Латышские горячие парни.
Оригинал взят у oper_1974 в Латышские горячие парни.
30 января командир 1 дивизии латышских стрелков Г. Мангул (Мангулис) докладывал начальнику оперотдела АСЛ Карлсонсу:
"Сегодня белые вели наступление по всему фронту. Части в группе комбрига Травинского бегут назад. В группе комбрига Лальбикса части также подались назад и остановились в 6 верстах от Валка.
Для того чтобы восстановить прежнее положение и обеспечить Валк, мною выдвинут последний резерв, которому задача остановить бегущих, для чего применять оружие. Командарм тоже приказал применять оружие по бегущим".
2 февраля тоже ничего хорошего:
"Положение на фронте серьезное. Русские части ненадежны. Латышские устали, изнервничались и понесли большие потери. По этим причинам некоторые латышские части не вполне устойчивы".
18 февраля стало еще хуже:
"Положение на фронте критическое. У противника силы не превышают наших, но наши части не исполняют боевых приказов и уходят без особого нажима. На правом фланге 9-й Новгородский полк взбунтовался и ушел. Направление на Мариенбург открыто для противника.
22 февраля Мариенбург (Алуксне) пал.
В середине февраля "2-я рота 9-го Латполка при виде белых разбежалась… Начдив приказал устыдить 2-ю роту и вернуть ее на позицию для исполнения долга. Пришлось срочно перебрасывать на север части с Курляндского фронта - 4-й латполк, 1-й Усть- Двинский полк и 2-й латышский кавдивизион. Однако это не сразу помогло. Штаб дивизии докладывал что четвертый латполк совершенно небоеспособен и отходит".
Вациетис возмущался 22 февраля:
"Из поступающих донесений я усматриваю, что некоторые латышские полки стали малобоеспособны. В одном донесении указывается даже на позорное поведение 4-го латышского полка, который в бою разбежался, мне совершенно непонятно подобное отношение латышских полков к успехам нашего оружия в Латвии именно теперь, когда полки защищают то, что им дала революция".
++++++++++++++
Бои в Лифляндии шли с переменным успехом. Красным здесь противостояла относительно небольшая группировка в 4-5 тысяч эстонских, финских и латышских солдат.
Ядром ее были эстонцы. Как рассказывал красноармеец, бежавший из плена,
"дисциплина у противника строгая, и указания выполняются, безусловно, немедленно.
Называют стрелки офицеров товарищами и живут довольно дружно. В разговорах эстонцы указывают, что воюют не против красноармейцев, а против евреев-начальников и коммунистов".
25 февраля главнокомандующий И. Вациетис докладывал В. Ленину:
"Задача, поставленная армии Латвии, - овладение Курляндией - выполнена в большей своей части, но развитие энергичных активных действий противником в районах Валка и Юрьева заставило красные латышские части на севере перейти к обороне с потерей важного железнодорожного узла Валк.
Хотя в настоящее время нет определенных признаков, указывающих на подготовку крупного десанта противником в Риге, Виндаве или Либаве, но продолжающийся нажим противника из района Валка в юго-восточном направлении грозит перерывом железной дороги Псков - Двинск, что может поставить правый фланг Западной армии в трудное положение.
Ввиду этого для улучшения стратегического положения в Прибалтийском крае армии Латвии и 7-й армии, усиленной частями из резерва главнокомандующего, приказано перейти в наступление для восстановления положения на севере Латвии и в Эстляндии".
++++++++++++++++
Немец А. Ливен так описал бои за Виндаву:
"Подпустив наступавших на версту к городу, красные открыли из предместья беспорядочную стрельбу из винтовок и пулеметов. Красные укрывались за заборами и в домах. При наступлении пришлось орудийным огнем и пулеметами очищать дом за домом, но красные, не имевшие в своем распоряжении артиллерии, защищаться долго не могли, и предпочли покинуть город в северном направлении, куда рота полковника Клейста еще не поспела дойти.
В полдень мы были уже в центре города, и началась очистка его по кварталам от спрятавшихся по домам большевиков… При ландесвере находилась особая полицейская команда, которая производила чистку города. Ей может быть сделан упрек, что она чрезмерно злоупотребляла расстрелами".
Листовки с призывом сдаваться в плен:
"Солдаты Советской России!
