Морасан от Неоглота
Новая статья от Неоглота Здвижа.
Обычно исчезновение государств с карты мира носит необратимый характер. То, что появляется спустя много десятилетий или веков на их месте, чаще всего не похоже на прототип, хотя все божатся, что далекие предки с блаженной улыбкой взирают на деяния потомства. Однако попадаются время от времени упрямые персоны, которые не хотят считаться с уже почти совершившимися фактами и восстанавливают то, что казалось почти безвозвратно утраченным.
Таким человеком в истории Центральной Америки стал Хосе Франсиско Морасан. Он не был непобедимым полководцем, непревзойденным оратором или общепризнанным мыслителем. Ни одно из его достоинств не было достаточно уникальным, чтобы сделать его неоспоримым примером для других. Но вся деятельность Морасана оставила настолько глубокий след, что было бы несправедливым не замечать последствия его походов и реформ для истории пяти центральноамериканских государств. Поэтому имя Морасана звучит в Центральной Америке так же, как во Франции имя Наполеона.
Сравнение Морасана с Наполеоном кажется тем более убедительным, что сама фамилия центральноамериканского президента пришла с родного острова Бонапарта - Корсики. Правда, в те давние времена она звучала несколько иначе - Морадзини (Morazzini). В 1760 году дед будущего политика Хуан (Жан? Джованни?) Батиста перебрался в Гондурас, где его непривычная фамилия была переиначена на испанский лад в Морасан (Morazan). Впрочем, некоторые придирчивые специалисты по генеалогии уверяют, что дедушка знаменитого президента родился в 1735 году не на Корсике, а в Риме (в окрестностях Рима?) и фамилию не менял.
После переезда в Гондурас Хуан Батиста Морасан поселился в горняцком поселке Сан Хосе де Юскаран (или просто Юскаран), где занялся торговлей и сельским хозяйством. Окончательно "огондурасившись", старший из Морасанов женился в 1769 году на креолке испанского происхождения Гертрудис Алеман, родившей ему трех сыновей, и в частности в 1771 году - Эусебио Морасана Алемана, отца будущего президента. Семья Хуана Батисты, судя по всему, на нужду не жаловалась, хотя встречающаяся иногда дворянская форма фамилии "де Морасан" была скорее всего придумана потом.
После смерти отца в 1792 году предпринимательскую династию Морасанов продолжил его сын Эусебио, который распространил торговые операции из Юскарана на более крупный город Тегусигальпу и поселок Моросели (к востоку от нынешней столицы Гондураса). Все шло своим чередом. Отпевания чередовались с венчаниями и крестинами. В 1791 году Эусебио Морасан женился на уроженке Тегусигальпы Гуадалупе Кесада Борхас, которая была на 6 лет старше мужа. От этого брака родились два мальчика и две девочки (Марселина и Кесарея). Наследники сеньора Эусебио не стали продолжателями семейного бизнеса. Один из сыновей (Бенито) выбрал церковную карьеру, а его старший брат Франсиско и вовсе свернул на полную опасностей военную тропу, на которой ему суждено было прославить свое имя.
Хосе Франсиско Морасан Кесада родился 3 октября 1792 года в нынешней столице Гондураса - Тегусигальпе (иногда пишут, что в Юскаране). 16 октября того же года он был крещен в местной церкви Сан-Мигель. Азы грамоты будущий политик осваивал с 1804 года в школе при францисканском монастыре у Хосе Антонио Мурха (Murga). Получить систематическое образование Морасану не удалось. Более того, его родители в 1808 году перебрались подальше от крупных центров, в Моросели, где у отца были коммерческие дела на местных приисках. Чуть позже, чтобы дать сыну необходимый практический опыт, отец отправил Франсиско Морасана в Тегусигальпу в нотариальную контору (escribania) Леона Васкеса, где юноша смог получить представления об испанском законодательстве и его колониальных приложениях. Недостающие знания молодой клерк черпал в библиотеке у своего родственника (которого называют дядей, хотя по другим данным он был мужем кузины), известного впоследствии политика Дионисио Эрреры. Особенно увлекали Морасана книги о Наполеоне, чьи походы стали для него своеобразным учебником военного искусства.
Однако практическое применение военных знаний было еще впереди. Знакомство с французской литературой оказалось очень своевременным, поскольку 6 июля 1810 года управлявший Центральной Америкой генерал-капитан Гонсалес-и-Сарабия (Gonzalez y Saravia, внук которого стал ближайшим соратником Морасана) приказал сжечь все книги, одобряющие французскую форму правления. Но это решение явно запоздало и было скорее символическим. Опыт недавней французской (а также североамериканской и английской) истории уже был усвоен испаноамериканскими читателями, которые были готовы эти знания применить на практике.
Центральная Америка заметно отставала от прочих испанских колоний в борьбе за независимость. Уже заявили о своем суверенитете Аргентина и Парагвай, уже по нескольку раз успел освободить Колумбию и Венесуэлу Симон Боливар, уже подняли восстание в Мексике Идальго и Морелос, а в Центральной Америке местные жители все выжидали, чем закончится кровавая тяжба между метрополией и повстанцами.
