Ну и правильно комбат поступил поехав в Канаду?
Оригинал взят у oper_1974 в Ну и правильно комбат поступил поехав в Канаду?
Из статьи А.Березина.
В ноябре 1943 года наши войска освобождали от немцев восточные районы Белоруссии и Украины, превращенные противником за годы оккупации в сильные оборонительные рубежи, сломить сопротивление которых можно было лишь при условии многократного превосходства в живой силе и артиллерии.
Но осенняя распутица и потери личного состава, в частности на Витебском направлении, измотали и обескровили Красную Армию. Однако командование, помня, какой ценой дались предыдущие победы, стремилось освободить как можно больше территорий, пока враг вновь не смог превратить их в неприступные крепости.
А район Витебской области выпало освобождать соединениям 33-й армии Западного фронта. В составе армии состояла и 114-я стрелковая дивизия полковника Андрея Каплуна.
В авангарде дивизии шел 612-й стрелковый полк майора Казыма Алиева. 30 ноября комполка получил формуляр, гласивший: "К 06:00 сосредоточиться для атаки в направлении Большое Савино, в районе оврага восточнее Волколаково, сломить сопротивление противника и овладеть безымянной высотой 207,7".
Командование полка приняло решение, что первым наступать будет 2-й батальон капитана Владимира Алексеевича Сапрыкина. Зачитывая приказ, начальник штаба полка на слове "батальон" запнулся - уж кто-кто, а он-то знал, что от батальона, по сути, осталось не больше роты - всего 114 человек…
Сам Комбат.
Предрассветную мглу первого дня декабря 1943-го разорвала с шипением взметнувшаяся в небо ракета. Комбат Сапрыкин начал проворно вылезать из окопа. Немцы молчали, и красноармейцы, пригнувшись и утопая в снегу, старались как можно быстрее проскочить нейтральную полосу.
Казалось, фортуна сегодня на стороне сапрыкинцев - под ногами уже чувствовался скат высоты. Еще минута, еще… Очухавшийся немец вдруг рубанул из пулемета по цепи. От первых же пуль погибли ветераны батальона - сорокапятилетние сержанты Петр Станкевич и Ибрагим Мамсуров, оказавшиеся первыми в цепи атакующих, вслед за ними сложил свою голову младший лейтенант Георгий Крупин, накануне прибывший в часть из училища…
Первыми в траншеи немцев ворвались солдаты 4-й роты во главе с командиром - лейтенантом Николаем Моториным, завязалась рукопашная схватка. Оставляя раненых и погибших, фашисты откатились с высоты в глубину своей обороны.
Сапрыкинцы же в этой драке потеряли своих запевал - восемнадцатилетних ефрейтора Вячеслава Мотина и весельчака из владимирских Вязников рядового Виктора Иванова. Высота была взята.
Бойцы, не теряя времени, укрепляли взятые позиции, переставляли захваченные пулеметы для ведения круговой обороны. Бывалые вояки, они понимали, что овладение высотой - это цветочки, ягодки будут потом, когда немцы пойдут отбивать свои позиции. Начальник связи - старший лейтенант Александр Каварзанов передал сводку от комполка: "Без приказа высоту не оставлять".
В 8.30 утра немцы силами до батальона пехоты, под прикрытием артиллерии и при поддержке бронетранспортеров, пошли в атаку. Она была отбита, но за ней последовала следующая, потом еще одна, и еще, и еще. Казалось, им не будет конца и враг вот-вот раздавит обескровленный батальон. Но стрелкам Сапрыкина плотным автоматным огнем удавалось отбросить немцев.
Комдив, видя, что у батальона Сапрыкина самое тяжелое среди остальных подразделений положение, сконцентрировал огонь артиллерии на подступах к высоте. Благодаря этому Сапрыкину с подчиненными удалось выстоять в тот день.
Когда опустилось солнце, комбат обошел порядки рот: в батальоне насчитывалось 70 человек. Тяжелые ранения получили ротные Моторин и Камаметдинов, а также пять рядовых. Легкораненые оставались на позициях.
