Турне в Абхазию. Новый Афон. Анакопийская крепость - 3
06.06.2023
В прошлый пост мы осмотрели близлежащие красоты с высоты Восточной башни - Турне в Абхазию. Новый Афон. Анакопийская крепость - 2.
И мы направляемся рядом в храм Св. Феодора, возле которого некий сподвижник распространяет свечки...
Эта площадка - останки Западной башни цитадели и дворик...
А я здесь поцитирую могучую книгу - Д. В. Белецкий, А. Ю. Виноградов. Храмовая архитектура Анакопийской крепости.
Храм Св. Феодора, руины которого сохранились до уровня перекрытий, доступен для изучения. Он находится на самой вершине так называемой Иверской горы, на территории цитадели - сердца Анакопийской крепости (А. С. Башкиров называет ее то «акрополем», то «кастелем Анакуфы»). При небольших размерах этот храм, вероятно, занимал особое место среди всех построек Анакопийской крепости, причем не только культовых. Он расположен на самой высокой точке горы, где следовало бы скорее ожидать башню-донжон. И дело, очевидно, не в удобстве места для строительства храма, напротив - зодчим пришлось возводить для него мощнейшие, практически уникальные субструкции (которые можно было бы соорудить и для башни). Скорее, мы имеем здесь дело либо с каким-то особо почитаемым местом, локальной святыней), либо с желанием заказчиков «освятить» присутствием церкви вершину горы и всю крепость. Простое по своему плану здание храма на самом деле является многослойной, неоднократно переделывавшейся и достраивавшейся структурой, которая, в свою очередь, входит в состав группы построек Анакопийской цитадели. При исследованиях здание храма должно рассматриваться вместе с ними. Памятник неоднократно привлекал внимание исследователей, которые, однако, ограничивались лишь обобщенными сведениями о формах храма и его датировке. Подробные описания храма Св. Феодора принадлежат А. С. Башкирову и М. М. Трапшу.
Как уже сказано, сооружение, венчающее всю гору и крепость, является частью комплекса построек, окружающего скальный выход - самую высокую точку Анакопийской горы; не исключено, что скала была искусственно снивелирована. С запада ее поверхность плавно спускается вниз, с трех других сторон резко обрывается. С юга и востока к скале примыкают субструкции (на них и на скале, собственно, и устроена терраса, на которой сооружен храм), а также ныне разрушенная галерея-балкон и две лестницы, остатки которых читаются ярусом ниже с южной стороны. К этому же комплексу относится находящаяся южнее храма цистерна с источником («осадный колодец» по М. М. Трапшу), расположенная на уровне основания субструкций. В верхней части субструкций имеется еще одна цистерна, предназначенная для сбора дождевой воды, которая стекает сюда по стоку в террасе с юго-востока от храма. Подробно эти субструкции будут рассмотрены ниже.
Храм ныне находится в сильно руинированном состоянии: он полностью лишен перекрытий, сохранившиеся стены местами сильно повреждены. В XIX в. территория цитадели была расчищена и монахи основанного поблизости Ново-Афонского монастыря стали использовать руины как очередной объект для привлечения паломников (однако не стали восстанавливать их,подобно храму Св. Симона Кананита). Для этого в центре руинированного храма была возведена граненная в плане часовня с шатровым завершением в эклектическом стиле, где поместили чтимую икону Богородицы Иверской. Кроме того, в апсиде церкви была возведена стенка, сложенная из собранных в районе цитадели средневековых архитектурных деталей, покрытых резьбой (на надписях были вырезаны ошибочные даты, а все сооружение подписано как «святые останки»). В основном это остатки архитектурного декора различных зданий, в том числе и церкви Св. Феодора, но, вероятно, некоторые из них являлись надгробиями.
