ОФРФ
Оригинал взят у antioz в ОФРФ
Выйдя из офиса "Чемпионата", я вдруг понял, что больше не хочу давать ни единого интервью, связанного с околофутболом. Ни про фильм, ни про фильма предмет. Дело вовсе не в "Чемпионате", не в его офисе и не в картине, которой отдано столько сил. Дело в том, что...не знаю даже, как описать. В том, что сидеть в теплой комнате с большими окнами, на комфортном стуле, под объективами двух камер, в компании ламповых работников сферы медиа, с бутылкой "Боржоми" в руках, с леденцом во рту, и при этом произносить такие слова, как "Флинт'с Крю", "щщи", "фирма", "оппоненты" - это...
Пиздец это, чего я выкручиваюсь. Точней и не скажешь: окончательный и бесповоротный пиздец.
Я не чувствовал этого, когда снимался в фильме (повторюсь еще раз: фильм - это круто; фильм - это история, это вещественное доказательство нашего существования для потомков; фильм - это лишь фильм, кусочек творчества, и он никоим образом не связан с тем, куда повернул околофутбол сегодня; я счастлив, что имел отношение к его созданию). Я не чувствовал этого, когда ходил на какую-то чудо-конференцию, посвященную разбору закона о фанатах. Подобно тому, как духота предваряет дождь, я ощущал нечто, подобное слову "пиздец", глядя на лица авторитетов в окантовке выпуска новостей на федеральных каналах. Но распробовал я это только сейчас, когда дал первое в своей жизни интервью, связанное с "темой", пусть и по большей части через кино.
Не знаю, может, это со мной что-то не так. Всем вокруг, судя по тоннам трафика, посвященного всему тому, что когда-то было свято, живется очень даже ничего.
Медийность сожрала все. Мы, засоряя собой всевозможные каналы, всячески пытались докричаться до людей (вот только зачем?), пояснить им, что мы не вурдалаки с окраинных кладбищ, мы такие же люди, как они. Только круче. И чем больше мир поглощала сеть, тем громче был наш голос, тем отчетливей нас слышали.
Только на деле получилось, что чем успешней проходила борьба со стереотипом "фанат=маргинал", чем более веским голосом стали обладать фанаты в решении собственной судьбы (все это, однако, под большим сомнением), за что так ратуют карьеристы, депутатишки от заворотных участков, вроде Батумского и ко, чем чаще шрамированные рожи мелькают в телеэкранах, тем больше движ становится уменьшенным близнецом Российской Федерации в плохом смысле этого слова. Пространством, где царит бесконечная грызня за власть и золотой котел, где религией является лицемерие, а внутригосударственным языком - интриги, где трудно отличить милиционера от бандита, а предательство от бизнес-стратегии.
Это все, конечно, понятно. Люди есть люди. Все мы - грязная, подлая масса, думающая лишь о собственной заднице. Все дело лишь в том, что с уходом от маргинальности у нас, фанатов, появилось больше возможностей проявить себя в лучшем виде.
Так вот у меня лишь один вопрос: НАХУЯ?
Нахуя боролись со стереотипом? Нахуя избавляли свой образ от гротескных бомберов и бутылок? На-ху-я? Этот вопрос был во мне с первых дней в движе, только я тогда не мог его ни почувствовать, ни сформулировать. Я просто хотел бить морды, и чем громче, чем веселей -тем лучше. Я хотел этого маргинализма. И, несмотря ни на что, хочу его и сейчас. Чтобы орали испуганные тетки, чтобы бабки висли на кнопках связи с машинистом, чтобы мусора боялись выйти из машины, пока идет драка, чтобы, чтобы, чтобы...
Я понимаю, что время ушло, все осталось в прошлом, и описанное выше в ближайшем обозримом будущем невозможно. В том числе, потому что иметь возможности не только бить морды, а также и накормить внутреннего зверя, питающегося отборными кусочками власти, да поправить финансовое положение за счет того, что занимало все свободное время в юности - более, чем заманчиво.
Именно поэтому я не хочу больше ничего. Совершенно.
Ни тренироваться по пять раз в неделю. Ни рубиться среди грустных берез, будь то необходимость проветрить состав или рейтинговый заход. Ни быть стюардом, контролируя собственное пространство (кон-тро-ли-ру-я!!! вы слышите?! фанат - контролирует! Люди! Неужели эти созвучия не рассекают ваши внутренности от барабанной перепонки, до самой души?). Ни яростно фапать на собственную крутость.
Не хочу.
Потому что все, что нам сегодня доступно - это неолимпийский вид спорта, ведомый такими же федунами, гинерами, толстыми, фурсенками, только помельче масштабом. Здесь у нас рейтинг, тут у нас влияние на массы фантомасов, тут работа с молодежью, тут финансовые дела.
Вот и меняет свое направление, свой угол произнесенный выше вопрос, вещая теперь изнутри себя и для себя одного: НАХУЯ? Мне-то это все нахуя? Властишка, рейтинг, грамоты, медали?
Вот именно.