Ночью к батальону пробился последний резерв полка - взвод 45-мм орудий Александра Зайцева и группа санитаров во главе с Антониной Чивилихиной.
Едва санитары успели унести тяжелораненых в тыл, как между окопами батальона и позициями наших войск послышался рев танковых моторов - немцы взяли высоту в кольцо. С утра пушкари лейтенанта Зайцева успели подбить три немецких танка, прежде чем полностью погибли, а остатки батальона принялись вновь отбивать атаки наседавших фрицев.
Справедливо ожидая помощи, Сапрыкин не знал, что командование дивизии приказало полку Алиева взять населенный пункт Красная Слобода. Как считали в штабе дивизии, в селе должны были стоять плохо обученные румынские подразделения. На деле же оказалось, что в Слободе находится свежая дивизия вермахта.
В результате ошибочных данных разведки и просчетов командования полк из охотника превратился в добычу. Наступление на превосходящие силы немцев к концу 2 декабря, по сути, захлебнулось: в полку не осталось ни одного орудия, ни одного станкового пулемета.
А батальон Сапрыкина все еще держался, вклинившись в оборону немцев. Поддержки ждать было неоткуда. Сапрыкинцы, стянув на себя значительные силы фашистов, жертвовали собой ради жизни других.
Ночью со 2 на 3 декабря в захваченном ранее блиндаже лейтенант Алексей Пестерев нашел радиодетали и сумел починить вышедшую из строя рацию. Связавшись со штабом дивизии, Сапрыкин услышал только "Володя, держись". Держаться дальше было просто невозможно - на тридцать уцелевших солдат, большая часть из которых была ранена, приходилось 95 патронов и 3 гранаты.
Поблагодарив забайкальца Пестерева, комбат приказал солдатам подшиться и почистить шинели. Всем стало ясно, что грядущий рассвет для батальона будет последним. Утром чисто выбритый капитан Сапрыкин в гимнастерке с двумя орденами и тремя нашивками за ранения, усевшись около рации, стал ждать приближения немцев.
Те начали как обычно - в 8.30 утра. Через десять минут на КП дивизии полетело сообщение: "Заканчиваю работу. Простите и прощайте. Умираем за Родину".
А дальше эфир наполнился координатами высоты 207,7 - комбат Сапрыкин вызывал огонь на себя… 3 июня 1944 года капитану Владимиру Алексеевичу Сапрыкину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Если чудеса случаются, то такое чудо произошло с Сапрыкиным. После того как на безымянной высоте 207,7 стихли последние разрывы, контуженный Сапрыкин в полузабытьи сумел откопаться из осыпавшейся траншеи, подняться на ноги, и… получить в грудь очередь из танкового пулемета.
Его обнаружили немецкие солдаты и, без труда опознав в нем командира "настырного батальона", преклоняясь перед мужеством русского офицера, отправили в госпиталь для военнопленных.
Молодой организм и талант пленного хирурга москвича Анохина смогли поставить на ноги комбата, для которого началась череда мытарств и лишений в немецких концлагерях. Отец и жена Владимира находились тогда в действующей армии, и в январе 1944 года они оба получили на него похоронки.
В феврале Сапрыкина из лагеря "Шталаг 1-Б" переводят в "Валли-1". Этот лагерь использовался для вербовки новых кадров и для абвера, и для карательных подразделений СС.
Весной Сапрыкина из этого лагеря пересылают в другое место. На сотрудничество с немцами он не пошел. С апреля 1944-го молодой офицер находился в каторжной тюрьме недалеко от города Танненберг. Его учетная карточка военнопленного заканчивается строчкой: "Рост 176 сантиметров, вес 43 килограмма"
В лагере.
Сапрыкин выжил, и пусть узником, но все-таки встретил заслуженную и выстраданную им Победу. Лагерь, где находился Владимир, попал в американскую зону оккупации.