Приходите к нам, мы Вас хорошо примем и не верьте Вы тому, что Вам рассказывают, что германцы пленных большевиков мучают и убивают.
Мы например взяли в городе Бауске 23 марта сего года из 99 Советского полка около 400 пленных, которые отправлены в Германию, где они теперь находятся и хорошо довольствуются.
Мы воюем против большевизма, а не против Вас, которых Вы призваны против Вашей воли на военную службу. Поэтому приходите к нам!
Чем скорее - тем лучше.
Командующий герм. войсками в Бускау".
Но если верить участнику кампании К. фон Плеве, "в плен не брали никого. Большевиков, попадавших в наши руки, уничтожали".
++++++++++++++++++
Как вспоминал боец Ф. Крусткалнс:
"Немцы прибегли к отравляющим газам (фосгену), надеясь, что это им поможет. 10 или 12 апреля после полудня противник, бронепоезд которого незаметно под прикрытием лесочка подкрался к нашим позициям, открыл ураганный огонь из орудий бронепоезда и ближайших батарей снарядами с отравляющим газом, сначала по нашей передовой линии, а затем, перенеся волны артиллерийского огня в тыл, накрыл штаб батальона, санитарную часть и обоз, которые расположились в Ценаской корчме.
Кое-кто из санитаров и обозных, для того чтобы избежать отравления, не одевая противогазных масок, бросился бежать по шоссе в направлении Олайне.
В это время враг перенес огонь и вперед, а наши, спасаясь бегством, попали в новую газовую волну и отравились. Было несколько жертв, кое-кого доставили в Ригу, в госпиталь.
В то же время латышские стрелки, находившиеся на передовой линии, тотчас же после первого залпа надели противогазные маски и во время обстрела передовой вылезли даже перед окопами в сухую посеревшую траву, и поэтому не понесли никаких потерь.
Те же, которые находились у железнодорожного моста, надев противогазы, открыли огонь по амбразурам бронепоезда. Уже при выходе из Риги весь батальон был снабжен противогазами, которые весьма пригодились".
+++++++++++++++++++
Красное дело было преимущественно латышским, хотя во второй дивизии латышских стрелков служили представители всех национальностей Латвии.
В середине мая в АСЛ было 26 480 штыков и 1867 сабель, а всего - 45 317 военнослужащих .
Уровень дезертирства был невелик. Так, из 1-го латполка к 15 мая дезертировало 10 стрелков. За эти самовольные отлучки стрелков наказывали, но не строго. Так, например, за отлучку к родственникам из караула ревтрибунал приговорил двух красноармейцев к двум годам условно.
В приказе от 13 мая по 1-й латдивизии говорилось о бойцах 11-го латполка, "арестовавших своего сослуживца Н. Никласа, который, "находясь на передовых позициях, уговаривал солдат-граждан… организовать массовый переход при полном вооружении на сторону белых".
В приказе РВС Латвии 4 мая говорилось:
"в городе Двинске на базарах и толкучках происходит преступная продажа и покупка казенных обмундирования и вещей, как то: сапог, подметок, белья и т.д.. Приказывается разъяснить красноармейцам, что впредь каждый красноармеец, замеченный в продаже казенных вещей, будет немедленно арестовываться и предаваться Революционному трибуналу, при чем мера наказания к нему будет применена наивысшая - расстрел".
+++++++++++++++++
Военком республики К. Петерсонс возмущался:
"Расквартированные в зданиях, принадлежащих народному хозяйству, некоторые красноармейские части и учреждения недопустимо небрежно относятся к народному достоянию, так, например, разбирают потолки, переборки, снимают оконные переплеты и дверные полотна и все это сжигают в печах и кострах".
Еще в феврале командир 4-го латполка жаловался:
"Стрелки так измучены, что не в состоянии выполнять свои прямые обязанности. Они три недели находились в окопах без смены. Это приводило к взрывам неповиновения.
Получив приказ о выходе на позиции, 9-я рота отказалась и собиралась перестрелять командный состав и тех, которые пойдут с командирами… Теперь люди так обезумели, что не дают ни малейшего отчета своим поступкам. Потом, правда, стрелки успокоились и повинились. Но саботаж приказов командования в полку продолжался".
15 февраля 9-й латполк отказался выступить на указанный участок.
