Детская Страница Сказка
Кошка и северное сияние
Снег всё сыпал и сыпал, то мелкий и колючий, то крупный и мягкий. Зиме не было конца, и дни были такие короткие, что день как бы вовсе не наступал, утро незаметно переходило в вечер. Кошка спала целыми днями, и на улицу выходила неохотно. Её лаз внизу двери всё время заметала вьюга, а выбираться из тёплого дома прямо в снег Кошка терпеть не могла. Розовые подушечки на лапках сразу начинали мёрзнуть, Кошка тогда переступала с лапы на лапу и торопилась обратно в теплый дом. Там она сворачивалась в укромном уголке, засыпала и видела сны. Иногда ей снилось детство, когда она жила в хлеву вместе с матерью и братьями-сёстрами. Мать вылизывала котят шершавым языком, а они месили её живот и толкали друг друга ещё слепыми головами. Мир тогда представлялся Кошке тёмным и мягким, как материнский живот, а иногда кололся соломой. Из запахов главным был запах матери и других котят, а ещё запах коровника, который с рождения впитывался в шерсть, как бы старательно мать ни вылизывала котят. Да она и сама так пахла и за свою долгую жизнь смирилась с этим запахом, потому, что другого дома не знала. Потом у котят раскрылись глаза, и оказалось, что мир гораздо больше и страшнее. Мать не могла всё время лежать в гнезде с котятами, она уходила охотиться, и тогда к котятам наведывалась старая крыса. Однажды она вцепилась в Кошкину шейку и чуть не утащила её к себе в нору, котята тогда были совсем несмышлёные, могли только беспомощно разевать рты и слабо пищать. Но мать услышала и отбила тогда Кошку у крысы, а вскоре после этого всё изменилось. Котята уже подросли, носились целыми днями друг за дружкой по коровнику, но людей боялись, прятались от них за соломой, забивались под крышу и в тёмный угол. Кошка всё болела после нападения крысы, не успевала за другими котятами, наверное поэтому она тогда и попалась хозяйке в руки. Только и успела почувствовать, как её подхватили, подняли в воздух и сунули в коробку, которая тотчас закрылась.
Папа говорил потом, что Кошке повезло, можно сказать, она выиграла в кошачью лотерею, а может, просто её кошачья дорога повернула в счастливом направлении. Хотя Кошке тогда совсем так не казалось. Она была в ужасе, коробку трясло, снаружи доносились новые звуки и запахи, и самое страшное - снаружи были люди! Откуда ей было знать, что везут её на машине новые хозяева, и Девочка, которая давно мечтала о котёнке, держала коробку на коленях и с нетерпением ждала, когда они, наконец, познакомятся. Наконец, тряска прекратилась, коробку открыли, и Кошка оказалась в человеческих руках. Она завопила от страха, заскребла когтями изо всех сил, спасая свою кошачью жизнь. Девочка ойкнула и выпустила Кошку из рук, а та, сломя голову, бросилась в самое тёмное место - под шкаф. Там она просидела два дня, пытаясь понять звуки и запахи, с которыми ей не пришлось встретиться до той поры. Страх понемногу отступил и сменился голодом. Кошка, дрожа всем тельцем, осторожно вылезла из-под шкафа, и была встречена радостными криками Девочки. Она не успела испугаться снова, как её нос уткнулся в знакомое, чудесное, белое молоко. Кошка начала жадно лакать, и когда животик раздулся, как мячик, она уже спокойно сидела у Девочки на руках, глаза её закрылись, и где-то внутри заурчал маленький моторчик.
