Такую ненормальную ещё поискать. (Продолжение)
Начало: http://uhu-uhu.livejournal.com/348172.html.
Это было в начале января. В СМИ как раз буйно курсировали сообщения о событиях новогодней ночи в Кёльне . Местное население, действительно, сильно возбудилось. Даже у меня на пилатесе тётеньки обсуждали тему, запасаться ли перцовыми балончиками или пока ещё погодить.
Вот на этой волне недоверия и негативного отношения к сирийским беженцам, якобы участвовавшим в кёльнских безобразиях, я и отправилась в наш муниципалитет на заседание Кружка помощи беженцам (Helferkreis für Asylbewerber). Мне было очень интересно узнать, как же в нашей маленькой деревне (10000 жителей) относятся к мигрантам. Какова позиция официальных властей? Сколько добровольцев явится на это собрание?
К моему удивлению, приличная по размерам парковка перед ратхаузом была полностью заставлена машинами. Пока я металась, ища где бы оставить машину, время уже неумолимо приблизилось к назначенному часу.
В результате влетела в здание минута в минута, задыхаясь вбежала по указателю на второй этаж, где у дверей столкнулась с каким-то молодым человеком в очках, который кинулся ко мне здороваться за руку и приглашать войти в зал. Я тут же стала его информировать о том, что до конца не досижу, т.к. должна буду уйти на работу. Он как-то смущённо сообщил мне, что перед ним извиняться не надо, а организатором является во-о-он та тётенька. Тётенька, увидев меня подошла, тоже радушно поздоровалась за руку (у нас тут вообще принято за руку здороваться, даже между тётеньками, а уж тётеньки с дяденьками и подавно), выслушала мои извинения, сказала, ничего-ничего, уйдёте, когда будет нужно, и пригласила пройти в помещение.
Помещением оказался большой конференц-зал, в котором полукругом стояли столы с минеральной водой, лимонадом, кока-колой, фирменными блокнотиками и ручками. Всё по-взрослому. Причём все стулья за столами уже были заняты! Пришлось притулиться сзади, в треьем ряду. Публика была абсолютно разновозрастная и разнополая. Рядом со мной сидела приятная молодая женщина с девочкой лет пяти. Однородным был только национальный состав - кроме меня, все были немцы, т.е. баварцы.
Заседание открыл тот самый молодой человек в очках, который оказался, на минуточку, нашим бургомистром. Он поблагодарил пришедших, порадовался большому количеству добровольцев и высказался в том духе, что шовинизм и ксенофобия у нас недопустимы и что мы приложим все усилия для того, чтобы помочь людям, оказавшимся в беде. Короткая речь вызвала продолжительные аплодисменты.
Потом ораторское место заняла та тётенька и начала свой доклад, который сопровождался экранной презентацией. Тетёнька оказалась сотрудницей нашего муниципалитета, ответственной за культуру. Она представилась, как Георгия (или Джорджия) Форстер (ну просто - доктор Форстер отправился в Глостер), дала свой телефон, эл.адрес и попросила непременно обращаться по любым вопросам. Она рассказывала о местах расселения беженцев в нашем селе, об их количестве, составе и т.д. А потом хотела перейти к списку непосредственных задач, в которых могут поучаствовать добровольцы. Но не успела.
Её речь перебил дедок, сидящий недалеко от меня. Он пустился в рассуждения о первейшей срочной необходимости изучения немецкого языка для новоприбывших (кто бы спорил!), о важности правильной организации этого процесса, о том, кто и как должен этим заниматься. Я сидела как на иголках, т.к. мне, действительно, надо было уходить на урок. Я не выдержала, подняла руку и высказалась в смысле: огласите весь список, пожалуйста! А уж потом, соберёмся по группам в зависимости от направления активности и там уже обсудим детали. Моё пионерское детство не прошло даром. Уж что-что, а организовывать я умею. Но дедулю было не остановить. Ему хотелось высказаться. Договорился он до того, что сидящая рядом с ним дама (как в последствие выяснилось, его жена) предложила назначить его ответственным за организацию языковых курсов. Больше ждать я не могла, и оставив свой флайер с адресом и телефоном соседке с маленькой девочкой с просьбой записать меня в группу преподавателей немецкого языка покинула благородное собрание.
И недели не прошло, как получаю мыло от фрау Форстер со всякой полезной информацией для беженцев, важными ссылками и списком группы добровольных преподавателей. Их оказалось 24 человека! Я тут же поблагодарила за предоставленную информацию, но отметила, что меня очень интересует, когда же мы непосредственно приступим к таким необходимым для беженцев занятиям немецким языком. Мне же время распланировать надо. Фрау Форстер поблагодарила за активность и сказала, что перешлёт мой мейл тому самому дедку, который вызвался координировать работу курсов. Типа, он с вами свяжется.