"5 мая 3-я рота 9-го латполка при обстреле наших позиций целиком разбежалась, в роте осталось 15 человек. 4-я рота того же полка отказалась стать на позиции и частью разбежалась. Дезертиры бродят по окрестным усадьбам, угрожая истребить комиссаров и комсостав.
7-й полк более надежен, но в мае во время боев под местечком Залисбург (Мазсалаца) его солдаты неоднократно оставляли позиции и панически отступали без должного на то натиска противника.
Особенно неустойчивы новые части, сформированные после прихода в Латвию советской власти".
Анализируя причины отступления 2-го батальона Рижского латполка, командир 2-й бригады докладывал:
"Стрелки все очень молоды, от 16 до 19 лет. Физически большая их часть вовсе не подходит к службе на фронте. Обучены мало, внутренней спайки нет. Не усвоено понятие о дисциплине".
В честь 1 мая была объявлена амнистия осужденным представителям трудящихся классов с одновременным зачислением в армию освобожденных преступников призывных возрастов.
++++++++++++++++++++++
22 мая 2-я латышская дивизия наступала на Бауск, то есть в южном направлении.
Но Белые с помощью бронемашин прорвали фронт. Не выдержал и 3-й полк:
"Во время боя по полученным сведениям две роты бросили оружие, подняли руки вверх, но были переколоты немцами. Высланный из Риги для восстановления положения запасной батальон на станции Олаи (Олайне) разбежался".
В ночь на 22 мая завязался бой у Кальнецема (Калнциемс), в центре фронта, прикрывавшего Ригу.
Картина последующих событий в штабе Армии Советской Латвии складывалась по докладам стрелков, выбравшихся из Риги, которые сообщали все новые подробности.
"Второй полк разбежался, и противник, перейдя в наступление, ворвался в город. Бой шел в предместьях. В два часа немцы с мотоциклами и броневиками вышли к мостам через Двину. Бой был жестоким - здесь был убит Мантейфель. Но немцы одержали верх.
Временно противник частями конницы и мотоциклистов по Калнциемской дороге ворвался в город Ригу. На улицах идет бой. Высланный коммунистический отряд встретился с противником на мосту через Двину и был сбит".
"В Риге шел страшный бой на улицах, и наши отступающие части были обстреляны со всех сторон, и с крыш домов, и из окон бросали бутылками, кирпичами и чем попало.
Организованными отрядами коммунистов и учениками военной школы распространение неприятеля задерживалось на Александровской и Ревельской улице. На улицах были вырыты окопы, устроены баррикады. Противнику помогали местные белогвардейцы, обстреливая и бросая из окон гранаты, кирпичи, чем навели панику на наступающие через город обозы и мелкие части. Части, дравшиеся на улицах Риги, тоже поддались панике и начали отходить".
Русские белогвардейцы, лишенные немецкой осмотрительности, бросились вслед за отходящими из Риги латышскими стрелками:
"Мы были уверены, что поход превратится в веселую поездку да, пожалуй, в легкую перестрелку и ловлю бегущих красных, - вспоминает Н. Будберг. - Но красные стрелки, несмотря на поражение, не разучились воевать. Красные открыли неожиданно по нашей колонне сильный пулеметный и ружейный огонь с близкой дистанции.
Конница, неся потери, смешалась и отошла. Оба орудия, снявшись с передков и стоя друг другу в затылок, несмотря на невозможные для артиллерийской стрельбы условия и убийственный огонь противника, открыли по нему сильный огонь.
Многие снаряды, задевая за толстые деревья, рвались у самых орудий или у нашей цепи. Противник начал нас обходить справа и слева…
Огонь батарейного пулемета ликвидировал огонь справа. Огонь слева был ликвидирован огнем орудий… Красные, не зная наших сил, спешно переправились через Аа Лифляндскую (Гауя) и сожгли за собой мост...
Отряд отошел на 1 км и занял позицию у имения Холленсгорф… На позиции батареи тяжело ранен начальник отряда светлейший князь Ливен и его адъютант Зайберлих и убит командир эскадрона ротмистр Родзевич".
+++++++++++++++++
Падение Риги обескуражило латышских стрелков, деморализовало их и стало сигналом к массовому дезертирству. Как сообщал К. Шведе:
"1-й латполк был сильно деморализован, продает оружие. В полку осталось 35 человек.
Когда 1-й полк, отрезанный падением Риги, получил приказ переправиться на другой берег Даугавы, часть стрелков этого полка переправиться отказалась и разошлась.
