Астрология и самопознание, часть 197
Продолжаю рассказ о Весне, несущей радостную сказку. Весна фатальна для Зимы. «Ибо сколько Зиме ни кружить, недолговечны её кабала и опала». Когда в моём гороскопе начинается период грахи-даракараки, управляющей 9-м домом гороскопа (удача, вдохновение, высшие ценности, идеалы) и расположенной в 4-м (это то, что непосредственно вокруг меня, и внутреннее состояние), то приходит Весна. И мир поддерживает меня. Появляются новые светлые люди.
А перед таким периодом идёт период планеты, находящейся у меня в 8-м доме. Это тупик, непреодолимое, то, что требует трансформации и, порой, ликвидации сложившейся системы взглядов, понятий и действий. И каждый виток ведёт дальше…
Так в 2001 году я стряхнул с себя часть своих наваждений, отрицания мира, и увидел лица живых и прекрасных людей... об этом здесь.
После были 2010 и 2018.
А перед 2001 годом аналогичный период приходился на 1994-й. Об обстоятельствах того времени уже говорилось.
Евгений Осин пел в песне «Мечта»: «Почему же всё так, как я не хочу? Я хочу закричать, но снова молчу. Ничего не изменишь, когда ни во что не веришь».
Мне было 23 года. Я пребываю среди людей, которые ни во что не верят и ко всему равнодушны. «С их молчаливого согласия совершаются все самые низкие преступления». Это не только те пьяницы или другие никчемные люди, соседи по дому и по улице.
Даже среди наиболее достойных людей, в т.ч. хороших знакомых моей мамы, нет созвучных. И хотя вроде бы есть продвижение. Благодаря знакомому профессору, я езжу в МГУ, участвую в содокладах и оказываюсь соавтором научных статей о долгосрочном прогнозировании погоды (я показал профессору методику, и он взялся её продвигать).
Езжу в «Дом книги» на Новом Арбате на встречи с авторами каких-то книг, звоню на «Эхо Москвы» (был 1993 год).
Только всё одновременно и очень затхло, пусто.
Ругачая, способная иметь дела с пропойцами бабушка, но не умеющая и не желающая ни с кем быть в мире. Лишённая счастья в жизни и боящаяся будущего мама. И я понимаю, что их представления о жизни обрекают их быть такими.
У моей мамы вообще доходило до припадков безумия, когда она замечала (или ей это казалось), что я в тональности знакомства или интереса разговариваю с какой-либо девушкой.
Те, кто стали (пусть и ненадолго) моими союзниками и друзьями, появились, когда пришло время.
В доме, где я жил, они оказались осенью 1993 года, накануне ранней и долгой зимы. И это было далеко не начало их скитаний. В нашем доме им сначала выделили (администрацией города) комнату на той стороне, в южном отростке (позже дали, через другой вход, ещё одну пустующую комнату с прилегающими коридором и кухней).
Первой зимой мы почти не контактировали. Моя бабушка лишь поучала их мимоходом, как дрова рубить, как печку топить.
А началось всё - в один момент - уже весной, в солнечный день 12 апреля, когда почти растаял снег и «на почве» огорода (освоения и удержания придомных территорий) можно было объединиться. Это отвечало, прежде всего, моим интересам. Больше не на кого было опереться, некому было доверять. Хотя для кого угодно со стороны всё это выглядело абсурдно.
Это были беженцы из Еревана. Собственно, русского вида женщина с немецким именем (и с корнем тюркского происхождения в фамилии). Непростая это была дама, даже если не доверять её рассказам о себе, о былой жизни. Она говорила, что работала в особом отделе при ЦК компартии Армении, и сам первый секретарь Карен Демирчян без неё не обходился.
И вот она, и две её дочки. Муж этой женщины (наполовину русский, наполовину армянин) отказался от неё и детей, когда начались преследования не-армян.
Все вокруг были настроены против такого содружества. Даже пьянь Кощей из соседнего дома, он нёс всякую хренотень. Моя бабушка лаялась трёхэтажным матом (поэтому беженцы с моей бабушкой перестали контактировать). Моя мама не возникала у них на глазах, а выражалась иногда так: «какие они светлые» (в смысле совсем не «чёрные»).
Баптисты пытались обработать женщину с немецким именем. Они говорили ей про меня всякие гадости (ещё до нашего знакомства), а она им сказала: «я не верю». А баптистам, действующим по принципу разделяй и властвуй, наше содружество было очень невыгодным.
