Радикальный ислам в Пакистане ч1
"..Таким образом, вся история создания атомного проекта еще
более акцентировала исламскую составляющую в государствен-
ной концепции Пакистана, что, вновь подчеркнем, было на руку
всем странам-спонсорам - как исламским, так и неисламским.
Но одновременно пакистанский атомный проект превратил Па-
кистан в весьма специфический центр коммуникаций, в особую
зону, где сошлись интересы столь влиятельных и противоречи-
вых сил, как Саудовская Аравия и страны Персидского залива,
США, а также страны НАТО и стоящий, казалось бы, в стороне
от этих центров сил Китай, превращающийся сейчас у нас на гла-
зах в сверхдержаву XXI века (и по-прежнему являющийся стра-
тегическим союзником Пакистана). Итак, с одной стороны, Па-
кистан - это страна, испытывающая многочисленные проблемы,
страна с проблематичной устойчивостью. Но, с другой стороны,
это мощнейший центр во многом парадоксальных коммуника-
ций. Не ощутив этой двойственности, нельзя понять ни роли
Пакистана в современном мире, ни важных особенностей его ис-
торического пути.
С военным переворотом генерала Зия-уль-Хака светские тен-
денции в Пакистане оказались еще более серьезно подорваны (тог-
да как работа над ядерной программой продолжилась и даже ус-
корилась - теперь уже исключительно под контролем Межведом-
ственной разведки Пакистана (ISI)).
И без того тесные связи между религиозными деятелями и во-
енными достигли нового уровня. Целая группа клерикальных
партий - от Мусульманской лиги до «Джамаат-е-Ислами» - по-
требовала законодательного введения норм исламского шариата.
В итоге правительство Зия-уль-Хака в 1977-1979 гг. приняло ряд
законов, которые предусматривали применение традиционных
исламских наказаний за преступления (отрубание рук за воров-
ство, побивание камнями за супружескую неверность и т.д.). В
декабре 1984 г. Зия организовал всенародный референдум, на ко-
тором была одобрена стратегия исламизации.
Если взять только один, но крайне важный показатель - ис-
ламское образование, то можно отметить, что к 1988 году, когда
погиб генерал Зия-уль-Хак, в Пакистане действовали 3 тысячи
медресе. Начали их создавать в 80-е годы XX века (при горячей
поддержке Саудовской Аравии) в качестве барьера против ком-
мунистической идеологии в Афганистане.
Главное и основное, чему обучают мальчиков (их в медресе
принимают с 6 лет), - знание наизусть Корана на арабском язы-
ке, чтобы ритмично начитывать все его 144 главы. На это требу-
ется десять лет. Выпускник медресе в 16 лет, кроме Корана, зна-
ет немного: Земля плоская, ислам - единственно правильная
религия, а Америка, Индия и Израиль являются его смертель-
ными врагами14. (Сегодня в Пакистане лишь по официальным
данным таких учебных заведений около 13,5 тысяч, но некото-
рые неофициальные источники говорят чуть ли не о 40 тысячах
медресе).
Эти необразованные молодые люди - превосходный материал
для подготовки мусульманских «борцов за веру» (в том числе, и
смертников). На дальнейшую их идеологическую обработку на-
целены около 1700 военно-религиозных школ, так называемых
«марказ медресе», в которых 16-18-летние юноши обучаются уже
по диверсионной программе. Многие из них пополняют потом тре-
нировочные центры 13 террористических организаций, созданных
на пакистанской территории.
В 1990-е годы (после ухода в 1989 году советского ограничен-
ного контингента из Афганистана) тысячи опытных арабских и
афганских боевиков временно остались не у дел. В том числе и по
этой причине в Афганистане тогда началась гражданская война.
Но уже в середине 1990-х годов этих боевиков и студентов медре-
се (талибов) Межведомственная разведка Пакистана вместе с аме-
риканским ЦРУ сумели подготовить и превратить в мощное во-
енно-политическое движение под названием «Талибан».