Значительная часть переправившихся вброд стрелков побросало оружие и тоже разошлось по домам. В полку осталось 270 штыков.
В 10-м полку, отошедшему к Икскюлю, осталось 100 штыков. Эти части были деморализованы."
Как сообщал штаб дивизии, 24-25 мая:
"11-й латполк отступает в беспорядке… 11-й латполк, сильно деморализованный, без натиска со стороны противника отошел в район мызы Кейзен…
На участке 3-й бригады 11-й латполк разбежался, за исключением 200 красноармейцев и комсостава, обнажив таким образом правый фланг 9-му латполку.
2 роты 4-го полка отчасти разбежались, отчасти перешли к белым."
В июне комдив А. Мартусевич докладывал Ю. Данишевскому:
"Ряды в полках поредели наполовину, а в некоторых и больше. 11-й латполк не существует как боевая единица, оставшихся стрелков к активным действиям считаем неспособными.
На сторону белых перешел командир 2-го батальона и командиры двух рот из 4-го латполка со своими солдатами. От указанных частей остались лишь обоз, пулеметная команда и несколько красноармейцев."
+++++++++++++++++++++
В приказе по войскам Армии Советской Латвии 3 июня 1919 года говорилось:
"Приказываю: первое: всеми средствами и мерами восстановить порядок в отходящих частях и боеспособность их, произведя коренную чистку в частях и выделив негодный и будирующий массы элемент; второе: всем комгруппам принять меры к тому, чтобы отход частей был планомерен".
1 июня 1919 г. после формального заключения союза был принят декрет ВЦИК "Об объединении советских республик России, Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии для борьбы с мировым империализмом".
7 июня Армия Советской Латвии вошла в состав РККА под номером 15. Численность полков армии была частично восстановлена и в середине июня колебалась в промежутке 341-1400 штыков. Часть бойцов, потерявшихся при отступлении, вернулась в строй. В Лифляндско-Курляндской группе (основные силы АСЛ) было 6522 штыка и 699 сабель, а всего - 14 787 человек.
В тылу действовали отряды "зеленых" (по несколько десятков человек), от которых стрелки отбивались без большого труда.
Хотя боевые действия на латвийском (латышско-латвийском) фронте продолжались, серьезных сражений здесь во второй половине 1919 г. не было. Обеим сторонам стало не до того.
На территории Латвии развернулась война между победителями большевиков.
+++++++++++++++++
23 июня эстонско-латышская армия разбила немецкие части под Цесисом, что определило судьбу Латвии. Ниедра бежал, латвийская армия, верная правительству Ульманиса, шла на Ригу. 3 июля при посредничестве Антанты было достигнуто перемирие.
Железная дивизия покинула Ригу, а ландесвер вошел в состав Латвийской армии. Казалось бы, настало время развернуться в сторону еще не до конца оправившихся от поражения советских латышских стрелков.
Но тут в поход на Ригу отправился немецкий ставленник, белый генерал П. Бермондт-Авалов. Эпопея войны с ним заняла у латвийской армии осень 1919 г. Все это время на восточном фронте Латвии было относительно спокойно, шли бои местного значения. В августе-сентябре 1919 г. Двинск пытались взять поляки, но пока без успеха.
Советская армия тоже не могла воспользоваться тем, что латвийская армия воевала на два фронта. Дело в том, что латышские стрелки срочно понадобились для отражения наступления Деникина, и в сентябре основные их силы были переброшены на Южный фронт.
++++++++++++++++++++
В докладе о политическом положении 2-й бригады 53-й стрелковой (бывшей латышской) дивизии за вторую половину июля 1919 г. говорилось:
"политическое настроение красноармейцев благоприятное. Оно заметно колеблется в зависимости от пищи. Сильно бьет в глаза тот факт, что некоторые лица командного состава получают одновременно до 10 тысяч дополнительного жалования.
Красноармейцы все еще питают некоторое недоверие и пренебрежительное отношение к командирам вообще, считая их главными виновниками в потере Латвии. Стрелки, вышедшие из Латвии, все еще сожалеют о том что Латвия не стала советской.
Сочувствия к белым, в частности к правительству Ульмана не замечено; напротив, об Ульмане отзываются со злой насмешкой. Многие кр.-цы выражают нетерпение по поводу бездействия наших частей и ждут наступления на Латвию".
