Строители горизонтали
Борис Межуев
В начале 2012 года, в самый пик сезона массовых протестов в столице мы с моими коллегами написали статью «Государственный консерватизм в формате политической конкуренции». В этом тексте мы хотели сформулировать некую центристскую - не оппозиционную, но и не охранительскую - программу, которая, мы надеялись, могла бы примирить враждующие стороны, по крайней мере, наиболее разумных представителей этих сторон. Наша идея, собственно, заключалась в том, что, нравится это оппозиции или нет, но путинский курс на суверенное государственное строительство будет еще долгое время доминирующей политической программой, если, конечно, Россия хочет сохраниться как независимое государство. Но это, однако, не означает, что сторонники этого курса во всем стопроцентно правы, а его противники во всем ошибаются. Все три фланга оппозиции - и левые, и либералы, и националисты - имеют свои основания для критики статус-кво, указывают на реальные издержки проводимой политики и, конечно, рано или поздно они добьются того, чтобы их позиции - в разумной их части - были учтены теми, кто сейчас управляет страной.
Проще говоря, укрепившуюся за «нулевые годы» вертикаль следовало постепенно дополнить строительством политической горизонтали, то есть укреплением структур национального гражданского общества и развитием партийной конкуренции в регионах и на федеральном уровне
К моменту написания той статьи подобная задача уже была взята на вооружение как лидером страны, так и новым менеджментом в области управления внутренней политикой. «Строительство горизонтали» стало одной из важнейших аспектов программы третьего срока президентства Владимира Путина, и ближайшее время покажет, в какой степени усилия, на это положенные, себя оправдали.
Задача строительства национального гражданского общества выглядела совсем нетривиальной в контексте реалий 1990-х - политолог Вадим Цымбурский с полным основанием писал об «антинациональном гражданском обществе», как о сложившейся и абсолютной неотменяемой реальности. Все, что претендовало на независимость от власти, все в те годы так или иначе получало какую-то внешнюю подпитку, то ли от Сороса, то ли от Форда с Макартурами, то ли от бизнес-структур, также так или иначе вписанных в «открытое общество». К концу 1990-х годов альтернатива для гражданского общества выглядела примерно так: либо деньги от условного Сороса, либо деньги от коллективного Березовского. В «нулевые» появилась возможность прислониться к властной вертикали, участвуя в каких-то ее проектах.
Третий срок Путина стал временем, когда сама власть попыталась построить горизонталь. Главное достижение политической реформы «третьего» путинского срока - это введение системной оппозиции в реальную политическую игру
Это резко ослабило напряженность противостояния по линии: «Единая Россия» и все остальные партии. Все системные политические силы получили реальный шанс на управление тем или иным регионом страны. КПРФ провела 2 губернаторов, «Справедливая Россия» и ЛДПР по одному. Главное даже не в этом: в прежние годы если иная партия добивалась победы на региональных выборах, и ее представитель избирался мэром того или иного города, или же оказывался в кресле губернатора, то, как правило, вступал в правящую партию. Ни от иркутского, ни от орловского губернатора-коммуниста никто, как известно, этго не потребовал.
Собственно, политреформа на самом деле обнулила различие системной оппозиции и оппозиции несистемной: вместо него возникло разделение по линии «Крымнаш» и «Крымненаш». «Крымненашистов» от выборов никто не отлучил, при всей деликатности этого вопроса в связи с известными и часто цитируемыми по этому поводу статьями уголовного кодекса.