Храм Св. Феодора представляет собой сравнительно небольшую зальную церковь с прямоугольным наосом (длина наоса - 10 м, ширина -5,7 м) и выступающей апсидой несколько меньшей ширины, чем наос (глубина апсиды - 3,5-3,8 м). Храм ориентирован не строго на восток - его продольная ось слегка смещена к югу. Ясно читаются два периода в строительстве памятника. Первоначальное здание церкви в какой-то период частично разрушилось, после чего было восстановлено, причем значительно переделано (Башкиров называет это «эпохой реставрации и перестройки»). Толщина боковых стен наоса при этом была увеличена почти вдвое, так что стены первого этапа оказались целиком в толще новых стен. Стену же апсиды нарастили лишь с фасада - внутри храма сохранилась ее первоначальная поверхность. Существующая западная стена храма имеет не столь значительную толщину: она целиком сложена на втором этапе, более ранняя кладка в ней отсутствует (местоположение западной стены раннего храма остается не до конца понятным). Часть проемов в стенах была заложена, часть - изменила свои формы. Пол в храме в настоящее время земляной, но можно осторожно предположить, что изначально он был известковым, возможно, с цемянкой (подобно сохранившимся фрагментам в южной оконечности апсиды), - вполне вероятно, что его остатки будут выявлены при раскопках.
План первого храма мог несколько отличаться от существующего ныне, впрочем, ответ на этот вопрос могут дать, вероятно, лишь архитектурно-археологические исследования. В настоящее время он имеет форму зальной церкви с прямоугольным наосом и примыкающей к нему полукруглой выступающей наружу апсидой: в местах примыкания апсиды к основному объему храма имеются небольшие заплечики. План второго храма имеет обычные для зальных церквей пропорции: длина наоса примерно вдвое превышает его ширину. Однако М. М. Трапш предположил, что изначально здесь стояло более удлиненное сооружение, в дальнейшем же «неф храма был значительно укорочен сооружением в его западной части перегородки <...>. Оставшаяся вне этой перегородки западная часть храма была разрушена за исключением небольшой стены с входной дверью. Последняя сохранила первоначальную кладку из плохо обтесанных разнообразных по величине плит, положенных на толстом известковом растворе...». В самом деле, западная стена нынешнего храма значительно тоньше других его стен и, в отличие от последних, не включает в свой состав более раннюю кладку, а полностью сложена на втором этапе. Однако можно предположить, что она построена на основании предшествовавшей стены, полностью к тому моменту разрушенной или специально разобранной. Западная стена притвора, действительно, включает в себя значительный фрагмент кладки, визуально очень схожей с кладкой собственно храма первого этапа (вплоть до пазов от пальцев лесов). Однако его боковые части не имеют перевязки со стенами храма и к тому же проходят заподлицо с фасадной поверхностью второго этапа, а значит, были возведены позже. Вместе с тем шов с юга от входа в этот притвор указывает, возможно, на то, что эта часть храма первоначально была уже наоса (по крайней мере, с юга). Надо полагать, что перед нами остатки западного притвора (нартекса), который на каком-то этапе был практически полностью разрушен, а затем неоднократно переделывался: следы этих перестроек в настоящее время читаются достаточно хорошо. Первое здание выглядело довольно грубо, поскольку сложено из плохо обработанных известняковых валунов, у которых подтесана (обколота) только лицевая грань, с толстыми слоями известкового раствора. Контраст ранней грубой кладки с более аккуратной поздней хорошо виден, например, у юго-западного угла в интерьере. Толщина стен первоначального храма была около метра.