Судьба распорядилась так, что в 1946 году Сапрыкин взошел на борт корабля, который следовал из порта города Гамбург в канадский Монреаль.
Как можно устроиться за рубежом, не зная языка и не владея ни одной из требуемых на рынке труда профессией? Но Сапрыкин не потерялся и в чужой стране, не уронил своего человеческого достоинства, хотя жизнь вначале была отчаянно трудной. Его первое место работы - грузчик на вокзале.
Освоившись и выучив язык, Владимир начал учиться. Сначала на шофера, потом окончил курсы телемехаников, а попав на телевидение, успешно сдал экзамены и поступил в политехнический университет. Получив диплом, устроился работать в компанию "Адмирал" из Торонто, занял должность начальника отдела технического контроля.
Помимо зарплаты канадское правительство ему, как участнику борьбы с фашистами, выплачивало солидную пенсию, также он пользовался широкими льготами как узник фашистских лагерей.
С личной жизнью на чужбине у Владимира Алексеевича не сложилось. Был он одинок и отчаянно тосковал по Родине - так говорят люди, знавшие его лично.
Комбат.
В 1970-е годы Сапрыкин начал собирать библиотеку русской литературы, которая через 10-15 лет вошла в тройку лучших частных библиотек по всей Канаде.
Занимаясь этим хобби, он побывал в библиотеке Конгресса США, где случайно и наткнулся на Указ из фронтового 1944-го о присвоении ему, Владимиру Сапрыкину, звания Героя Советского Союза.
В 1973 году на должность посла СССР в Канаде назначается тогда еще мало кому известный Александр Яковлев. Яковлев сам воевал, был тяжело ранен, поэтому Сапрыкин надеялся, что его желание вернуться на Родину найдет поддержку у посла. Яковлев отправил запрос в Москву. Через некоторое время из Союза пришел жесткий и лаконичный ответ: "У нас в плену Героев нет".
После того, как стало известно, что Герой жив, в Москве начались проверки, которые закончились принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР № 6193-IX от 25 августа 1977 года за подписью Леонида Брежнева об отмене Указа от 3 июня 1944 года о присвоении звания Героя Советского Союза капитану Сапрыкину В.А. в связи с ошибочным представлением его к этому званию.
В родном для Сапрыкина селе Красино со стелы Героев был снят его барельеф. Эта новость стала известна самому герою спустя некоторое время.
Уныние и разочарование полностью завладели Владимиром Алексеевичем. Выйдя на пенсию, Сапрыкин тихо доживал свои дни в Канаде, потеряв всякую надежду на справедливое отношение к себе и возможность хотя бы умереть на Родине.
В 80-х годах врачи поставили ему страшный диагноз - рак легких. В своем завещании он написал, что хотел бы передать свою уникальную библиотеку - около 6 тысяч томов - школе деревни Суходол Липецкой области. 24 апреля 1990 года сердце старого солдата остановилось.
Но и на этот раз точку в судьбе капитана Сапрыкина ставить рано. В те же годы, когда кабинетные герои решали судьбу Героя истинного, земляк Владимира Алексеевича, такой же, как он, ветеран войны, полковник в отставке и тогдашний корреспондент газеты "Труд" Петр Дунаев, работая в архивах Министерства обороны наткнулся на странное расхождение - есть личное дело Героя, уроженца Красинского района, но в самом Красино о нем никто ничего не знает.
Так Петр Михайлович начал свое журналистское расследование, которое длилось более 20 лет. Прежде всего ему удалось установить причину брежневского указа о лишении Сапрыкина Золотой Звезды. Дело в том, что в учетной карточке военнопленного у Владимира значилась запись "Ex. Leg., R., O.”. И в том далеком 1946 году, в силу неясных причин "Ex. Leg." было расшифровано как "бывший легионер", то есть пособник немцев, каратель.
По словам самого Петра Дунаева, он был шокирован этим фактом: как боевой комбат мог стать фашистским прихвостнем? Дунаев подверг сомнению такую расшифровку.