Серьезные усилия предпринимались володинским менеджментом и в направлении поддержки независимых структур гражданского общества: тут определенную роль играли и предоставляемые независимым и никак не вовлеченным в политику власти НКО президентские гранты, и, с другой стороны, превращение ОНФ в своего рода орган народного контроля, призванный следить за исполнением указов президента в регионах. В 2015 году по конкурсу президентских грантов НКО было выделено 4, 228 млрд. руб. Общественные организации получили возможность напрямую, а не через политические партии, участвовать в выборах депутатов и глав местного самоуправления в 11 регионах страны. Что касается ОНФ, то важное значение имела специализация отделений этой организации по тем или иным направлениям административной деятельности. В 2014 году была предпринята попытка - и в целом успешная - превратить Общественную палату из того, чем она была ранее: «пятым колесом» в системе бюрократического управления, в какой-то более демократический орган экспертного представительства. Были проведены интернет-выборы части палаты: на 42 места претендовали 266 кандидатов, в итоге, состав палаты был значительно обновлен.
Следует сказать также и о регионализации управления, что проявилось в первую очередь в виде введения в 75 регионах страны прямых выборах его руководителей, а также в установлении смешанной системы формирования Государственной думы, что, впрочем, пройдет апробацию в будущей легислатуре. Однако регионализация уже фактически проявилась в действующем составе Совета Федерации - для членов которого введен пятилетний ценз оседлости на той территории, от которой они должны идти в верхнюю палату. При этом фактически будущие члены СФ должны проходить косвенные выборы: кандидат в губернаторы при своем избрании обязан называть трех предлагаемых им кандидатов в сенаторы, а кандидатом от Законодательного собрания региона может быть только избранный депутат этого органа. Разумеется, вес представительных органов власти в этой новой системе значительно увеличился.
Опять же, «строительство горизонтали» - это не «вся власть Советам» в духе недоброй памяти 1990 года. Стоит только призвать Заксобрания по всей стране брать власть в свои руки - и мы получим полный развал государства, поскольку несложно представить себе, какого рода люди обязательно прорвутся к власти в регионах в случае обвальной либерализации, и в каких целях они попытаются свою власть использовать
Но, тем не менее, важное условие любой подлинно консервативной политреформы - это расширение «пространства доверия» в обществе. Это пространство невозможно установить декретом, но тем не менее его нужно создавать и расширять, в ином случае рано или поздно бюрократические механизмы начнут работать вхолостую или даже во вред стране. И тут очень важен ценностный фактор - фактор сплочения общества или, точнее, всех инициативных групп общества вокруг его базовых ценностей.
Не следует доверять тем, кого нужно, скорее, проверять. Но нельзя не доверять тем, кто рисковал жизнью, свободой и имуществом ради блага своей Родины. Потому что если уж не верить им, в таком случае нужно признаться самим себе, что нельзя верить никому. А в этом случае, какая уж там горизонталь, в этом случае у нас в арсенале окажется один Победоносцев с его хрестоматийной «ледяной пустыней», по которой вечно будет разгуливать «лихой человек».
Поэтому политика доверия - это особая консервативная политика, освященная великими именами Карамзина, Хомякова и Аксаковых, которая и должна служить руководящим принципом при любой последовательной политической реформе. Разумеется, заслужить аплодисменты либеральной общественности, следуя этой политике, будет невозможно. Либеральная общественность знает только одну политику - политику проталкивания во власть представителей собственного клана, желательно авторитарными методами. Как только людей либерального клана сменяют люди других взглядов, они даже не успевают внимательно познакомиться с их биографией и воззрениями и немедленно начинают истошный крик о «реакции» и «мракобесии». Никакая политреформа этим людям не нужна, если в результате этой реформы они не окажутся у руля и у кормушки. Собственно эта установка просвещенной общественности и губила все предшествовавшие попытки либерализации в истории России - от «весны» Святополка-Мирского и реформ Витте вплоть до горбачевской «перестройки».
Сегодня впервые за два века, кажется, появился впервые хороший шанс у российской государственности пройти между Сциллой и Харибдой - между застоем и смутой - и вырулить к созданию полноценных политических институтов, основанных - по заветам русских консерваторов - на взаимном доверии власти и общества. Если это произойдет, думаю, все остальное, в том числе экономическое возрождение, культурные и спортивные успехи, даже международный престиж, все это приложится. Главное сейчас - не сбиться с пути.
