Эпик фейл №3268997606
Оля съездила в приют и вернулась ни с чем. Но по порядку.
Дорога туда была наполнена волнениями и переживаниями. Две ЗАТОвские невинные девочки задрали окружающих вопросами. "А где вы выходите? А где нам выходить? Это следующая? А когда наша?". О, чудо - мы вышли на правильной остановке и перлись через все поселение. Там, по официальным данным, обитает 274 человека; мы опросили на предмет правильного пути примерно половину. Селяне были добры и отзывчивы. Еще мы видели коня, коз и трактор.
Сам приют произвел на меня довольно положительное впечатление. (Для заведения, существующего за счет пожертвований и работы добровольцев, конечно). Я начиталась всяких ужасов; но на нас не нападали голодные псы, и пьяные рабочие не предлагали продать никого на шашлык. Мы подошли, постучали в дверь (на ней была табличка с просьбой стучать или сигналить долго и упорно, потому что собаки внутри лаяли, как бешеные), к нам вышла милая женщина. Я рассказала, как выглядит моя собака. "О, Манюня!" - сказала женщин и пошла за ней.
Да, это была она. Да, она заматерела. Да, она линяла. Адски. Все. На этом месте я поняла три вещи:
1. Если я привезу Манюню домой, мы с ней вдвоем будем искать себе иное пристанище, так как насчет шерсти у меня были четкие инструкции.
2. Повторения истории с Мухтаром я не хочу.
3. *самоуспокоение* Она вовсе не выглядит забитой и несчастной, какой я себе ее понапридумывала.
Манюня вежливо подставила бошку для погладить, ткнулась носом Оле подмышку и убрела куда-то в лопухи. Оля смотрела на свою черную от грязи ладонь, всю в шерсти, и душа ее разрывалась на части.
Часть, так до сих пор и не повзрослевшая, хотела забрать Манюню, и будь что будет.
Часть, которая-таки повзрослела (двадцать один год, хуле) понимала, что это будет нечестно - по отношению и к семье, и к самой Манюне.
Я погладила ее напоследок, посмотрела еще одну собаку (чуда не случилось), отдала свои скромные подношения (деньги + четыре сосиски, которыми хотела задабривать свое псо), и мы двинули в обратно в Томск. Там тоже было много всякого. Я адски устала сегодня, и только час назад вернулась домой. Б-р-р-р.
В общем, Истина до сих пор где-то рядом.
(Оля по дороге из приюта звонит матери.
Оля: Радуйся, у тебя послушная дочь. Собака страшно линяла, поэтому я не взяла ее.
Мать: (бла-бла-бла) Я найду тебе собачку!
Оля: Хм.)
Ну и встреча с бывшей однокурсницей - контрольный выстрел. От "ты пополнела" до "все наши уже замужем". С горя Оля купила себе юбку и футболку, и теперь должна шестьсот рублей. Ппц.
Пачиму я такая неудачница, а?
Дорога туда была наполнена волнениями и переживаниями. Две ЗАТОвские невинные девочки задрали окружающих вопросами. "А где вы выходите? А где нам выходить? Это следующая? А когда наша?". О, чудо - мы вышли на правильной остановке и перлись через все поселение. Там, по официальным данным, обитает 274 человека; мы опросили на предмет правильного пути примерно половину. Селяне были добры и отзывчивы. Еще мы видели коня, коз и трактор.
Сам приют произвел на меня довольно положительное впечатление. (Для заведения, существующего за счет пожертвований и работы добровольцев, конечно). Я начиталась всяких ужасов; но на нас не нападали голодные псы, и пьяные рабочие не предлагали продать никого на шашлык. Мы подошли, постучали в дверь (на ней была табличка с просьбой стучать или сигналить долго и упорно, потому что собаки внутри лаяли, как бешеные), к нам вышла милая женщина. Я рассказала, как выглядит моя собака. "О, Манюня!" - сказала женщин и пошла за ней.
Да, это была она. Да, она заматерела. Да, она линяла. Адски. Все. На этом месте я поняла три вещи:
1. Если я привезу Манюню домой, мы с ней вдвоем будем искать себе иное пристанище, так как насчет шерсти у меня были четкие инструкции.
2. Повторения истории с Мухтаром я не хочу.
3. *самоуспокоение* Она вовсе не выглядит забитой и несчастной, какой я себе ее понапридумывала.
Манюня вежливо подставила бошку для погладить, ткнулась носом Оле подмышку и убрела куда-то в лопухи. Оля смотрела на свою черную от грязи ладонь, всю в шерсти, и душа ее разрывалась на части.
Часть, так до сих пор и не повзрослевшая, хотела забрать Манюню, и будь что будет.
Часть, которая-таки повзрослела (двадцать один год, хуле) понимала, что это будет нечестно - по отношению и к семье, и к самой Манюне.
Я погладила ее напоследок, посмотрела еще одну собаку (чуда не случилось), отдала свои скромные подношения (деньги + четыре сосиски, которыми хотела задабривать свое псо), и мы двинули в обратно в Томск. Там тоже было много всякого. Я адски устала сегодня, и только час назад вернулась домой. Б-р-р-р.
В общем, Истина до сих пор где-то рядом.
(Оля по дороге из приюта звонит матери.
Оля: Радуйся, у тебя послушная дочь. Собака страшно линяла, поэтому я не взяла ее.
Мать: (бла-бла-бла) Я найду тебе собачку!
Оля: Хм.)
Ну и встреча с бывшей однокурсницей - контрольный выстрел. От "ты пополнела" до "все наши уже замужем". С горя Оля купила себе юбку и футболку, и теперь должна шестьсот рублей. Ппц.
Пачиму я такая неудачница, а?