На выручку пришли знакомые из КГБ, которые отправили телеграмму своим коллегам в Берлин в МГБ ГДР с просьбой дать качественную расшифровку карточки Сапрыкина.
От немцев был получен доскональный ответ: "R" значит русский, "О" - офицер и наконец "Ex. Leg." - не бывший легионер, а шифр селекции военнопленных в концлагерях Центральной Европы. Казалось бы, справедливость должна восторжествовать, но указ есть указ, и признавать свои ошибки никто не торопился.
В 1992 году письма о перезахоронении Сапрыкина были написаны белорусскому лидеру Шушкевичу и министру обороны России Грачеву. Грачев рубанул сплеча: средств на перезахоронение нет, оснований для начисления персональной пенсии гражданке Конновой не имеется. Шушкевич же отдал распоряжение о перезахоронении, но контролировать вопрос не стал, и тот погряз под ворохом бумаг.
Дело сдвинулось с мертвой точки в 1998 году, когда президент Белоруссии Александр Лукашенко, узнав о проблемах инициативной группы Петра Дунаева, взял его под собственный контроль. Все наконец-то сложилось удачно. Герой Советского Союза Владимир Алексеевич Сапрыкин вернулся на Родину.
Летом 1999 года состоялась эксгумация праха Владимира Алексеевича Сапрыкина. 2 июля у обелиска в Красной Слободе было многолюдно. К месту захоронения пришли местные жители, молодежь, ветераны войны и труда, воины-“афганцы”, почетный караул из витебской десантной бригады, воспитанники военно-патриотических клубов.
Почти полвека назад здесь, на этих полях, легли в землю 758 военнослужащих 144-й стрелковой дивизии. Вместе с ними здесь честно сражался капитан Владимир Сапрыкин. Наконец он обрел покой в одной земле со своими боевыми товарищами.
Советские государственные награды и звания:
Герой Советского Союза (3 июня 1944)
Орден Ленина (3 июня 1944)
Орден Александра Невского (15 октября 1943)
Орден Красной Звезды (5 июля 1943)
Из статьи А.Березина.
В ноябре 1943 года наши войска освобождали от немцев восточные районы Белоруссии и Украины, превращенные противником за годы оккупации в сильные оборонительные рубежи, сломить сопротивление которых можно было лишь при условии многократного превосходства в живой силе и артиллерии.
Но осенняя распутица и потери личного состава, в частности на Витебском направлении, измотали и обескровили Красную Армию. Однако командование, помня, какой ценой дались предыдущие победы, стремилось освободить как можно больше территорий, пока враг вновь не смог превратить их в неприступные крепости.
А район Витебской области выпало освобождать соединениям 33-й армии Западного фронта. В составе армии состояла и 114-я стрелковая дивизия полковника Андрея Каплуна.
В авангарде дивизии шел 612-й стрелковый полк майора Казыма Алиева. 30 ноября комполка получил формуляр, гласивший: "К 06:00 сосредоточиться для атаки в направлении Большое Савино, в районе оврага восточнее Волколаково, сломить сопротивление противника и овладеть безымянной высотой 207,7".
Командование полка приняло решение, что первым наступать будет 2-й батальон капитана Владимира Алексеевича Сапрыкина. Зачитывая приказ, начальник штаба полка на слове "батальон" запнулся - уж кто-кто, а он-то знал, что от батальона, по сути, осталось не больше роты - всего 114 человек…
Сам Комбат.
Предрассветную мглу первого дня декабря 1943-го разорвала с шипением взметнувшаяся в небо ракета. Комбат Сапрыкин начал проворно вылезать из окопа. Немцы молчали, и красноармейцы, пригнувшись и утопая в снегу, старались как можно быстрее проскочить нейтральную полосу.