Так Кошка поселилась в Доме на горке. Когда она подросла немного, охотничий инстинкт погнал Кошку в окрестные леса и поля, к пруду через дорогу и далеко-далеко, на большое озеро. Летом, в хорошую погоду, Кошка целые дни проводила, наблюдая молодых дроздов, скачущих по скошенной траве, затаиваясь перед мышиной норкой, терпеливо поджидая перепёлку у гнезда. Охотницей она стала безжалостной и точной, глядя на ласковую, пушистую и мурлыкающую домашнюю любимицу, было трудно себе представить, что под мягкой шерстью скрывается сердце настоящего тигра. Она исправно приносила в дом мышей, белок, птиц и даже маленьких зайцев. Когда среди ночи раздавался Кошкин боевой клич, мама недовольно ворочалась под одеялом и сквозь сон бормотала: «Опять она кого-то притащила, просто кошка-убийца какая-то!» И правда, утром на полу лежали тогда Кошкины охотничьи трофеи, её дар для остальных членов стаи, хотя, почему-то, никто не радовался свежей добыче. Но её уважали за благородство характера: Кошка никогда ничего не воровала, ни разу не запрыгнула на стол, хотя никто её этому не учил. Зато считала своим правом получать, помимо обычной еды, такие лакомства, как кусочки сыра, шоколада и мороженого. Их она просила, садясь во время обеда столбиком на задние лапы, и съедала прямо с руки, не потому, что была голодна, а потому что выполняла ритуал совместной трапезы. Так же требовательно она приходила к Маме на руки, когда семья смотрела телевизор, месила лапами, выпуская иногда когти, просила, чтобы её погладили. Если летом все уезжали в отпуск, Кошку кормили соседи, и хотя недостатка в еде не было, она обижалась, уходила из дома прочь на несколько дней, а когда хозяева возвращались, долго и громко выражала своё возмущение.
Когда Кошке исполнился год, в Доме на пригорке появился Белый Бульдог. Хотя размером он был в несколько раз больше, Кошка сразу поняла, что бояться его нечего, такой он был бестолковый и неуклюжий. Кошка приняла его, как сына, подолгу вылизывала уши, брезгливо тряся хвостом, выговаривала, когда Бульдог нечаянно оставлял лужу на полу. Они вместе гонялись, бывало, за забежавшим во двор зайцем, Бульдога боялся соседский кот-обидчик и противная трескучая сорока - Кошкины враги, с которыми она не могла справиться сама. Но всё это было давно-давно, когда Кошка была ещё молодой. А потом Бульдог заболел, Кошка всё тормошила его, звала на улицу, но он почему-то лежал у себя на подстилке, грустно глядел на Кошку, а однажды и вовсе исчез куда-то. Случилось это зимой, Девочка и Мама ходили с заплаканными глазами, Кошка ничего не понимала, искала своего бестолкового сыночка, отощала от беспокойства.
Пришло лето и принесло в Дом Малышку. Кошка в жизни своей не видала такой суеты. Все бегали с пелёнками и бутылочками, Малышка вопила и ночью, и днём, её брали на руки и утешали, только Кошка старалась держаться в стороне и не попадаться под ноги. Однажды, когда дверь в Малышкину комнату была открыта, Кошка потихоньку подошла к кроватке, чтобы познакомиться с новым членом стаи и с новым кислым молочным запахом, который воцарился в доме. Малышка вместе с Девочкой и Новым Мужчиной теперь не жили в Доме, а только приезжали время от времени. Малышка уже не лежала в кроватке, а бегала по дому и во дворе, а потом у неё появилась Сестричка, которая тоже быстро научилась бегать и переворачивать всё в Доме вверх дном. Кошка терпела, когда маленькие ручки гладили её против шерсти или тянули за хвост и уходила подальше, когда уж совсем было невмоготу.
Проходили годы, Кошка постарела, потяжелела, она уже редко вылетала пулей во двор, взлетая высоко на старую иву, цепляясь когтями за кору. Охотилась всё так же успешно, только зимой больше любила спать в тёплом уголке, на Мамином старом свитере. Одна только вещь могла заставить Кошку покинуть дом и тёплое гнездо. Когда в морозную ночь на небе загоралась зелёная лента северного сияния, Кошка выходила, садилась на крыльцо, и, несмотря на стужу, долго сидела и смотрела, не моргая, на холодный небесный огонь. Лента извивалась, переливалась зелёным и красным, шептала неслышным таинственным голосом, а Кошка сидела и слушала. Просидев так несколько часов, она возвращалась обратно в тепло, к своим снам и воспоминаниям, ждать терпеливо, когда вернётся лето в Дом на пригорке.
