Евгений Додолев: Да, создателя Штирлица убили...
Сегодня (дата авторской публикации1 октября 2011 г.- salatau) днем по ТВ-каналу «Россия 24» отэфирили документальный фильм Алевтины Толкуновой «Ольга Семенова: рассказы об отце», приуроченный к юбилею: Юлиану Семенову 8 октября исполнится 80. В ленте впервые озвучено: писателя «устранили». Судя по анонсу («авторы фильма пытаются найти ответ на вопрос: насколько случайна смерть родоначальника советского детектива - Юлиана Семёнова?») об этом же будет разговор и в другой телеработе - «Он слишком много знал... », которую подготовил Первый канал (эфир запланирован на следующую субботу). Сценарий фильма для Первого канала написал Дима Лиханов, хорошо знавший покойного и бывший одним из первых членов МАДПР (Международной ассоциации детективного и политического романа) и сотрудников бюллетеня (проект назвали именно так, чтобы обмануть Егор-Кузьмича Лигачева и Политбюро ЦК КПСС) «Совершенно секретно». Первым штатным сотрудником «Совсека» стал я и с подачи как раз Мити Лиханова.
Закономерен вопрос, почему мы все, знавшие Юлика, работавшие с ним, родственники наконец - молчали все эти годы? Ответ очевиден. Как только речь заходит об убийстве первого советского медиа-магната, тень падает на того, кто унаследовал и «Совершенно секретно», и семеновскую недвижимость, и все прочее. На Артема Боровика. И мне бы хотелось превентивно обозначить свою позицию. Я не сомневаюсь, что Семенова убили, это раз. И два: я не сомневаюсь, что Артем не имел к этому отношения. Не тот человеческий материал. Никогда бы никто из Боровиков даже не подумал бы о подобном. Произвести манипуляции с уставными документами, отодвинуть наследников, манипулировать сотрудниками - это одна тема. Обагрить руки кровью - совсем иная. Мне даже предположения об этом кажутся столь же возмутительными как и спекуляции вокруг расстрела Влада Листьева. Не далее как в понедельник в прямом эфире «Рожденных в СССР» (канал «Ностальгия»), посвященном выходу книги «Битлы перестройки» я говорил об этом: ни вдова Альбина Назимова, ни экс-соратники «Листа» Саша Любимов & Андрей Разбаш никак не были замешаны в трагедии 1 марта 1995 года, хотя многим журналистам хотелось бы думать именно так.
То, что версию причастности Боровиков к истреблению Семенова прокачивал Эдуард Лимонов, я списываю лишь на его характер вечного мизантропа и жажду эпатажа. Меня коллеги упрекают в том, что я «выгораживаю» Артема Боровика и Веронику Хильчевскую, потому что общался с ними после смерти создателя «Совсека» (год назад участвовал в тендере на позицию главреда издания) и поэтому, де, выглядел бы как своего рода укрыватель. Ерунда. Я не считаю Артема святым и/или безупречным, у меня масса претензий была к нему, но я просто знаю, что на убийство своего наставника он никак не был способен.
А Семенов… Семенов памятник воздвиг себе нерукотворный. Имя ему = Штирлиц. Персонаж стал истинно народным именно по той причине, что русские не приемлют идеи корысти. И штандартенфюрер Исаев не получил от Родины признания, а если бы по воле создателя персонажа такое бы случилось, то сие бы умалило подвиг разведчика. В отличие от хрестоматийных персонажей отечественной литературы, Штирлиц не терзается и не раскаивается. Он точно знает, что и как ему делать. Именно такого поведения ждет от нас российская культура - ей не по нраву Иванушка, который на халяву приходит к успеху, ей люб суровый Штирлиц. Иванушки = то, что мы есть. А полковник Исаев - это то, чем следовало нам быть. В этом неправильном мироздании, каждый правильный должен по-шпионски не привлекая внимания гнуть правильную линию. Как это делал Юлиан Семенович Семенов.
ОТСЮДА
Самое интересное, что тексты эпопеи Семенова о Штирлице в украинском авторизованном переводе Надіï Орловоï, изданном в Киеве в 1990-91 гг в 4-х тт под общим названием "Позицiя", существенно отличаются от русских до сих пор переиздаваемых наборов. Изменена характеристика исторических действующих лиц, в кругу которых вращался Штирлиц (подлинное имя котрого в рамках романа Всеволод Владимирович Владимиров, кстати, а вовсе не Максим Максимович Исаев), и т.п.
Есть ли другие подобные примеры авторской оперативности в переводах его трудов?
Есть!
Маркс.
Французский перевод "Капитала" он готовил сам, поэтому это совсем другой "Капитал", чем те издания, которые готовил к печати Энгельс в качестве снаряда для запуска в голову буржуазии.
А ещё кто что подобное может назвать?
Кстати, жду обещаную книгу.