Казалось, фортуна сегодня на стороне сапрыкинцев - под ногами уже чувствовался скат высоты. Еще минута, еще… Очухавшийся немец вдруг рубанул из пулемета по цепи. От первых же пуль погибли ветераны батальона - сорокапятилетние сержанты Петр Станкевич и Ибрагим Мамсуров, оказавшиеся первыми в цепи атакующих, вслед за ними сложил свою голову младший лейтенант Георгий Крупин, накануне прибывший в часть из училища…
Первыми в траншеи немцев ворвались солдаты 4-й роты во главе с командиром - лейтенантом Николаем Моториным, завязалась рукопашная схватка. Оставляя раненых и погибших, фашисты откатились с высоты в глубину своей обороны.
Сапрыкинцы же в этой драке потеряли своих запевал - восемнадцатилетних ефрейтора Вячеслава Мотина и весельчака из владимирских Вязников рядового Виктора Иванова. Высота была взята.
Бойцы, не теряя времени, укрепляли взятые позиции, переставляли захваченные пулеметы для ведения круговой обороны. Бывалые вояки, они понимали, что овладение высотой - это цветочки, ягодки будут потом, когда немцы пойдут отбивать свои позиции. Начальник связи - старший лейтенант Александр Каварзанов передал сводку от комполка: "Без приказа высоту не оставлять".
В 8.30 утра немцы силами до батальона пехоты, под прикрытием артиллерии и при поддержке бронетранспортеров, пошли в атаку. Она была отбита, но за ней последовала следующая, потом еще одна, и еще, и еще. Казалось, им не будет конца и враг вот-вот раздавит обескровленный батальон. Но стрелкам Сапрыкина плотным автоматным огнем удавалось отбросить немцев.
Комдив, видя, что у батальона Сапрыкина самое тяжелое среди остальных подразделений положение, сконцентрировал огонь артиллерии на подступах к высоте. Благодаря этому Сапрыкину с подчиненными удалось выстоять в тот день.
Когда опустилось солнце, комбат обошел порядки рот: в батальоне насчитывалось 70 человек. Тяжелые ранения получили ротные Моторин и Камаметдинов, а также пять рядовых. Легкораненые оставались на позициях.
Ночью к батальону пробился последний резерв полка - взвод 45-мм орудий Александра Зайцева и группа санитаров во главе с Антониной Чивилихиной.
Едва санитары успели унести тяжелораненых в тыл, как между окопами батальона и позициями наших войск послышался рев танковых моторов - немцы взяли высоту в кольцо. С утра пушкари лейтенанта Зайцева успели подбить три немецких танка, прежде чем полностью погибли, а остатки батальона принялись вновь отбивать атаки наседавших фрицев.
Справедливо ожидая помощи, Сапрыкин не знал, что командование дивизии приказало полку Алиева взять населенный пункт Красная Слобода. Как считали в штабе дивизии, в селе должны были стоять плохо обученные румынские подразделения. На деле же оказалось, что в Слободе находится свежая дивизия вермахта.
В результате ошибочных данных разведки и просчетов командования полк из охотника превратился в добычу. Наступление на превосходящие силы немцев к концу 2 декабря, по сути, захлебнулось: в полку не осталось ни одного орудия, ни одного станкового пулемета.
А батальон Сапрыкина все еще держался, вклинившись в оборону немцев. Поддержки ждать было неоткуда. Сапрыкинцы, стянув на себя значительные силы фашистов, жертвовали собой ради жизни других.
Ночью со 2 на 3 декабря в захваченном ранее блиндаже лейтенант Алексей Пестерев нашел радиодетали и сумел починить вышедшую из строя рацию. Связавшись со штабом дивизии, Сапрыкин услышал только "Володя, держись". Держаться дальше было просто невозможно - на тридцать уцелевших солдат, большая часть из которых была ранена, приходилось 95 патронов и 3 гранаты.
Поблагодарив забайкальца Пестерева, комбат приказал солдатам подшиться и почистить шинели. Всем стало ясно, что грядущий рассвет для батальона будет последним. Утром чисто выбритый капитан Сапрыкин в гимнастерке с двумя орденами и тремя нашивками за ранения, усевшись около рации, стал ждать приближения немцев.