Так называемые «армейские корпуса» талибов более чем на
треть состояли из пакистанских и арабских боевиков, кадровые
пакистанские офицеры и даже генералы были военными совет-
никами полевых командиров. Современное вооружение, финан-
совые потоки из нефтяных эмиратов Персидского залива шли че-
рез Исламабад. В итоге в 1994 году Талибан завладел Афганиста-
ном, установив в стране жесткий исламский режим.Создавая и поддерживая Талибан, Пакистан имел и собствен-
ные внешнеполитические цели. Он рассчитывал, во-первых, при-
вести Талибан к власти в Афганистане и таким образом взять стра-
ну под свой контроль и, во-вторых, надолго «приручить» афганс-
ких пуштунов. Для Исламабада хорошие отношения с пуштунами,
населяющими одну (и самую большую) из четырех провинций
страны - Северо-Западную пограничную провинцию (СЗПП), -
являются важнейшим элементом безопасности государства.
Но с поражением талибов от войск Северного альянса обе стра-
тегические цели оказались проваленными: Пакистану не удалось
ни установить контроль над Афганистаном, ни замириться с пуш-
тунами.
Что касается роста исламистских настроений в Пакистане, то,
как оказалось, игры с радикальным исламом даром не проходят: к
середине 1980-х годов исламские настроения стали активно про-
никать в спецслужбы и в армию. В генералитете все большую роль
стало играть второе, гораздо более исламизированное поколение
военных, подготовленное и выдвинутое в самом Пакистане и по-
степенно теснившее относительно светских «генералов из Санд-
хёрста» (Королевская военная академия Великобритании).
Политику исламизации армии продолжил и пришедший к вла-
сти в 1999 году генерал Первез Мушарраф.
Он не воспрепятствовал получению избирательным альянсом
шести фундаменталистских партий Пакистана 11% голосов на пар-
ламентских выборах 2002 года, разрешил исламистам свободно
вести проповедническую деятельность, принял на своей террито-
рии талибов после их поражения в Афганистане.
Конечно, на политику Мушаррафа оказывали давление ради-
кальные исламские элементы из высшего военного руководства,
включая тех, которые инициировали создание «Лашкар-и-Тайба»
в Кашмире. Они контрабандным путем снабжали оружием сепа-
ратистские группировки в Кашмире, Афганистане и даже в Шри-
Ланке («Тигры освобождения Тамил-Илама»)15.
В результате, к концу XX - началу XXI века ислам в Пакистане
из политического инструмента для внутреннего (цементирование
этнической и политической структуры страны) и внешнего (со-
здание зон напряженности в отношениях с Индией) использова-
ния превратился в самостоятельный политический фактор, в мощ-
ную силу, все чаще противопоставляющую государственным ин-тересам свои собственные. Пакистанские военные и спецслужбы
перехитрили самих себя: политизированный ислам вошел в жест-
кое противоречие с возможностью дальнейшего экономического
и политического (по преимуществу светского) развития страны.
Окончательно это стало понятно после смены западной (аме-
риканской) парадигмы по отношению к исламу, наступившей пос-
ле 11 сентября 2001 года. Если прежде Соединенные Штаты не
только смотрели сквозь пальцы на поддержку пакистанскими во-
енными террористических групп, но и прямо подталкивали их к
такой поддержке, то теперь США потребовали прекратить помощь
движению Талибан в Афганистане, а затем и вынудили пакистан-
скую армию вести вооруженную борьбу с исламистами на своей
территории и на границе с Афганистаном.
Однако, похоже, процесс зашел слишком далеко, и теперь ос-
тановить разрастание радикальных исламских настроений не толь-
ко в провинциях страны, но и внутри армии и спецслужб Пакис-
тана крайне трудно. Сегодня допустима, на мой взгляд, аналогия
с ситуацией в Иране, когда там в результате подобных рискован-
ных политических игр американцев светский режим был сметен
исламской революцией.
Исламские партии и движения в Пакистане ныне столь силь-
ны, что такой осведомленный человек, как бывший глава пакис-
танской разведки Хамид Гюль, один из создателей Талибана, пред-
сказывает, что Пакистан пройдет «через свою версию исламской
революции». По его мнению, в случае ее наступления пакистанс-
кая армия окажет слабое сопротивление, так как в ее среде силь-
ны происламские настроения. Гюль утверждает, что многие в ар-
мии сейчас верят в то, что их миссия заключается не просто в за-
щите своей страны. Они, подобно «джихадистам», намерены
отстаивать исламскую веру «во всем регионе и за его пределами»
(c) Радикальный Ислам
более акцентировала исламскую составляющую в государствен-
ной концепции Пакистана, что, вновь подчеркнем, было на руку
всем странам-спонсорам - как исламским, так и неисламским.
