Боярыня
Вторая унесла свои коробки как-то очень быстро. Я пыталась вернуть багажник в прежнее состояние. Полка не влезала, зачем-то заорала сигналка. Ещё и этот одноногий на костылях любопытствует рядом...
Плюнула на полки. Это у одноногого тепло и солнечно, а мне что-то опять дождливо, как в пасхальную ночь. Хочется всё бросить прямо сейчас. В прошлой жизни за компом этих убогих не было. И вообще всё было гламурно. Или вернуться к соцстраху и развезти эти памперсы всем. Эти коробки и до остановки не дотащишь, и остановки все далеко... А их там целая толпа - получателей помощи. Неужели трудно соцстраху организовать доставку...
И новый вызов. Оттуда - и до психушки. Час от часу не легче. Надеюсь, что не буйного везти.
Нет, не буйного. Старую-старую женщину. Идёт с трудом. Дети сопровождают. "Сдавать повезли", - почему-то решаю я. И не отвечаю на радостно-восхищенное: "Первый раз вижу женщину в такси".
Молчаливо везу и думаю: "Те - ухаживают, а эти не выдержали". Злюсь. Дети как-то странно молча пыхтят рядом. Потом понимаю, что профессиональный уход лучше, что это цивилизованный подход. Какое моё право осуждать...
Разглядываю бабульку. Из-за странного набора головных уборов она чем-то похожа на боярыню Морозову. И такая же непреклонность во взгляде.
Опять сворачиваю с колеи. Оправдываюсь пробками. Медленно везу мимо залива, Волги, церквей. Пасха же. Пусть хоть что-то светлое увидит. Смотрит во все стороны во все глаза. Между Введенским Собором и СИЗО дочь (или сноха?) произносит:
- Церковь!
И показывает бабульке. И повторяет.
У той полное непонимание во взгляде. И всё та же боярская непреклонность.
В психушке уточняю, куда везти.
- Нам во ВТЭК.
Облегченно вздыхаю, что ошиблась. Да-да - ВТЭК. Как же - государство не обманешь.
Плюнула на полки. Это у одноногого тепло и солнечно, а мне что-то опять дождливо, как в пасхальную ночь. Хочется всё бросить прямо сейчас. В прошлой жизни за компом этих убогих не было. И вообще всё было гламурно. Или вернуться к соцстраху и развезти эти памперсы всем. Эти коробки и до остановки не дотащишь, и остановки все далеко... А их там целая толпа - получателей помощи. Неужели трудно соцстраху организовать доставку...
И новый вызов. Оттуда - и до психушки. Час от часу не легче. Надеюсь, что не буйного везти.
Нет, не буйного. Старую-старую женщину. Идёт с трудом. Дети сопровождают. "Сдавать повезли", - почему-то решаю я. И не отвечаю на радостно-восхищенное: "Первый раз вижу женщину в такси".
Молчаливо везу и думаю: "Те - ухаживают, а эти не выдержали". Злюсь. Дети как-то странно молча пыхтят рядом. Потом понимаю, что профессиональный уход лучше, что это цивилизованный подход. Какое моё право осуждать...
Разглядываю бабульку. Из-за странного набора головных уборов она чем-то похожа на боярыню Морозову. И такая же непреклонность во взгляде.
Опять сворачиваю с колеи. Оправдываюсь пробками. Медленно везу мимо залива, Волги, церквей. Пасха же. Пусть хоть что-то светлое увидит. Смотрит во все стороны во все глаза. Между Введенским Собором и СИЗО дочь (или сноха?) произносит:
- Церковь!
И показывает бабульке. И повторяет.
У той полное непонимание во взгляде. И всё та же боярская непреклонность.
В психушке уточняю, куда везти.
- Нам во ВТЭК.
Облегченно вздыхаю, что ошиблась. Да-да - ВТЭК. Как же - государство не обманешь.