Были, конечно, исключения. В числе первых о необходимости освобождения от испанского владычества 5 ноября 1811 года заявили уроженец Сан-Сальвадора священник Хосе Матиас Дельгадо и его племянник Мануэль Хосе де Арсе (Arce), потомок одного из соратников Эрнана Кортеса и будущий противник Морасана. 22 января 1814 года сальвадорцы предприняли попытку вооруженного восстания, однако испанские власти легко подавили это выступление. В числе сальвадорских повстанцев был и де Арсе, который за участие в освободительном движении просидел в колониальной тюрьме с 1815 по 1818 год.
В другой части Центральной Америки в никарагуанском городе Леон местные жители 13 декабря 1811 года низложили испанского интенданта. К леонцам присоединились еще несколько городов, но вскоре восстание было подавлено присланным из Гватемалы отрядом под командованием Бустаманте. В 1813 году был раскрыт так называемый "заговор Бетлена" с целью убийства Бустаманте.
Все эти восстания носили разновременный и локальный характер. Испанские власти успевали нанести удар по заговорщикам еще до начала выступления, а заблудшим сторонникам независимости архиепископ Гватемалы Касаус (Ramon Cassaus y Torres) заранее обещал отпущение грехов в обмен на чистосердечное раскаяние. Крестьяне вполне удовлетворялись индульгенциями. Да и сами местные патриоты еще не сформулировали свою политическую программу.
Не совсем было понятно, чью же независимость следует провозглашать в Центральной Америке? Могло показаться, что вытянувшиеся на сотни миль перешейки между двумя океанами достанутся властям Мексики (вице-королевства Новой Испании), неоднократно поднимавшей восстания против чужеземного ига. Даже административно генерал-капитанство (Capitania General) Гватемала находилась под контролем вице-короля в Мехико. При этом испанская корона могла легко менять административное устройство своих владений. Так, в 1803 году часть центральноамериканской территории (Берег Москитов и острова Сан-Андрес) была передана вице-королевству Новая Гранада (нынешняя Колумбия).
Согласно испанской Кадисской конституции 1812 года Центральная Америка (или королевство Гватемала) была разделена на две провинции: Гватемалу, в которую входили Чьяпас, Гондурас и Сальвадор, а также провинцию Никарагуа и Коста-Рика, включавшую территорию одноименных государств. Король Фердинанд VII попытался вернуть административное деление к доконституционным временам, но ненадолго. Начавшаяся в 1820 году революция в Испании вызвала новые территориальные преобразования. Центральную Америку разделили на 5 провинций: Сьюдад Реаль де Чьяпас, Гватемала, Никарагуа и Коста-Рика, Сан-Сальвадор и Комаягуа.
Власти колоний едва поспевали за нововведениями метрополии, чье отношение к заморским делам менялось от месяца к месяцу. Однако стоило некоторым высшим сановникам заявить о своем желании получить долю в колониальном наследстве, как тут же выяснилось, что на эту же долю претендуют другие более мелкие служащие, готовые объявить о суверенитете подведомственного им округа, невзирая на его величину и населенность.
Первый толчок массовому освободительному движению в Центральной Америке дал бригадир Агустин Итурбиде, который до этого пролил немало крови, чтобы подавить антииспанские восстания в Мексике. Со временем взгляды карателя претерпели некоторые изменения и он, согласовав свои действия с вице-королем Хуаном Руисом де Аподака и лидером повстанцев Висенте Герреро, сначала был объявлен командующим войсками на юге Новой Испании, а затем 24 февраля 1821 года обнародовал "план Игуала", согласно которому вице-королевство Новая Испания преобразовывалось в независимое государство Мексика. Кроме независимости, программа Итурбиде говорила также о признании католической религии и равенстве прав для всех слоев мексиканского общества. 24 августа 1821 года Итурбиде сумел договориться с испанским представителем О'Донохью о личной унии Испании и Мексики, которую должен был возглавить один из испанских принцев, и без особого сопротивления 27 сентября во главе армии вступил в Мехико, где независимость была провозглашена уже официально.
Центральная Америка, считавшаяся частью вице-королевства, была просто поставлена перед фактом отделения от Испании. В эти сравнительно приятные новости Итурбиде добавил и ложку дегтя, сообщив о присоединении к Мексике центральноамериканской провинции Чьяпас. Тут власти Гватемалы сообразили, что дальнейшее промедление в борьбе за суверенитет приведет к полной аннексии генерал-капитанства уже сформировавшимися государствами. Чтобы как-то предотвратить или отсрочить это нежелательное событие, глава испанской администрации в Центральной Америке бригадир Габино Гаинса 15 сентября 1821 года провозгласил независимость Гватемалы. Состоявшееся в резиденции генерал-капитана собрание объявило о созыве 1 марта 1822 года конгресса всех провинций Центральной Америки, которое должно было решить вопрос о присоединении к Мексике.
