Блокадники об "агрессивных сумасшедших"
Оригинал взят у novayagazeta в «Опрос на телеканале не задел. Оскорбила реакция сверху»
О скандальном опросе канала «Дождь» и последующей реакции властей на него рассуждают ленинградцы, пережившие блокаду. Именно они и никто другой имеют право судить тех, кто прикоснулся к блокадной истории
Вера Сомина (1938 г.р.), блокадница, дочь первого экскурсовода Музея блокады и обороны Ленинграда, научный сотрудник Российского института истории искусств:
- Меня смутила подготовленная реакция власти. Я уж, во всяком случае, должна чувствовать то, что чувствуют блокадники. Когда в 70-х годах об этом говорил писатель Виктор Астафьев - он ставил вопрос очень жестко: необходимо было сдать город. Я не была согласна с ним. Но сейчас мне уже не кажется ужасным обсуждать этот вопрос.
На «Дожде» работают умные мальчики и девочки, с искренним интересом ко всему. Они поднимают те вопросы, от которых мы шарахались в молодости, и дают возможность хотя бы сейчас над ними подумать. Никакого отторжения у меня опрос не вызвал. А вот реакция властей на него очень даже вызвала. Когда смотрела выступления по этому поводу в петербургском Законодательном собрании, я испытала ужас. Это был поток сумасшедшей брани, дикого крика, каких-то глупостей. Смотришь на них и вроде жалко их, того же Милонова. Но с другой стороны - почему такие агрессивные сумасшедшие портят нормальным людям жизнь?
Вера Рогова (1920 г.р.), блокадница (в блокаду - студентка ЛГУ), одна из создателей блокадного детского дома, педагог:
- Мне «Дождь» очень нравится - хороший канал с доброй перспективой. И то, что его хотят закрыть, - безобразие. Слова чиновников про оскорбление блокадников - это нехорошая придумка, ужасная. Я считаю, изворачивать эту ситуацию так - нравственное преступление со стороны тех, кто это делает.
Кроме того, «Дождь» сформулировал вопрос не так грубо. Спросил риторически: можно ли было спасти жителей, если бы город сдали?
Мы и тогда задумывались, и тогда не могли понять: почему так происходит? Уже после войны нас знакомили с документами. С телеграммой руководителей Ленинграда - Жданова и Попкова - от 21 апреля 1941 года о том, что город находится на рельсовом положении, нет военного запаса продовольствия. И это подтвердилось, когда горели Бадаевские склады - полупустые, мы сами увидели, что в Ленинграде почти нет запаса продуктов. Одна из причин лютого голода - в том, что власти не подготовили город к блокаде. И об этом говорить они не хотели ни тогда, ни сейчас.
Людмила Эльяшова (1922 г.р.), блокадница, писатель, кандидат экономических наук:
- Люди должны думать и высказывать свои соображения. Поэтому то, что сделал «Дождь», он сделал не напрасно. И то, что его за это так клюют, - грубая ошибка! И ошибка, увы, очень соответствующая тому, что делается у нас в стране. Все то, что творилось в нашем городе во время войны, было для нас очень горько и неожиданно. Мы были воспитаны на том, что наша страна ни одной пяди своей земли не отдаст, и т.д. А в конце сентября 1941 года у нас в университете было партийно-комсомольское собрание с названием «об обороне нашего участка». Говорили о том, как вести баррикадные бои, если немцы войдут в город. И мы с ужасом слышали о том, что будем сражаться бутылками с горючей жидкостью. Мы могли бы стрелять, но у нас не было винтовок. Только - бутылки. Это все вызывало недоумение: как же так? Почему нас обманывали? После этого партсобрания я купила пять бутылочек уксусной эссенции (по числу девочек в комнате) и сказала им: «Мы, конечно, будем сражаться и на баррикадах, и как придется. Если мы проиграем сражение - уйдем вместе с армией. Но если нам не удастся уйти…» И я молча поставила перед девочками эти пять бутылочек. И все девочки со мной согласились.
Сейчас уже можно и нужно об этом думать и говорить. И то, что люди могут вслух размышлять, - замечательно. Нельзя им затыкать рты.
