Д. Бобылева "Магазин работает до наступления тьмы"
Иногда он жалел, что не вел тогда дневники - писатели и историки быстро сплели вокруг тех лет плотный кокон домыслов и откровенной лжи, а в памяти остались одни кратковременные вспышки. Он не знал точно, отчего так получилось - из-за образа жизни, который он тогда вел, или же просто оттого, что память человеческая ограничена в объеме и со временем мозг, пытаясь вместить свежие впечатления, начинает избавляться от старых воспоминаний.
В какой-то из этих вспышек все вокруг снялось с места, покатилось под общий плач и призывы спасаться - и утянуло его за собой. Люди бежали из страны целыми семьями, тройственными союзами и философскими кружками. Те, кто оставался, говорили, что это измена и глупость и надо только поднажать, выломать врата рая, за которыми скрываются узурпированные блага, - и устроится на земле Царствие Небесное, только без царя и для всех. У него трещала голова от вечных споров о том, какой мир гнуснее - старый, сбалансированный во зле, предсказуемо несправедливый, или новый, несправедливый уже непредсказуемо. Он знал одно: никого из спорщиков обустройству этого мира не допустят, а детали мироздания таковы, что - как их ни свинчивай - получается мясорубка.
**
Женщина переступила с ноги на ногу и, глядя в пол, неуверенно начала:
- Понимаете, вообще я во всякое такое не верю...
Все они так говорили.
**
Если бы вдруг проявились все цепочки посторонних следов в пространстве сновидений, люди посходили бы с ума. Сколько всего в этом мире держится на обыкновенном забвении...
**
- Я объясню тебе, что происходит. Расскажу, что знаю об этом всем. Но сначала ты кое-что для меня сделаешь.
- Мм?
- Странности.
- Мм?!
- Что ты опять не понял? Свечение в небе. Звуки непонятно откуда, тени, которые нечему отбрасывать. Когда в шуме поезда ясно слышится музыка. Или путь, который раньше занимал 10 минут, вдруг занимает 20, хотя ты вышел вовремя и никуда не заходил. Или когда по улице едут только красные машины. Странности, крум. Любые странности.
**
Конец света длился уже столетие, мир дробился на все более мелкие кусочки, и это, кажется, могло продолжаться еще целую вечность. Мир-шизофреник, думал Хозяин, центр бесконечного расщепления, от которого трещины расползаются по всей вселенной, и из них цепко глядят горящими точками глаз любопытные и жадные монады.
**
- Вы веруете?
"Коньяк", - подумал Хозяин, а вслух ровным голосом уточнил:
- В бога?
Господин качнул головой и снисходительно усмехнулся:
- Скорее... э-э... в комплекс околорелигиозных мифов вашей эпохи. Ну, знаете - ангелы, бесы, шестикрылые серафимы на перепутье, святые, бродящие в рубище среди людей, таинственные отроки с сияющим взглядом, встреченные в светлый праздник на погосте... Не смейтесь и отвечайте начистоту: в вашей душе что-то... э-э... вздрагивает от этих образов?
**
И еще я к ней привык, подумал он. Она к Хозяину привыкла, я к ней, и у нас теперь,получается, такой межвидовой созависимый альянс тех, кто не желает возвращаться к своей унылой нормальной жизни.
В какой-то из этих вспышек все вокруг снялось с места, покатилось под общий плач и призывы спасаться - и утянуло его за собой. Люди бежали из страны целыми семьями, тройственными союзами и философскими кружками. Те, кто оставался, говорили, что это измена и глупость и надо только поднажать, выломать врата рая, за которыми скрываются узурпированные блага, - и устроится на земле Царствие Небесное, только без царя и для всех. У него трещала голова от вечных споров о том, какой мир гнуснее - старый, сбалансированный во зле, предсказуемо несправедливый, или новый, несправедливый уже непредсказуемо. Он знал одно: никого из спорщиков обустройству этого мира не допустят, а детали мироздания таковы, что - как их ни свинчивай - получается мясорубка.
**
Женщина переступила с ноги на ногу и, глядя в пол, неуверенно начала:
- Понимаете, вообще я во всякое такое не верю...
Все они так говорили.
**
Если бы вдруг проявились все цепочки посторонних следов в пространстве сновидений, люди посходили бы с ума. Сколько всего в этом мире держится на обыкновенном забвении...
**
- Я объясню тебе, что происходит. Расскажу, что знаю об этом всем. Но сначала ты кое-что для меня сделаешь.
- Мм?
- Странности.
- Мм?!
- Что ты опять не понял? Свечение в небе. Звуки непонятно откуда, тени, которые нечему отбрасывать. Когда в шуме поезда ясно слышится музыка. Или путь, который раньше занимал 10 минут, вдруг занимает 20, хотя ты вышел вовремя и никуда не заходил. Или когда по улице едут только красные машины. Странности, крум. Любые странности.
**
Конец света длился уже столетие, мир дробился на все более мелкие кусочки, и это, кажется, могло продолжаться еще целую вечность. Мир-шизофреник, думал Хозяин, центр бесконечного расщепления, от которого трещины расползаются по всей вселенной, и из них цепко глядят горящими точками глаз любопытные и жадные монады.
**
- Вы веруете?
"Коньяк", - подумал Хозяин, а вслух ровным голосом уточнил:
- В бога?
Господин качнул головой и снисходительно усмехнулся:
- Скорее... э-э... в комплекс околорелигиозных мифов вашей эпохи. Ну, знаете - ангелы, бесы, шестикрылые серафимы на перепутье, святые, бродящие в рубище среди людей, таинственные отроки с сияющим взглядом, встреченные в светлый праздник на погосте... Не смейтесь и отвечайте начистоту: в вашей душе что-то... э-э... вздрагивает от этих образов?
**
И еще я к ней привык, подумал он. Она к Хозяину привыкла, я к ней, и у нас теперь,получается, такой межвидовой созависимый альянс тех, кто не желает возвращаться к своей унылой нормальной жизни.