3. «Симбиоз» дикой (родоплеменной) и варварской (разбойно- милитаристической) социальности.
Территория древнерусской государственности ранее всего стала формироваться в локусе магистралей международной торговли - в бассейнах рек, образующих транспортные системы: Днепр с притоками и Волга с притоками.
VIII - IX века - время хозяйственного оживления в Европе и поиска новых торговых путей в обход старых, захваченных вместе с частью Европы арабами. Пространство между Балтийским и Черным морями, населенное славянскими и финно-угорскими племенами, было заманчивым для прокладывания альтернативных торговых магистралей. В эти времена Хазарский каганат (образец раннетюркской государственности) успешно оседлал низовья Волги, Дона и даже Днепра с притоками и по-разбойничьи контролировал «в свой карман» международную торговлю Востока с Западом.
И, тогда же, из Балтии - через Неву и соседнюю систему озер: Онежского - Ладожского - Чудского + …) - от верховий Днепра и до его низовий усилиями скандинавских разбойников был проложен «путь из варяг в греки». Сперва международным бандитам были не интересны дебри прибрежных лесов, населенные дремучими голодранцами. Что можно было с них взять? Поэтому «гости» ограничивались исключительно контролем (но жестким) прибрежных территорий и угодий, где устраивались привалы и передыхи по ходу долгих и далеких путешествий. В таких местах возникали поселения: фактории, крепости - с причалами, якорными стоянками, специальными местами складирования и перевалки грузов, мастерскими по ремонту транспорта и оборудования, магазинами для пополнения продовольственных запасов, обеспеченные постоянными гарнизонами и разнообразными ремесловыми и промысловыми умельцами-рукодельниками.
Так для обеспечения и эксплуатации военно-торгового маршрута между Балтикой и Черноморьем сформировалась небывалая в этих местах административная, военно-инженерная и хозяйственно-экономическая структура - «город», обеспечивавшая бесперебойное плавание, своевременную перезагрузку, ремонт, снабжение, лечение и отдых разбойных путешественников. Для этого гарнизоны факторий и крепостей входили в отношения с местными племенами, втягивая их, тем самым, в хозяйственно-экономические и политические процессы, несвойственные изначально лесным дикарям. Так следом за чисто натуральным обменом излишков натурального хозяйства бесхитростных лесовиков на заморские диковины постепенно пришла эпизодическая, а позже и регулярная денежная торговля, насыщавшая формирующиеся местные рынки твердой валютой, провоцирующая рост производства за пределами собственных потребностей местных производителей. А следом за торговлей подтянулась авантюрная возможность участия в грабительских заморских экспедициях с перспективой невиданно ускоренного обогащения вояк, которых военная удача сберегла от смерти, искалечения тела и наградила трофеями, возносившими своих обладателей на вершину социальной иерархии.
Постепенно из «симбиоза» славянско-угро-финской дикости и скандинавского военного варварства формируется международная по этническому составу и надплеменная («интернациональная») по своей политической сути общественная организация - «княжеская дружина», ставшая зародышем государственности.
Эмбрион раннерусской государственности возник в результате оплодотворения дикой родоплеменной коммунальности эндемических поднепровских славян варяжской гаметой варварской военной демократии. Образовавшаяся административно-политическая зигота пару веков подспудно зрела, набираясь сил и опыта, в дебрях приднепровских лесов, не совершая решительного выбора вектора дальнейшей эволюции по направлению:
- рабовладения либо феодализма,
- абсолютизма восточной деспотии или западного консенсуса элит, как прототипа будущего гражданского общественного договора - законодательной основы будущей парламентской конституционной цивилизации Западной Европы.
Варяги застали в осваиваемых землях Восточной Балтии и Поднепровья родоплеменную организацию общественной жизни на стадии ее разложения и зарождения из нее «военной демократии», объединявшей соседние племена в территориальные союзы, где «земские» связи уже преобладали над родовыми. Известные нам из летописей поляне, древляне, словене (ильменские славяне), дреговичи, кривичи, полочане, северяне, радимичи, вятичи и есть те самые племенные союзы. Их летописные названия в большинстве связаны не с родовой общностью - единством происхождения, а с районом расселения - территорией:
- поляне жили в полях,
- древляне - в лесах,
- в болотистой местности («дрягва» - болото) - дреговичи,
- по рекам - полочане и бужане,
- севернее полян - северяне.