Власти Гватемалы некоторое время сопротивлялись давлению Итурбиде. Только после второго ультиматума президент (бывший генерал-капитан) Гаинса 5 января 1822 года объявил о включении едва образовавшейся страны в состав Мексиканской империи. На это решение жители Центральной Америки отреагировали более активно. "Провинциальная депутация" Сан-Сальвадора во главе с известным борцом против испанского господства Хосе Матиасом Дельгадо заявила об отделении этой провинции от Гватемалы и потребовала созыва конгресса для рассмотрения вопроса об объединении с Мексикой. Не довольствуясь словесными обязательствами, Итурбиде направил в Гватемалу войска под командованием полковника Висенте Филисолы "для защиты населения". "Имперские" отряды без борьбы заняли провинцию Чьяпас, которая так и осталась в составе Мексики. Не устояла и бывшая столица генерал-капитанства. В мае 1822 года войска Филисолы вступили в Гватемалу.
В силу географического положения столицы Центральной Америки ее захват не означал подчинения всей территории страны. Филисола, которого обычно включают в список лидеров Гватемалы, целиком зависел от воли Итурбиде, требовавшего полного подчинения мятежных провинций. Между тем, Гондурас (Комаягуа), Сальвадор, Никарагуа и Коста-Рика готовились дать отпор мексиканскому вторжению.
Готовился к войне и Франсиско Морасан. К моменту провозглашения независимости он оставил нотариальную контору и с 1819 года работал в мэрии (кабильдо) Тегусигальпы вместе со своим родственником Дионисио Эррерой. Одним из первых он поступил на службу в местные добровольческие части, где получил звание лейтенанта (teniente). В ноябре 1821 года Морасан в составе Первой роты был направлен в Комаягуа для провозглашения независимости Гондураса (от Мексики), которое состоялось в декабре 1821 года.
Вскоре начинающий офицер получил первое ответственное задание. В апреле 1822 года Морасану доверили охрану обоза, перевозившего 132 тысячи песо и 42 бутыли с ртутью. В условиях административной неразберихи миссия оказалась трудновыполнимой. Морасан был захвачен в Комаягуа и только после освобождения доставил ценный груз в Лос-Льянос-де-Санта-Роса.
Тем временем, судьба Центральной Америки решалась совсем недалеко от границ Гондураса. После неоднократных напоминаний мексиканский наместник в Гватемале Филисола в ноябре 1822 года двинул свои войска против мятежных республиканцев Сальвадора. Мексиканская "вспомогательная дивизия" без серьезных боев заняла город Санта-Ану, а затем Тексистепеке и Метапан. Сальвадорская "армия" насчитывала около 600 человек с сотней ружей. В мексиканских "имперских" войсках в Сальвадоре было 800 пехотинцев, 260 кавалеристов и 450 разного рода добровольцев с 4 пушками.
Сальвадорцы были заведомо слабее. Понимая это, Арсе даже вел в Вашингтоне безрезультатные переговоры о присоединении Сальвадора к США. Более существенную поддержку республиканцам оказали крестьяне, развернувшие партизанскую войну в тылу мексиканских войск. Только 9 февраля 1823 года Филисоле удалось захватить Сан-Сальвадор. 22 февраля остатки республиканских войск капитулировали в районе городка Гуалкинсе (Gualcince). Однако этот успех не сделал "императора" Итурбиде хозяином Центральной Америки. Пока его генерал боролся с сальвадорскими республиканцами, началось республиканское восстание в самой Мексике, поднятое генералами Санта-Анной, Висенте Герреро и Николасом Браво.
Свержение Итурбиде вынудило Филисолу более внимательно отнестись к интересам центральноамериканцев. 29 марта 1823 года мексиканский генерал-капитан освободил политзаключенных и назначил выборы в конгресс. 24 июня Филисола вынужден был лично открыть в Гватемале Центральноамериканский конгресс и провозгласить председателем нового органа власти своего главного врага - Хосе Матиаса Дельгадо. Ограниченный мексиканский контингент отправился домой, а депутаты в Гватемале объявили себя Учредительным собранием (ассамблеей), которое 24 июля 1823 года одобрило первую конституцию объединенного государства, названного Соединенными провинциями Центральной Америки. Управлять конфедерацией должен был назначенный 1 июля триумвират, в который вошли Педро Молина, Хуан Висенте Вильякорта и Мануэль Хосе Арсе. 24 ноября 1824 года была принята Конституция Федеративной республики Центральной Америки. 15 марта 1825 года новое государство было признано Колумбией, затем - Великобританией и Нидерландами, а 5 декабря - США.