Но одновременно пакистанский атомный проект превратил Па-
кистан в весьма специфический центр коммуникаций, в особую
зону, где сошлись интересы столь влиятельных и противоречи-
вых сил, как Саудовская Аравия и страны Персидского залива,
США, а также страны НАТО и стоящий, казалось бы, в стороне
от этих центров сил Китай, превращающийся сейчас у нас на гла-
зах в сверхдержаву XXI века (и по-прежнему являющийся стра-
тегическим союзником Пакистана). Итак, с одной стороны, Па-
кистан - это страна, испытывающая многочисленные проблемы,
страна с проблематичной устойчивостью. Но, с другой стороны,
это мощнейший центр во многом парадоксальных коммуника-
ций. Не ощутив этой двойственности, нельзя понять ни роли
Пакистана в современном мире, ни важных особенностей его ис-
торического пути.
С военным переворотом генерала Зия-уль-Хака светские тен-
денции в Пакистане оказались еще более серьезно подорваны (тог-
да как работа над ядерной программой продолжилась и даже ус-
корилась - теперь уже исключительно под контролем Межведом-
ственной разведки Пакистана (ISI)).
И без того тесные связи между религиозными деятелями и во-
енными достигли нового уровня. Целая группа клерикальных
партий - от Мусульманской лиги до «Джамаат-е-Ислами» - по-
требовала законодательного введения норм исламского шариата.
В итоге правительство Зия-уль-Хака в 1977-1979 гг. приняло ряд
законов, которые предусматривали применение традиционных
исламских наказаний за преступления (отрубание рук за воров-
ство, побивание камнями за супружескую неверность и т.д.). В
декабре 1984 г. Зия организовал всенародный референдум, на ко-
тором была одобрена стратегия исламизации.
Если взять только один, но крайне важный показатель - ис-
ламское образование, то можно отметить, что к 1988 году, когда
погиб генерал Зия-уль-Хак, в Пакистане действовали 3 тысячи
медресе. Начали их создавать в 80-е годы XX века (при горячей
поддержке Саудовской Аравии) в качестве барьера против ком-
мунистической идеологии в Афганистане.
Главное и основное, чему обучают мальчиков (их в медресе
принимают с 6 лет), - знание наизусть Корана на арабском язы-
ке, чтобы ритмично начитывать все его 144 главы. На это требу-
ется десять лет. Выпускник медресе в 16 лет, кроме Корана, зна-
ет немного: Земля плоская, ислам - единственно правильная
религия, а Америка, Индия и Израиль являются его смертель-
ными врагами14. (Сегодня в Пакистане лишь по официальным
данным таких учебных заведений около 13,5 тысяч, но некото-
рые неофициальные источники говорят чуть ли не о 40 тысячах
медресе).
Эти необразованные молодые люди - превосходный материал
для подготовки мусульманских «борцов за веру» (в том числе, и
смертников). На дальнейшую их идеологическую обработку на-
целены около 1700 военно-религиозных школ, так называемых
«марказ медресе», в которых 16-18-летние юноши обучаются уже
по диверсионной программе. Многие из них пополняют потом тре-
нировочные центры 13 террористических организаций, созданных
на пакистанской территории.
В 1990-е годы (после ухода в 1989 году советского ограничен-
ного контингента из Афганистана) тысячи опытных арабских и
афганских боевиков временно остались не у дел. В том числе и по
этой причине в Афганистане тогда началась гражданская война.
Но уже в середине 1990-х годов этих боевиков и студентов медре-
се (талибов) Межведомственная разведка Пакистана вместе с аме-
риканским ЦРУ сумели подготовить и превратить в мощное во-
енно-политическое движение под названием «Талибан».