Снаружи декора практически не прослеживается. Лишь на южной стороне апсиды сохранилось несколько выступающих блоков, вероятно, от карниза, который, судя по всему, был ступенчатым и состоял, по меньшей мере, из двух полочек. Невозможно сказать, какой формы был цоколь первого храма и существовал ли он вообще: вся нижняя часть раннего здания в настоящее время скрыта позднейшей перелицовкой. Для прояснения этого вопроса требуются зондажи, причем в нескольких местах: на стенах наоса и апсиды. М. М. Трапш утверждает, что кладка древнейшей части памятника составная, «из грубо обработанных известняковых камней, перемежающихся поясками из многократных рядов плоских кирпичей». Однако на самом деле рядов плинфы там нет - встречаются лишь отдельные ее куски (или фрагменты черепицы), положенные случайно, без какой-либо системы, либо небольшие ее скопления. С использованием большого количества плинфы и черепицы сложены свод конхи (изнутри) и арки над окнами. Свод конхи состоял из двух слоев: нижнего панциря и расположенной над ним забутовки. Панцирь на пять-шесть рядов выше пят свода был выведен из камня, а далее (судя по незначительному фрагменту) сложен из цельной плинфы и черепицы, причем, судя по сохранившемуся фрагменту кладки, и той, и другой было почти поровну. Бутовый слой конхи состоит из необработанного колотого камня на толстом слое раствора без перевязки с панцирем, который легко отслоился. Плинфяная часть панциря практически полностью утрачена, однако линия его состыковки с лежавшими ниже рядами камня хорошо прослеживается в виде горизонтального уступа с наклонной верхней поверхностью. В стенах храма имеются круглые отверстия диаметром от 4 до 7 см. Только в алтаре их около 10 (если считать скрытые за рельефами), причем они трех уровней: на высоте низа окон, на высоте верха окон и над фронтоном монашеской стенки с рельефами, на 1-1,2 м выше второго уровня. Такие же круглые пазы встречаются на всех стенах храма, как внутри, так и снаружи. Они очень глубокие, некоторые, возможно, даже сквозные. Характерно, что на западной стене собственно храма, сложенной позже, как и в поздней облицовке (а также в кладке субструкци), пазов не имеется.
Здесь мы имеем дело со следами поперечных балок лесов, одними своими концами опиравшихся на кладку стен и выглядевших как консоли, придавленные верхними рядами кладки. Это обычный строительный прием византийского времени, имеющий, видимо, античные корни и доживший до XIX в. Зачастую с этих же лесов производили и роспись; после этого их вынимали из стены, а отверстия закладывали камнем. Пазы от строительных лесов имеются во многих древних сооружениях Кавказа. В Анакопии они в большом количестве сохранились на башнях и стенах второй линии обороны, где их регулярность и системность очевидны. В храм вело как минимум две двери. Видимо, главный вход в храм был с запада, по его продольной оси. Его форма и размеры неизвестны: как уже говорилось, западная стена первого храма была полностью разрушена. Другой вход находился с юга. Имеющийся в настоящее время в этой стене дверной проем, расположенный почти в центре стены, появился, видимо, на втором этапе: изначально вход находился восточнее, на месте самой ближней к апсиде ниши. В ней на уровне пола сохранились блоки-подпятники с довольно сложным поворотным устройством гнезд-пазов, в которые были заведены пальцы двух дверных створок. Размеры проема точно не устанавливаются, так как стена при поздней перестройке была сильно перелицована. Однако выше человеческого роста этот панцирь во многом утрачен и хорошо видны (справа и слева от существующей сейчас на этом месте ниши, выше ее завершения) фрагменты двух арок, выложенных из плинфы и камня и находящихся друг над другом. Вероятно, это остатки разгрузочных арок или собственно перекрытия проема.
Вход в храм с юга довольно типичен для архитектуры Кавказа и Малой Азии (и вообще восточных христианских провинций), причем зачастую это единственный вход. Эта специфическая черта имеет сирийские корни, что вполне объяснимо в свете давнишних контактов Закавказья с Сирией. Возможно, однако, что в нашем случае расположение дверного проема никак не связано с какими-либо древними традициями: он просто мог выводить к каким-то находившимся с юга пристройкам (хотя, конечно, мы не знаем точно, что в это время располагалось вокруг храма). Можно предположить в южной стене и более сложную систему проходных проемов (типа аркады), соединявшую собственно храм с некоей южной пристройкой (галереей). В этом случае существовали еще две сквозные арки, одна из которых совпадала с существующим ныне проемом, а другая - с западной нишей. Однако наличие следов дверных створок только в заложенном восточном проеме говорит, скорее, о том, что проход в южной стене имелся в единственном числе. Еще один вход возможен на месте ниши в восточной части северной стены, напротив вышеописанного южного, хотя с севера от храма расположен обрыв. Окончательно разрешить вопрос о наличии дополнительных входных проемов в храме Св. Феодора также могут лишь глубокие зондажи.