Латышские стрелки:
30 января командир 1 дивизии латышских стрелков Г. Мангул (Мангулис) докладывал начальнику оперотдела АСЛ Карлсонсу:
"Сегодня белые вели наступление по всему фронту. Части в группе комбрига Травинского бегут назад. В группе комбрига Лальбикса части также подались назад и остановились в 6 верстах от Валка.
Для того чтобы восстановить прежнее положение и обеспечить Валк, мною выдвинут последний резерв, которому задача остановить бегущих, для чего применять оружие. Командарм тоже приказал применять оружие по бегущим".
2 февраля тоже ничего хорошего:
"Положение на фронте серьезное. Русские части ненадежны. Латышские устали, изнервничались и понесли большие потери. По этим причинам некоторые латышские части не вполне устойчивы".
18 февраля стало еще хуже:
"Положение на фронте критическое. У противника силы не превышают наших, но наши части не исполняют боевых приказов и уходят без особого нажима. На правом фланге 9-й Новгородский полк взбунтовался и ушел. Направление на Мариенбург открыто для противника.
22 февраля Мариенбург (Алуксне) пал.
В середине февраля "2-я рота 9-го Латполка при виде белых разбежалась… Начдив приказал устыдить 2-ю роту и вернуть ее на позицию для исполнения долга. Пришлось срочно перебрасывать на север части с Курляндского фронта - 4-й латполк, 1-й Усть- Двинский полк и 2-й латышский кавдивизион. Однако это не сразу помогло. Штаб дивизии докладывал что четвертый латполк совершенно небоеспособен и отходит".
Вациетис возмущался 22 февраля:
"Из поступающих донесений я усматриваю, что некоторые латышские полки стали малобоеспособны. В одном донесении указывается даже на позорное поведение 4-го латышского полка, который в бою разбежался, мне совершенно непонятно подобное отношение латышских полков к успехам нашего оружия в Латвии именно теперь, когда полки защищают то, что им дала революция".
++++++++++++++
Бои в Лифляндии шли с переменным успехом. Красным здесь противостояла относительно небольшая группировка в 4-5 тысяч эстонских, финских и латышских солдат.
Ядром ее были эстонцы. Как рассказывал красноармеец, бежавший из плена,
"дисциплина у противника строгая, и указания выполняются, безусловно, немедленно.
Называют стрелки офицеров товарищами и живут довольно дружно. В разговорах эстонцы указывают, что воюют не против красноармейцев, а против евреев-начальников и коммунистов".
25 февраля главнокомандующий И. Вациетис докладывал В. Ленину:
"Задача, поставленная армии Латвии, - овладение Курляндией - выполнена в большей своей части, но развитие энергичных активных действий противником в районах Валка и Юрьева заставило красные латышские части на севере перейти к обороне с потерей важного железнодорожного узла Валк.
Хотя в настоящее время нет определенных признаков, указывающих на подготовку крупного десанта противником в Риге, Виндаве или Либаве, но продолжающийся нажим противника из района Валка в юго-восточном направлении грозит перерывом железной дороги Псков - Двинск, что может поставить правый фланг Западной армии в трудное положение.
Ввиду этого для улучшения стратегического положения в Прибалтийском крае армии Латвии и 7-й армии, усиленной частями из резерва главнокомандующего, приказано перейти в наступление для восстановления положения на севере Латвии и в Эстляндии".
++++++++++++++++
Немец А. Ливен так описал бои за Виндаву:
"Подпустив наступавших на версту к городу, красные открыли из предместья беспорядочную стрельбу из винтовок и пулеметов. Красные укрывались за заборами и в домах. При наступлении пришлось орудийным огнем и пулеметами очищать дом за домом, но красные, не имевшие в своем распоряжении артиллерии, защищаться долго не могли, и предпочли покинуть город в северном направлении, куда рота полковника Клейста еще не поспела дойти.
В полдень мы были уже в центре города, и началась очистка его по кварталам от спрятавшихся по домам большевиков… При ландесвере находилась особая полицейская команда, которая производила чистку города. Ей может быть сделан упрек, что она чрезмерно злоупотребляла расстрелами".
Листовки с призывом сдаваться в плен:
"Солдаты Советской России!
Приходите к нам, мы Вас хорошо примем и не верьте Вы тому, что Вам рассказывают, что германцы пленных большевиков мучают и убивают.
