Немножечко о моих ненавистьях, или Укила приглашает читателя заглянуть в его зверинец bêtes noires.
Вообще, не должно знать личных мнений людей науки. Неправильно всё это: что они (люди науки) публично где-то там выступают, что-то клеймят, осуждают... Пеной прям исходят. Жалко иной раз на них смотреть (вернее, их читать): как они мучаются-то, как терзаются!..
Сидели бы тихо себе по Гарвардам там своим, по Мэдисонам и Ереванам - и строчили, как испокон веку заведено у этого народца, «Историю леших» (в 5-ти томах), «Генезис и эволюцию Бабы-Яги» (восемь томов), «Введение в кощееведенье» (недавно 14-й том наконец вышел) и проч. Так нет же! Чорт несёт их судить о вещах, в коих они не смыслят ни бельмеса! В итоге и смех и грех.
И томление духа.
Вот вижу я на прилавке книгу: «Введение в библеистику». Полезная, думаю, книга, я бы купил. Но имя автора на переплётной крышке заставляет руку мою одёрнуться: это имя известного в соцсетях ненавиделя России, «нетвойнишника», новоиспечённого черногорца-релоканта. И уже противно становится! Книгу я, разумеется, даже в руки не беру - не то что там раскрыть, полистать...
Та же история с известным пушкино-сирино-ведом Д-ным. С некоторых пор стал он мне отвратителен. Премерзостен он мне стал. Когда же, о достопочтеннейший муж Укила, стал вам премерзостен Д-нин? (спросите вы меня).
Отвечу вам: а вот с тех пор и стал, как я прочитал его ответ-отповедь одной моей знакомой поэтессе, которая писала о том, что мол «все виноваты», и что «людей жалко», и что «солдатики русские тоже почём зря гибнут», и что «плох тот, кто нападает, но ещё дурнее тот, кто провоцирует» - и вот на все эти в общем-то здравые суждения пушкино-сирино-вед одним махом из своего Гарварда-Мэдисона (или где там сидит этот старый чорт?) отозвался: «Я не буду с вами разговаривать до тех пор, пока вы не признаете, что Россия - агрессивное тоталитарное фашистское государство...» (эт цэтэра, конец цитаты приводить не буду - ибо меня воротит).
Ну вот с тех пор - как отрезало. Противен мне этот вздорный старик, противен и премерзостен. И все книги его теперь таковы - и нечего меня обложечками красочными завлекать.