Одновременно с центральным правительством начали формироваться и провинциальные органы власти. Согласно конституции Центральной Америки провинциальные правительства обладали почти теми же полномочиями, что и центральное. Местные жители имели право на собственную полицию, законы, суд, армию и внешнюю политику. Даже в Гондурасе, чье население в начале XIX века составляло около 137 тысяч человек, 16 сентября 1824 года было сформировано собственное правительство во главе с Дионисио Эррерой. Нашлось в этом кабинете местечко и для его родственника. 25 сентября Морасан был назначен Генеральным секретарем правительства Гондураса. 6 апреля 1826 года он был также избран Председателем Палаты представителей (Представительского совета - Consejo Representativo), включавшей депутатов от каждого из департаментов Гондураса.
11 декабря 1825 года в Комаягуа при участии Морасана была утверждена первая Конституция Гондураса (впереди было еще 14 конституций). И всего через двадцать дней Морасан пережил еще одно знаменательное событие: он женился на вдове Марии Хосефе Ластири. От этого брака родилась единственная дочка Адела. Однако, кроме "первой леди" (Primera Dama de Centroamerica), были и другие. Так, от неофициального союза с Франсиской Монкада у Морасана 4 октября 1827 года родился сын - Франсиско Морасан Монкада, сопровождавший впоследствии отца во многих походах. При всех неурядицах семейная жизнь налаживалась. Тяжелее складывались политические отношения внутри федерации.
Объединение провинций еще не означало объединения центральноамериканцев. Точно так же, как во всей Латинской Америке и в Испании, здесь произошло довольно резкое размежевание между либералами, для которых на первом месте было обеспечение равных прав на приобретение собственности (особенно церковной и общинной), и консерваторами ("сервилес"), пытавшимися сохранить социальную систему, оставшуюся с колониальных времен.
В первые годы существования Центральноамериканской федерации в ее руководстве более-менее мирно уживались представители разных партий. Так, вице-президентом при либеральном президенте Арсе был умеренный гондурасский консерватор Хосе Сесилио дель Валье (Jose Cecilio del Valle). Ни одно из основных общественных движений Центральной Америки не получило со стороны избирателей ту поддержку, которая позволила бы продиктовать свою волю политическим оппонентам. Либералы кое-как соглашались с сохранением церковных привилегий, а консерваторы с болью в душе признали запрет работорговли. Поневоле приходилось мириться с существующим положением, втайне надеясь изменить сложившееся равновесие в свою пользу.
Межпартийные разногласия осложнялись личными амбициями центральноамериканских лидеров. Первым неустойчивое равновесие надоело самому президенту федерации, который перебежал в консервативный лагерь. 5 сентября 1826 года Арсе, уставший от опеки со стороны своих прежних единомышленников, опираясь на поддержку консерваторов и клерикалов, отстранил от должности и арестовал главу (jefe) Гватемалы либерала Хосе Франсиско Баррундию. Предвидя возможные протесты со стороны провинциальных депутатов, президент постарался воспрепятствовать назначенному на 1 октября открытию конгресса. Вместо уже избранного парламента были назначены выборы в конгресс по новому избирательному закону, противоречившему принципам конституции Центральной Америки. Обстановка в стране ухудшилась после того, как 13 октября в Кетсальтенанго (Quetzaltenango) толпа индейцев растерзала преемника арестованного Баррундии - Кирило Флореса. Либералы в один голос обвиняли в этом убийстве Арсе.
Президент федерации пробовал оправдываться, но провинциальные правительства одно за другим начали выражать ему недоверие. Против Арсе выступили Гондурас, Никарагуа и Коста-Рика. Федерация фактически распалась. По инерции поддерживали своего земляка в Сальвадоре, но и эти симпатии не были устойчивыми, поскольку местные либералы во главе с Дельгадо не могли простить нарушения конституции. Не полагаясь более на юридические доводы, Арсе приступил к накоплению сил для решительного удара по мятежным провинциям. Численность федеральной армии была доведена до 4 тысяч солдат.
Но провинциальные либералы не собирались складывать оружие. Вместе с другими решительно выступило против Арсе и правительство Гондураса. И тогда президент федерации 19 января 1827 года приказал полковнику Хусто Милье с 200 солдатами навести не совсем конституционный порядок в столице Гондураса - Комаягуа. Официально ставленник Арсе был назначен заместителем главы Гондураса Дионисио Эрреры. Три месяца гватемальский представитель выжидал, пока обострение конфликта между Сальвадором и Гватемалой не вынудило его приступить к активным действиям.
4 апреля 1827 года в Сан Эстебане к югу от Комаягуа Милья поднял антиправительственный мятеж. Заговорщики сразу же двинулись к столице, спеша присвоить болтающуюся на ниточке власть. Оборону Комаягуа возглавил Франсиско Морасан. Предвидя подход новых сил мятежников, он приступил в имении "Марадьяга" к формированию армии. В этот момент в "колонне Морасана" насчитывалось около 300 человек. Хотя сил в правительственной армии было немного, но их оказалось достаточно, чтобы 29 апреля 1827 года отразить попытку мятежного полковника Эрнандеса захватить "Марадьягу". Это был первый успех Морасана.
