О неочевидности.
Юное дитя из артистической семьи, спрашивают взрослые, явно в риторически-воспитательных целях, сколько, мол, ты, дитя шести лет от роду, знаешь времен года?
Дитя задумывается. Надолго.
Потом отвечает, странным тоном, с налётом вопросительности, пять, мол.
Вопрошающие впадают в транс ненадолго и глядят на него круглыми глазами, а дитя продолжает: "Ну, Чайковского, понятно, Вивальди, Пьяцоллы. У Гайдна еще есть. И у Гаврилина. А больше я не знаю. А?"
Немая сцена вслед за этим явно достойна была пера классика. Нео-классика.
Но таковой при разговоре, увы, не случился.
Дитя задумывается. Надолго.
Потом отвечает, странным тоном, с налётом вопросительности, пять, мол.
Вопрошающие впадают в транс ненадолго и глядят на него круглыми глазами, а дитя продолжает: "Ну, Чайковского, понятно, Вивальди, Пьяцоллы. У Гайдна еще есть. И у Гаврилина. А больше я не знаю. А?"
Немая сцена вслед за этим явно достойна была пера классика. Нео-классика.
Но таковой при разговоре, увы, не случился.