О священном пиетете перед богами и здоровом религиозном цинизме спартиатов
Вообще в своей военной жизни спартанцы обожали гадания, жертвоприношения и знамения. Сначала мероприятия совершались в самой Спарте перед походом. За войском всегда следовало целое стадо священных животных. На каждой границе спартанцы останавливались и приносили жертвы, чтобы узнать, стоит ли её пересекать. Перед каждой битвой совершались те же обряды. Даже под градом стрел противника спартанцы упрямо требовали у божеств ответов о будущем.
Например, на эпическую Марафонскую битву спартанцы «опоздали», потому что хотя и "лакедемоняне же решили помочь афинянам. Тотчас же они, однако, не могли этого сделать, не желая нарушить закон. Это ведь был как раз девятый день первой половины месяца, а в девятый день, говорили они, нельзя выступать в поход, если луна будет неполной"». (Геродот. VI. 107).
Конечно, при наличии здорового цинизма у полководца такая проблема решалась легко: вспомним Клеомена, который просто формально следовал оракулу, или Агесилая, который крайне хитро формулировал вопросы к пифии или даже подтасовывал данные гадания.
"Однажды, когда его люди испугались надвигающейся опасности, ибо врагов было множество (двести тысяч), а спартанцев совсем мало и они были готовы сдаться, Агесилай, перед тем как построить воинов к бою, придумал хитрость, о которой никому не сказал. На своей руке он написал слово «победа», так что буквы смотрели справа налево. Когда прорицатель передал ему печень жертвенного животного, Агесилай положил ее на ту руку, на которой была сделана надпись, и, изобразив замешательство, делая вид, что не знает, куда ее деть, продержал некоторое время печень на ладони, пока буквы не отпечатались на ней. Тогда он показал ее своим соратникам, говоря, что этой надписью сами боги предвещают будущую победу. Сочтя, что получили надежное знамение, сулящее им успех, воины Агесилая устремились в бой". (Плутарх. Изречения спартанцев. 2. 77).
Не будем забывать и о тесных связях спартанских царей с Дельфами. Я уже рассказывала, как сначала Клеомен избавился от Демарата, а потом Лисандр с Агесилаем - от Леотихида именно посредством дельфийского оракула.
Спартиаты имели настолько разработанный и четкий механизм общения с богами перед военными действиями, что Ксенофонт, описывая его, приходит к весьма неожиданному, с нашей точки зрения, выводу:
"Прежде всего царь и его свита дома приносят жертву Зевсу Предводителю, и если жертва благоприятна, тогда огненосец берет огонь от жертвенника и идет с ним впереди до границы. Здесь уже царь приносит жертвы Зевсу и Афине; и когда жертвы обоим богам будут благоприятны, тогда он переходит границу, причем предшествует непотушенный огонь от этих жертв и сопутствуют разные жертвенные животные. Но к жертвоприношению всегда приступает в сумерках, как бы желая предвосхитить благоволение богов. При жертве присутствуют полемархи, лохаги, пятидесятники, начальники наемных войск, заведующие обозом и, наконец, желающие из начальников войск от городов. Присутствуют также два эфора, которые без приглашения царя не вмешиваются в дела, но в то же время следят за всем и, разумеется, дают чувствовать свое влияние. По окончании жертвы царь созывает всех и объявляет, что нужно делать. Видя все это, можно подумать, что одни только лакедемоняне мастера в военном деле, а прочие эллины - самоучки". (Лакедемонская полития. 13. 2-5).
Вывод здесь один: спартиаты умели производить впечатление на окружающих своими церемониями.
См. также:
Агесилай: Когда жизнь тебя не готовила, но вот ты и царь
Клеомен: Нестандартный спартанец, или Когда жизнь тебя не готовила, но вот ты и царь вопреки всему
Например, на эпическую Марафонскую битву спартанцы «опоздали», потому что хотя и "лакедемоняне же решили помочь афинянам. Тотчас же они, однако, не могли этого сделать, не желая нарушить закон. Это ведь был как раз девятый день первой половины месяца, а в девятый день, говорили они, нельзя выступать в поход, если луна будет неполной"». (Геродот. VI. 107).
Конечно, при наличии здорового цинизма у полководца такая проблема решалась легко: вспомним Клеомена, который просто формально следовал оракулу, или Агесилая, который крайне хитро формулировал вопросы к пифии или даже подтасовывал данные гадания.
"Однажды, когда его люди испугались надвигающейся опасности, ибо врагов было множество (двести тысяч), а спартанцев совсем мало и они были готовы сдаться, Агесилай, перед тем как построить воинов к бою, придумал хитрость, о которой никому не сказал. На своей руке он написал слово «победа», так что буквы смотрели справа налево. Когда прорицатель передал ему печень жертвенного животного, Агесилай положил ее на ту руку, на которой была сделана надпись, и, изобразив замешательство, делая вид, что не знает, куда ее деть, продержал некоторое время печень на ладони, пока буквы не отпечатались на ней. Тогда он показал ее своим соратникам, говоря, что этой надписью сами боги предвещают будущую победу. Сочтя, что получили надежное знамение, сулящее им успех, воины Агесилая устремились в бой". (Плутарх. Изречения спартанцев. 2. 77).
Не будем забывать и о тесных связях спартанских царей с Дельфами. Я уже рассказывала, как сначала Клеомен избавился от Демарата, а потом Лисандр с Агесилаем - от Леотихида именно посредством дельфийского оракула.
Спартиаты имели настолько разработанный и четкий механизм общения с богами перед военными действиями, что Ксенофонт, описывая его, приходит к весьма неожиданному, с нашей точки зрения, выводу:
"Прежде всего царь и его свита дома приносят жертву Зевсу Предводителю, и если жертва благоприятна, тогда огненосец берет огонь от жертвенника и идет с ним впереди до границы. Здесь уже царь приносит жертвы Зевсу и Афине; и когда жертвы обоим богам будут благоприятны, тогда он переходит границу, причем предшествует непотушенный огонь от этих жертв и сопутствуют разные жертвенные животные. Но к жертвоприношению всегда приступает в сумерках, как бы желая предвосхитить благоволение богов. При жертве присутствуют полемархи, лохаги, пятидесятники, начальники наемных войск, заведующие обозом и, наконец, желающие из начальников войск от городов. Присутствуют также два эфора, которые без приглашения царя не вмешиваются в дела, но в то же время следят за всем и, разумеется, дают чувствовать свое влияние. По окончании жертвы царь созывает всех и объявляет, что нужно делать. Видя все это, можно подумать, что одни только лакедемоняне мастера в военном деле, а прочие эллины - самоучки". (Лакедемонская полития. 13. 2-5).
Вывод здесь один: спартиаты умели производить впечатление на окружающих своими церемониями.
См. также:
Агесилай: Когда жизнь тебя не готовила, но вот ты и царь
Клеомен: Нестандартный спартанец, или Когда жизнь тебя не готовила, но вот ты и царь вопреки всему