читать дальше много и со ссылками.
Обычно исчезновение государств с карты мира носит необратимый характер. То, что появляется спустя много десятилетий или веков на их месте, чаще всего не похоже на прототип, хотя все божатся, что далекие предки с блаженной улыбкой взирают на деяния потомства. Однако попадаются время от времени упрямые персоны, которые не хотят считаться с уже почти совершившимися фактами и восстанавливают то, что казалось почти безвозвратно утраченным.
Таким человеком в истории Центральной Америки стал Хосе Франсиско Морасан. Он не был непобедимым полководцем, непревзойденным оратором или общепризнанным мыслителем. Ни одно из его достоинств не было достаточно уникальным, чтобы сделать его неоспоримым примером для других. Но вся деятельность Морасана оставила настолько глубокий след, что было бы несправедливым не замечать последствия его походов и реформ для истории пяти центральноамериканских государств. Поэтому имя Морасана звучит в Центральной Америке так же, как во Франции имя Наполеона.
Сравнение Морасана с Наполеоном кажется тем более убедительным, что сама фамилия центральноамериканского президента пришла с родного острова Бонапарта - Корсики. Правда, в те давние времена она звучала несколько иначе - Морадзини (Morazzini). В 1760 году дед будущего политика Хуан (Жан? Джованни?) Батиста перебрался в Гондурас, где его непривычная фамилия была переиначена на испанский лад в Морасан (Morazan). Впрочем, некоторые придирчивые специалисты по генеалогии уверяют, что дедушка знаменитого президента родился в 1735 году не на Корсике, а в Риме (в окрестностях Рима?) и фамилию не менял.
После переезда в Гондурас Хуан Батиста Морасан поселился в горняцком поселке Сан Хосе де Юскаран (или просто Юскаран), где занялся торговлей и сельским хозяйством. Окончательно "огондурасившись", старший из Морасанов женился в 1769 году на креолке испанского происхождения Гертрудис Алеман, родившей ему трех сыновей, и в частности в 1771 году - Эусебио Морасана Алемана, отца будущего президента. Семья Хуана Батисты, судя по всему, на нужду не жаловалась, хотя встречающаяся иногда дворянская форма фамилии "де Морасан" была скорее всего придумана потом.
После смерти отца в 1792 году предпринимательскую династию Морасанов продолжил его сын Эусебио, который распространил торговые операции из Юскарана на более крупный город Тегусигальпу и поселок Моросели (к востоку от нынешней столицы Гондураса). Все шло своим чередом. Отпевания чередовались с венчаниями и крестинами. В 1791 году Эусебио Морасан женился на уроженке Тегусигальпы Гуадалупе Кесада Борхас, которая была на 6 лет старше мужа. От этого брака родились два мальчика и две девочки (Марселина и Кесарея). Наследники сеньора Эусебио не стали продолжателями семейного бизнеса. Один из сыновей (Бенито) выбрал церковную карьеру, а его старший брат Франсиско и вовсе свернул на полную опасностей военную тропу, на которой ему суждено было прославить свое имя.
Хосе Франсиско Морасан Кесада родился 3 октября 1792 года в нынешней столице Гондураса - Тегусигальпе (иногда пишут, что в Юскаране). 16 октября того же года он был крещен в местной церкви Сан-Мигель. Азы грамоты будущий политик осваивал с 1804 года в школе при францисканском монастыре у Хосе Антонио Мурха (Murga). Получить систематическое образование Морасану не удалось. Более того, его родители в 1808 году перебрались подальше от крупных центров, в Моросели, где у отца были коммерческие дела на местных приисках. Чуть позже, чтобы дать сыну необходимый практический опыт, отец отправил Франсиско Морасана в Тегусигальпу в нотариальную контору (escribania) Леона Васкеса, где юноша смог получить представления об испанском законодательстве и его колониальных приложениях. Недостающие знания молодой клерк черпал в библиотеке у своего родственника (которого называют дядей, хотя по другим данным он был мужем кузины), известного впоследствии политика Дионисио Эрреры. Особенно увлекали Морасана книги о Наполеоне, чьи походы стали для него своеобразным учебником военного искусства.
Однако практическое применение военных знаний было еще впереди. Знакомство с французской литературой оказалось очень своевременным, поскольку 6 июля 1810 года управлявший Центральной Америкой генерал-капитан Гонсалес-и-Сарабия (Gonzalez y Saravia, внук которого стал ближайшим соратником Морасана) приказал сжечь все книги, одобряющие французскую форму правления. Но это решение явно запоздало и было скорее символическим. Опыт недавней французской (а также североамериканской и английской) истории уже был усвоен испаноамериканскими читателями, которые были готовы эти знания применить на практике.
Центральная Америка заметно отставала от прочих испанских колоний в борьбе за независимость. Уже заявили о своем суверенитете Аргентина и Парагвай, уже по нескольку раз успел освободить Колумбию и Венесуэлу Симон Боливар, уже подняли восстание в Мексике Идальго и Морелос, а в Центральной Америке местные жители все выжидали, чем закончится кровавая тяжба между метрополией и повстанцами.