Борис Шур (1941 г.р.), блокадник, заместитель председателя правления первого общества «Жители блокадного Ленинграда», капитан II ранга в отставке:
- Реакция власти понятна и очевидна: оппозиционное СМИ нужно любым способом стукнуть по башке. Но до тех пор, пока не будут открыты ВСЕ архивы, можно устраивать любые манипуляции. Когда началась история с «Дождем», я полез в архивы, поднял документы Политбюро и Ленинградского обкома. Было несколько вариантов развития событий. Совершенно официально: город готовился и к сдаче, и к уличным боям. К взрыву отдельных зданий и мостов. Никакая эвакуация тогда была уже невозможна…
Меня как ребенка блокадного Ленин-града, проведшего здесь с рождения все 900 дней, опрос «Дождя» никак не задел, не оскорбил. Меня больше оскорбила реакция сверху. А объясняю я ее именно тем, что знания скудные. Разговаривать можно тогда, когда есть правдивая информация.
Сам вопрос «Дождя» - совершенно нормальный. Но я бы его так прямо в лоб не задавал: это вопрос не для соцопроса, а для большой серьезной дискуссии. Но заявления «за экстремизм телеканал - в прокуратуру, в суд» - это чушь собачья. «Дождь» извинился - этого вполне достаточно.
Андрей Крюков (1928 г.р.), блокадник, историк:
- Я, как и многие мои ровесники, отнесся к этому вопросу равнодушно. Поскольку блокадой я как историк занимаюсь уже много лет, то знаю документы и из немецких источников. Город должны были предать гибели. Гитлер отдал такое распоряжение. И о том, что жителей - даже если они постараются уйти, - не выпускать. На фоне того, что я знаю о такой намеченной судьбе, мне рассуждать на эту тему кажется бессмысленным. Но не все же, к сожалению, это знают. Надо раскрывать эту тему. Хотя так ставить вопрос о сдаче города - достаточно примитивно. Но руководство «Дождя», видимо, просто хотело привлечь внимание к теме и представить не могло, что последует за опросом. Мне кажется, власти к этому следовало отнестись спокойнее.
Николай Гольм (1939 г.р.), блокадник, музыкант, сын Александра Гольма - музыканта блокадного оркестра под управлением К.И. Элиасберга:
- Спрашивать об этом с экрана не стоило. Что значит - сдать Ленинград? Все равно те же люди бы погибли. А так - хоть есть чем гордиться. Ни в коем случае нельзя было сдавать Ленинград. Но я согласен с тем, что историю надо знать, помнить и воспитывать детей правильно. Я часто сталкиваюсь с тем, что молодое поколение уже историей не владеет. И владение ею, конечно, будет зависеть от того, как им преподнесут ее. Вот это и страшно. Тем и плохо молчание. Потому что долгие годы все шло к тому, чтобы дискредитировать и блокадный подвиг, и ленинградцев. Говорить нужно обязательно, вопрос только в том, в какой форме, в каком тоне.
Зинаида Кузнецова (1928 г.р.), блокадница, автор воспоминаний, вошедших в книгу «Ленинградцы»:
- Сдавать город было нельзя. И рассуждать об этом сейчас не надо. Это - в прошлом, и это - вопрос давно решенный. Если бы у меня показывал телеканал «Дождь», я бы не стала об этом слушать. Но я и другого не понимаю: ну совершили журналисты глупость, исправьте. Но зачем такие крайние меры?
Записала Нина Петлянова
Соб. корр. по Северо-Западному федеральному округу
Кто стоит под «До///дем»?
Кто прекратил трансляцию «Дождя», официально уведомив телеканал:
Кто прекратил вещание, не объясняя причин:
Сколько процентов покрытия аудитории потеряли:
Кто продолжает вещание:
Также осталось много мелких кабельных операторов, транслирующих «Дождь» в регионах:
о них зрители могут узнать в службе поддержки «Дождя» по телефону 8 495 744-01-77.
«Дождь» можно смотреть через сайт: tvrain.ru
«Об отключениях мы узнаём от зрителей, они жалуются в социальных сетях, что не могут нас смотреть. Сами операторы не выходят на связь. Но мы надеемся, что все будет хорошо», - говорит Дарья Симоненко, бренд-менеджер телеканала.
Некоторые операторы в последние дни то отключали, то снова включали трансляцию «Дождя».