Те начали как обычно - в 8.30 утра. Через десять минут на КП дивизии полетело сообщение: "Заканчиваю работу. Простите и прощайте. Умираем за Родину".
А дальше эфир наполнился координатами высоты 207,7 - комбат Сапрыкин вызывал огонь на себя… 3 июня 1944 года капитану Владимиру Алексеевичу Сапрыкину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Если чудеса случаются, то такое чудо произошло с Сапрыкиным. После того как на безымянной высоте 207,7 стихли последние разрывы, контуженный Сапрыкин в полузабытьи сумел откопаться из осыпавшейся траншеи, подняться на ноги, и… получить в грудь очередь из танкового пулемета.
Его обнаружили немецкие солдаты и, без труда опознав в нем командира "настырного батальона", преклоняясь перед мужеством русского офицера, отправили в госпиталь для военнопленных.
Молодой организм и талант пленного хирурга москвича Анохина смогли поставить на ноги комбата, для которого началась череда мытарств и лишений в немецких концлагерях. Отец и жена Владимира находились тогда в действующей армии, и в январе 1944 года они оба получили на него похоронки.
В феврале Сапрыкина из лагеря "Шталаг 1-Б" переводят в "Валли-1". Этот лагерь использовался для вербовки новых кадров и для абвера, и для карательных подразделений СС.
Весной Сапрыкина из этого лагеря пересылают в другое место. На сотрудничество с немцами он не пошел. С апреля 1944-го молодой офицер находился в каторжной тюрьме недалеко от города Танненберг. Его учетная карточка военнопленного заканчивается строчкой: "Рост 176 сантиметров, вес 43 килограмма"
В лагере.
Сапрыкин выжил, и пусть узником, но все-таки встретил заслуженную и выстраданную им Победу. Лагерь, где находился Владимир, попал в американскую зону оккупации.
Судьба распорядилась так, что в 1946 году Сапрыкин взошел на борт корабля, который следовал из порта города Гамбург в канадский Монреаль.
Как можно устроиться за рубежом, не зная языка и не владея ни одной из требуемых на рынке труда профессией? Но Сапрыкин не потерялся и в чужой стране, не уронил своего человеческого достоинства, хотя жизнь вначале была отчаянно трудной. Его первое место работы - грузчик на вокзале.
Освоившись и выучив язык, Владимир начал учиться. Сначала на шофера, потом окончил курсы телемехаников, а попав на телевидение, успешно сдал экзамены и поступил в политехнический университет. Получив диплом, устроился работать в компанию "Адмирал" из Торонто, занял должность начальника отдела технического контроля.
Помимо зарплаты канадское правительство ему, как участнику борьбы с фашистами, выплачивало солидную пенсию, также он пользовался широкими льготами как узник фашистских лагерей.
С личной жизнью на чужбине у Владимира Алексеевича не сложилось. Был он одинок и отчаянно тосковал по Родине - так говорят люди, знавшие его лично.
Комбат.
В 1970-е годы Сапрыкин начал собирать библиотеку русской литературы, которая через 10-15 лет вошла в тройку лучших частных библиотек по всей Канаде.
Занимаясь этим хобби, он побывал в библиотеке Конгресса США, где случайно и наткнулся на Указ из фронтового 1944-го о присвоении ему, Владимиру Сапрыкину, звания Героя Советского Союза.
В 1973 году на должность посла СССР в Канаде назначается тогда еще мало кому известный Александр Яковлев. Яковлев сам воевал, был тяжело ранен, поэтому Сапрыкин надеялся, что его желание вернуться на Родину найдет поддержку у посла. Яковлев отправил запрос в Москву. Через некоторое время из Союза пришел жесткий и лаконичный ответ: "У нас в плену Героев нет".
После того, как стало известно, что Герой жив, в Москве начались проверки, которые закончились принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР № 6193-IX от 25 августа 1977 года за подписью Леонида Брежнева об отмене Указа от 3 июня 1944 года о присвоении звания Героя Советского Союза капитану Сапрыкину В.А. в связи с ошибочным представлением его к этому званию.