Мы например взяли в городе Бауске 23 марта сего года из 99 Советского полка около 400 пленных, которые отправлены в Германию, где они теперь находятся и хорошо довольствуются.
Мы воюем против большевизма, а не против Вас, которых Вы призваны против Вашей воли на военную службу. Поэтому приходите к нам!
Чем скорее - тем лучше.
Командующий герм. войсками в Бускау".
Но если верить участнику кампании К. фон Плеве, "в плен не брали никого. Большевиков, попадавших в наши руки, уничтожали".
++++++++++++++++++
Как вспоминал боец Ф. Крусткалнс:
"Немцы прибегли к отравляющим газам (фосгену), надеясь, что это им поможет. 10 или 12 апреля после полудня противник, бронепоезд которого незаметно под прикрытием лесочка подкрался к нашим позициям, открыл ураганный огонь из орудий бронепоезда и ближайших батарей снарядами с отравляющим газом, сначала по нашей передовой линии, а затем, перенеся волны артиллерийского огня в тыл, накрыл штаб батальона, санитарную часть и обоз, которые расположились в Ценаской корчме.
Кое-кто из санитаров и обозных, для того чтобы избежать отравления, не одевая противогазных масок, бросился бежать по шоссе в направлении Олайне.
В это время враг перенес огонь и вперед, а наши, спасаясь бегством, попали в новую газовую волну и отравились. Было несколько жертв, кое-кого доставили в Ригу, в госпиталь.
В то же время латышские стрелки, находившиеся на передовой линии, тотчас же после первого залпа надели противогазные маски и во время обстрела передовой вылезли даже перед окопами в сухую посеревшую траву, и поэтому не понесли никаких потерь.
Те же, которые находились у железнодорожного моста, надев противогазы, открыли огонь по амбразурам бронепоезда. Уже при выходе из Риги весь батальон был снабжен противогазами, которые весьма пригодились".
+++++++++++++++++++
Красное дело было преимущественно латышским, хотя во второй дивизии латышских стрелков служили представители всех национальностей Латвии.
В середине мая в АСЛ было 26 480 штыков и 1867 сабель, а всего - 45 317 военнослужащих .
Уровень дезертирства был невелик. Так, из 1-го латполка к 15 мая дезертировало 10 стрелков. За эти самовольные отлучки стрелков наказывали, но не строго. Так, например, за отлучку к родственникам из караула ревтрибунал приговорил двух красноармейцев к двум годам условно.
В приказе от 13 мая по 1-й латдивизии говорилось о бойцах 11-го латполка, "арестовавших своего сослуживца Н. Никласа, который, "находясь на передовых позициях, уговаривал солдат-граждан… организовать массовый переход при полном вооружении на сторону белых".
В приказе РВС Латвии 4 мая говорилось:
"в городе Двинске на базарах и толкучках происходит преступная продажа и покупка казенных обмундирования и вещей, как то: сапог, подметок, белья и т.д.. Приказывается разъяснить красноармейцам, что впредь каждый красноармеец, замеченный в продаже казенных вещей, будет немедленно арестовываться и предаваться Революционному трибуналу, при чем мера наказания к нему будет применена наивысшая - расстрел".
+++++++++++++++++
Военком республики К. Петерсонс возмущался:
"Расквартированные в зданиях, принадлежащих народному хозяйству, некоторые красноармейские части и учреждения недопустимо небрежно относятся к народному достоянию, так, например, разбирают потолки, переборки, снимают оконные переплеты и дверные полотна и все это сжигают в печах и кострах".
Еще в феврале командир 4-го латполка жаловался:
"Стрелки так измучены, что не в состоянии выполнять свои прямые обязанности. Они три недели находились в окопах без смены. Это приводило к взрывам неповиновения.
Получив приказ о выходе на позиции, 9-я рота отказалась и собиралась перестрелять командный состав и тех, которые пойдут с командирами… Теперь люди так обезумели, что не дают ни малейшего отчета своим поступкам. Потом, правда, стрелки успокоились и повинились. Но саботаж приказов командования в полку продолжался".
15 февраля 9-й латполк отказался выступить на указанный участок.
"5 мая 3-я рота 9-го латполка при обстреле наших позиций целиком разбежалась, в роте осталось 15 человек. 4-я рота того же полка отказалась стать на позиции и частью разбежалась. Дезертиры бродят по окрестным усадьбам, угрожая истребить комиссаров и комсостав.