О скандальном опросе канала «Дождь» и последующей реакции властей на него рассуждают ленинградцы, пережившие блокаду. Именно они и никто другой имеют право судить тех, кто прикоснулся к блокадной истории
Вера Сомина (1938 г.р.), блокадница, дочь первого экскурсовода Музея блокады и обороны Ленинграда, научный сотрудник Российского института истории искусств:
- Меня смутила подготовленная реакция власти. Я уж, во всяком случае, должна чувствовать то, что чувствуют блокадники. Когда в 70-х годах об этом говорил писатель Виктор Астафьев - он ставил вопрос очень жестко: необходимо было сдать город. Я не была согласна с ним. Но сейчас мне уже не кажется ужасным обсуждать этот вопрос.
На «Дожде» работают умные мальчики и девочки, с искренним интересом ко всему. Они поднимают те вопросы, от которых мы шарахались в молодости, и дают возможность хотя бы сейчас над ними подумать. Никакого отторжения у меня опрос не вызвал. А вот реакция властей на него очень даже вызвала. Когда смотрела выступления по этому поводу в петербургском Законодательном собрании, я испытала ужас. Это был поток сумасшедшей брани, дикого крика, каких-то глупостей. Смотришь на них и вроде жалко их, того же Милонова. Но с другой стороны - почему такие агрессивные сумасшедшие портят нормальным людям жизнь?
Вера Рогова (1920 г.р.), блокадница (в блокаду - студентка ЛГУ), одна из создателей блокадного детского дома, педагог:
- Мне «Дождь» очень нравится - хороший канал с доброй перспективой. И то, что его хотят закрыть, - безобразие. Слова чиновников про оскорбление блокадников - это нехорошая придумка, ужасная. Я считаю, изворачивать эту ситуацию так - нравственное преступление со стороны тех, кто это делает.
Кроме того, «Дождь» сформулировал вопрос не так грубо. Спросил риторически: можно ли было спасти жителей, если бы город сдали?
Мы и тогда задумывались, и тогда не могли понять: почему так происходит? Уже после войны нас знакомили с документами. С телеграммой руководителей Ленинграда - Жданова и Попкова - от 21 апреля 1941 года о том, что город находится на рельсовом положении, нет военного запаса продовольствия. И это подтвердилось, когда горели Бадаевские склады - полупустые, мы сами увидели, что в Ленинграде почти нет запаса продуктов. Одна из причин лютого голода - в том, что власти не подготовили город к блокаде. И об этом говорить они не хотели ни тогда, ни сейчас.
Людмила Эльяшова (1922 г.р.), блокадница, писатель, кандидат экономических наук:
- Люди должны думать и высказывать свои соображения. Поэтому то, что сделал «Дождь», он сделал не напрасно. И то, что его за это так клюют, - грубая ошибка! И ошибка, увы, очень соответствующая тому, что делается у нас в стране. Все то, что творилось в нашем городе во время войны, было для нас очень горько и неожиданно. Мы были воспитаны на том, что наша страна ни одной пяди своей земли не отдаст, и т.д. А в конце сентября 1941 года у нас в университете было партийно-комсомольское собрание с названием «об обороне нашего участка». Говорили о том, как вести баррикадные бои, если немцы войдут в город. И мы с ужасом слышали о том, что будем сражаться бутылками с горючей жидкостью. Мы могли бы стрелять, но у нас не было винтовок. Только - бутылки. Это все вызывало недоумение: как же так? Почему нас обманывали? После этого партсобрания я купила пять бутылочек уксусной эссенции (по числу девочек в комнате) и сказала им: «Мы, конечно, будем сражаться и на баррикадах, и как придется. Если мы проиграем сражение - уйдем вместе с армией. Но если нам не удастся уйти…» И я молча поставила перед девочками эти пять бутылочек. И все девочки со мной согласились.
Сейчас уже можно и нужно об этом думать и говорить. И то, что люди могут вслух размышлять, - замечательно. Нельзя им затыкать рты.
