полигон Коммунарка 25.09.
Когда я увидела в сети, что существуют экскурсии еще и на этот полигон, сразу же записалась.
Увы. удалось собрать только 5 человек из предполагаемых 15, факторов тут могло сыграть много - и расположение, и погода, и общая обстановка в стране... Зато точно пришли те, кто был заинтересован.
Экскурсии проводят сотрудники музея ГУЛАГа, визит куда теперь в числе первых в списке.
Нам проводил молодой человек Александр.
Памятник у входа.
Спецобъект НКВД Коммунарка - одно из пяти известных мест массовых захоронений в Москве.
Территория, как и в Бутово, была засекречена до с 1941 до 1993г.
Территория полигона в 1999г. была передана РПЦ, в 2007г. был освящен храм Новомучеников и Исповедников российских.
В поддержании территории участвуют волонтеры.
Нам объясняют разница между аппаратами НКВД - верхушкой и аппаратом по Москве и области.Эти структуры действовали в Москве одновременно. Полигон в Бутово относился к управлению по Москве и области, а в Коммунарке - к центральному аппарату.
До 1920-х годов территория эта была незастроена, потом появляется топоним "хитор Лоза", на более поздних картах просто "дача". В конце 20-х в лесу строится дача для наркома НКВД Г.Ягоды.
Возможно, в дальнейшем планировалось более масштабное строительство. От поляны, на которой ныне церковь, отходят лучевые оси через лесной массив, а также был пейзажный парк с двумя мостами через р.Ордынку.
В 1927г. после курса на коллективизацию, начинают появляться певые колхозы и совхозы. И поблизости был создан совхоз - подсобное хозяйство НКВД.
Но после ареста Ягоды в 1937г., Ежов спустя какое-то время сделает пометку в записной книжке: "Дачу - чекистам"...
Тут Ягоду и расстреляли, на территории бывшей дачи, в числе еще 6609 человек с сентября 1937 по ноябрь 1941.
Отдельный список на лиц, не подлежащих реабилитации. Сотрудники органов, сами попавшие под каток.
Приказы
(Такие же нормы сейчас спускают военкоматам?)
Предписания
Рапорты
За каждым - люди и судьбы.
Большинство захороненных здесь - руководители разных рангов: наркомы, военачальники, дипломаты, секретари обкомов и райкомов, директора заводов, руководители институтов, редакторы газет... Их участь часто разделяли и родные.
Но по прихоти следствия в число "заговорщиков" попадали и рядовые граждане: железнодрожники и экономисты, инженеры и музейные работники, библиотекари и студенты...
Вот прокурор Москвы, например. А вот князь Шаховской. Финал один. Земля одна.
Сергей Эфрон тоже здесь.
В этой земле лежат представители 60 национальностей.
Памятники монголам и бурятам.
Первые захоронения были единичными, расстелянных закапывали в ельнике между корней, где было выявлено 47 ям.
Позднее захоронения перенесли на большую поляну на другом берегу.
Сначала это аккуратные траншеи, но с месяцами ямы становятся все больше, а форма все сложнее.
И сверху были насажены деревья, что затрудняет поиски.
После 1941г. захоронения здесь уже не производились.
Еще несколько личностей, наугад.
Исследования захоронений продолжаются по сей день.
К 2019г. в результате археологических исследований удалось обозначить места 130 котлованов общей площадью 1943 кв.м.
И в заключении нам приводят словам прокурора Вышинского про бурьян, которым зарастут могилы, и добавляют:
"Надо признать, что до сих пор с большинством захоронений так и есть, но раз вы здесь, то пророчество это все же не вполне оправдано".
Не оправдано вовсе.
"Внуки и правнуки помнят и уважают"
Придя домой, я читаю подробней про прокурора: Вышинский Андрей (Анджей) Януарьевич (1883 -1954)
Входил в близкое окружение Сталина.
Родился в Одессе в семье провизора. По национальности поляк. Когда ему исполнилось пять лет, семья переехала в Баку. Вышинский окончил классическую гимназию в Баку и юридический факультет Киевского университета. В 1903 г. примкнул к меньшевикам. В Баку был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму, где сидел вместе с И. Джугашвили (Сталиным).