И всё. И тишина. Я уже решила, что они там и без меня справятся, как никак 24 человека вызвались быть добровольными учителями. Ну и ладно. У меня и так дел по горло.
Но в начале февраля, т.е. по прошествии почти целого месяца, получаю письмо от этого дедка с просьбой позвонить ему по телефону. Короче, выяснилось, что на следующий день состоится очередная встреча этих самых помощников, на которую он просил меня прийти на полчаса пораньше, чтобы опять обсудить организационные вопросы.
Эта встреча чуть не стоила мне рассудка. Кроме того дедка, которого звали герр Мессинг присутствовал ещё один добровольный начальник - герр Ассман. Сидят такие два какера и обсуждают, какие трудности ожидают нас на пути благотворительности, как же соединить людей с разным уровнем подготовки, что делать, если кто-то будет пропускать занятия, как бы так составить расписание для преподавателей, чтобы занятость была не больше часа в неделю и т.д. Я потихоньку начинаю закипать.
Те, кто приехал в новую страну уже будучи взрослым, представьте себе, что языковые занятия у вас ведут каждый день новые люди, которые понятия не имеют, как это делается и постоянно многословно трендят на чужом и непонятном вам языке. Представили? Имея многолетний опыт преподавания иностранного языка с нуля, путаюсь успокоить пожилых джентльменов и объяснить, что всё будет хорошо при нормальной организации и непременном наличии одного постоянного преподавателя на группу. По их мнению это не возможно, т.к. кто же будет так много времени уделять неоплачиваемой работе? Пытаюсь доказать, что иначе вся затея не имеет смысла. Но дедки непоколебимы. Я поняла, что если ещё какое-то время проведу в обществе этих старпёров, то у меня просто вскипит мозг.
К счастью, начинается очередное заседание, с которого я опять преждевременно убегаю.
На следующий день, я пошла в ратхаус прямо к фрау Форстер, чтобы описать ей коммуникацонные трудности с добровольными начальниками и попросить как-нибудь организовать всё без их помощи. Только открыла рот, как она мне сказала:"Можете себе представить, что я ощущаю вот уже в течение двух недель!" Она имела в виду общение с этими двумя какерами, которые и её чуть не довели до ручки.
Тётенька оказалась нормальной, мы с ней друг друга прекрасно поняли без лишних слов. Она дала мне кучу учебников, заранее закупленных для беженцев, предоставила карт-бланш на любые мои действия и мы договорились, что после каникул я начну занятия.
Это было в начале января. В СМИ как раз буйно курсировали сообщения о событиях новогодней ночи в Кёльне . Местное население, действительно, сильно возбудилось. Даже у меня на пилатесе тётеньки обсуждали тему, запасаться ли перцовыми балончиками или пока ещё погодить.
Вот на этой волне недоверия и негативного отношения к сирийским беженцам, якобы участвовавшим в кёльнских безобразиях, я и отправилась в наш муниципалитет на заседание Кружка помощи беженцам (Helferkreis für Asylbewerber). Мне было очень интересно узнать, как же в нашей маленькой деревне (10000 жителей) относятся к мигрантам. Какова позиция официальных властей? Сколько добровольцев явится на это собрание?
К моему удивлению, приличная по размерам парковка перед ратхаузом была полностью заставлена машинами. Пока я металась, ища где бы оставить машину, время уже неумолимо приблизилось к назначенному часу.
В результате влетела в здание минута в минута, задыхаясь вбежала по указателю на второй этаж, где у дверей столкнулась с каким-то молодым человеком в очках, который кинулся ко мне здороваться за руку и приглашать войти в зал. Я тут же стала его информировать о том, что до конца не досижу, т.к. должна буду уйти на работу. Он как-то смущённо сообщил мне, что перед ним извиняться не надо, а организатором является во-о-он та тётенька. Тётенька, увидев меня подошла, тоже радушно поздоровалась за руку (у нас тут вообще принято за руку здороваться, даже между тётеньками, а уж тётеньки с дяденьками и подавно), выслушала мои извинения, сказала, ничего-ничего, уйдёте, когда будет нужно, и пригласила пройти в помещение.
Помещением оказался большой конференц-зал, в котором полукругом стояли столы с минеральной водой, лимонадом, кока-колой, фирменными блокнотиками и ручками. Всё по-взрослому. Причём все стулья за столами уже были заняты! Пришлось притулиться сзади, в треьем ряду. Публика была абсолютно разновозрастная и разнополая. Рядом со мной сидела приятная молодая женщина с девочкой лет пяти. Однородным был только национальный состав - кроме меня, все были немцы, т.е. баварцы.
Заседание открыл тот самый молодой человек в очках, который оказался, на минуточку, нашим бургомистром. Он поблагодарил пришедших, порадовался большому количеству добровольцев и высказался в том духе, что шовинизм и ксенофобия у нас недопустимы и что мы приложим все усилия для того, чтобы помочь людям, оказавшимся в беде. Короткая речь вызвала продолжительные аплодисменты.
Потом ораторское место заняла та тётенька и начала свой доклад, который сопровождался экранной презентацией. Тетёнька оказалась сотрудницей нашего муниципалитета, ответственной за культуру. Она представилась, как Георгия (или Джорджия) Форстер (ну просто - доктор Форстер отправился в Глостер), дала свой телефон, эл.адрес и попросила непременно обращаться по любым вопросам. Она рассказывала о местах расселения беженцев в нашем селе, об их количестве, составе и т.д. А потом хотела перейти к списку непосредственных задач, в которых могут поучаствовать добровольцы. Но не успела.
Её речь перебил дедок, сидящий недалеко от меня. Он пустился в рассуждения о первейшей срочной необходимости изучения немецкого языка для новоприбывших (кто бы спорил!), о важности правильной организации этого процесса, о том, кто и как должен этим заниматься. Я сидела как на иголках, т.к. мне, действительно, надо было уходить на урок. Я не выдержала, подняла руку и высказалась в смысле: огласите весь список, пожалуйста! А уж потом, соберёмся по группам в зависимости от направления активности и там уже обсудим детали. Моё пионерское детство не прошло даром. Уж что-что, а организовывать я умею. Но дедулю было не остановить. Ему хотелось высказаться. Договорился он до того, что сидящая рядом с ним дама (как в последствие выяснилось, его жена) предложила назначить его ответственным за организацию языковых курсов. Больше ждать я не могла, и оставив свой флайер с адресом и телефоном соседке с маленькой девочкой с просьбой записать меня в группу преподавателей немецкого языка покинула благородное собрание.
И недели не прошло, как получаю мыло от фрау Форстер со всякой полезной информацией для беженцев, важными ссылками и списком группы добровольных преподавателей. Их оказалось 24 человека! Я тут же поблагодарила за предоставленную информацию, но отметила, что меня очень интересует, когда же мы непосредственно приступим к таким необходимым для беженцев занятиям немецким языком. Мне же время распланировать надо. Фрау Форстер поблагодарила за активность и сказала, что перешлёт мой мейл тому самому дедку, который вызвался координировать работу курсов. Типа, он с вами свяжется.
И всё. И тишина. Я уже решила, что они там и без меня справятся, как никак 24 человека вызвались быть добровольными учителями. Ну и ладно. У меня и так дел по горло.
Но в начале февраля, т.е. по прошествии почти целого месяца, получаю письмо от этого дедка с просьбой позвонить ему по телефону. Короче, выяснилось, что на следующий день состоится очередная встреча этих самых помощников, на которую он просил меня прийти на полчаса пораньше, чтобы опять обсудить организационные вопросы.
Эта встреча чуть не стоила мне рассудка. Кроме того дедка, которого звали герр Мессинг присутствовал ещё один добровольный начальник - герр Ассман. Сидят такие два какера и обсуждают, какие трудности ожидают нас на пути благотворительности, как же соединить людей с разным уровнем подготовки, что делать, если кто-то будет пропускать занятия, как бы так составить расписание для преподавателей, чтобы занятость была не больше часа в неделю и т.д. Я потихоньку начинаю закипать.
Те, кто приехал в новую страну уже будучи взрослым, представьте себе, что языковые занятия у вас ведут каждый день новые люди, которые понятия не имеют, как это делается и постоянно многословно трендят на чужом и непонятном вам языке. Представили? Имея многолетний опыт преподавания иностранного языка с нуля, путаюсь успокоить пожилых джентльменов и объяснить, что всё будет хорошо при нормальной организации и непременном наличии одного постоянного преподавателя на группу. По их мнению это не возможно, т.к. кто же будет так много времени уделять неоплачиваемой работе? Пытаюсь доказать, что иначе вся затея не имеет смысла. Но дедки непоколебимы. Я поняла, что если ещё какое-то время проведу в обществе этих старпёров, то у меня просто вскипит мозг.
К счастью, начинается очередное заседание, с которого я опять преждевременно убегаю.
На следующий день, я пошла в ратхаус прямо к фрау Форстер, чтобы описать ей коммуникацонные трудности с добровольными начальниками и попросить как-нибудь организовать всё без их помощи. Только открыла рот, как она мне сказала:"Можете себе представить, что я ощущаю вот уже в течение двух недель!" Она имела в виду общение с этими двумя какерами, которые и её чуть не довели до ручки.
Тётенька оказалась нормальной, мы с ней друг друга прекрасно поняли без лишних слов. Она дала мне кучу учебников, заранее закупленных для беженцев, предоставила карт-бланш на любые мои действия и мы договорились, что после каникул я начну занятия.