Про брутальность и фетишизм. Сундук.
- Поразительно, - снова сказал он. - Стало быть, эта штуковина только выглядит так,
будто умеет думать?
- Э…да.
- А на самом деле она не думает?
- Э… нет.
- То есть просто создает впечатление, будто бы думает, а на самом деле это все показуха?
- Э… да
- Ну точь-в-точь как все мы, - восхитился Чудакулли.
В сериале «Плоский мир» Тeрри Пратчетта очень много персонажей. И что самое удивительное, это то, что про каждого героя можно писать отдельный цикл (как, например, есть один такой, посвященный Смерти), на столько все они живые, цельные и так мастерски прописаны. Но есть среди них один с позволения сказать второстепенный персонаж, фигурирующий в Ринсвиндовском сериале. Можно долго гадать, живой он или нет (волшебный - это да, обладающий разумом - вот это вопрос, скорее у него преобладают инстинкты), все равно не решишь окончательно. Но буквально с первых упоминаний в него невозможно не влюбиться. :)
Сундук (The Luggage) - образец преданности, упорства, пресловутой «брутальности», а иногда чуточку и жестокости. Его манера расправляться с врагами заслуживает быть увековеченной в скульптуре. ;) Все сцены с участием сего существа читала с нескрываемым пухлым удовольствием.
Вот несколько особо показательных отрывков.
Где-то через десять минут они увидели Сундук прямо посреди дороги. Его крышка была зазывно откинута. Внутри горела груда золота.
- Объезжайте, - приказала Херрена.
- Но…
- Это ловушка.
- Она права, - поддержал ее побелевший Вимс. - Можете мне поверить.
Они неохотно направили лошадей в обход сверкающего искушения и порысили дальше. Вимс боязливо оглянулся, с ужасом ожидая увидеть догоняющий их Сундук.
То, что он увидел, было куда хуже. Сундук исчез.
Далеко в стороне от дороги высокая трава таинственно всколыхнулась и замерла в неподвижности.
Ринсвинд был не ахти каким волшебником и еще худшим бойцом, зато он считался экспертом в том, что касается трусости, и умел распознавать страх по запаху.
- Знаешь, он ведь не отстанет, - спокойно сказал он.
- Что? - рассеянно спросил Вимс, который еще вглядывался в траву.
- Он очень терпелив и никогда не сдается. Ты имеешь дело не с чем-нибудь, а с грушей разумной. Он прикинется, будто бы забыл о тебе, а потом, в один прекрасный день, ты свернешь на темную улочку и вдруг услышишь у себя за спиной шаги маленьких ножек. Шлеп, шлеп - будут отдаваться они, а потом ты побежишь, и они прибавят скорость, шлепшлепШЛЕП…
- Заткнись! - заорал Вимс.
- Может быть, он тебя узнал, так что…
- Я сказал, заткнись!
Херрена повернулась в седле и бросила на них свирепый взгляд. Вимс помрачнел и, подтянув Ринсвиндово ухо к своему рту, хрипло промолвил:
- Я ничего не боюсь, ты понял? И плевал я на эти волшебные штучки.
- Все так говорят, пока не услышат тихие шажки за спиной…
Сыны пустыни подозрительно посмотрели в свои крошечные, как наперстки, кофейные чашки, гадая, не переборщили ли они с ораком. Видят ли они одно и то же? И насколько глупо будут выглядеть, если отпустят замечание? Если хочешь сохранить репутацию сурового сына бескрайней пустыни, приходится беспокоиться о подобных вещах. Если вы будете тыкать в пространство трясущимся пальцем и вопрошать: «Эй, послушайте, сюда только что вошел ящик на сотнях ножек, это ли не удивительно?», - то окружающие могут решить, что вы полностью утратили мужественность. Что весьма фатально. Посетители старались не встречаться друг с другом взглядами - даже когда Сундук потихоньку придвинулся к выстроившимся вдоль дальней стены банкам с ораком. Его манера стоять вызывала у зрителей еще больший ужас, чем его способ передвигаться.
- По-моему, оно хочет выпить, - заметил наконец один из посетителей. Наступило долгое молчание.
- О чем ты говоришь? - с четкостью гроссмейстера, делающего убийственный ход, проговорил кто-то.
Остальные бесстрастно смотрели в свои чашки.
Какое-то время в зале не было слышно ни звука, если не считать топота геккона, шлепающего по вспотевшему потолку.
- Тот демон, - уточнил первый посетитель, - который только что подошел к тебе сзади. Вот о ком я говорил, о мой рожденный в песках брат.
Нынешний обладатель звания чемпиона всея пустыни по невозмутимости сидел, улыбаясь остекленевшей улыбкой, пока не почувствовал, как что-то тянет его за одежду. Улыбка осталась на месте, но вот все остальные части лица наотрез отказались иметь с ней что-либо общее.
Сундуку не повезло в любви, и он, как и всякий здравомыслящий человек в подобных обстоятельствах, попытался напиться. У него не было денег, и он не мог попросить то, что ему было нужно, но у Сундука никогда не возникало затруднений с языковым барьером.
На крышке Сундука застыло выражение мрачной решимости. Вообще, ему немногое было нужно от этого мира - если не считать полного уничтожения всех других форм жизни. Но сейчас больше всего на свете он нуждался в своем хозяине.
Мозгом как таковым Сундук не обладал, хотя у стороннего наблюдателя могло сложиться иное впечатление. Но Сундук не думал, а реагировал (порой весьма разнообразно) на изменения в окружающей среде. Как и большинство высокоразумных созданий, он все время искал, кого бы пнуть.