У каждого из них уже было свое «княжение», где князья - племенные вожди и местная знать, исполняли первичные административные функции.
Туземные социумы уже имели свою военную организацию (ополчение) во главе со своими князьями (военачальниками). Однако их компетенция была ограничена исключительно войной. А статус военачальника был выборным на общем собрании сперва общего племенного вече, а позже - общего собрания воинов.
Проблемы мирной жизни решались здесь на основе традиционного (обычного) права, а ее стратегия определялась на народных (вече) собраниях, с участием всех полномочных делегатов от свободных домохозяйств мужского пола.
Племенные князья и вечевые институты органически выросли из естественного развития первобытной социальности и были, по сути, логически противоречивыми полюсами архаичной власти. Со временем градус их антагонизма неуклонно нарастал и с некоторых пор неминуемо должен был взорвать архитектуру первобытной социальности, перестроив ее по-новому.
Судя по летописным рассказам о призвании варягов славянами Восточной Балтии, пытающимися преодолеть губительные гражданские усобицы, перед нами одна из локальных форм внедрения импортной «бродильной закваски» будущей государственности в девственное тело первобытной «Руси».
Другой формой того же процесса стал мирный синтез («симбиоз») первобытных социальных структур обитателей Поднепровья с общественным укладом транзитных гостей, обладавших более развитой военной и административной организацией и эффективным опытом ее эксплуатации. С последующей взаимовыгодной кооперацией, когда иноземцы сформировали на первых порах моноэтническую военно-административную верхушку Полянского союза племен, превратив его в исторически новую - полиэтническую общность «Киевское княжество» с династией Рюриковичей во главе.
Внедренный ген заморской государственности, соединившись с административными хромосомами лесных дикарей, вызвал интенсификацию всех социально-политических процессов в жизни новой общности, которые, в итоге - через пару сотен лет, привели к формированию зародыша полноценного средневекового государства.
О некоторой зрелости эмбриона древнерусской государственности можно судить по его первым движениям, когда соединенное варяго-славянское войско избавило население Поднепровья от хазарских даней. Далее «малыш» нешуточно проявил себя в грабительских заморских экспедициях в Византию, Волжскую Булгарию и на Кавказ. В ходе этих походов поднепровские «лешие» (лесовики) окончательно утратили свое целомудренное миролюбие и по уши погрязли в соблазнительных ништяках «трофейной экономики», сулившей нищим дикарям головокружительно ускоренное обогащение в невообразимых прежде масштабах.
Затем, войдя во вкус, союзные разбойнички обрушились на объединения соседних восточнославянских племен, которые, по некотором размышлении, оказались, невзирая на языковое и культурное сходство, скорее «чужими», нежели «своими», и, пограбив их, обложили данью. С момента же, когда был установлен обычай ежегодного взимания дани и грабеж «своих» из случайности превратился в закономерность и систему, можно начинать отсчет вступления «отрока» в пору политического совершеннолетия. Где из всех признаков политической зрелости древнерусской государственности не хватало лишь обычая и закона династического наследования верховной власти и свода законов, описывающих границы свобод подчиняемого и порабощаемого населения и пределы произвола военной аристократии в отношении безоружных и бесправных подданных.
«Трофейная экономика» формировалась в набегах на Византию, снабжая рабами, дефицитными изделиями заморских ремесел и предметами роскоши. Часть военной добычи князья по возвращении на Родину посредством процедуры т.н. «пиров» распределяли между соплеменниками, создавая и поддерживая престиж удачливых предводителей и щедрых благотворителей.
Вокруг князей складываются дружины - группы «друзей» - постоянных соратников князя - профессиональные воины. Наряду с ними некоторое время сохранялось всеобщее вооружение народа - ополчение.
РЕЗЮМЕ:
1) Формирующаяся административно-политическая функция,
2) исполняющие ее политические структуры княжеской администрации и профессиональных воинов (дружины),
3) зарождение и быстрое развитие «трофейной экономики»
были типичными зародышами классового общества и первыми шагами власти из родоплеменного статуса в протогосударственный.