В городе
Когда город почти целиком состоит из букв, ничего удивительного нет в том, что то там, то здесь на поверхности будней проступает литература.
Вчера в час пик меня вносит в вагон метро вместе с толпой прочих служащих, учащихся и обязанных. У стеночки тем временем уже стоит молодой человек и негромко, но четко читает книгу с телефона. Вслух. Наверное, дикцию тренирует или смелость. И вот в грохоте поезда слышится знакомое: "Человек в сандалиях был служащим, а служащие в Черноморске почти все одевались по неписаной моде: ночная рубашка с закатанными выше локтей рукавами, легкие сиротские брюки, те же сандалии или парусиновые туфли. Никто не носил шляп и картузов. Изредка только попадалась кепка, а чаще всего черные, дыбом поднятые патлы, а еще чаще, как дыня на баштане, мерцала загоревшая от солнца лысина, на которой очень хотелось написать химическим карандашом какое-нибудь слово...". Признаюсь, до самой остановки ловила за хвост явно знакомое название, и все-таки на всякий случай уточнила. Конечно же "Золотой теленок". Обеими руками за такие тренировки.
Вчера в час пик меня вносит в вагон метро вместе с толпой прочих служащих, учащихся и обязанных. У стеночки тем временем уже стоит молодой человек и негромко, но четко читает книгу с телефона. Вслух. Наверное, дикцию тренирует или смелость. И вот в грохоте поезда слышится знакомое: "Человек в сандалиях был служащим, а служащие в Черноморске почти все одевались по неписаной моде: ночная рубашка с закатанными выше локтей рукавами, легкие сиротские брюки, те же сандалии или парусиновые туфли. Никто не носил шляп и картузов. Изредка только попадалась кепка, а чаще всего черные, дыбом поднятые патлы, а еще чаще, как дыня на баштане, мерцала загоревшая от солнца лысина, на которой очень хотелось написать химическим карандашом какое-нибудь слово...". Признаюсь, до самой остановки ловила за хвост явно знакомое название, и все-таки на всякий случай уточнила. Конечно же "Золотой теленок". Обеими руками за такие тренировки.