В северной стене интерьера имеется ниша. Левая ее сторона совпадает с восточной гранью лопатки позднего происхождения. Ниша углубляется в кладку ранней стены, причем, судя по обмеру, на довольно значительную глубину. Снаружи перекрытие этой ниши в настоящее время представляет собой цементную арку мятой формы, т. е. относится к монашеской реставрации. Внутренняя же перемычка ниши прямая и состоит из каменных блоков. Несомненно, эта перемычка - древняя, а по ее характеру можно допустить, что ниша существовала и до перестройки храма. Возможно даже, что перед нами заложенный проем ранней церкви. Так или иначе, на данном этапе исследований время появления этой ниши окончательно не ясно.
В южной стене в настоящий момент имеются две глубокие ниши (с юга и запада) и уже упоминавшийся дверной проем (посередине). Поскольку в нынешнем виде они относятся к поздней «редакции» - их внутренняя поверхность выполнена в основном хорошо обработанными блоками, характерными именно для кладки второго этапа. Вместе с тем на откосах западной ниши имеются швы. И если восточная ниша, как мы уже говорили, устроена на месте раннего дверного проема, то утверждать, что было изначально на месте западной ниши и существующей двери, мы не беремся. Выше уже было предположено, что нижний ярус южной стены в интерьере мог представлять собой аркаду из трех проемов, но вероятен также вариант, что кроме двери с востока в стене имелись две глубокие ниши или окна.
Окна целиком сохранились только в апсиде. Это три широких проема с параллельными щеками-откосами, перекрытые полуциркульными арками. Внешняя ширина центрального окна - 1,1 м, его высота от подоконника до шелыги арки - 1,4 м; боковые окна несколько yже. Арки сложены из плинфы, черепицы и камня, причем их кладка весьма неаккуратная, явно нерассчитанная на декоративный эффект. Интересно, что перекрытие южного алтарного окна по фасаду отличается от других окон апсиды: оно выложено из камня, из строительной керамики лишь его внутренняя часть и выходящая в интерьер поверхность. Создается впечатление, что первый Анакопийский храм снаружи изначально был покрыт обмазкой, хотя ее следов проследить не удается. Форма окон типична для архитектуры Закавказья относительно раннего времени: широкие световые проемы с параллельными откосами встречаются, например, в Цандрипше и Дранде, в то время как у абхазских памятников, датируемых Х в. (Моквский храм, Лыхны, Бзыбская крепость), световые проемы более узкие. Надо отметить также, что ритм окон апсиды немного сбит: ось центрального окна чуть-чуть смещена к северу, а южное окно поставлено к центральному явно ближе, чем северное. Это вряд ли можно объяснить ошибкой при планировании или при строительстве: вероятно, причина в чем-то ином, возможно в освещении.
