения! Только Снегирюшка не ответила ему благосклонностью - горда она и холодна, как снег. Если уж сам князь в любви к ней не преуспел - подумай сам, ответит ли она на письмо таких незнатных птиц, как ты или мы?» Опечалился Филин, стало друзьям его жалко, они и говорят: «Впрочем, попытка не пытка. Обратись к Госаку, Синичке - они со Снегирюшкой с детства подружки, авось какой ответ да получишь».
Подхватился старый Филин, пошёл к Синице. «Синичка-голубушка, можешь считать меня старым дурнем, но вот какая у меня к тебе просьба: не снесёшь ли барышне Снегирюшке письмецо от меня?» - «Ах, - отвечала Синица, - отчаянное это дело - соперничать с самим князем Орлом! Но мне жаль тебя, бедный Филин, вижу я, что чувство твоё искренне и пылко. Хорошо, пиши письмо!»
И Филин сел и, проливая слёзы из своих больших глаз, написал следующее:
«С первого взгляд полюбил я Вас, государыня моя Снегирюшка! Занемог от страсти, вот-вот скончаю дни свои - но и тогда любовь моя меня переживёт! Могу ли исчислить я нежные чувства, что к Вам питать смею? Легче сосчитать листья в горных лесах, звёзды на небе, волны морские, песчинки побережные! Никто не сравнится с Вашей красою - ни весенние цветы, ни осенняя луна, ни наша Оно-но Комати, ни китайская Ян Гуйфэй! И хоть и слышал я о том, что сам господин Орёл к Вам неравнодушен - но и гибель от когтя его или клюва не будет мне больнее, нежели разлука с Вами! Вот, написал; вот, излил своё сердце; удостоюсь ли ответа? Сказано: даже если в дождь укрываешься с кем-то под одним деревом - и такою малостью всё равно завязываешь с ним связь на тысячу перерождений! Разве сам Просветлённый не проникался состраданием к несчастным влюблённым? О, молю, пусть не останется моё послание безответным!»
Так написав, вручил письмо Синичке Госаку, сам же взмолился ко всем богам и буддам, а особенно - к будде-Целителю Якуси, что из храма при Государевой усыпальнице: «Ищу помощи и подмоги у будды-Целителя: да получит барышня Снегирюшка письмо моё беспрепятственно, и да удостоюсь я ответа, и да будет ответ тот отрадным! Ежели внемлешь моей мольбе - клянусь возвести тебе храм, златом-серебром изукрашенный!» - так молил, склоняясь в земных поклонах.
Меж тем Синица полетела в усадьбу, где барышня Снегирюшка сидела и играла на кото. Как обсудили они меж собою все птичьи слухи и сплетни, Синица с поклоном передала подруге Филиново посланье: «Скажу тебе по правде, главная причина моего нынешнего посещения - вот это письмо от господина Филина с холма Камэвари. Влюбился он в тебя без памяти, не может больше таить своей страсти - доверил мне любовное письмо».
«Нет, нет, не приму! Даже читать не буду!» - отвергла письмо барышня. «Но почему? Я могу отличить любовь от притворства - право слово, он любит тебя!» - «Послушай и подумай, - ответствовала Снегирюшка. - Много лет получаю я письмо за письмом от князя Орла, и ни одно из них не развернула, ни на одно не ответила. Я тебе верю, подруга моя, и не сомневаюсь в твоей наблюдательности - но прими я письмо от другого влюблённого, как разгневается господин Орёл!» Синичка Госаку, однако же, не переставала её уговаривать, и наконец, Снегирюшка прочла послание и, тронутая, написала такой ответ:
«Радостно мне было прочесть Ваше письмо. Великий почёт для меня, скромной девушки, что обратил на меня внимание такой господин, как Вы - родич самой богини Кадзураки! Но при всём том чую я: непрочна между нами связь в этом мире! Лишь когда мы его покинем, чтоб перейти в мир грядущий, когда небеса процветут цветами и земля преисполнится плодами - тогда встретимся мы на западе, в Чистой земле будды Амиды!» Так написав, отдала Синичке, чтобы та отнесла письмо Филину с великой бережностью.