С 1920 г. - член РКП(б). В 1925-1928 гг. - ректор Московского университета. С 1931 г. - прокурор РСФСР. В 1939-1944 гг. - заместитель председателя Совнаркома. В 1940-1953 гг. на руководящих постах в МИД СССР, с 1949 г. - министр иностранных дел. Член ЦК ВКП(б) с 1939 г. В 1937-1950 гг. - депутат Верховного Совета СССР. После смерти Сталина - представитель СССР в ООН. Награжден шестью орденами Ленина.
А. Ваксберг пишет: «Вышинский был единственным образованным человеком во всем сталинском руководстве. Кто в уцелевшем сталинском окружении знал хоть один иностранный язык? Боюсь, мало кто знал как следует даже русский. А Вышинский говорил не только на языке матери (русском) и отца (польском), но и на очень хорошем французском, усвоенном в первоклассной царской гимназии. Он знал хуже, но тоже неплохо, еще и английский, и немецкий. По части знаний, необходимых для серьезного государственного деятеля, ему не было равных в сталинском руководстве 40-х годов. Знающим в этом руководстве вообще нечего было делать: с фатальной неизбежностью их выталкивала оттуда на живодерню машина уничтожения. Всех - кроме Вышинского. Потому что доверие Сталина к нему - полностью прирученному, превратившемуся в верного преданного раба, всегда остававшемуся под угрозой секиры и всегда помнившему об этом - доверие Сталина к нему было едва ли не безграничным. Не поняв этой уникальности ситуации, мы не поймем истинного места Вышинского на вершине политической пирамиды» (Ваксберг А. Царица доказательств: Вышинский и его жертвы).
Вышинский - лауреат Сталинской премии 1947 г. за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве». Выдвинутые в работах Вышинского положения были направлены на обоснование грубых нарушений социалистической законности, массовых репрессий. Признанию обвиняемого было придано значение ведущего доказательства. Понятия «презумпция невиновности» не существовало. При отсутствии каких-либо доказательств вины судьбу арестованного определяла «революционная совесть прокурора». Почти для всех обвиняемых Вышинский требовал смертной казни.
Стенограммы процессов показывают, что прокурор Вышинский доказательства заменял бранью. Оскорбить и унизить - прежде чем физически уничтожить - таков был метод его работы.
Из выступлений А. Вышинского на процессах: "Взбесившихся собак я требую расстрелять всех до одной", "Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются", "Законы надо отложить в сторону".
Вот характерная выдержка из речи прокурора: «Во все советские учреждения и организации проникло много врагов и шпионов, они замаскировались под советских служащих, рабочих, крестьян, ведут жесткую и коварную борьбу против советского народного хозяйства, против советского государства».
По данным НКВД, за три года - с 1934 по 1937 - число арестованных за шпионаж выросло в 35 раз. Людей, оказавшихся вдруг "троцкистами", в тридцать седьмом обнаружили в 60 раз больше, чем в тридцать четвертом. А ведь Троцкий был выдворен из страны еще в двадцать девятом.
Естественно, что всю эту «зловонную кучу» многочисленных «выродков» и «перерожденцев», «взбесившихся псов капитализма» и «презренных авантюристов», «проклятых гадов» и «человеческих отбросов», т. е. все это «троцкистско-зиновьевское и бухаринское охвостье», надо как-то наказать. Вот заключительные слова еще из одной речи Вышинского: «Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов! ...Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождем и учителем - великим Сталиным - вперед и вперед к коммунизму!»
Из бывших меньшевиков Вышинский достиг самого высокого положения. Сталин, в отличие от Ленина и основной массы большевиков, стремился опереться на силу, искони враждебную большевикам, что само по себе говорит о многом. Самой страшной была деятельность Вышинского. Он был не только практиком, не только организатором одного центрального процесса. Он был и теоретиком, создателем норм для всех остальных «процессов».