В северной стене на высоте около 4 м от уровня современного пола тоже был ряд окон. Их, судя по всему, было три. На месте самого западного осталась бесформенная дыра; от следующего к востоку сохранился восточный откос; далее, еще восточнее, следует вывал кладки, в который также вполне помещается проем. Надо полагать, эти окна были аналогичны по форме световым проемам в апсиде, но по размеру несколько меньше. При последующей реконструкции они, вероятно, были заложены: по крайней мере, сохранившийся откос центрального окна попадает на середину одной из лопаток поздней облицовки. Впрочем, возможно, что новым панцирем были скрыты не все окна, а, как у центрального окна в апсиде, была лишь изменена их форма. На южной стене остатков окон не читается, однако сомнительно, что в верхнем ярусе эта стена, в отличие от северной, оставалась глухой. Обычно окна в церквях на Кавказе старались делать именно с юга, в то время как противоположную, северную стену могли оставить полностью глухой. Судя по остаткам первоначальной кладки, в южной стене Анакопийского храма был, скорее всего, только один световой проем. Кстати, на фотографии 1939 г. справа в кадр, судя по всему, попадает фрагмент ныне полностью утраченного свода наоса. Детально это, к сожалению, рассмотреть не удается. Западная стена первоначального храма, как уже говорилось, утрачена: нет уверенности даже в ее точном расположении, - о каких-либо световых проемах в ней мы тем более не знаем. Следов перекрытия наоса первоначальной постройки не прослеживается. По наблюдению М. М. Трапша, «в позднейшую наружную облицовку включены в значительном количестве обломки травертина, известкового туфа, применявшиеся как легкий строительный материал при возведении коробовых сводов». Присутствие травертина является серьезным аргументом в пользу существования каменных перекрытий. Настаивать на этом утверждении мы не беремся, хотя склоняемся именно к такому варианту (примеры сводчатых базилик в Абхазии - Цандрипш, по крайней мере, после перестройки, и Мюссера). В пользу этого говорит и аналогичное завершение здания на втором этапе: вспомним, что Цандрипшский храм был перекрыт именно таким каменным сводом, который, как и в Анакопии, опирался на пилястры. И все же существует небольшая вероятность того, что перекрытия нашего храма представляли собой деревянные стропила с положенной на них черепицей: такие примеры в Абхазии есть, правда это не зальные храмы, а базилики: например, в Пицунде и, возможно, Гиеносе. В любом случае, перекрытие наоса было выше конхи: над ней имелся довольно значительный прямой лоб - остаток восточной стены выше апсиды.
Никаких следов устройства алтаря на первом этапе существования храма Св. Феодора сейчас не прослеживается. Трудно сказать, существовали ли изначально повышение алтарного пола и синтрон: имеющиеся ныне мы относим к более позднему времени. Но вполне вероятно, что под полом сохраняются и в будущем будут выявлены остатки предшествовавших им конструкций и остатки литургических устройств. От декорации первого храма до нас дошли жалкие остатки. Внутри его грубая кладка была закрыта штукатурной обмазкой, фрагменты которой прослеживаются в апсиде (если она не относится ко второму этапу). Как указывалось выше, обмазка могла быть и снаружи. Из других элементов к ранней церкви можно осторожно отнести отличные от резных деталей второго храма рельефы с крестами. Кроме того, весьма вероятно, что «полукруг», на котором выполнена надпись об освящении храма Св. Феодора, был также архитектурной деталью первого храма - плитой невысокого амвона или, что менее вероятно, тимпаном. Как мы видим, строительные приемы первого храма не дают оснований для уверенной датировки здания - к ней мы вернемся позже.
Последующая перестройка храма заключалась, прежде всего, в полной облицовке существовавших на тот момент стен новым «панцирем», причем как снаружи, так и внутри. Общая схема постройки при этом сохранилась - остался зальный храм с выступающей апсидой. Самое существенное изменение заключалось в том, что у продольных стен интерьера по длине нефа появились узкие пилястры с опирающимися на них подпружными арками. Наос на этом этапе сузился, но все же остался шире алтаря. При этом конха сохранялась: она обрушилась значительно позже - возможно, перестраивавшие храм мастера не хотели (или не могли) возводить новую технически сложную конструкцию вместо сохранившейся старой. Мы