Июнь 2011
Снег всё сыпал и сыпал, то мелкий и колючий, то крупный и мягкий. Зиме не было конца, и дни были такие короткие, что день как бы вовсе не наступал, утро незаметно переходило в вечер. Кошка спала целыми днями, и на улицу выходила неохотно. Её лаз внизу двери всё время заметала вьюга, а выбираться из тёплого дома прямо в снег Кошка терпеть не могла. Розовые подушечки на лапках сразу начинали мёрзнуть, Кошка тогда переступала с лапы на лапу и торопилась обратно в теплый дом. Там она сворачивалась в укромном уголке, засыпала и видела сны. Иногда ей снилось детство, когда она жила в хлеву вместе с матерью и братьями-сёстрами. Мать вылизывала котят шершавым языком, а они месили её живот и толкали друг друга ещё слепыми головами. Мир тогда представлялся Кошке тёмным и мягким, как материнский живот, а иногда кололся соломой. Из запахов главным был запах матери и других котят, а ещё запах коровника, который с рождения впитывался в шерсть, как бы старательно мать ни вылизывала котят. Да она и сама так пахла и за свою долгую жизнь смирилась с этим запахом, потому, что другого дома не знала. Потом у котят раскрылись глаза, и оказалось, что мир гораздо больше и страшнее. Мать не могла всё время лежать в гнезде с котятами, она уходила охотиться, и тогда к котятам наведывалась старая крыса. Однажды она вцепилась в Кошкину шейку и чуть не утащила её к себе в нору, котята тогда были совсем несмышлёные, могли только беспомощно разевать рты и слабо пищать. Но мать услышала и отбила тогда Кошку у крысы, а вскоре после этого всё изменилось. Котята уже подросли, носились целыми днями друг за дружкой по коровнику, но людей боялись, прятались от них за соломой, забивались под крышу и в тёмный угол. Кошка всё болела после нападения крысы, не успевала за другими котятами, наверное поэтому она тогда и попалась хозяйке в руки. Только и успела почувствовать, как её подхватили, подняли в воздух и сунули в коробку, которая тотчас закрылась.
Папа говорил потом, что Кошке повезло, можно сказать, она выиграла в кошачью лотерею, а может, просто её кошачья дорога повернула в счастливом направлении. Хотя Кошке тогда совсем так не казалось. Она была в ужасе, коробку трясло, снаружи доносились новые звуки и запахи, и самое страшное - снаружи были люди! Откуда ей было знать, что везут её на машине новые хозяева, и Девочка, которая давно мечтала о котёнке, держала коробку на коленях и с нетерпением ждала, когда они, наконец, познакомятся. Наконец, тряска прекратилась, коробку открыли, и Кошка оказалась в человеческих руках. Она завопила от страха, заскребла когтями изо всех сил, спасая свою кошачью жизнь. Девочка ойкнула и выпустила Кошку из рук, а та, сломя голову, бросилась в самое тёмное место - под шкаф. Там она просидела два дня, пытаясь понять звуки и запахи, с которыми ей не пришлось встретиться до той поры. Страх понемногу отступил и сменился голодом. Кошка, дрожа всем тельцем, осторожно вылезла из-под шкафа, и была встречена радостными криками Девочки. Она не успела испугаться снова, как её нос уткнулся в знакомое, чудесное, белое молоко. Кошка начала жадно лакать, и когда животик раздулся, как мячик, она уже спокойно сидела у Девочки на руках, глаза её закрылись, и где-то внутри заурчал маленький моторчик.