Я уже писал, что Миром правят сила и деньги - в чём и довелось убедиться. Когда (через две весны и через два лета) баптисты пошли во второе (через 9 лет после первого) наступление, устроив ряд провокаций, в которых обвинили мою маму; женщина с немецким именем предложила мне помочь избавиться от моей мамы, и тут же провела демаркационную линию.
Оказалось, что не только баптисты выступают с такими угрозами… за 9 лет до того баптисты сказали мне, что моей маме и бабушке скоро умирать, может ближайшей ночью, а мне ещё жить и жить.
Я дружил не с бандитами. И мне не в чем было упрекнуть женщину с немецким именем. И никто из врагов не нашёл, в чём можно было бы упрекнуть меня (кроме того, что я отказал им в неприемлемом требовании относительно своей мамы). Меня ругали только «свои». И мама, и бабушка.
А это содружество… две весны и два лета… от женщины с немецким именем я слышал только хвалебные слова, и благодарности за всё, что я для них делаю. Она всё это время была словно моей старшей сестрой, а её дочки - как племянницы. Они все воспринимали меня очень по-родственному. Точно мы из одной семьи.
И потом, уже инициировав разрыв, женщина с немецким именем одновременно с сожалением и восхищением сказала мне, назвав имя своей дочки: «Она тебя так любила… но это уже в прошлом».
Вскоре они перебрились из нашего дома в квартиру в том же подмосковном городе.
Неисповедимая судьба распорядилась так (небесный регулировщик своё дело знает), что четыре года спустя, в 2000 году женщина с немецким именем получила от меня письменную расшифровку её гороскопа. Я только начинал свои шаги в индийской астрологии, и вообще не мог ещё давать таких предсказаний. Там вся информация в воздухе висела. Это было видно так, без всякой астрологии.
Я написал всё чётко. Что в следующем 2001 году, ближе к концу года, в течение таких-то месяцев, её ждёт страшная неестественная смерть.
И это свершилось в указанный срок.
Страшная смерть постигла не только её, но и будущего мужа её дочки. Зять повёз тёщу на машине в райцентр, чтобы оформить некоторые документы, и вскоре после выезда на Волоколамское шоссе они попали в лобовое столкновение с милицейской машиной.
Это длинная история. И в неё были вовлечены другие сопутствующие персонажи, умиравшие внезапно.
А женщина с немецким именем очень любила слушать песню в исполнении А. Варум: «Ах, как хочется вернуться, Ах, как хочется ворваться в городок. На нашу улицу в три дома, Где все просто и знакомо, на денёк. Где без спроса ходят в гости, Где нет зависти и злости. Милый дом, Где рождение справляют И навеки провожают всем двором».
Да, есть во что погрузиться.
Продолжение.
А перед таким периодом идёт период планеты, находящейся у меня в 8-м доме. Это тупик, непреодолимое, то, что требует трансформации и, порой, ликвидации сложившейся системы взглядов, понятий и действий. И каждый виток ведёт дальше…
Так в 2001 году я стряхнул с себя часть своих наваждений, отрицания мира, и увидел лица живых и прекрасных людей... об этом здесь.
После были 2010 и 2018.
А перед 2001 годом аналогичный период приходился на 1994-й. Об обстоятельствах того времени уже говорилось.
Евгений Осин пел в песне «Мечта»: «Почему же всё так, как я не хочу? Я хочу закричать, но снова молчу. Ничего не изменишь, когда ни во что не веришь».
Мне было 23 года. Я пребываю среди людей, которые ни во что не верят и ко всему равнодушны. «С их молчаливого согласия совершаются все самые низкие преступления». Это не только те пьяницы или другие никчемные люди, соседи по дому и по улице.
Даже среди наиболее достойных людей, в т.ч. хороших знакомых моей мамы, нет созвучных. И хотя вроде бы есть продвижение. Благодаря знакомому профессору, я езжу в МГУ, участвую в содокладах и оказываюсь соавтором научных статей о долгосрочном прогнозировании погоды (я показал профессору методику, и он взялся её продвигать).
Езжу в «Дом книги» на Новом Арбате на встречи с авторами каких-то книг, звоню на «Эхо Москвы» (был 1993 год).
Только всё одновременно и очень затхло, пусто.
Ругачая, способная иметь дела с пропойцами бабушка, но не умеющая и не желающая ни с кем быть в мире. Лишённая счастья в жизни и боящаяся будущего мама. И я понимаю, что их представления о жизни обрекают их быть такими.
У моей мамы вообще доходило до припадков безумия, когда она замечала (или ей это казалось), что я в тональности знакомства или интереса разговариваю с какой-либо девушкой.
Те, кто стали (пусть и ненадолго) моими союзниками и друзьями, появились, когда пришло время.