Борис Шур (1941 г.р.), блокадник, заместитель председателя правления первого общества «Жители блокадного Ленинграда», капитан II ранга в отставке:
- Реакция власти понятна и очевидна: оппозиционное СМИ нужно любым способом стукнуть по башке. Но до тех пор, пока не будут открыты ВСЕ архивы, можно устраивать любые манипуляции. Когда началась история с «Дождем», я полез в архивы, поднял документы Политбюро и Ленинградского обкома. Было несколько вариантов развития событий. Совершенно официально: город готовился и к сдаче, и к уличным боям. К взрыву отдельных зданий и мостов. Никакая эвакуация тогда была уже невозможна…
Меня как ребенка блокадного Ленин-града, проведшего здесь с рождения все 900 дней, опрос «Дождя» никак не задел, не оскорбил. Меня больше оскорбила реакция сверху. А объясняю я ее именно тем, что знания скудные. Разговаривать можно тогда, когда есть правдивая информация.
Сам вопрос «Дождя» - совершенно нормальный. Но я бы его так прямо в лоб не задавал: это вопрос не для соцопроса, а для большой серьезной дискуссии. Но заявления «за экстремизм телеканал - в прокуратуру, в суд» - это чушь собачья. «Дождь» извинился - этого вполне достаточно.
Андрей Крюков (1928 г.р.), блокадник, историк:
- Я, как и многие мои ровесники, отнесся к этому вопросу равнодушно. Поскольку блокадой я как историк занимаюсь уже много лет, то знаю документы и из немецких источников. Город должны были предать гибели. Гитлер отдал такое распоряжение. И о том, что жителей - даже если они постараются уйти, - не выпускать. На фоне того, что я знаю о такой намеченной судьбе, мне рассуждать на эту тему кажется бессмысленным. Но не все же, к сожалению, это знают. Надо раскрывать эту тему. Хотя так ставить вопрос о сдаче города - достаточно примитивно. Но руководство «Дождя», видимо, просто хотело привлечь внимание к теме и представить не могло, что последует за опросом. Мне кажется, власти к этому следовало отнестись спокойнее.
Николай Гольм (1939 г.р.), блокадник, музыкант, сын Александра Гольма - музыканта блокадного оркестра под управлением К.И. Элиасберга:
- Спрашивать об этом с экрана не стоило. Что значит - сдать Ленинград? Все равно те же люди бы погибли. А так - хоть есть чем гордиться. Ни в коем случае нельзя было сдавать Ленинград. Но я согласен с тем, что историю надо знать, помнить и воспитывать детей правильно. Я часто сталкиваюсь с тем, что молодое поколение уже историей не владеет. И владение ею, конечно, будет зависеть от того, как им преподнесут ее. Вот это и страшно. Тем и плохо молчание. Потому что долгие годы все шло к тому, чтобы дискредитировать и блокадный подвиг, и ленинградцев. Говорить нужно обязательно, вопрос только в том, в какой форме, в каком тоне.
Зинаида Кузнецова (1928 г.р.), блокадница, автор воспоминаний, вошедших в книгу «Ленинградцы»:
- Сдавать город было нельзя. И рассуждать об этом сейчас не надо. Это - в прошлом, и это - вопрос давно решенный. Если бы у меня показывал телеканал «Дождь», я бы не стала об этом слушать. Но я и другого не понимаю: ну совершили журналисты глупость, исправьте. Но зачем такие крайние меры?
Записала Нина Петлянова
Соб. корр. по Северо-Западному федеральному округу
Кто стоит под «До///дем»?
Кто прекратил трансляцию «Дождя», официально уведомив телеканал:
- «Акадо»
- «Билайн-ТВ»
Кто прекратил вещание, не объясняя причин:
- «Дом.ру»
- «НТВ плюс»
- «Ростелеком»
- «Орион Экспресс»
Сколько процентов покрытия аудитории потеряли:
- Около 35 процентов
Кто продолжает вещание:
- «Триколор ТВ».
Также осталось много мелких кабельных операторов, транслирующих «Дождь» в регионах:
о них зрители могут узнать в службе поддержки «Дождя» по телефону 8 495 744-01-77.
«Дождь» можно смотреть через сайт: tvrain.ru
«Об отключениях мы узнаём от зрителей, они жалуются в социальных сетях, что не могут нас смотреть. Сами операторы не выходят на связь. Но мы надеемся, что все будет хорошо», - говорит Дарья Симоненко, бренд-менеджер телеканала.
Некоторые операторы в последние дни то отключали, то снова включали трансляцию «Дождя».