Были, конечно, исключения. В числе первых о необходимости освобождения от испанского владычества 5 ноября 1811 года заявили уроженец Сан-Сальвадора священник Хосе Матиас Дельгадо и его племянник Мануэль Хосе де Арсе (Arce), потомок одного из соратников Эрнана Кортеса и будущий противник Морасана. 22 января 1814 года сальвадорцы предприняли попытку вооруженного восстания, однако испанские власти легко подавили это выступление. В числе сальвадорских повстанцев был и де Арсе, который за участие в освободительном движении просидел в колониальной тюрьме с 1815 по 1818 год.
В другой части Центральной Америки в никарагуанском городе Леон местные жители 13 декабря 1811 года низложили испанского интенданта. К леонцам присоединились еще несколько городов, но вскоре восстание было подавлено присланным из Гватемалы отрядом под командованием Бустаманте. В 1813 году был раскрыт так называемый "заговор Бетлена" с целью убийства Бустаманте.
Все эти восстания носили разновременный и локальный характер. Испанские власти успевали нанести удар по заговорщикам еще до начала выступления, а заблудшим сторонникам независимости архиепископ Гватемалы Касаус (Ramon Cassaus y Torres) заранее обещал отпущение грехов в обмен на чистосердечное раскаяние. Крестьяне вполне удовлетворялись индульгенциями. Да и сами местные патриоты еще не сформулировали свою политическую программу.
Не совсем было понятно, чью же независимость следует провозглашать в Центральной Америке? Могло показаться, что вытянувшиеся на сотни миль перешейки между двумя океанами достанутся властям Мексики (вице-королевства Новой Испании), неоднократно поднимавшей восстания против чужеземного ига. Даже административно генерал-капитанство (Capitania General) Гватемала находилась под контролем вице-короля в Мехико. При этом испанская корона могла легко менять административное устройство своих владений. Так, в 1803 году часть центральноамериканской территории (Берег Москитов и острова Сан-Андрес) была передана вице-королевству Новая Гранада (нынешняя Колумбия).
Согласно испанской Кадисской конституции 1812 года Центральная Америка (или королевство Гватемала) была разделена на две провинции: Гватемалу, в которую входили Чьяпас, Гондурас и Сальвадор, а также провинцию Никарагуа и Коста-Рика, включавшую территорию одноименных государств. Король Фердинанд VII попытался вернуть административное деление к доконституционным временам, но ненадолго. Начавшаяся в 1820 году революция в Испании вызвала новые территориальные преобразования. Центральную Америку разделили на 5 провинций: Сьюдад Реаль де Чьяпас, Гватемала, Никарагуа и Коста-Рика, Сан-Сальвадор и Комаягуа.
Власти колоний едва поспевали за нововведениями метрополии, чье отношение к заморским делам менялось от месяца к месяцу. Однако стоило некоторым высшим сановникам заявить о своем желании получить долю в колониальном наследстве, как тут же выяснилось, что на эту же долю претендуют другие более мелкие служащие, готовые объявить о суверенитете подведомственного им округа, невзирая на его величину и населенность.
Первый толчок массовому освободительному движению в Центральной Америке дал бригадир Агустин Итурбиде, который до этого пролил немало крови, чтобы подавить антииспанские восстания в Мексике. Со временем взгляды карателя претерпели некоторые изменения и он, согласовав свои действия с вице-королем Хуаном Руисом де Аподака и лидером повстанцев Висенте Герреро, сначала был объявлен командующим войсками на юге Новой Испании, а затем 24 февраля 1821 года обнародовал "план Игуала", согласно которому вице-королевство Новая Испания преобразовывалось в независимое государство Мексика. Кроме независимости, программа Итурбиде говорила также о признании католической религии и равенстве прав для всех слоев мексиканского общества. 24 августа 1821 года Итурбиде сумел договориться с испанским представителем О'Донохью о личной унии Испании и Мексики, которую должен был возглавить один из испанских принцев, и без особого сопротивления 27 сентября во главе армии вступил в Мехико, где независимость была провозглашена уже официально.
Центральная Америка, считавшаяся частью вице-королевства, была просто поставлена перед фактом отделения от Испании. В эти сравнительно приятные новости Итурбиде добавил и ложку дегтя, сообщив о присоединении к Мексике центральноамериканской провинции Чьяпас. Тут власти Гватемалы сообразили, что дальнейшее промедление в борьбе за суверенитет приведет к полной аннексии генерал-капитанства уже сформировавшимися государствами. Чтобы как-то предотвратить или отсрочить это нежелательное событие, глава испанской администрации в Центральной Америке бригадир Габино Гаинса 15 сентября 1821 года провозгласил независимость Гватемалы. Состоявшееся в резиденции генерал-капитана собрание объявило о созыве 1 марта 1822 года конгресса всех провинций Центральной Америки, которое должно было решить вопрос о присоединении к Мексике.