В доме, где я жил, они оказались осенью 1993 года, накануне ранней и долгой зимы. И это было далеко не начало их скитаний. В нашем доме им сначала выделили (администрацией города) комнату на той стороне, в южном отростке (позже дали, через другой вход, ещё одну пустующую комнату с прилегающими коридором и кухней).
Первой зимой мы почти не контактировали. Моя бабушка лишь поучала их мимоходом, как дрова рубить, как печку топить.
А началось всё - в один момент - уже весной, в солнечный день 12 апреля, когда почти растаял снег и «на почве» огорода (освоения и удержания придомных территорий) можно было объединиться. Это отвечало, прежде всего, моим интересам. Больше не на кого было опереться, некому было доверять. Хотя для кого угодно со стороны всё это выглядело абсурдно.
Это были беженцы из Еревана. Собственно, русского вида женщина с немецким именем (и с корнем тюркского происхождения в фамилии). Непростая это была дама, даже если не доверять её рассказам о себе, о былой жизни. Она говорила, что работала в особом отделе при ЦК компартии Армении, и сам первый секретарь Карен Демирчян без неё не обходился.
И вот она, и две её дочки. Муж этой женщины (наполовину русский, наполовину армянин) отказался от неё и детей, когда начались преследования не-армян.
Все вокруг были настроены против такого содружества. Даже пьянь Кощей из соседнего дома, он нёс всякую хренотень. Моя бабушка лаялась трёхэтажным матом (поэтому беженцы с моей бабушкой перестали контактировать). Моя мама не возникала у них на глазах, а выражалась иногда так: «какие они светлые» (в смысле совсем не «чёрные»).
Баптисты пытались обработать женщину с немецким именем. Они говорили ей про меня всякие гадости (ещё до нашего знакомства), а она им сказала: «я не верю». А баптистам, действующим по принципу разделяй и властвуй, наше содружество было очень невыгодным.
Я уже писал, что Миром правят сила и деньги - в чём и довелось убедиться. Когда (через две весны и через два лета) баптисты пошли во второе (через 9 лет после первого) наступление, устроив ряд провокаций, в которых обвинили мою маму; женщина с немецким именем предложила мне помочь избавиться от моей мамы, и тут же провела демаркационную линию.
Оказалось, что не только баптисты выступают с такими угрозами… за 9 лет до того баптисты сказали мне, что моей маме и бабушке скоро умирать, может ближайшей ночью, а мне ещё жить и жить.
Я дружил не с бандитами. И мне не в чем было упрекнуть женщину с немецким именем. И никто из врагов не нашёл, в чём можно было бы упрекнуть меня (кроме того, что я отказал им в неприемлемом требовании относительно своей мамы). Меня ругали только «свои». И мама, и бабушка.
А это содружество… две весны и два лета… от женщины с немецким именем я слышал только хвалебные слова, и благодарности за всё, что я для них делаю. Она всё это время была словно моей старшей сестрой, а её дочки - как племянницы. Они все воспринимали меня очень по-родственному. Точно мы из одной семьи.
И потом, уже инициировав разрыв, женщина с немецким именем одновременно с сожалением и восхищением сказала мне, назвав имя своей дочки: «Она тебя так любила… но это уже в прошлом».
Вскоре они перебрились из нашего дома в квартиру в том же подмосковном городе.
Неисповедимая судьба распорядилась так (небесный регулировщик своё дело знает), что четыре года спустя, в 2000 году женщина с немецким именем получила от меня письменную расшифровку её гороскопа. Я только начинал свои шаги в индийской астрологии, и вообще не мог ещё давать таких предсказаний. Там вся информация в воздухе висела. Это было видно так, без всякой астрологии.
Я написал всё чётко. Что в следующем 2001 году, ближе к концу года, в течение таких-то месяцев, её ждёт страшная неестественная смерть.
И это свершилось в указанный срок.
Страшная смерть постигла не только её, но и будущего мужа её дочки. Зять повёз тёщу на машине в райцентр, чтобы оформить некоторые документы, и вскоре после выезда на Волоколамское шоссе они попали в лобовое столкновение с милицейской машиной.
Это длинная история. И в неё были вовлечены другие сопутствующие персонажи, умиравшие внезапно.
А женщина с немецким именем очень любила слушать песню в исполнении А. Варум: «Ах, как хочется вернуться, Ах, как хочется ворваться в городок. На нашу улицу в три дома, Где все просто и знакомо, на денёк. Где без спроса ходят в гости, Где нет зависти и злости. Милый дом, Где рождение справляют И навеки провожают всем двором».
Да, есть во что погрузиться.
Продолжение.