Так Кошка поселилась в Доме на горке. Когда она подросла немного, охотничий инстинкт погнал Кошку в окрестные леса и поля, к пруду через дорогу и далеко-далеко, на большое озеро. Летом, в хорошую погоду, Кошка целые дни проводила, наблюдая молодых дроздов, скачущих по скошенной траве, затаиваясь перед мышиной норкой, терпеливо поджидая перепёлку у гнезда. Охотницей она стала безжалостной и точной, глядя на ласковую, пушистую и мурлыкающую домашнюю любимицу, было трудно себе представить, что под мягкой шерстью скрывается сердце настоящего тигра. Она исправно приносила в дом мышей, белок, птиц и даже маленьких зайцев. Когда среди ночи раздавался Кошкин боевой клич, мама недовольно ворочалась под одеялом и сквозь сон бормотала: «Опять она кого-то притащила, просто кошка-убийца какая-то!» И правда, утром на полу лежали тогда Кошкины охотничьи трофеи, её дар для остальных членов стаи, хотя, почему-то, никто не радовался свежей добыче. Но её уважали за благородство характера: Кошка никогда ничего не воровала, ни разу не запрыгнула на стол, хотя никто её этому не учил. Зато считала своим правом получать, помимо обычной еды, такие лакомства, как кусочки сыра, шоколада и мороженого. Их она просила, садясь во время обеда столбиком на задние лапы, и съедала прямо с руки, не потому, что была голодна, а потому что выполняла ритуал совместной трапезы. Так же требовательно она приходила к Маме на руки, когда семья смотрела телевизор, месила лапами, выпуская иногда когти, просила, чтобы её погладили. Если летом все уезжали в отпуск, Кошку кормили соседи, и хотя недостатка в еде не было, она обижалась, уходила из дома прочь на несколько дней, а когда хозяева возвращались, долго и громко выражала своё возмущение.
Когда Кошке исполнился год, в Доме на пригорке появился Белый Бульдог. Хотя размером он был в несколько раз больше, Кошка сразу поняла, что бояться его нечего, такой он был бестолковый и неуклюжий. Кошка приняла его, как сына, подолгу вылизывала уши, брезгливо тряся хвостом, выговаривала, когда Бульдог нечаянно оставлял лужу на полу. Они вместе гонялись, бывало, за забежавшим во двор зайцем, Бульдога боялся соседский кот-обидчик и противная трескучая сорока - Кошкины враги, с которыми она не могла справиться сама. Но всё это было давно-давно, когда Кошка была ещё молодой. А потом Бульдог заболел, Кошка всё тормошила его, звала на улицу, но он почему-то лежал у себя на подстилке, грустно глядел на Кошку, а однажды и вовсе исчез куда-то. Случилось это зимой, Девочка и Мама ходили с заплаканными глазами, Кошка ничего не понимала, искала своего бестолкового сыночка, отощала от беспокойства.
Пришло лето и принесло в Дом Малышку. Кошка в жизни своей не видала такой суеты. Все бегали с пелёнками и бутылочками, Малышка вопила и ночью, и днём, её брали на руки и утешали, только Кошка старалась держаться в стороне и не попадаться под ноги. Однажды, когда дверь в Малышкину комнату была открыта, Кошка потихоньку подошла к кроватке, чтобы познакомиться с новым членом стаи и с новым кислым молочным запахом, который воцарился в доме. Малышка вместе с Девочкой и Новым Мужчиной теперь не жили в Доме, а только приезжали время от времени. Малышка уже не лежала в кроватке, а бегала по дому и во дворе, а потом у неё появилась Сестричка, которая тоже быстро научилась бегать и переворачивать всё в Доме вверх дном. Кошка терпела, когда маленькие ручки гладили её против шерсти или тянули за хвост и уходила подальше, когда уж совсем было невмоготу.
Проходили годы, Кошка постарела, потяжелела, она уже редко вылетала пулей во двор, взлетая высоко на старую иву, цепляясь когтями за кору. Охотилась всё так же успешно, только зимой больше любила спать в тёплом уголке, на Мамином старом свитере. Одна только вещь могла заставить Кошку покинуть дом и тёплое гнездо. Когда в морозную ночь на небе загоралась зелёная лента северного сияния, Кошка выходила, садилась на крыльцо, и, несмотря на стужу, долго сидела и смотрела, не моргая, на холодный небесный огонь. Лента извивалась, переливалась зелёным и красным, шептала неслышным таинственным голосом, а Кошка сидела и слушала. Просидев так несколько часов, она возвращалась обратно в тепло, к своим снам и воспоминаниям, ждать терпеливо, когда вернётся лето в Дом на пригорке.
Июнь 2011