Власти Гватемалы некоторое время сопротивлялись давлению Итурбиде. Только после второго ультиматума президент (бывший генерал-капитан) Гаинса 5 января 1822 года объявил о включении едва образовавшейся страны в состав Мексиканской империи. На это решение жители Центральной Америки отреагировали более активно. "Провинциальная депутация" Сан-Сальвадора во главе с известным борцом против испанского господства Хосе Матиасом Дельгадо заявила об отделении этой провинции от Гватемалы и потребовала созыва конгресса для рассмотрения вопроса об объединении с Мексикой. Не довольствуясь словесными обязательствами, Итурбиде направил в Гватемалу войска под командованием полковника Висенте Филисолы "для защиты населения". "Имперские" отряды без борьбы заняли провинцию Чьяпас, которая так и осталась в составе Мексики. Не устояла и бывшая столица генерал-капитанства. В мае 1822 года войска Филисолы вступили в Гватемалу.
В силу географического положения столицы Центральной Америки ее захват не означал подчинения всей территории страны. Филисола, которого обычно включают в список лидеров Гватемалы, целиком зависел от воли Итурбиде, требовавшего полного подчинения мятежных провинций. Между тем, Гондурас (Комаягуа), Сальвадор, Никарагуа и Коста-Рика готовились дать отпор мексиканскому вторжению.
Готовился к войне и Франсиско Морасан. К моменту провозглашения независимости он оставил нотариальную контору и с 1819 года работал в мэрии (кабильдо) Тегусигальпы вместе со своим родственником Дионисио Эррерой. Одним из первых он поступил на службу в местные добровольческие части, где получил звание лейтенанта (teniente). В ноябре 1821 года Морасан в составе Первой роты был направлен в Комаягуа для провозглашения независимости Гондураса (от Мексики), которое состоялось в декабре 1821 года.
Вскоре начинающий офицер получил первое ответственное задание. В апреле 1822 года Морасану доверили охрану обоза, перевозившего 132 тысячи песо и 42 бутыли с ртутью. В условиях административной неразберихи миссия оказалась трудновыполнимой. Морасан был захвачен в Комаягуа и только после освобождения доставил ценный груз в Лос-Льянос-де-Санта-Роса.
Тем временем, судьба Центральной Америки решалась совсем недалеко от границ Гондураса. После неоднократных напоминаний мексиканский наместник в Гватемале Филисола в ноябре 1822 года двинул свои войска против мятежных республиканцев Сальвадора. Мексиканская "вспомогательная дивизия" без серьезных боев заняла город Санта-Ану, а затем Тексистепеке и Метапан. Сальвадорская "армия" насчитывала около 600 человек с сотней ружей. В мексиканских "имперских" войсках в Сальвадоре было 800 пехотинцев, 260 кавалеристов и 450 разного рода добровольцев с 4 пушками.
Сальвадорцы были заведомо слабее. Понимая это, Арсе даже вел в Вашингтоне безрезультатные переговоры о присоединении Сальвадора к США. Более существенную поддержку республиканцам оказали крестьяне, развернувшие партизанскую войну в тылу мексиканских войск. Только 9 февраля 1823 года Филисоле удалось захватить Сан-Сальвадор. 22 февраля остатки республиканских войск капитулировали в районе городка Гуалкинсе (Gualcince). Однако этот успех не сделал "императора" Итурбиде хозяином Центральной Америки. Пока его генерал боролся с сальвадорскими республиканцами, началось республиканское восстание в самой Мексике, поднятое генералами Санта-Анной, Висенте Герреро и Николасом Браво.
Свержение Итурбиде вынудило Филисолу более внимательно отнестись к интересам центральноамериканцев. 29 марта 1823 года мексиканский генерал-капитан освободил политзаключенных и назначил выборы в конгресс. 24 июня Филисола вынужден был лично открыть в Гватемале Центральноамериканский конгресс и провозгласить председателем нового органа власти своего главного врага - Хосе Матиаса Дельгадо. Ограниченный мексиканский контингент отправился домой, а депутаты в Гватемале объявили себя Учредительным собранием (ассамблеей), которое 24 июля 1823 года одобрило первую конституцию объединенного государства, названного Соединенными провинциями Центральной Америки. Управлять конфедерацией должен был назначенный 1 июля триумвират, в который вошли Педро Молина, Хуан Висенте Вильякорта и Мануэль Хосе Арсе. 24 ноября 1824 года была принята Конституция Федеративной республики Центральной Америки. 15 марта 1825 года новое государство было признано Колумбией, затем - Великобританией и Нидерландами, а 5 декабря - США.