А Филин тем временем с таким нетерпением ждал ответа - как завидел Синицу, чуть ли не из коготков у неё выхватил послание без всякой учтивости! Синичка обиделась и улетела, а Филин прочёл письмо - и опечалился: то ли это отказ, то ли тайнопись, для его головы слишком хитрая! Загрустил, задремал к утру на ложе из листьев - а во сне ему явился сам будда-Целитель из храма близ Государевой усыпальницы и рек:
«Не отчаивайся - ты получил добрую весть! Пойми лишь сказанное тебе, Филин! Под «этим миром» и «грядущим миром» разумеется нынешняя ночь и грядущая ночь - дождись завтрашнего вечера. “Когда небеса процветут цветами” - означает “когда луна взойдёт”; “Когда земля преисполнится плодами” - означает “когда бледный луч скользнёт по земле”; а под Чистой землёю будды Амиды подразумевается его храм, что к западу отсюда. Проще говоря, завтра ночью, едва взойдёт луна, отправляйся к храму на свидание с барышней!»
Вечером пробудился Филин, преисполненный радости, оделся понаряднее - и полетел к храму Амиды! Вот уж и луна взошла, и трава под нею серебрится - а возлюбленной всё нет; ждал-ждал Филин на храмовом крыльце и начал задрёмывать. Но тут в полночь появилась барышня Снегирюшка, сияя красою и в полном придворном наряде, а за нею поспешает старая нянюшка. Увидела она спящего Филина и произнесла такие стихи:
«Спишь-почиваешь - а клялся давно ли мне в вечной любви ты?
Нет, ты не любишь меня - любишь ты только поспать!»
Встрепенулся Филин и поспешно ответил:
«С вечера ждал я - уснул лишь к полуночи, грустно надеясь:
Вдруг на рассвете с тобой встречусь хотя бы во сне?»
Тогда барышня Снегирюшка простила его, и они упали друг другу в объятия. Филин говорил: «Будто всю жизнь с ранней юности только тебя я и любил, трудно было нам встретиться - но свидание наше подобно самым безумным моим грёзам!» Снегирюшка в ответ: «Я сызмала слышала о тебе, но и не чаяла встретиться с тобою, и не знала, чем обернётся наша встреча! Рада бы поболтать с тобою подольше, но уже поздно я должна поскорее возвращаться домой, чтоб никто не узнал нашей тайны!» - «Помедли хоть немножко!» - «Нет, нет, не могу! И никому не говори о случившемся!» - с этими словами барышня упорхнула.
Так или иначе, хоть оба и скрывали свою связь, а слухи полетели по лесам и горам: барышня-Снегирюшка одарила благосклонностью старого Филина! И все её друзья и подруги были в большой тревоге: что будет, коли о том прослышит князь Орёл?
И конечно, он прослышал обо всём - и очень разгневался; расправил крылья, взмыл в небо и полетел, чтоб расправиться с Филином. Филин заметил его и поспешно забился в дупло; не стал князь Орёл сторожить его, а в ярости понёсся к барышне Снегирюшке и убил её насмерть одним ударом!
Узнав об этом, Филин возрыдал так жалобно, что никто не мог выносить его стенаний. Бросился он к порогу Снегирюшкиной усадьбы, дабы вспороть себе там живот, но благочестивая Рогатая Сова Кисукэ, из ближней его родни, присоветовала: «Чем кончать с собою, лучше вознеси молитвы Будде за душу барышни!» Поразмыслил Филин - и раздумал кончать с собою.
Вместо этого разыскал он жрицу Адзуса-но мико, что умела заклинать умерших, и умолил её призвать дух Снегирюшки. И дух заговорил с ним устами жрицы:
«Не думала я, что так быстротечна окажется эта моя жизнь. Теперь мы разлучены с тобою, мы обретаемся в разных мирах, как ни клялись друг другу воссоединиться в следующем рождении! Много хотела бы я сказать тебе - но немного могу поведать. Прежние грехи мои, страсти и невежество, словно горы, преградили мне путь из ада к новому рождению! А здесь непрестанно пронзают меня острые стрелы, на части разрывая - шесть стрел каждый день и ещё шесть еженощно! Но пуще той боли от стрел - боль от нашей с тобою разлуки. Вся надежда на то, что в следующий раз будет милостивее ко мне Государь Эмма, грозный судия, и смогу я вступить на путь к Чистой земле Амиды!» Так сказав, дух Снегирюшки оставил жрицу.
Лишь горше стал скорбеть после этого Филин. Но, преисполнившись решимости, сбрил он перья на голове и удалился на гору Ко:я, приняв там монашеский сан во внутренней обители. И не раз совершил он паломничество в Кумано, не переставая молить Будду о спасении барышни Снегирюшки из ада. Ибо так он любил свою милую, что никакое подвижничество не казалось ему непосильным!