7-й полк более надежен, но в мае во время боев под местечком Залисбург (Мазсалаца) его солдаты неоднократно оставляли позиции и панически отступали без должного на то натиска противника.
Особенно неустойчивы новые части, сформированные после прихода в Латвию советской власти".
Анализируя причины отступления 2-го батальона Рижского латполка, командир 2-й бригады докладывал:
"Стрелки все очень молоды, от 16 до 19 лет. Физически большая их часть вовсе не подходит к службе на фронте. Обучены мало, внутренней спайки нет. Не усвоено понятие о дисциплине".
В честь 1 мая была объявлена амнистия осужденным представителям трудящихся классов с одновременным зачислением в армию освобожденных преступников призывных возрастов.
++++++++++++++++++++++
22 мая 2-я латышская дивизия наступала на Бауск, то есть в южном направлении.
Но Белые с помощью бронемашин прорвали фронт. Не выдержал и 3-й полк:
"Во время боя по полученным сведениям две роты бросили оружие, подняли руки вверх, но были переколоты немцами. Высланный из Риги для восстановления положения запасной батальон на станции Олаи (Олайне) разбежался".
В ночь на 22 мая завязался бой у Кальнецема (Калнциемс), в центре фронта, прикрывавшего Ригу.
Картина последующих событий в штабе Армии Советской Латвии складывалась по докладам стрелков, выбравшихся из Риги, которые сообщали все новые подробности.
"Второй полк разбежался, и противник, перейдя в наступление, ворвался в город. Бой шел в предместьях. В два часа немцы с мотоциклами и броневиками вышли к мостам через Двину. Бой был жестоким - здесь был убит Мантейфель. Но немцы одержали верх.
Временно противник частями конницы и мотоциклистов по Калнциемской дороге ворвался в город Ригу. На улицах идет бой. Высланный коммунистический отряд встретился с противником на мосту через Двину и был сбит".
"В Риге шел страшный бой на улицах, и наши отступающие части были обстреляны со всех сторон, и с крыш домов, и из окон бросали бутылками, кирпичами и чем попало.
Организованными отрядами коммунистов и учениками военной школы распространение неприятеля задерживалось на Александровской и Ревельской улице. На улицах были вырыты окопы, устроены баррикады. Противнику помогали местные белогвардейцы, обстреливая и бросая из окон гранаты, кирпичи, чем навели панику на наступающие через город обозы и мелкие части. Части, дравшиеся на улицах Риги, тоже поддались панике и начали отходить".
Русские белогвардейцы, лишенные немецкой осмотрительности, бросились вслед за отходящими из Риги латышскими стрелками:
"Мы были уверены, что поход превратится в веселую поездку да, пожалуй, в легкую перестрелку и ловлю бегущих красных, - вспоминает Н. Будберг. - Но красные стрелки, несмотря на поражение, не разучились воевать. Красные открыли неожиданно по нашей колонне сильный пулеметный и ружейный огонь с близкой дистанции.
Конница, неся потери, смешалась и отошла. Оба орудия, снявшись с передков и стоя друг другу в затылок, несмотря на невозможные для артиллерийской стрельбы условия и убийственный огонь противника, открыли по нему сильный огонь.
Многие снаряды, задевая за толстые деревья, рвались у самых орудий или у нашей цепи. Противник начал нас обходить справа и слева…
Огонь батарейного пулемета ликвидировал огонь справа. Огонь слева был ликвидирован огнем орудий… Красные, не зная наших сил, спешно переправились через Аа Лифляндскую (Гауя) и сожгли за собой мост...
Отряд отошел на 1 км и занял позицию у имения Холленсгорф… На позиции батареи тяжело ранен начальник отряда светлейший князь Ливен и его адъютант Зайберлих и убит командир эскадрона ротмистр Родзевич".
+++++++++++++++++
Падение Риги обескуражило латышских стрелков, деморализовало их и стало сигналом к массовому дезертирству. Как сообщал К. Шведе:
"1-й латполк был сильно деморализован, продает оружие. В полку осталось 35 человек.
Когда 1-й полк, отрезанный падением Риги, получил приказ переправиться на другой берег Даугавы, часть стрелков этого полка переправиться отказалась и разошлась.
