Невероятности
Не успела я приняться за обзор серии "Великие сыщики", как серия, похоже, приказала долго жить. Принимаю заказы. upd уже ожила и опять вампирским фиком (мои пять копеек воспоследуют).
Последними (недели 4 назад) вышли повести уже упоминавшегося Дэвиса "Шерлок Холмс против Дракулы" и "Шерлок Холмс и дело о папирусе". Обе не стоили бы даже упоминания, если бы не были удачным примером для разговора о каноне, фэноне и "in character".
На мой взгляд, появление Дракулы в Баскервиль-холле вызывает меньше отторжения, чем исходные второй истории. В первой повести Шерлок действует так логично и собрано, как действовал бы и в ситуации без мистики. Сплетение обстоятельств, характерных для викторианского готического романа и рассказов Дойля, получилось плотным и вполне жизнеспособным. Такая принятая в лучших домах литературная игра "мы знаем, что вы знаете, что мы знаем, что вы читали".
Во второй повести мистики нет, как и следовало бы ожидать от материалистического канона, нет совсем. Но при этом в повести сразу две невозможности. Во-первых, в ней Холмс разоблачает спирита, а Ватсон произносит гневную речь о мошенниках, наживающихся на горе родственников. Во-вторых, всё вращается вокруг египетской темы и темы бессмертия. Экзотика, присутствующая в каноне, вся на подбор индийского происхождения. Настоящая же египтомания в массовой культуре началась скорее после вскрытия гробницы Тутанхамона и демонстрации его сокровищ. Это уже 1920-е и другое поколение авторов. Пропустим начало 18 века, Шампольона, наполеоновские походы и ножки стола в виде сфинкса.
В результате, удивительным образом, качественный кросовер получился ближе к канону, чем небрежное подражание.
Последними (недели 4 назад) вышли повести уже упоминавшегося Дэвиса "Шерлок Холмс против Дракулы" и "Шерлок Холмс и дело о папирусе". Обе не стоили бы даже упоминания, если бы не были удачным примером для разговора о каноне, фэноне и "in character".
На мой взгляд, появление Дракулы в Баскервиль-холле вызывает меньше отторжения, чем исходные второй истории. В первой повести Шерлок действует так логично и собрано, как действовал бы и в ситуации без мистики. Сплетение обстоятельств, характерных для викторианского готического романа и рассказов Дойля, получилось плотным и вполне жизнеспособным. Такая принятая в лучших домах литературная игра "мы знаем, что вы знаете, что мы знаем, что вы читали".
Во второй повести мистики нет, как и следовало бы ожидать от материалистического канона, нет совсем. Но при этом в повести сразу две невозможности. Во-первых, в ней Холмс разоблачает спирита, а Ватсон произносит гневную речь о мошенниках, наживающихся на горе родственников. Во-вторых, всё вращается вокруг египетской темы и темы бессмертия. Экзотика, присутствующая в каноне, вся на подбор индийского происхождения. Настоящая же египтомания в массовой культуре началась скорее после вскрытия гробницы Тутанхамона и демонстрации его сокровищ. Это уже 1920-е и другое поколение авторов. Пропустим начало 18 века, Шампольона, наполеоновские походы и ножки стола в виде сфинкса.
В результате, удивительным образом, качественный кросовер получился ближе к канону, чем небрежное подражание.