В родном для Сапрыкина селе Красино со стелы Героев был снят его барельеф. Эта новость стала известна самому герою спустя некоторое время.
Уныние и разочарование полностью завладели Владимиром Алексеевичем. Выйдя на пенсию, Сапрыкин тихо доживал свои дни в Канаде, потеряв всякую надежду на справедливое отношение к себе и возможность хотя бы умереть на Родине.
В 80-х годах врачи поставили ему страшный диагноз - рак легких. В своем завещании он написал, что хотел бы передать свою уникальную библиотеку - около 6 тысяч томов - школе деревни Суходол Липецкой области. 24 апреля 1990 года сердце старого солдата остановилось.
Но и на этот раз точку в судьбе капитана Сапрыкина ставить рано. В те же годы, когда кабинетные герои решали судьбу Героя истинного, земляк Владимира Алексеевича, такой же, как он, ветеран войны, полковник в отставке и тогдашний корреспондент газеты "Труд" Петр Дунаев, работая в архивах Министерства обороны наткнулся на странное расхождение - есть личное дело Героя, уроженца Красинского района, но в самом Красино о нем никто ничего не знает.
Так Петр Михайлович начал свое журналистское расследование, которое длилось более 20 лет. Прежде всего ему удалось установить причину брежневского указа о лишении Сапрыкина Золотой Звезды. Дело в том, что в учетной карточке военнопленного у Владимира значилась запись "Ex. Leg., R., O.”. И в том далеком 1946 году, в силу неясных причин "Ex. Leg." было расшифровано как "бывший легионер", то есть пособник немцев, каратель.
По словам самого Петра Дунаева, он был шокирован этим фактом: как боевой комбат мог стать фашистским прихвостнем? Дунаев подверг сомнению такую расшифровку.
На выручку пришли знакомые из КГБ, которые отправили телеграмму своим коллегам в Берлин в МГБ ГДР с просьбой дать качественную расшифровку карточки Сапрыкина.
От немцев был получен доскональный ответ: "R" значит русский, "О" - офицер и наконец "Ex. Leg." - не бывший легионер, а шифр селекции военнопленных в концлагерях Центральной Европы. Казалось бы, справедливость должна восторжествовать, но указ есть указ, и признавать свои ошибки никто не торопился.
В 1992 году письма о перезахоронении Сапрыкина были написаны белорусскому лидеру Шушкевичу и министру обороны России Грачеву. Грачев рубанул сплеча: средств на перезахоронение нет, оснований для начисления персональной пенсии гражданке Конновой не имеется. Шушкевич же отдал распоряжение о перезахоронении, но контролировать вопрос не стал, и тот погряз под ворохом бумаг.
Дело сдвинулось с мертвой точки в 1998 году, когда президент Белоруссии Александр Лукашенко, узнав о проблемах инициативной группы Петра Дунаева, взял его под собственный контроль. Все наконец-то сложилось удачно. Герой Советского Союза Владимир Алексеевич Сапрыкин вернулся на Родину.
Летом 1999 года состоялась эксгумация праха Владимира Алексеевича Сапрыкина. 2 июля у обелиска в Красной Слободе было многолюдно. К месту захоронения пришли местные жители, молодежь, ветераны войны и труда, воины-“афганцы”, почетный караул из витебской десантной бригады, воспитанники военно-патриотических клубов.
Почти полвека назад здесь, на этих полях, легли в землю 758 военнослужащих 144-й стрелковой дивизии. Вместе с ними здесь честно сражался капитан Владимир Сапрыкин. Наконец он обрел покой в одной земле со своими боевыми товарищами.
Советские государственные награды и звания:
Герой Советского Союза (3 июня 1944)
Орден Ленина (3 июня 1944)
Орден Александра Невского (15 октября 1943)
Орден Красной Звезды (5 июля 1943)