Я не того теста. Мне - ни на ху я
Выйдя из офиса "Чемпионата", я вдруг понял, что больше не хочу давать ни единого интервью, связанного с околофутболом. Ни про фильм, ни про фильма предмет. Дело вовсе не в "Чемпионате", не в его офисе и не в картине, которой отдано столько сил. Дело в том, что...не знаю даже, как описать. В том, что сидеть в теплой комнате с большими окнами, на комфортном стуле, под объективами двух камер, в компании ламповых работников сферы медиа, с бутылкой "Боржоми" в руках, с леденцом во рту, и при этом произносить такие слова, как "Флинт'с Крю", "щщи", "фирма", "оппоненты" - это...
Пиздец это, чего я выкручиваюсь. Точней и не скажешь: окончательный и бесповоротный пиздец.
Я не чувствовал этого, когда снимался в фильме (повторюсь еще раз: фильм - это круто; фильм - это история, это вещественное доказательство нашего существования для потомков; фильм - это лишь фильм, кусочек творчества, и он никоим образом не связан с тем, куда повернул околофутбол сегодня; я счастлив, что имел отношение к его созданию). Я не чувствовал этого, когда ходил на какую-то чудо-конференцию, посвященную разбору закона о фанатах. Подобно тому, как духота предваряет дождь, я ощущал нечто, подобное слову "пиздец", глядя на лица авторитетов в окантовке выпуска новостей на федеральных каналах. Но распробовал я это только сейчас, когда дал первое в своей жизни интервью, связанное с "темой", пусть и по большей части через кино.
Не знаю, может, это со мной что-то не так. Всем вокруг, судя по тоннам трафика, посвященного всему тому, что когда-то было свято, живется очень даже ничего.
Медийность сожрала все. Мы, засоряя собой всевозможные каналы, всячески пытались докричаться до людей (вот только зачем?), пояснить им, что мы не вурдалаки с окраинных кладбищ, мы такие же люди, как они. Только круче. И чем больше мир поглощала сеть, тем громче был наш голос, тем отчетливей нас слышали.
Только на деле получилось, что чем успешней проходила борьба со стереотипом "фанат=маргинал", чем более веским голосом стали обладать фанаты в решении собственной судьбы (все это, однако, под большим сомнением), за что так ратуют карьеристы, депутатишки от заворотных участков, вроде Батумского и ко, чем чаще шрамированные рожи мелькают в телеэкранах, тем больше движ становится уменьшенным близнецом Российской Федерации в плохом смысле этого слова. Пространством, где царит бесконечная грызня за власть и золотой котел, где религией является лицемерие, а внутригосударственным языком - интриги, где трудно отличить милиционера от бандита, а предательство от бизнес-стратегии.
Это все, конечно, понятно. Люди есть люди. Все мы - грязная, подлая масса, думающая лишь о собственной заднице. Все дело лишь в том, что с уходом от маргинальности у нас, фанатов, появилось больше возможностей проявить себя в лучшем виде.
Так вот у меня лишь один вопрос: НАХУЯ?
Нахуя боролись со стереотипом? Нахуя избавляли свой образ от гротескных бомберов и бутылок? На-ху-я? Этот вопрос был во мне с первых дней в движе, только я тогда не мог его ни почувствовать, ни сформулировать. Я просто хотел бить морды, и чем громче, чем веселей -тем лучше. Я хотел этого маргинализма. И, несмотря ни на что, хочу его и сейчас. Чтобы орали испуганные тетки, чтобы бабки висли на кнопках связи с машинистом, чтобы мусора боялись выйти из машины, пока идет драка, чтобы, чтобы, чтобы...
Я понимаю, что время ушло, все осталось в прошлом, и описанное выше в ближайшем обозримом будущем невозможно. В том числе, потому что иметь возможности не только бить морды, а также и накормить внутреннего зверя, питающегося отборными кусочками власти, да поправить финансовое положение за счет того, что занимало все свободное время в юности - более, чем заманчиво.
Именно поэтому я не хочу больше ничего. Совершенно.
Ни тренироваться по пять раз в неделю. Ни рубиться среди грустных берез, будь то необходимость проветрить состав или рейтинговый заход. Ни быть стюардом, контролируя собственное пространство (кон-тро-ли-ру-я!!! вы слышите?! фанат - контролирует! Люди! Неужели эти созвучия не рассекают ваши внутренности от барабанной перепонки, до самой души?). Ни яростно фапать на собственную крутость.
Не хочу.
Потому что все, что нам сегодня доступно - это неолимпийский вид спорта, ведомый такими же федунами, гинерами, толстыми, фурсенками, только помельче масштабом. Здесь у нас рейтинг, тут у нас влияние на массы фантомасов, тут работа с молодежью, тут финансовые дела.
Вот и меняет свое направление, свой угол произнесенный выше вопрос, вещая теперь изнутри себя и для себя одного: НАХУЯ? Мне-то это все нахуя? Властишка, рейтинг, грамоты, медали?
Вот именно.
Я не того теста. Мне - ни на ху я