не можем уверенно сказать, специально ли часть храма разобрали перед перестройкой из-за аварийности сооружения или церковь к тому времени уже стояла полуразрушенной, но создается впечатление, что строители стремились сохранить фрагменты старой постройки в качестве своего рода каркаса. С одной стороны, при достаточной квалификации строителей было бы проще разобрать руины и строить сооружение заново на старых фундаментах. С другой стороны, сохранение даже таких высоко расположенных элементов, как конха апсиды, говорит о максимальном использовании остатков старого здания, что, в свою очередь, может свидетельствовать и о недостаточной квалификации мастеров. Наконец, возможно также, что здесь сыграло роль какое-то особое отношение к древнему храму. «Футляр»-облицовка храма состоит из сложенных на извести крупных, хорошо обработанных блоков светлого известняка (и, как уже говорилось, в небольшом количестве травертина) и забутовки, которые достаточно хорошо перевязаны. Забутовка состоит из более мелких колотых фрагментов известняка и травертина и осколков строительной керамики, положенных на известковом растворе. Новый панцирь внутри и снаружи здания имеет толщину не менее 0,5 м. Он никак не перевязан со старыми частями храма, поэтому стены, получившиеся в результате реконструкции необычайно толстыми, ныне расслаиваются. При этом поздние прикладки разрушаются, обнажая остатки первоначальной постройки. Кладка последнего этапа в основном сохранилась на меньшую высоту, нежели ранняя, и поэтому о форме позднего карниза нет никаких данных. Хорошо сохранился цоколь двух видо. По стенам наоса цоколь трехступенчатый, а на апсиде - более развитый, пятиступенчатый. Такой сложный цоколь вызывает в памяти храмы вышеупомянутой северо-абхазской группы Х в.: Лыхны, Алахадзы, Бзыбь и т. д. Апсида изнутри сохранила свой абрис: поздняя обкладка стен здесь не производилась. При этом площадь алтарного пространства была незначительно увеличена в длину за счет восточных пилястр наоса, заметно суженного и укороченного при реконструкции. Первоначальный плинфяной свод конхи, в настоящее время практически полностью утраченный, на втором этапе функционирования храма, несомненно, сохранялся и был разрушен позднее. При реконструкции в апсиде было сохранено лишь одно, центральное окно. Его форма по отношению к первоначальной была изменена: проем значительно сужен, подоконник повышен на два ряда кладки, а «щеки» сделаны косыми (в отличие от прежних - прямых). Размер окна в новой редакции точно не устанавливается. Оно сильно разрушено, сохранились лишь отдельные фрагменты боковых откосов и подоконника, уровень же верха не ясен. Очевидно лишь, что проем не мог выходить за пределы ранней арочной перемычки.
Остальные два окна, существовавшие в предшествующем сооружении, с фасадной части были скрыты облицовкой. Изнутри же они, судя по всему, не были заложены (существующая их внутренняя закладка - монашеская) и служили крупными нишами. Правда, южный оконный проем в настоящее время снаружи полностью открыт. При натурном осмотре не ясно, был ли в древности он скрыт облицовкой полностью, или только, как центральное, заужен. Однако на старых фотографиях остатки его сплошной закладки хорошо видны. Этим снимаются какие-либо вопросы о количестве окон в апсиде на втором этапе.
В апсиде храма имеется повышение пола, обычное для подобных построек на Кавказе, однако довольно высокое - ок. 90 см от уровня современного пола наоса. На него ведет трехступенчатая лестница, сооруженная, вероятно, монахами на прежнем месте. Важно, что на этом повышении местами сохранились фрагменты розового цемяночного покрытия, относящегося, видимо, к средневековью. Монашеская стенка со «святыми останками» сооружена на идущем вдоль стены апсиды синтроне: его более раннее происхождение, нежели указанная стена, вызывает мало сомнений. Западные края синтрона не доходят до заплечиков апсиды, что, видимо, связано с нахождением там алтарной преграды. Следов от нее не сохранилось, но среди собранных монахами резных блоков имеется ряд фрагментов, которые могли относиться к ней. Впрочем, как уже говорилось, часть из них может происходить из нижнего Анакопийского храма. Среди камней в монашеской стенке есть несколько блоков с пазами, два из них, возможно, были основанием для ножки престола и его крышкой (обращена к зрителю нижней стороной: вероятно, верхняя сторона никак не украшена).