Так называемые «армейские корпуса» талибов более чем на
треть состояли из пакистанских и арабских боевиков, кадровые
пакистанские офицеры и даже генералы были военными совет-
никами полевых командиров. Современное вооружение, финан-
совые потоки из нефтяных эмиратов Персидского залива шли че-
рез Исламабад. В итоге в 1994 году Талибан завладел Афганиста-
ном, установив в стране жесткий исламский режим.Создавая и поддерживая Талибан, Пакистан имел и собствен-
ные внешнеполитические цели. Он рассчитывал, во-первых, при-
вести Талибан к власти в Афганистане и таким образом взять стра-
ну под свой контроль и, во-вторых, надолго «приручить» афганс-
ких пуштунов. Для Исламабада хорошие отношения с пуштунами,
населяющими одну (и самую большую) из четырех провинций
страны - Северо-Западную пограничную провинцию (СЗПП), -
являются важнейшим элементом безопасности государства.
Но с поражением талибов от войск Северного альянса обе стра-
тегические цели оказались проваленными: Пакистану не удалось
ни установить контроль над Афганистаном, ни замириться с пуш-
тунами.
Что касается роста исламистских настроений в Пакистане, то,
как оказалось, игры с радикальным исламом даром не проходят: к
середине 1980-х годов исламские настроения стали активно про-
никать в спецслужбы и в армию. В генералитете все большую роль
стало играть второе, гораздо более исламизированное поколение
военных, подготовленное и выдвинутое в самом Пакистане и по-
степенно теснившее относительно светских «генералов из Санд-
хёрста» (Королевская военная академия Великобритании).
Политику исламизации армии продолжил и пришедший к вла-
сти в 1999 году генерал Первез Мушарраф.
Он не воспрепятствовал получению избирательным альянсом
шести фундаменталистских партий Пакистана 11% голосов на пар-
ламентских выборах 2002 года, разрешил исламистам свободно
вести проповедническую деятельность, принял на своей террито-
рии талибов после их поражения в Афганистане.
Конечно, на политику Мушаррафа оказывали давление ради-
кальные исламские элементы из высшего военного руководства,
включая тех, которые инициировали создание «Лашкар-и-Тайба»
в Кашмире. Они контрабандным путем снабжали оружием сепа-
ратистские группировки в Кашмире, Афганистане и даже в Шри-
Ланке («Тигры освобождения Тамил-Илама»)15.
В результате, к концу XX - началу XXI века ислам в Пакистане
из политического инструмента для внутреннего (цементирование
этнической и политической структуры страны) и внешнего (со-
здание зон напряженности в отношениях с Индией) использова-
ния превратился в самостоятельный политический фактор, в мощ-
ную силу, все чаще противопоставляющую государственным ин-тересам свои собственные. Пакистанские военные и спецслужбы
перехитрили самих себя: политизированный ислам вошел в жест-
кое противоречие с возможностью дальнейшего экономического
и политического (по преимуществу светского) развития страны.
Окончательно это стало понятно после смены западной (аме-
риканской) парадигмы по отношению к исламу, наступившей пос-
ле 11 сентября 2001 года. Если прежде Соединенные Штаты не
только смотрели сквозь пальцы на поддержку пакистанскими во-
енными террористических групп, но и прямо подталкивали их к
такой поддержке, то теперь США потребовали прекратить помощь
движению Талибан в Афганистане, а затем и вынудили пакистан-
скую армию вести вооруженную борьбу с исламистами на своей
территории и на границе с Афганистаном.
Однако, похоже, процесс зашел слишком далеко, и теперь ос-
тановить разрастание радикальных исламских настроений не толь-
ко в провинциях страны, но и внутри армии и спецслужб Пакис-
тана крайне трудно. Сегодня допустима, на мой взгляд, аналогия
с ситуацией в Иране, когда там в результате подобных рискован-
ных политических игр американцев светский режим был сметен
исламской революцией.
Исламские партии и движения в Пакистане ныне столь силь-
ны, что такой осведомленный человек, как бывший глава пакис-
танской разведки Хамид Гюль, один из создателей Талибана, пред-
сказывает, что Пакистан пройдет «через свою версию исламской
революции». По его мнению, в случае ее наступления пакистанс-
кая армия окажет слабое сопротивление, так как в ее среде силь-
ны происламские настроения. Гюль утверждает, что многие в ар-
мии сейчас верят в то, что их миссия заключается не просто в за-
щите своей страны. Они, подобно «джихадистам», намерены
отстаивать исламскую веру «во всем регионе и за его пределами»
(c) Радикальный Ислам