Умер от сердечного приступа в Нью-Йорке, узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине.
Увы. удалось собрать только 5 человек из предполагаемых 15, факторов тут могло сыграть много - и расположение, и погода, и общая обстановка в стране... Зато точно пришли те, кто был заинтересован.
Экскурсии проводят сотрудники музея ГУЛАГа, визит куда теперь в числе первых в списке.
Нам проводил молодой человек Александр.
Памятник у входа.
Спецобъект НКВД Коммунарка - одно из пяти известных мест массовых захоронений в Москве.
Территория, как и в Бутово, была засекречена до с 1941 до 1993г.
Территория полигона в 1999г. была передана РПЦ, в 2007г. был освящен храм Новомучеников и Исповедников российских.
В поддержании территории участвуют волонтеры.
Нам объясняют разница между аппаратами НКВД - верхушкой и аппаратом по Москве и области.Эти структуры действовали в Москве одновременно. Полигон в Бутово относился к управлению по Москве и области, а в Коммунарке - к центральному аппарату.
До 1920-х годов территория эта была незастроена, потом появляется топоним "хитор Лоза", на более поздних картах просто "дача". В конце 20-х в лесу строится дача для наркома НКВД Г.Ягоды.
Возможно, в дальнейшем планировалось более масштабное строительство. От поляны, на которой ныне церковь, отходят лучевые оси через лесной массив, а также был пейзажный парк с двумя мостами через р.Ордынку.
В 1927г. после курса на коллективизацию, начинают появляться певые колхозы и совхозы. И поблизости был создан совхоз - подсобное хозяйство НКВД.
Но после ареста Ягоды в 1937г., Ежов спустя какое-то время сделает пометку в записной книжке: "Дачу - чекистам"...
Тут Ягоду и расстреляли, на территории бывшей дачи, в числе еще 6609 человек с сентября 1937 по ноябрь 1941.
Отдельный список на лиц, не подлежащих реабилитации. Сотрудники органов, сами попавшие под каток.
Приказы
(Такие же нормы сейчас спускают военкоматам?)
Предписания
Рапорты
За каждым - люди и судьбы.
Большинство захороненных здесь - руководители разных рангов: наркомы, военачальники, дипломаты, секретари обкомов и райкомов, директора заводов, руководители институтов, редакторы газет... Их участь часто разделяли и родные.
Но по прихоти следствия в число "заговорщиков" попадали и рядовые граждане: железнодрожники и экономисты, инженеры и музейные работники, библиотекари и студенты...
Вот прокурор Москвы, например. А вот князь Шаховской. Финал один. Земля одна.
Сергей Эфрон тоже здесь.
В этой земле лежат представители 60 национальностей.
Памятники монголам и бурятам.
Первые захоронения были единичными, расстелянных закапывали в ельнике между корней, где было выявлено 47 ям.
Позднее захоронения перенесли на большую поляну на другом берегу.
Сначала это аккуратные траншеи, но с месяцами ямы становятся все больше, а форма все сложнее.
И сверху были насажены деревья, что затрудняет поиски.
После 1941г. захоронения здесь уже не производились.
Еще несколько личностей, наугад.
Исследования захоронений продолжаются по сей день.
К 2019г. в результате археологических исследований удалось обозначить места 130 котлованов общей площадью 1943 кв.м.
И в заключении нам приводят словам прокурора Вышинского про бурьян, которым зарастут могилы, и добавляют:
"Надо признать, что до сих пор с большинством захоронений так и есть, но раз вы здесь, то пророчество это все же не вполне оправдано".
Не оправдано вовсе.
"Внуки и правнуки помнят и уважают"
Придя домой, я читаю подробней про прокурора: Вышинский Андрей (Анджей) Януарьевич (1883 -1954)
Входил в близкое окружение Сталина.
Родился в Одессе в семье провизора. По национальности поляк. Когда ему исполнилось пять лет, семья переехала в Баку. Вышинский окончил классическую гимназию в Баку и юридический факультет Киевского университета. В 1903 г. примкнул к меньшевикам. В Баку был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму, где сидел вместе с И. Джугашвили (Сталиным).