Наос храма на втором этапе имел каменное сводчатое перекрытие. Его следов не сохранилось, но, судя по фотографии 1939 г., небольшой фрагмент свода у южной стены сохранялся еще к началу XX в. В настоящее время на юго-западной угловой пилястре имеется импост, на который опиралась подпружная арка, перекинутая на симметричную пилястру в северо-западном углу: обе они несколько «утоплены» в толщу западной стены. Несомненно, подпружные арки имелись на всех пилястрах храма: их семь пар, - соответственно, имелось семь подпружных арок. При этом самая восточная из них частично закрывала лоб над триумфальной аркой. Наличие арок - лишнее свидетельство отсутствия в храме на этом этапе стропильного перекрытия. Столь близко расположенные арки в Анакопийском храме, которых чересчур много для столь короткого сооружения, могут являться свидетельством того, что ими пытались укрепить еще частично существовавший первоначальный свод. Впрочем, мы имеем географически близкий аналог подобного перекрытия, которое, как кажется, не является результатом какой-либо реконструкции, а возникло одновременно со стенами. Речь идет о своде наоса центральной части храма в Гагре. Правда, параллель здесь не абсолютная: сходство в том, что перед нами тоже небольшой зальный храм, перекрытый коробовым сводом с подпружными арками. Однако Гагрская церковка меньше по габаритам (длина наоса - 7 м, на 3 м короче нашего храма) и имеет только три полных арки и две «половинчатых», примыкающих к западной стене и к своду апсиды. Заметное отличие в отсутствии лопаток: арки «обрываются» консолями на уровне пят свода. Важно и то, что храм в Гагре не имеет вы ступающей, выраженной снаружи апсиды, что является существенным типологическим отличием от Анакопийской церкви. Чаще всего гагрский памятник относят к раннему времени, к V-VI в.в.; вместе с тем есть аргументированное мнение, впервые высказанное, кажется, Ю. Н. Вороновым, что в Абхазии тип церквей с вписанной апсидой получил распространение только с X-XI в.в., - мы также склоняемся к относительно поздней датировке этой постройки.
Но есть и типологически более близкие параллели к перекрытию сводов во втором Анакопийском храме. Например, раскопанный в 2007 г. Д. Э. Василиненко храм в Монастыре в долине реки Мзымта имеет сходный план. Здесь, правда, пилястр значительно меньше (всего три), и, судя по их сложной профилировке, между ними существовали глухие арочные ниши. Кроме того, графиня П. С. Уварова приводит аналогичный план зальной церкви «в 6 верстах от города Сухума». Подпружные арки опираются на пилястры, по семь с каждой стороны. Пилястры сравнительно малой мощности и одинаковы по размерам: их ширина около 45-48 см, вынос около 10-13 см. Лишь самая западная пара пилястр, как указывалось выше, частично «утоплена» в западную стену и поэтому в два раза уже. Надо полагать, что по своей ширине они полностью совпадали с опиравшимися на них подпружными арками. Пилястры не имели баз, но завершались импостами простой и весьма распространенной в Закавказье формы (выкружка и полочка). Как уже говорилось, сохранился только один из них: он находится in situ на юго-западной пилястре, примыкающей к западной стене. Самая восточная пара пилястр своей толщиной практически совпала со старыми заплечиками апсиды (впрочем, юго-восточная пилястра, сохранившаяся лишь в основании и без расчистки малодоступная для исследования, могла несколько выступать в наос). Промежутки между пилястрами на северной стене не одинаковые: в частности, промежуток от восточной пары пилястр до следующей пары к западу несколько шире остальных - его увеличенные размеры диктовались уже существовавшим проемом-нишей. Кстати, вдоль северной стены идет невысокий (немногим более полуметра) уступ. Он мог использоваться для сидения во время длительных служб (что может быть указанием на вероятный монастырский характер храма). У противоположной стены такой уступ сохранился только между третьей и четвертой с запада пилястрами (хотя остатки подобной «лавки» прослеживаются, кажется, и правее западной ниши).
В продольных стенах имеются прямоугольные в плане ниши. Одна из них уже описывалась выше: она расположена в восточной части северной стены, примыкая к восточной грани второй (от апсиды) пилястры. Ширина этой ниши 0,7 м, высота 1,95 м, глубина 1,15 м. Выше мы указывали, что это мог быть и превращенный в нишу старый проем. Внешней части его перекрытия не сохранилось, но можно полагать, что оно было прямым. В южной стене в настоящее время имеется три ниши. Центральная является заложенным в конце XIX в. дверным проемом. Архивольты, образованные торцами перекрывающих эти ниши арок, выступают относительно поверхности стены на расстояние выноса пилястр, совпадая с их широкими гранями. Видимо, это имел в виду А. С. Башкиров, когда писал, что пилястры «были соединены полуциркульными широкими арками, живописно обрамляя сверху квадратные в плане ниши между пилястрами».
Таким образом, ниши особо выделены на фоне стены (ср. с таковой в северной стене, никак особо не выделенной). Вероятно, здесь помещались какие-то чтимые святыни. Можно предположить, что в одной нише находился храмовый образ Св. Феодора, а в другой - икона Богородицы, считавшаяся в XI в. хранительницей города. Ниша к востоку от входного проема примыкает к восточной грани второй от апсиды пилястры. Она сильно разрушена: на этом участке кладка второго этапа утрачена почти полностью и обнажена поверхность первоначальной стены. Тем не менее, размеры ниши определяются достаточно точно. Ее ширина 1 м, высота 1,9 м, глубина 0,8 м. Как уже говорилось, на этом месте ранее располагался дверной проем, следы которого видны очень хорошо. При перестройке он был заложен, его щеки перелицованы, а перекрытие арочной формы сделано несколько ниже предыдущего. Однако его ширина, несмотря на перелицовку, по всей видимости, сохранилась без изменения. Справа от восточной ниши вплотную к пилястре имеется невысокое каменное возвышение неясного назначения (ширина 1 м, высота 0,5 м, глубина 0,6 м). Возможно, это основание более высокого, ныне разрушенного постамента- тумбы, но, скорее всего, перед нами основание под киотом с иконой, какие мы видим, например, по сторонам центральной апсиды в храме в Бедиа. Западная ниша располагается между пятой и шестой (от алтаря) пилястрой и четко ограничена их гранями. По форме и размерам она аналогична описанной выше нише в восточной части стены. Интересно, что на ее откосах имеются вертикальные швы, а внутренняя поверхность этой ниши не имеет перевязки с боковыми сторонами. Возможно, это следы находившегося там ранее углубления или проема, однако сейчас мы не можем говорить об этом однозначно.
Дверных проемов на втором этапе существовало два: в южной и западной стенах. В настоящее время функционирует только западный вход. Южный же заложили монахи, причем в его верхней части было устроено круглое окно, ныне также заложенное насухо кирпичом. Вероятно, главным являлся западный входной проем, однако вначале мы опишем южную дверь, поскольку, в отличие от западной, она практически полностью сохранила свое обрамление. Ширина этого проема со стороны интерьера около метра: он точно укладывается в промежуток между пилястрами и ограничен их гранями. Высота проема без учета четверти - 2,3 м. Он имеет совсем незначительное сужение вовнутрь: откосы скорее надо считать параллельными, причем имеются четверти-заплечики для упора столярного заполнения. Общую толщину стены в этом месте, не имея удовлетворительных обмеров, определить точно мы не смогли, но, судя по примерным прикидкам, она не менее 1,8 м. Перекрытие проема - арочное и, как уже говорилось, аналогично перекрытиям расположенных в той же стене ниш. Снаружи этот проем имеет портальное обрамление, сохранившееся почти полностью (если не учитывать, возможно, находившийся выше архивольт-навершие). Проем, как уже было сказано, - арочной формы; он не имеет тимпана, что довольно редко встречается в зодчестве Кавказа. Обрамление начинается от верха цоколя (в этом месте трехступенчатого), не выступает над поверхностью стены и представляет собой два жгута-полувала, обходящих проем с трех сторон: по бокам и сверху. По сторонам от валиков и между ними находится по одной узкой тяге, треугольной в сечении. Архивольт и боковые части обрамления одинаковы по своему сечению и ничем не разделены, составляя одно целое.
Опять текст не лезет. Продолжение - завтра...