Поэтому-то мы так и не победили в Чечне...
копия из chezhidov.ru
Б.ЕРЕМИН: Вот, в том-то и дело, что с точки зрения людей конфронтационной культуры он дал команду отступать. Он не дал команды отступать. Люди конфронтационной культуры живут в дихотомии - либо наступать, либо отступать, либо побеждать, либо проигрывать. Поэтому переговоры для них - это форма либо проигрыша, либо вообще непонятно...
А.НАСИБОВ: Либо показатель слабости.
Б.ЕРЕМИН: Либо показатель слабости. А Кутузов издал приказ о необходимости уходить от сражений. Это другой вектор. Потому что когда вы отступаете, вы отступаете в силу нужды. А уходить от сражений - вы по максимуму сохраняете экономический, военный ресурс своей стороны. При этом сторона наступающая ведет себя так, что у нее создается иллюзия победы. Это очень важный момент. Когда вы хотите подвигнуть другую сторону к переговорам... Но здесь надо на секундочку вспомнить очень важное правило. Если все участники конфронтации уверены, что могут победить, переговоры никогда не начнутся. Более того, если из двух участников один хотя бы уверен, что может победить, переговоры с ним не начнутся, потому что он не будет считать, что это имеет смысл, потому что он все равно может победить. Поэтому если вы уже понимаете, что переговоры нужны, не важно, из каких соображений (вы посчитали свои ресурсы или собираетесь мировоззренчески по-другому относиться, в любом случае победа Пиррова), вам нужно что-то сделать с другим. Вы не можете так просто его заставить перейти к переговорам - вы можете помочь ему понять, например, что либо его ресурс, на самом деле, не такой сильный. Второй вариант (и этот принцип использовал Кутузов), вы можете помочь ему создать иллюзию, что он сильнее, чем он есть на самом деле. А потом он столкнется с реальностью и на какой-то момент у него создастся желание перейти к переговорам, потому что, оказывается, он не настолько силен, как ему казалось до недавнего времени. Вот это, по сути дела, сделал Кутузов.
Растягивая пространство под наполеоновской армией, при тех же, даже худших дорогах и всем прочем создавалось ощущение победы, при этом все сложнее и сложнее обеспечивать провиантом и боеприпасами, вооружением свою армию. Дальше на этой, говоря современным языком, оккупированной территории возникло крестьянское партизанское движение, кстати говоря, отрицательно воспринятое русской аристократией, потому что пугачевщина была еще жива в памяти.
А.НАСИБОВ: Ну, пугачевщина была жива в памяти, и потом крестьянское партизанское движение - это нарушение принятых в то время правил ведения войны.
Б.ЕРЕМИН: Да. Но по большому-то счету партизанская война - она не столько поможет победить, сколько она позволит заставить сомневаться побеждающих, что это победа. Вспомним ситуацию в Ираке - не будем говорить о других ситуациях. И в таком случае мы можем обнаружить, что Наполеон находится в ситуации, ему кажется, он уже побеждает (и большая территория под ним, и все идет к тому), но все хуже и хуже.
Дальше Бородинское сражение. Кстати, почему Кутузов позволил кадровым офицерам? Чтобы сделать более эффективным партизанское движение, с малыми отрядами начать действовать, что вызывало доверие у крестьянских отрядов и партизанское движение было более эффективным. Дальше Бородинская битва. Формально проигранная, но при этом после проигрыша... Более того, она проиграна с точки зрения Наполеона успешно, потому что в тот период нападающий должен был быть в 3 раза больше, потому что может в 3 раза больше потерять, а Наполеон потерял приблизительно в 1,5 раза только больше, чем русская армия. То есть, есть ощущение эффективной победы.
И, вот, дальше Москва. Но Москва, кстати говоря, не парадно сдается, без передачи ключей. Когда армия входит в город, он не может не начать гореть. Не будем обсуждать, поджог ли был, случайно ли. Кстати, совет в Филях. Мы можем себе представить, как бы вел совет в Филях решивший сдавать Москву Жуков, если бы такое решение он принимал? И Кутузов, который дремлет по-стариковски, вроде бы как идет какое-то обсуждение. То есть, короче говоря, он уходит от явного принятия решения на первый взгляд. Он ведет себя как политик, понимающий, что поддержки со стороны совета он не получит.
То есть рано или поздно у Наполеона возникает понимание, что победа не совсем та, которую бы ему хотелось. Она не совсем победа, и он шлет Лористона Кутузову с предложением мирных переговоров. Что говорит Лористону Кутузов? Он говорит: «Батенька, мы только начинаем» и с этими словами Лористон возвращается к Наполеону. И что-нибудь начинается? И ничего не начинается.
Но в воспаленном мозгу человека, который думал, что он может аж победить, он понимает: «Что же сейчас тогда начнется? Лучше уходить». И опять-таки, что должен сделать настоящий полководец, когда враг начинает отступать? Добить. Наполеон уходит. Только сражение устраивается не для того, чтобы добить наполеоновскую армию, а для того, чтобы вынудить его отступать по старой же смоленской дороге, а не по новой. И даже устраивается потом выволочка адмиралу Чичагову, зачем он на Березине такое устроил? И наши потеряли, и французы, уже почти уходившие.
Но в результате конфликт Россия-Франция из конфронтационной фазы конфликта был переведен в компромиссную. Мы до сих пор уверены, что Россия и Франция - старые союзники. ("Эхо Москвы")
комментировать это