Одновременно с центральным правительством начали формироваться и провинциальные органы власти. Согласно конституции Центральной Америки провинциальные правительства обладали почти теми же полномочиями, что и центральное. Местные жители имели право на собственную полицию, законы, суд, армию и внешнюю политику. Даже в Гондурасе, чье население в начале XIX века составляло около 137 тысяч человек, 16 сентября 1824 года было сформировано собственное правительство во главе с Дионисио Эррерой. Нашлось в этом кабинете местечко и для его родственника. 25 сентября Морасан был назначен Генеральным секретарем правительства Гондураса. 6 апреля 1826 года он был также избран Председателем Палаты представителей (Представительского совета - Consejo Representativo), включавшей депутатов от каждого из департаментов Гондураса.
11 декабря 1825 года в Комаягуа при участии Морасана была утверждена первая Конституция Гондураса (впереди было еще 14 конституций). И всего через двадцать дней Морасан пережил еще одно знаменательное событие: он женился на вдове Марии Хосефе Ластири. От этого брака родилась единственная дочка Адела. Однако, кроме "первой леди" (Primera Dama de Centroamerica), были и другие. Так, от неофициального союза с Франсиской Монкада у Морасана 4 октября 1827 года родился сын - Франсиско Морасан Монкада, сопровождавший впоследствии отца во многих походах. При всех неурядицах семейная жизнь налаживалась. Тяжелее складывались политические отношения внутри федерации.
Объединение провинций еще не означало объединения центральноамериканцев. Точно так же, как во всей Латинской Америке и в Испании, здесь произошло довольно резкое размежевание между либералами, для которых на первом месте было обеспечение равных прав на приобретение собственности (особенно церковной и общинной), и консерваторами ("сервилес"), пытавшимися сохранить социальную систему, оставшуюся с колониальных времен.
В первые годы существования Центральноамериканской федерации в ее руководстве более-менее мирно уживались представители разных партий. Так, вице-президентом при либеральном президенте Арсе был умеренный гондурасский консерватор Хосе Сесилио дель Валье (Jose Cecilio del Valle). Ни одно из основных общественных движений Центральной Америки не получило со стороны избирателей ту поддержку, которая позволила бы продиктовать свою волю политическим оппонентам. Либералы кое-как соглашались с сохранением церковных привилегий, а консерваторы с болью в душе признали запрет работорговли. Поневоле приходилось мириться с существующим положением, втайне надеясь изменить сложившееся равновесие в свою пользу.
Межпартийные разногласия осложнялись личными амбициями центральноамериканских лидеров. Первым неустойчивое равновесие надоело самому президенту федерации, который перебежал в консервативный лагерь. 5 сентября 1826 года Арсе, уставший от опеки со стороны своих прежних единомышленников, опираясь на поддержку консерваторов и клерикалов, отстранил от должности и арестовал главу (jefe) Гватемалы либерала Хосе Франсиско Баррундию. Предвидя возможные протесты со стороны провинциальных депутатов, президент постарался воспрепятствовать назначенному на 1 октября открытию конгресса. Вместо уже избранного парламента были назначены выборы в конгресс по новому избирательному закону, противоречившему принципам конституции Центральной Америки. Обстановка в стране ухудшилась после того, как 13 октября в Кетсальтенанго (Quetzaltenango) толпа индейцев растерзала преемника арестованного Баррундии - Кирило Флореса. Либералы в один голос обвиняли в этом убийстве Арсе.
Президент федерации пробовал оправдываться, но провинциальные правительства одно за другим начали выражать ему недоверие. Против Арсе выступили Гондурас, Никарагуа и Коста-Рика. Федерация фактически распалась. По инерции поддерживали своего земляка в Сальвадоре, но и эти симпатии не были устойчивыми, поскольку местные либералы во главе с Дельгадо не могли простить нарушения конституции. Не полагаясь более на юридические доводы, Арсе приступил к накоплению сил для решительного удара по мятежным провинциям. Численность федеральной армии была доведена до 4 тысяч солдат.
Но провинциальные либералы не собирались складывать оружие. Вместе с другими решительно выступило против Арсе и правительство Гондураса. И тогда президент федерации 19 января 1827 года приказал полковнику Хусто Милье с 200 солдатами навести не совсем конституционный порядок в столице Гондураса - Комаягуа. Официально ставленник Арсе был назначен заместителем главы Гондураса Дионисио Эрреры. Три месяца гватемальский представитель выжидал, пока обострение конфликта между Сальвадором и Гватемалой не вынудило его приступить к активным действиям.
4 апреля 1827 года в Сан Эстебане к югу от Комаягуа Милья поднял антиправительственный мятеж. Заговорщики сразу же двинулись к столице, спеша присвоить болтающуюся на ниточке власть. Оборону Комаягуа возглавил Франсиско Морасан. Предвидя подход новых сил мятежников, он приступил в имении "Марадьяга" к формированию армии. В этот момент в "колонне Морасана" насчитывалось около 300 человек. Хотя сил в правительственной армии было немного, но их оказалось достаточно, чтобы 29 апреля 1827 года отразить попытку мятежного полковника Эрнандеса захватить "Марадьягу". Это был первый успех Морасана.
читать дальше много и со ссылками.