С 1920 г. - член РКП(б). В 1925-1928 гг. - ректор Московского университета. С 1931 г. - прокурор РСФСР. В 1939-1944 гг. - заместитель председателя Совнаркома. В 1940-1953 гг. на руководящих постах в МИД СССР, с 1949 г. - министр иностранных дел. Член ЦК ВКП(б) с 1939 г. В 1937-1950 гг. - депутат Верховного Совета СССР. После смерти Сталина - представитель СССР в ООН. Награжден шестью орденами Ленина.
А. Ваксберг пишет: «Вышинский был единственным образованным человеком во всем сталинском руководстве. Кто в уцелевшем сталинском окружении знал хоть один иностранный язык? Боюсь, мало кто знал как следует даже русский. А Вышинский говорил не только на языке матери (русском) и отца (польском), но и на очень хорошем французском, усвоенном в первоклассной царской гимназии. Он знал хуже, но тоже неплохо, еще и английский, и немецкий. По части знаний, необходимых для серьезного государственного деятеля, ему не было равных в сталинском руководстве 40-х годов. Знающим в этом руководстве вообще нечего было делать: с фатальной неизбежностью их выталкивала оттуда на живодерню машина уничтожения. Всех - кроме Вышинского. Потому что доверие Сталина к нему - полностью прирученному, превратившемуся в верного преданного раба, всегда остававшемуся под угрозой секиры и всегда помнившему об этом - доверие Сталина к нему было едва ли не безграничным. Не поняв этой уникальности ситуации, мы не поймем истинного места Вышинского на вершине политической пирамиды» (Ваксберг А. Царица доказательств: Вышинский и его жертвы).
Вышинский - лауреат Сталинской премии 1947 г. за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве». Выдвинутые в работах Вышинского положения были направлены на обоснование грубых нарушений социалистической законности, массовых репрессий. Признанию обвиняемого было придано значение ведущего доказательства. Понятия «презумпция невиновности» не существовало. При отсутствии каких-либо доказательств вины судьбу арестованного определяла «революционная совесть прокурора». Почти для всех обвиняемых Вышинский требовал смертной казни.
Стенограммы процессов показывают, что прокурор Вышинский доказательства заменял бранью. Оскорбить и унизить - прежде чем физически уничтожить - таков был метод его работы.
Из выступлений А. Вышинского на процессах: "Взбесившихся собак я требую расстрелять всех до одной", "Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются", "Законы надо отложить в сторону".
Вот характерная выдержка из речи прокурора: «Во все советские учреждения и организации проникло много врагов и шпионов, они замаскировались под советских служащих, рабочих, крестьян, ведут жесткую и коварную борьбу против советского народного хозяйства, против советского государства».
По данным НКВД, за три года - с 1934 по 1937 - число арестованных за шпионаж выросло в 35 раз. Людей, оказавшихся вдруг "троцкистами", в тридцать седьмом обнаружили в 60 раз больше, чем в тридцать четвертом. А ведь Троцкий был выдворен из страны еще в двадцать девятом.
Естественно, что всю эту «зловонную кучу» многочисленных «выродков» и «перерожденцев», «взбесившихся псов капитализма» и «презренных авантюристов», «проклятых гадов» и «человеческих отбросов», т. е. все это «троцкистско-зиновьевское и бухаринское охвостье», надо как-то наказать. Вот заключительные слова еще из одной речи Вышинского: «Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов! ...Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождем и учителем - великим Сталиным - вперед и вперед к коммунизму!»
Из бывших меньшевиков Вышинский достиг самого высокого положения. Сталин, в отличие от Ленина и основной массы большевиков, стремился опереться на силу, искони враждебную большевикам, что само по себе говорит о многом. Самой страшной была деятельность Вышинского. Он был не только практиком, не только организатором одного центрального процесса. Он был и теоретиком, создателем норм для всех остальных «процессов».
Умер от сердечного приступа в Нью-Йорке, узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине.