ЗВЁЗДНЫЙ БЫК
Начнем издалека, как тактический бомбер - с захода на дальние позиции, ибо иначе вдумчивому читателю придется нелегко. А читать все равно нужно: вдруг вы решите провести отпуск в солнечной Греции, с небольшой экскурсией на Крит и посещением развалин тамошнего царского дворца, в котором, кстати, был построен первый в истории человечества сливной туалет (!). Так вот там все это и произошло.
История древних греков невероятно увлекательна и захватывающе интересна, но все-таки немного похожа на ночной кошмар генетика. Дело в том, что во времена, о которых пойдет наш рассказ, и которые сами греки считали четвертым веком - веком полубогов и героев - почти все население Греции находилось в родстве друг с другом и своими небожителями. Бессмертные олимпийцы, переженившись на собственных братьях, сестрах и племянниках с племянницами, очень быстро сообразили, что эти семьи созданы до скончания времен, и потому загрустили. А кому улыбается общаться с тещей несколько тысяч лет подряд? Вероятно, по этой причине греческие боги питали тайную слабость к прекрасным, кротким и таким недолговечным земным женщинам. Они охотно женились на них и еще охотнее - не женились, а просто навещали время от времени. И очень гордились, когда в результате подобного общения рождались крепкие и здоровые дети.
Надо отдать должное олимпийцам: при всем своем легкомыслии они любили детей, иногда даже знали, как их зовут, и - хоть и не принимали участия в воспитании - но обязательно участвовали в их судьбе. Правда, не всегда удачно.
Итак, однажды царь богов Зевс, в очередной раз поссорившись со своей благоверной, отправился на общеукрепляющую прогулку в окрестности Финикии, и там встретил прекрасную царевну Европу, в которую тут же, не отходя от кассы, без памяти влюбился. Это нас не удивляет - такое случается сплошь и рядом. Удивительно другое: Зевс обратился в белого быка (как обращался уже лебедем и золотым дождем, соблазняя разных девиц) и покорил сердце красавицы. Вероятно, все древнегреческие девы были по призванию метеорологами и биологами, просто им не давали развернуться как следует. Иначе чем объяснить такое единодушное пристрастие к дождям и животным, а не нормальным атлетически сложенным мужчинам? Словом, все произошло по обоюдному согласию, и бог увез очередную невесту через море на остров Крит, где она в свое время благополучно родила ему троих сыновей - Миноса, Сарпедона и Радаманта. Все они сделали блестящую юридическую карьеру (сыновья Зевса и по сей день занимают руководящие посты в верховном суде подземного мира мертвых) и вошли в историю строевым шагом, но нас интересует только один из них, Минос, ставший при жизни царем Крита. Это его именем названа одна из величайших древних цивилизаций в истории человечества - минойская, которую многие американские исследователи упорно именуют микенской. Его именем окрестили и существо, ставшее главным действующим лицом нашего повествования - минотавра, что в переводе с греческого означает «бык Миноса».
Правда, к минотавру Минос имеет такое же косвенное отношение, как и крито-микенской культуре: не он их создал, он при этом только присутствовал.
Дело в том, что жена его, Пасифая, прекрасная дочь бога солнца Гелиоса, как и ее свекровь Европа, испытывала непонятное влечение к белым быкам. И вот однажды брат Зевса - колебатель морей Посейдон (приходившийся братом Гелиосу, а, значит, дядей Пасифае) положил глаз на очаровательную племянницу и явился к ней в виде белого быка. Как все нормальные греческие женщины, жившие четыре тысячи лет тому, Пасифая не помнила себя от радости и страстно желала родить от дяди-бога-быка здорового и крепкого ребенка. С этим возникли некоторые технические проблемы, но любящий муж Пасифаи и племянник Посейдона (мы предупреждали, что с этими внутрисемейными проблемами будет нелегко) - Минос приказал знаменитому ученому Дедалу построить какое-нибудь приспособление, чтобы ублаготворить царицу.
Дедал (кстати, тот самый, что так неудачно эмигрировал с Крита вместе со своим сыном Икаром) соорудил деревянную корову, и Пасифая влезла в нее. О дальнейшем история стыдливо умолкает ровно на девять месяцев. По истечении этого срока дела пошли хуже некуда.
Не то Посейдон был в тот день не в форме, не то его подвела слишком бурная фантазия, только ребенок у них с Пасифаей родился необычный. Правда, он мог похвастаться крепким здоровьем, но больше хвастаться было нечем. Дело в том, что дитятко появилось на свет в виде человека с головой быка. Нрав у него оказался совсем не кроткий, а силища была неимоверная - как то и полагается сыну и внуку богов. Словом, ни Минос, приходившийся минотавру отчимом и кузеном одновременно, ни счастливая мать, она же - кузина, не слишком хорошо понимали, что делать с этим сокровищем. Папа его брать к себе тоже не хотел, да и не мог, ибо новорожденный минотавр не умел дышать под водой. Да и наяды его бы пугались. И вот, по приказу царя, все тот же хитроумный Дедал выстроил на Крите знаменитый лабиринт, развалины которого до сих привлекают в Грецию толпы образованных туристов. В этой своеобразной детской и поселили малыша, усиленно раскармливая его мясом. И хотя барон Кювье впоследствии утверждал, что всякое рогатое существо должно быть исключительно травоядным, но минотавру этого не сказали, и он придерживался совсем другой диеты.
Если бы вы попробовали пожить несколько дней в темном, сыром и мрачном помещении, где с вами никто не хочет играть в прятки; с каменными игрушками, которые намертво прикреплены к полу; без телевизора, компьютера и даже элементарных удобств, на диете из сырого мяса - в то время, когда ваши ближайшие родственники роскошествуют либо на Олимпе, либо в царских дворцах с горячим водопроводом, сливным туалетом и толпами сексапильных танцовщиц - вы бы поняли, отчего минотавр, которому дали имя Астерий (что означает «звездный»), славился отвратительным характером.
Приблизительно тогда же, когда Посейдон совершал очередной инцест, афинскому царю Эгею приснился странный сон, которого он не понял, а потому - по привычке всех древних греков отправился к дельфийскому оракулу - за истолкованием. Оракул же по привычке внес в дело еще больше неясностей, чем окончательно запутал несчастного Эгея. И тот поехал - нет, не домой, а в гости к Питфею, сыну Пелопса, царю Арголиды, который подрабатывал тем, что в свободное от руководящей работы время толковал невразумительные объяснения дельфийского оракула. Питфей сразу понял, что к чему: оракул предрек Эгею, что у него родится сын, которому суждено стать величайшим героем Эллады. Ни Питфея, ни оракула не смущал тот факт, что Эгей был бесплоден. Беспутных древних греков это обстоятельство вообще никогда не смущало.
И даже то, что Эгей к тому времени женился на царице и колдунье Медее - той самой, из мифа о золотом руне - которая уже успела убить коринфского царя и его дочь в пику загулявшему супругу Язону, таким образом подав на развод - тоже не помешало дальнейшим планам прозорливого Питфея и его покорной и кроткой дочери.
В те времена было просто необходимо иметь в роду собственного героя, желательно, божественного происхождения. С одной стороны - престижно, с другой - выгодно, ибо в те мрачные времена чудовища плодились сплошь и рядом, а боги постоянно обижались на смертных и науськивали на них всякую нечисть. Чужие, наемные герои, вызванные для борьбы с чудовищами, всегда дорого обходились казне, а своего, домашнего, можно было поэксплуатировать и даром; кроме того, он приносил нешуточную прибыль, если его призывали соседи. Словом, Питфей недолго думал, а взял и предложил Эгею свою дочь Эфру в жены. После первой же брачной ночи Эгей поспешно отбыл в Афины, а вот Эфрой не на шутку увлекся - кто бы вы думали? Правильно - колебатель морей Посейдон. И случилась между ними великая любовь со всеми последствиями.
Не то Посейдон в тот день был в форме, не то помогла ему бурная фантазия, но в положенный срок Эфра родила ему очаровательного ребенка, которого нарекли Тесеем. Посейдон признал сына и дал ему свою фамилию (кабы она у него была). Тут стоит заметить, что дед Тесея по материнской линии, небезызвестный нам Питфей, сам был внуком Тантала, сына Зевса. А потому царь богов приходился новорожденному и дядей, и прадедушкой одновременно. Таким же образом царь Крита Минос является одновременно двоюродным дедушкой и двоюродным братом Тесея; а минотавр Астерий - его сводным братом по отцу. Кстати, и счастливый папа Посейдон был своей жене одновременно двоюродным дедушкой. Но беспутных древних греков эти обстоятельства никогда не смущали.
К тому времени, когда Тесей достиг совершеннолетия и расцвета своих невероятных сил, не ладно что-то было в Афинском королевстве. Свирепый марафонский бык, привезенный издалека гуманным Гераклом и выпущенный им на травку, разорял окрестности Афин и убивал людей. Убил он, в числе прочих, сына Миноса и Пасифаи, царевича Андрогея - который незнамо что потерял в окрестностях чужого царства. Минос страшно обиделся не столько на быка, сколько на афинян и наложил на них дань - семь прекрасных юношей и семь прекрасных девушек требовал он ежегодно; и отправлял их в лабиринт, скармливая минотавру. Исходя, очевидно, из принципа: ваш бык обидел нас, а наш бычок обидит вас. Чем он кормил и развлекал богоравного пасынка в остальное время, история стыдливо умалчивает.
На диете из девственниц и отроков минотавр Астерий окончательно озверел. И к тому времени, когда Тесей пришел в Афины к официальному папе Эгею, предъявив ему меч и сандалии, по которым папуля должен был признать родство, Афины находились в глубоком упадке. Тесей же, оправдывая свое происхождение и гордое звание героя, успел насовершать кучу подвигов, вроде казни свирепого Прокруста, а также глупостей, вроде швыряния телегами в крышу строящегося храма. И, естественно, он не мог остаться равнодушным к приглашению на Крит. Он бодро отплыл к Миносу в числе тех, кого приносили в жертву минотавру, пообещав избавить город от страшной дани раз и навсегда. Если вы думаете, что юный герой был чересчур самоуверен, то вы ошибаетесь. Незадолго до поездки он обратился с молитвой и богатыми приношениями в храм Афродиты - своей прелестной тетушки - и слезно просил ее стать его покровительницей во время этого страшного путешествия.
У Афродиты был выбор: она могла заставить минотавра пылко полюбить Тесея; могла внушить Миносу страсть к прекрасному юноше, а могла пойти другим путем. Видимо, родственные связи многое значили в те легендарные времена, ибо Афродита избрала самый сложный, но безотказный способ. Царевна Ариадна, дочь Миноса и тоже близкая родственница Тесея, влюбилась в него без памяти, едва только увидела афинского царевича. Надо полагать рогатый братик, обитавший в лабиринте и производивший страшный шум по ночам, от которого болела голова и портилось настроение, нравился ей гораздо меньше. Между Астерием и Тесеем девушка выбирала недолго: принесла возлюбленному меч и клубок ниток.
Дальше, гласит легенда, все случилось, как и должно было случиться - Тесей убил минотавра; украл у Миноса корабль, погрузил на него афинян и Ариадну и уплыл домой… По дороге, правда, на Ариадну предъявил права бог Дионис, и прямо там, на острове, стал на ней жениться, вследствие чего убитый горем Тесей забыл переставить парус (с черного на белый - победный), и папа Эгей, не получивший долгожданного знака, бросился со скалы в море. Море стало Эгейским, осиротевший Тесей стал царем Афин, Ариадна стала богиней. А минотавр стал легендой. Одной из самых загадочных.
Мертвого минотавра никто не видел. Вопреки добрым греческим традициям его голова не украсила щит победителя; его рога не украсили шлем, а из его шкуры так и не сделали плащ. Его даже не принесли в храм какого-нибудь из богов в качестве очередного торжественного подношения. Его не оплакивала Паисфая, и даже не погрозил пальцем Тесею за такое странное поведение папа Посейдон. И даже от скверны пролитой братской крови афинский царевич не очищался, хотя обязан был. И свирепые Эринии, которые бдили не хуже нынешних гаишников, отлавливая и наказывая всех, кто оскорбил родственников действием с летальным исходом, остались равнодушными к происходящему. Все это не вписывается в стандартные представления беспутных греков и не менее беспутных олимпийских богов о порядке вещей и мироустройстве.
Так что вполне разумно предположить, что братцы, не уступавшие друг другу ни в силе, ни в величии происхождения, просто-напросто договорились. Минотавр оставил Тесею осточертевших ему девушек и юношей; а Тесей - минотавру - нитку, по которой можно было выбраться из лабиринта. Астерий и выбрался; и сбежал с Крита, начав наконец собственную биографию.
К тому же, где-то в Аттике все еще бегала по полям и лугам прекрасная Ио, возлюбленная Зевса, обращенная ревнивой Герой в белоснежную корову…
Рисунок: Эдвард Коли Бёрн-Джонс 1861 год (графика)