Оригинал статьи
В начале 2012 года, в самый пик сезона массовых протестов в столице мы с моими коллегами написали статью «Государственный консерватизм в формате политической конкуренции». В этом тексте мы хотели сформулировать некую центристскую - не оппозиционную, но и не охранительскую - программу, которая, мы надеялись, могла бы примирить враждующие стороны, по крайней мере, наиболее разумных представителей этих сторон. Наша идея, собственно, заключалась в том, что, нравится это оппозиции или нет, но путинский курс на суверенное государственное строительство будет еще долгое время доминирующей политической программой, если, конечно, Россия хочет сохраниться как независимое государство. Но это, однако, не означает, что сторонники этого курса во всем стопроцентно правы, а его противники во всем ошибаются. Все три фланга оппозиции - и левые, и либералы, и националисты - имеют свои основания для критики статус-кво, указывают на реальные издержки проводимой политики и, конечно, рано или поздно они добьются того, чтобы их позиции - в разумной их части - были учтены теми, кто сейчас управляет страной.
Проще говоря, укрепившуюся за «нулевые годы» вертикаль следовало постепенно дополнить строительством политической горизонтали, то есть укреплением структур национального гражданского общества и развитием партийной конкуренции в регионах и на федеральном уровне
К моменту написания той статьи подобная задача уже была взята на вооружение как лидером страны, так и новым менеджментом в области управления внутренней политикой. «Строительство горизонтали» стало одной из важнейших аспектов программы третьего срока президентства Владимира Путина, и ближайшее время покажет, в какой степени усилия, на это положенные, себя оправдали.
Задача строительства национального гражданского общества выглядела совсем нетривиальной в контексте реалий 1990-х - политолог Вадим Цымбурский с полным основанием писал об «антинациональном гражданском обществе», как о сложившейся и абсолютной неотменяемой реальности. Все, что претендовало на независимость от власти, все в те годы так или иначе получало какую-то внешнюю подпитку, то ли от Сороса, то ли от Форда с Макартурами, то ли от бизнес-структур, также так или иначе вписанных в «открытое общество». К концу 1990-х годов альтернатива для гражданского общества выглядела примерно так: либо деньги от условного Сороса, либо деньги от коллективного Березовского. В «нулевые» появилась возможность прислониться к властной вертикали, участвуя в каких-то ее проектах.
Третий срок Путина стал временем, когда сама власть попыталась построить горизонталь. Главное достижение политической реформы «третьего» путинского срока - это введение системной оппозиции в реальную политическую игру
Это резко ослабило напряженность противостояния по линии: «Единая Россия» и все остальные партии. Все системные политические силы получили реальный шанс на управление тем или иным регионом страны. КПРФ провела 2 губернаторов, «Справедливая Россия» и ЛДПР по одному. Главное даже не в этом: в прежние годы если иная партия добивалась победы на региональных выборах, и ее представитель избирался мэром того или иного города, или же оказывался в кресле губернатора, то, как правило, вступал в правящую партию. Ни от иркутского, ни от орловского губернатора-коммуниста никто, как известно, этго не потребовал.
Собственно, политреформа на самом деле обнулила различие системной оппозиции и оппозиции несистемной: вместо него возникло разделение по линии «Крымнаш» и «Крымненаш». «Крымненашистов» от выборов никто не отлучил, при всей деликатности этого вопроса в связи с известными и часто цитируемыми по этому поводу статьями уголовного кодекса.
Серьезные усилия предпринимались володинским менеджментом и в направлении поддержки независимых структур гражданского общества: тут определенную роль играли и предоставляемые независимым и никак не вовлеченным в политику власти НКО президентские гранты, и, с другой стороны, превращение ОНФ в своего рода орган народного контроля, призванный следить за исполнением указов президента в регионах. В 2015 году по конкурсу президентских грантов НКО было выделено 4, 228 млрд. руб. Общественные организации получили возможность напрямую, а не через политические партии, участвовать в выборах депутатов и глав местного самоуправления в 11 регионах страны. Что касается ОНФ, то важное значение имела специализация отделений этой организации по тем или иным направлениям административной деятельности. В 2014 году была предпринята попытка - и в целом успешная - превратить Общественную палату из того, чем она была ранее: «пятым колесом» в системе бюрократического управления, в какой-то более демократический орган экспертного представительства. Были проведены интернет-выборы части палаты: на 42 места претендовали 266 кандидатов, в итоге, состав палаты был значительно обновлен.
Следует сказать также и о регионализации управления, что проявилось в первую очередь в виде введения в 75 регионах страны прямых выборах его руководителей, а также в установлении смешанной системы формирования Государственной думы, что, впрочем, пройдет апробацию в будущей легислатуре. Однако регионализация уже фактически проявилась в действующем составе Совета Федерации - для членов которого введен пятилетний ценз оседлости на той территории, от которой они должны идти в верхнюю палату. При этом фактически будущие члены СФ должны проходить косвенные выборы: кандидат в губернаторы при своем избрании обязан называть трех предлагаемых им кандидатов в сенаторы, а кандидатом от Законодательного собрания региона может быть только избранный депутат этого органа. Разумеется, вес представительных органов власти в этой новой системе значительно увеличился.
Опять же, «строительство горизонтали» - это не «вся власть Советам» в духе недоброй памяти 1990 года. Стоит только призвать Заксобрания по всей стране брать власть в свои руки - и мы получим полный развал государства, поскольку несложно представить себе, какого рода люди обязательно прорвутся к власти в регионах в случае обвальной либерализации, и в каких целях они попытаются свою власть использовать
Но, тем не менее, важное условие любой подлинно консервативной политреформы - это расширение «пространства доверия» в обществе. Это пространство невозможно установить декретом, но тем не менее его нужно создавать и расширять, в ином случае рано или поздно бюрократические механизмы начнут работать вхолостую или даже во вред стране. И тут очень важен ценностный фактор - фактор сплочения общества или, точнее, всех инициативных групп общества вокруг его базовых ценностей.
Не следует доверять тем, кого нужно, скорее, проверять. Но нельзя не доверять тем, кто рисковал жизнью, свободой и имуществом ради блага своей Родины. Потому что если уж не верить им, в таком случае нужно признаться самим себе, что нельзя верить никому. А в этом случае, какая уж там горизонталь, в этом случае у нас в арсенале окажется один Победоносцев с его хрестоматийной «ледяной пустыней», по которой вечно будет разгуливать «лихой человек».
Поэтому политика доверия - это особая консервативная политика, освященная великими именами Карамзина, Хомякова и Аксаковых, которая и должна служить руководящим принципом при любой последовательной политической реформе. Разумеется, заслужить аплодисменты либеральной общественности, следуя этой политике, будет невозможно. Либеральная общественность знает только одну политику - политику проталкивания во власть представителей собственного клана, желательно авторитарными методами. Как только людей либерального клана сменяют люди других взглядов, они даже не успевают внимательно познакомиться с их биографией и воззрениями и немедленно начинают истошный крик о «реакции» и «мракобесии». Никакая политреформа этим людям не нужна, если в результате этой реформы они не окажутся у руля и у кормушки. Собственно эта установка просвещенной общественности и губила все предшествовавшие попытки либерализации в истории России - от «весны» Святополка-Мирского и реформ Витте вплоть до горбачевской «перестройки».
Сегодня впервые за два века, кажется, появился впервые хороший шанс у российской государственности пройти между Сциллой и Харибдой - между застоем и смутой - и вырулить к созданию полноценных политических институтов, основанных - по заветам русских консерваторов - на взаимном доверии власти и общества. Если это произойдет, думаю, все остальное, в том числе экономическое возрождение, культурные и спортивные успехи, даже международный престиж, все это приложится. Главное сейчас - не сбиться с пути.
Оригинал статьи