Значительная часть переправившихся вброд стрелков побросало оружие и тоже разошлось по домам. В полку осталось 270 штыков.
В 10-м полку, отошедшему к Икскюлю, осталось 100 штыков. Эти части были деморализованы."
Как сообщал штаб дивизии, 24-25 мая:
"11-й латполк отступает в беспорядке… 11-й латполк, сильно деморализованный, без натиска со стороны противника отошел в район мызы Кейзен…
На участке 3-й бригады 11-й латполк разбежался, за исключением 200 красноармейцев и комсостава, обнажив таким образом правый фланг 9-му латполку.
2 роты 4-го полка отчасти разбежались, отчасти перешли к белым."
В июне комдив А. Мартусевич докладывал Ю. Данишевскому:
"Ряды в полках поредели наполовину, а в некоторых и больше. 11-й латполк не существует как боевая единица, оставшихся стрелков к активным действиям считаем неспособными.
На сторону белых перешел командир 2-го батальона и командиры двух рот из 4-го латполка со своими солдатами. От указанных частей остались лишь обоз, пулеметная команда и несколько красноармейцев."
+++++++++++++++++++++
В приказе по войскам Армии Советской Латвии 3 июня 1919 года говорилось:
"Приказываю: первое: всеми средствами и мерами восстановить порядок в отходящих частях и боеспособность их, произведя коренную чистку в частях и выделив негодный и будирующий массы элемент; второе: всем комгруппам принять меры к тому, чтобы отход частей был планомерен".
1 июня 1919 г. после формального заключения союза был принят декрет ВЦИК "Об объединении советских республик России, Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии для борьбы с мировым империализмом".
7 июня Армия Советской Латвии вошла в состав РККА под номером 15. Численность полков армии была частично восстановлена и в середине июня колебалась в промежутке 341-1400 штыков. Часть бойцов, потерявшихся при отступлении, вернулась в строй. В Лифляндско-Курляндской группе (основные силы АСЛ) было 6522 штыка и 699 сабель, а всего - 14 787 человек.
В тылу действовали отряды "зеленых" (по несколько десятков человек), от которых стрелки отбивались без большого труда.
Хотя боевые действия на латвийском (латышско-латвийском) фронте продолжались, серьезных сражений здесь во второй половине 1919 г. не было. Обеим сторонам стало не до того.
На территории Латвии развернулась война между победителями большевиков.
+++++++++++++++++
23 июня эстонско-латышская армия разбила немецкие части под Цесисом, что определило судьбу Латвии. Ниедра бежал, латвийская армия, верная правительству Ульманиса, шла на Ригу. 3 июля при посредничестве Антанты было достигнуто перемирие.
Железная дивизия покинула Ригу, а ландесвер вошел в состав Латвийской армии. Казалось бы, настало время развернуться в сторону еще не до конца оправившихся от поражения советских латышских стрелков.
Но тут в поход на Ригу отправился немецкий ставленник, белый генерал П. Бермондт-Авалов. Эпопея войны с ним заняла у латвийской армии осень 1919 г. Все это время на восточном фронте Латвии было относительно спокойно, шли бои местного значения. В августе-сентябре 1919 г. Двинск пытались взять поляки, но пока без успеха.
Советская армия тоже не могла воспользоваться тем, что латвийская армия воевала на два фронта. Дело в том, что латышские стрелки срочно понадобились для отражения наступления Деникина, и в сентябре основные их силы были переброшены на Южный фронт.
++++++++++++++++++++
В докладе о политическом положении 2-й бригады 53-й стрелковой (бывшей латышской) дивизии за вторую половину июля 1919 г. говорилось:
"политическое настроение красноармейцев благоприятное. Оно заметно колеблется в зависимости от пищи. Сильно бьет в глаза тот факт, что некоторые лица командного состава получают одновременно до 10 тысяч дополнительного жалования.
Красноармейцы все еще питают некоторое недоверие и пренебрежительное отношение к командирам вообще, считая их главными виновниками в потере Латвии. Стрелки, вышедшие из Латвии, все еще сожалеют о том что Латвия не стала советской.
Сочувствия к белым, в частности к правительству Ульмана не замечено; напротив, об Ульмане отзываются со злой насмешкой. Многие кр.-цы выражают нетерпение по поводу бездействия наших частей и ждут наступления на Латвию".
Латышские стрелки: