Острова смерти. ( 15 фото )
Оригинал взят у oper_1974 в Острова смерти. ( 15 фото )
"18 августа на острове высадился японский пехотный полк под командованием полковника Итики Киуоно, того самого, который в 1937 году руководил войсками во время так называемого инцидента на мосту Марко Поло. Теперь, через шесть лет, Итики должен был возглавить высадку двух тысяч японских солдат на атолл Мидуэй. Полковник считался видным тактиком, сторонником эффективных массированных ночных атак.
На этот раз его подвела самоуверенность. Итики считал, что американская морская пехота плохо подготовлена и не способна выдержать вражеское наступление на узком участке фронта.
Через три дня после высадки он повел своих солдат в ночную атаку. Морская пехота оказалась застигнутой врасплох. Японцы сумели бесшумно приблизиться к американским позициям, однако встретили неожиданное препятствие - колючую проволоку.
Это и помогло американцам в критический момент боя. Пока морские пехотинцы дрались врукопашную с отдельными японскими солдатами, сумевшими преодолеть проволочное заграждение, их артиллерия открыла убийственный огонь по основной массе войск противника.
К рассвету японцы были разгромлены. По одним данным, Итики сжег знамя и совершил сеппуку. По другим, он погиб еще в начале боя. Какой бы ни была его судьба, эта одна из первых "банзай-атак" закончилась сокрушительным провалом: в течение нескольких часов погибло восемь сотен японских солдат.
Под утро американцы могли наблюдать во всей своей трагичности картину массового самоубийства солдат противника. Многие раненые японцы шли к американским позициям, держа на голове гранаты. Взять их в плен не было никакой возможности: они взрывали себя при любой попытке пленения.
11 мая 1943 года американские амфибийные силы высадились в заливе Чичагова маленького скалистого островка Атту (Алеутские острова). В течение двух недель И тысяч морских пехотинцев США пытались выбить японцев с их позиций.
Но они держались, несмотря ни на что. 28 мая полковник, командующий гарнизоном, пришел к выводу, что поражение неизбежно. Продовольствие уже давно закончилось, боеприпасы были на исходе. Первоначальные силы в количестве 2600 человек сократились до 1000.
Поздно вечером он собрал подчиненных, описал тяжелую ситуацию, в которую они попали, и предложил предпринять самоубийственную атаку с тем, чтобы убить как можно больше вражеских солдат. Полковник напомнил о рукопашном сражении, которое пользовалось особым почетом у "древних самураев", и приказал "погибнуть славной смертью".
Солдаты все, как один, ответили, что готовы умереть за вечную Японию. После совещания больных и раненых, не способных принять участие в последней атаке, убили. Некоторым ввели смертельную инъекцию, других застрелили в затылок.
Ночью японцы тихо спустились вниз. Оружия не хватало. Многие были вооружены лишь ножами и штыками. Они смогли бесшумно снять посты охранения, а затем сгруппировались и перед рассветом с громким криком напали на спящих американцев. Многие морские пехотинцы были застигнуты врасплох и убиты в спальных мешках.
Началось страшное побоище. Японцы наносили удары сразу по нескольким направлениям, оставляя после себя красные от крови, смятые и порезанные палатки. Выскакивающие в панике американские солдаты тут же падали под ударами японских штыков и мечей. Ворвавшись в находившийся неподалеку полевой госпиталь, японцы прикончили всех, кто в нем находился, - врачей, санитаров, раненых.
С восходом солнца американские солдаты сумели прийти в себя и организовали успешную контратаку. Уцелевшие от огня японцы, оказавшись в кольце американских войск, стали совершать самоубийства. Кто-то вскрыл себе вены, кто-то взорвал себя гранатой. В плен попала лишь горстка раненых. Японский гарнизон перестал существовать. Внезапная атака стоила американцам около 600 убитых и 1200 раненых.
Три дня продолжались напряженные бои на Бетио. В плен было взято 17 японцев. На острове Макин 6500 морских пехотинцев двое суток сражались с японским гарнизоном, стоявшим насмерть. Три дня не стихало сражение на острове Тарава. 5 тысяч морских пехотинцев США встретили здесь особенно яростный отпор японских войск во главе с Сибасаки Кейдзи.
Десантные суда застревали на коралловых рифах и становились удобными неподвижными целями для японской артиллерии. По крайней мере двадцать кораблей оказались в западне, безжалостно расстреливаемые артиллерийским огнем. Особенно ужасными были выстрелы одного тяжелого орудия. Несколько раз его снаряды точно ложились в десантные суда, которые тут же уходили на дно, оставляя на поверхности моря огромные кровавые пятна.
Из первой волны десантных кораблей лишь 30 процентов достигли берега, из второй - еще меньше, из третьей - практически ни одного. Американцы получили хороший урок и задали себе простой вопрос: следовало ли сражаться за Тараву? Не лучше ли было обойти его?
Если на Тараву было выпущено 3 тысячи тонн снарядов, то на Кваджелейн - в четыре раза больше. По словам одного очевидца, после артобстрела острова впечатление было такое, словно его подняли на шесть километров вверх и сбросили вниз.
1 февраля 1944 года армейские части США приступили к высадке десанта. Более половины японского гарнизона погибло уже при артобстреле. Однако уцелевшие японские солдаты, дрались со свойственной им яростью и упорством. Они поднимались из снарядных воронок и бросались в атаки, в которых почти все погибали. В плен попало 437 оглушенных и тяжелораненых солдат. Американские потери составили 368 человек убитыми и 1148 ранеными.
Расположенный рядом атолл Эниветок подвергся атаке морской пехоты 19 февраля 1944 года Он оказался плохо укреплен и был захвачен за два с половиной дня. Японцы потеряли 2700, американцы - 339 человек.
В руках Императорских войск оставалось еще более пятидесяти островов этого архипелага, не представлявших для США никакого интереса. Их не тронули, и японские силы оставались там до конца войны. Американскому флоту лишь зачем-то понадобился атолл Бикини, и взвод морской пехоты занял его. Пять японцев сопротивления не оказали и покончили с собой.
Первоочередным объектом для штурма адмирал Ч. Нимиц наметил самый крупный остров Сайпан - главную морскую базу Марианских островов. Утром 15 июня 1944 года после трехдневного обстрела на остров стала высаживаться морская пехота США.
На рассвете следующего дня на окопавшихся американцев двинулись японские танки. Сопровождавшую их пехоту удалось сразу же отсечь плотным пулеметным огнем. Время от времени танки останавливались, выскочившие экипажи горланили песни и размахивали мечами.
По сигналу горна танкисты снова занимали места в машинах и возобновляли движение. Подобные атаки, безрассудные и плохо организованные, вели к бессмысленным потерям техники, в которой так нуждались защитники острова.
В ночь на 26 июня крупная группа японских солдат прорвалась к аэродрому, захваченному американцами. Японский отряд тщательно подготовился к этой операции. Был даже выдвинут лозунг "Семь жизней, чтобы отомстить за родину", по-видимому, означавший, что каждый японец должен уничтожить семь вражеских солдат до того, как погибнет сам.
Не известно, сколько человек участвовало в атаке. Японцы не смогли достичь заветной цели - убить семь за одного. Они едва ли убили более семи американцев, уничтожили один и повредили два самолета. Сами же потеряли почти 500 солдат и офицеров.
Поскольку противотанкового оружия на южных островах не хватало и доставить его туда не представлялось возможным, то Усироку решил проблему просто, в чисто самурайском духе - приказал снабдить солдат ранцами с подрывными зарядами.
Обычный солдатский ранец из прорезиненной ткани одевался на спину с помощью матерчатых лямок. Легкий и практичный, он имел размеры 20x20x7 сантиметров и вмещал 10 килограмм взрывчатки. Солдаты должны были уничтожать вражеские танки, бросаясь под них и подрывая себя.
Императорский генеральный штаб издал приказ о формировании самоубийственных подразделений по борьбе с танками и о широком применении тактики самоубийственных "человеческих зарядов" (другое ее название - "никудан" - "человеческие пули"). Солдат, добровольно жертвовавших своими жизнями, так и называли - "никудан", то есть "телесные пули".
На Сайпане генералы Игета, Сайто и адмирал Нагумо приняли решение собрать все оставшиеся силы для последней атаки. Однако вместе с солдатами в пещерах укрывались тысячи японских поселенцев. Что с ними делать? "Нет больше каких-либо различий между гражданскими лицами и войсками, - заявил Сайто. - Для них будет лучше присоединиться к атаке, вооружившись бамбуковыми пиками, чем быть плененными".
По мысли Сайто, неслыханная психическая атака должна была продемонстрировать врагу несокрушимый дух японских солдат, их полное пренебрежение к смерти. Он приказал разослать триста копий приказа о последней атаке, но до того, как это было сделано, поступил приказ из Токио продолжать сражение, чтобы "выиграть время".
Однако Сайто уже не имел сил выполнить этот приказ. Он послал в Императорский генеральный штаб последнее радиосообщение, в котором извинился перед императором за то, что не сумел удержать Сайпан, и сообщил, что на следующее утро собирается организовать последнюю банзай-атаку жалкими остатками своих сил. Затем, посоветовавшись с Нагумо и Игета, он объявил о том, что они умрут в 10 часов, и зачитал вслух последнее обращение к защитникам острова.
Закончив чтение, Сайто объяснил присутствующим в пещере, что совершить сеппуку займет слишком много времени, и попросил офицеров встать у генералов за спиной и выстрелить в затылок. Нагумо, Сайто и Игета перешли в небольшую пещеру неподалеку. Они уселись, скрестив ноги, у ее входа. Двое молодых офицеров с пистолетами стали у них за спинами. Три выстрела - и тела распростерлись на земле.
Ночью, перед атакой, тела командующих сожгли на костре вместе со знаменами частей. Ровно в полночь разбитые на группы японские солдаты начали выдвигаться к американским позициям.
Сайто разработал план атаки заблаговременно, но американцы получили информацию о готовящемся наступлении, хотя и не знали, когда и на каком участке оно произойдет. Наступление возглавил командир 135-го пехотного полка полковник Судзуки. Неясно, сколько точно японцев участвовало в самой массовой атаке самоубийц на Тихом океане. По количеству трупов предполагают, что их было свыше трех тысяч.
Готовясь к последнему бою, японские солдаты опустошили все запасы саке и пива, усеяв склон, ведущий к американским позициям, тысячами пустых бутылочек. В 4 часа 7 июля сначала с пением военного гимна "Уми юкаба", а затем с боевыми криками "Вах!" толпы японцев бросились на позиции двух батальонов 105-го полка.
Удержать огромное количество людей, единственная цель которых состояла в том, чтобы умереть, было невозможно. Американские силы оказались разбиты. Японцы хлынули дальше, к артиллерийским позициям.
За их боевыми порядками двигалась жуткая процессия: хромые, слепые, калеки, больные и раненые - все встали с коек с единственной целью умереть в бою. Безногие с трудом передвигались на костылях. Легкораненые помогали ослабевшим и беспомощным.
Кое у кого были гранаты или штыки, прикрепленные к длинным бамбуковым шестам. Некоторые шли с дубинками, другие вообще безоружные. Для них важно было одно - погибнуть в бою. Тех, кто был настолько слаб, что не смог встать с койки, японцы прикончили еще в госпитале. Таких оказалось около трех сотен.
Две американские батареи 105-мм орудий вели ураганный огонь прямо по толпе атакующих. Японцы гибли массово, но оставшиеся в живых продолжали идти вперед и смяли артиллеристов. Затем они волнами атаковали наспех оборудованные позиции морской пехоты, продолжая нести огромные потери.
В некоторых местах тела убитых лежали друг на друге так высоко, что американским пулеметчикам приходилось менять позицию для того, чтобы иметь открытую зону обстрела.
Подоспевшие американские части пленных не брали, да и сами японцы предпочитали умереть с оружием в руках. Многие из них (по оценкам, четвертая часть) покончили с собой. Так закончилась эта массовая психическая атака. К ночи остались лишь две группы японских солдат. Прижатые к морю, они упорно сопротивлялись.
Леденящие кровь события развернулись у высокого мыса Марпи, крайней северной точки острова. Здесь собралось около тысячи мирных жителей. Внизу, у воды, выстроилась сотня японских солдат.
Раскланявшись перед появившимися американскими морскими пехотинцами, они разделись, окунулись в море, переоделись в чистую одежду и снова выстроились в шеренгу под огромным флагом. У каждого в руке - граната. Раздалась команда, и каждый японец, строго соблюдая порядок, выдергивал кольцо и взрывал себя.
Несколько десятков женщин с детьми замешкались... Шестеро солдат подбежали к ним и продемонстрировали, как надо взрывать себя. Мирные жители последовали их примеру.
В других местах японцы не церемонились: они штыками подталкивали толпы мирного населения к обрыву, заставляя стариков, женщин и детей бросаться в море. Тех, кто отказывался покончить жизнь самоубийством, пристреливали. После чего с громкими криками "банзай" японские солдаты бросались в смертельную атаку под град американских пуль, взрывали себя гранатами, рубили друг другу головы самурайскими мечами.
Переводчики и пленные японцы через громкоговорители обращались к японским солдатам и к гражданскому населению с призывами сдаваться. Лишь немногие последовали этим призывам. В то же время почти две трети из 12 тысяч лиц гражданского населения выбрали самоубийство. Капитан патрульного катера жаловался, что "продвижение его судна было медленным и сильно затруднено из-за сотен трупов, плавающих в воде".
Японский снайпер увидел на скале супружескую пару с четырьмя детьми, которая никак не могла решиться совершить самоубийство. Первым выстрелом он убил мужчину, который свалился в море. Вторая пуля поразила женщину. Она упала в воду, но, вся в крови, попыталась спасти детей. Снайпер высунулся из пещеры, чтобы лучше прицелиться и сразить и женщину, и детей, но попал под сосредоточенный огонь сотен американских стволов...
9 июля, на 25-й день операции, было объявлено о занятии Сайпана. При этом было убито почти 24 тысячи японских солдат, 1800 взято в плен. Точное число жертв среди гражданского населения так и не было установлено. Однако совершенно ясно, что находившиеся на Сайпане 50 тысяч японцев, гражданских и военных, погибли почти все.
Американцы потеряли 3143 человека убитыми, 13208 ранеными и 335 числились пропавшими без вести. Взамен они получили базу для В-29, и теперь Япония стала досягаемой для воздушных ударов.
Скрыть правду или умолчать о поражении на Сайпане не представлялось возможным: за сражением, затаив дыхание, следила вся Япония. Впервые Императорскому генеральному штабу пришлось сказать правду. Страна была шокирована. Подобного удара нация еще не получала. Миллионы жителей стали понимать, что Япония начинает проигрывать войну. Впервые японцы услышали о "человеческих зарядах".
Ирония судьбы заключалась в том, что как раз 15 июня, в день высадки десанта на Сайпане, Тодзио хвастливо заявил: "Время созрело для общего наступления вооруженных сил держав оси против их врагов".
18 июля последовала отставка его кабинета. Усироку за внедрение пехотной самоубийственной тактики наказали и с позором перевели командовать 3-й армией в Маньчжурии. Через год его войска разбила Советская армия, а сам он сдался (!) в плен.
Однако концепция пехотных самоубийственных атак, которую развивал Усироку, осталась жить. Несмотря на то, что высшее военное руководство Японии во всеуслышание заявило после падения Сайпана: "Никогда больше "человеческие заряды" использоваться не будут", - уже через несколько месяцев защитники острова Лейте применяли ее как лучшее средство борьбы с танками.
С падением Сайпана участь последнего острова Марианского архипелага Тиниан была решена. К 1 июля на Тиниане остались лишь мелкие группы японских солдат, скрывавшихся в пещерах, среди камней, в лесах обрывистого хребта на юго-восточном побережье острова.
Сюда же отступило вместе с солдатами много японского гражданского населения. И здесь повторилась такая же картина, как в северной части Сайпана: солдаты использовали своих соотечественников в качестве живого щита, продолжая вести огонь по морской пехоте.
Гражданскому населению не разрешали сдаваться. Матери бросали со скал своих детей и прыгали вслед. Группу беженцев всех возрастов человек в пятьдесят японские солдаты погнали на минное поле, заставив всех умереть ужасной смертью. Затем солдаты подорвали себя гранатами. Обычно в таких случаях они клали гранату себе на голову и выдергивали предохранительную чеку.
На рассвете 15 сентября американская морская пехота сумела высадиться на острова Палау и закрепиться на берегу. Во второй половине дня японцы провели контратаку. За огневым валом в наступление устремились японские танки, сопровождаемые пехотой. Американцы к этому времени сумели доставить на остров 30 своих танков "Шерман".
Японские танкисты, вместо того, чтобы сосредоточить внимание на уничтожении пехоты противника, ударить по артиллерийским позициям и, таким образом, нанести американским войскам существенный урон, предпочли пойти на таран "Шерманов".
В этой атаке сказалась приверженность танкистов духу самурайства. Они потеряли свои 17 танков, которые так и не успели осуществить задуманное и причинить хотя бы какой-то вред противнику. Однако одну свою задачу - умереть на поле боя - их экипажи выполнили.
Тем временем сражение за Манилу продолжалось. Оно было жестоким и осложнялось присутствием 700 тысяч человек гражданского населения. В этих условиях американцы не могли достаточно эффективно использовать авиацию и артиллерию.
Упорные бои развернулись за здания почты, Филиппинского университета, отеля "Манила" и других объектов. Отступая, японцы проявляли звериную жесткость, убивая толпы филиппинцев. Их кололи штыками, обливали бензином и сжигали заживо.
Отправляясь на тот свет, японцы устроили террор. Резня в Маниле стала одной из самых кровавых драм войны на Тихом океане. Она обошлась филиппинскому народу в 100 тысяч человек. Количество погибших в столице мирных жителей в шесть раз превысило общие потери воюющих сторон.
Лишь к концу войны американцы сумели понять, что психические банзай-атаки - это проявление шока у японских солдат, чьи нервы не выдерживали напряжения боев, чьи физические и моральные силы полностью истощились. Это не были на самом деле свидетельства героизма. Скорее всего это были своеобразные примеры упадка духа и воли, решимости свести счеты с жизнью по-самурайски.
Японцы смотрели на смерть в бою совсем не так, как противник. Если для американцев смерть представлялась ужасным уходом в небытие, то для японцев главным была не сама смерть, а Обстоятельства, при которых она произошла.
Не случайно они использовали для обозначения вида смерти несколько слов. Помимо слова "сенботсу", обозначавшего смерть в бою, в японском языке имелись и другие (в зависимости от степени проявления героизма).
Под понятием "гиокусай" подразумевался "поиск смерти вместо бесчестья". Для японцев это означало, что солдату лучше погибнуть в безвыходной ситуации, чем сдаться врагу.
Но поскольку было нежелательно, чтобы солдат отдавал свою жизнь без пользы, то существовало понятие "тай-атари". Оно означало смерть посредством взрыва или тарана. При этом тело самоубийцы уничтожалось взрывом и разрывалось на части.
Если раненый солдат подрывал себя и подошедших к нему близко врагов гранатой, то такая смерть называлась "джибаку". Если же не было никаких надежд на спасение и не было рядом врагов, то такое самоубийство обозначалось "джикетсу".
http://wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Kamikaze/05.htm
"18 августа на острове высадился японский пехотный полк под командованием полковника Итики Киуоно, того самого, который в 1937 году руководил войсками во время так называемого инцидента на мосту Марко Поло. Теперь, через шесть лет, Итики должен был возглавить высадку двух тысяч японских солдат на атолл Мидуэй. Полковник считался видным тактиком, сторонником эффективных массированных ночных атак.
На этот раз его подвела самоуверенность. Итики считал, что американская морская пехота плохо подготовлена и не способна выдержать вражеское наступление на узком участке фронта.
Через три дня после высадки он повел своих солдат в ночную атаку. Морская пехота оказалась застигнутой врасплох. Японцы сумели бесшумно приблизиться к американским позициям, однако встретили неожиданное препятствие - колючую проволоку.
Это и помогло американцам в критический момент боя. Пока морские пехотинцы дрались врукопашную с отдельными японскими солдатами, сумевшими преодолеть проволочное заграждение, их артиллерия открыла убийственный огонь по основной массе войск противника.
К рассвету японцы были разгромлены. По одним данным, Итики сжег знамя и совершил сеппуку. По другим, он погиб еще в начале боя. Какой бы ни была его судьба, эта одна из первых "банзай-атак" закончилась сокрушительным провалом: в течение нескольких часов погибло восемь сотен японских солдат.
Под утро американцы могли наблюдать во всей своей трагичности картину массового самоубийства солдат противника. Многие раненые японцы шли к американским позициям, держа на голове гранаты. Взять их в плен не было никакой возможности: они взрывали себя при любой попытке пленения.
11 мая 1943 года американские амфибийные силы высадились в заливе Чичагова маленького скалистого островка Атту (Алеутские острова). В течение двух недель И тысяч морских пехотинцев США пытались выбить японцев с их позиций.
Но они держались, несмотря ни на что. 28 мая полковник, командующий гарнизоном, пришел к выводу, что поражение неизбежно. Продовольствие уже давно закончилось, боеприпасы были на исходе. Первоначальные силы в количестве 2600 человек сократились до 1000.
Поздно вечером он собрал подчиненных, описал тяжелую ситуацию, в которую они попали, и предложил предпринять самоубийственную атаку с тем, чтобы убить как можно больше вражеских солдат. Полковник напомнил о рукопашном сражении, которое пользовалось особым почетом у "древних самураев", и приказал "погибнуть славной смертью".
Солдаты все, как один, ответили, что готовы умереть за вечную Японию. После совещания больных и раненых, не способных принять участие в последней атаке, убили. Некоторым ввели смертельную инъекцию, других застрелили в затылок.
Ночью японцы тихо спустились вниз. Оружия не хватало. Многие были вооружены лишь ножами и штыками. Они смогли бесшумно снять посты охранения, а затем сгруппировались и перед рассветом с громким криком напали на спящих американцев. Многие морские пехотинцы были застигнуты врасплох и убиты в спальных мешках.
Началось страшное побоище. Японцы наносили удары сразу по нескольким направлениям, оставляя после себя красные от крови, смятые и порезанные палатки. Выскакивающие в панике американские солдаты тут же падали под ударами японских штыков и мечей. Ворвавшись в находившийся неподалеку полевой госпиталь, японцы прикончили всех, кто в нем находился, - врачей, санитаров, раненых.
С восходом солнца американские солдаты сумели прийти в себя и организовали успешную контратаку. Уцелевшие от огня японцы, оказавшись в кольце американских войск, стали совершать самоубийства. Кто-то вскрыл себе вены, кто-то взорвал себя гранатой. В плен попала лишь горстка раненых. Японский гарнизон перестал существовать. Внезапная атака стоила американцам около 600 убитых и 1200 раненых.
Три дня продолжались напряженные бои на Бетио. В плен было взято 17 японцев. На острове Макин 6500 морских пехотинцев двое суток сражались с японским гарнизоном, стоявшим насмерть. Три дня не стихало сражение на острове Тарава. 5 тысяч морских пехотинцев США встретили здесь особенно яростный отпор японских войск во главе с Сибасаки Кейдзи.
Десантные суда застревали на коралловых рифах и становились удобными неподвижными целями для японской артиллерии. По крайней мере двадцать кораблей оказались в западне, безжалостно расстреливаемые артиллерийским огнем. Особенно ужасными были выстрелы одного тяжелого орудия. Несколько раз его снаряды точно ложились в десантные суда, которые тут же уходили на дно, оставляя на поверхности моря огромные кровавые пятна.
Из первой волны десантных кораблей лишь 30 процентов достигли берега, из второй - еще меньше, из третьей - практически ни одного. Американцы получили хороший урок и задали себе простой вопрос: следовало ли сражаться за Тараву? Не лучше ли было обойти его?
Если на Тараву было выпущено 3 тысячи тонн снарядов, то на Кваджелейн - в четыре раза больше. По словам одного очевидца, после артобстрела острова впечатление было такое, словно его подняли на шесть километров вверх и сбросили вниз.
1 февраля 1944 года армейские части США приступили к высадке десанта. Более половины японского гарнизона погибло уже при артобстреле. Однако уцелевшие японские солдаты, дрались со свойственной им яростью и упорством. Они поднимались из снарядных воронок и бросались в атаки, в которых почти все погибали. В плен попало 437 оглушенных и тяжелораненых солдат. Американские потери составили 368 человек убитыми и 1148 ранеными.
Расположенный рядом атолл Эниветок подвергся атаке морской пехоты 19 февраля 1944 года Он оказался плохо укреплен и был захвачен за два с половиной дня. Японцы потеряли 2700, американцы - 339 человек.
В руках Императорских войск оставалось еще более пятидесяти островов этого архипелага, не представлявших для США никакого интереса. Их не тронули, и японские силы оставались там до конца войны. Американскому флоту лишь зачем-то понадобился атолл Бикини, и взвод морской пехоты занял его. Пять японцев сопротивления не оказали и покончили с собой.
Первоочередным объектом для штурма адмирал Ч. Нимиц наметил самый крупный остров Сайпан - главную морскую базу Марианских островов. Утром 15 июня 1944 года после трехдневного обстрела на остров стала высаживаться морская пехота США.
На рассвете следующего дня на окопавшихся американцев двинулись японские танки. Сопровождавшую их пехоту удалось сразу же отсечь плотным пулеметным огнем. Время от времени танки останавливались, выскочившие экипажи горланили песни и размахивали мечами.
По сигналу горна танкисты снова занимали места в машинах и возобновляли движение. Подобные атаки, безрассудные и плохо организованные, вели к бессмысленным потерям техники, в которой так нуждались защитники острова.
В ночь на 26 июня крупная группа японских солдат прорвалась к аэродрому, захваченному американцами. Японский отряд тщательно подготовился к этой операции. Был даже выдвинут лозунг "Семь жизней, чтобы отомстить за родину", по-видимому, означавший, что каждый японец должен уничтожить семь вражеских солдат до того, как погибнет сам.
Не известно, сколько человек участвовало в атаке. Японцы не смогли достичь заветной цели - убить семь за одного. Они едва ли убили более семи американцев, уничтожили один и повредили два самолета. Сами же потеряли почти 500 солдат и офицеров.
Поскольку противотанкового оружия на южных островах не хватало и доставить его туда не представлялось возможным, то Усироку решил проблему просто, в чисто самурайском духе - приказал снабдить солдат ранцами с подрывными зарядами.
Обычный солдатский ранец из прорезиненной ткани одевался на спину с помощью матерчатых лямок. Легкий и практичный, он имел размеры 20x20x7 сантиметров и вмещал 10 килограмм взрывчатки. Солдаты должны были уничтожать вражеские танки, бросаясь под них и подрывая себя.
Императорский генеральный штаб издал приказ о формировании самоубийственных подразделений по борьбе с танками и о широком применении тактики самоубийственных "человеческих зарядов" (другое ее название - "никудан" - "человеческие пули"). Солдат, добровольно жертвовавших своими жизнями, так и называли - "никудан", то есть "телесные пули".
На Сайпане генералы Игета, Сайто и адмирал Нагумо приняли решение собрать все оставшиеся силы для последней атаки. Однако вместе с солдатами в пещерах укрывались тысячи японских поселенцев. Что с ними делать? "Нет больше каких-либо различий между гражданскими лицами и войсками, - заявил Сайто. - Для них будет лучше присоединиться к атаке, вооружившись бамбуковыми пиками, чем быть плененными".
По мысли Сайто, неслыханная психическая атака должна была продемонстрировать врагу несокрушимый дух японских солдат, их полное пренебрежение к смерти. Он приказал разослать триста копий приказа о последней атаке, но до того, как это было сделано, поступил приказ из Токио продолжать сражение, чтобы "выиграть время".
Однако Сайто уже не имел сил выполнить этот приказ. Он послал в Императорский генеральный штаб последнее радиосообщение, в котором извинился перед императором за то, что не сумел удержать Сайпан, и сообщил, что на следующее утро собирается организовать последнюю банзай-атаку жалкими остатками своих сил. Затем, посоветовавшись с Нагумо и Игета, он объявил о том, что они умрут в 10 часов, и зачитал вслух последнее обращение к защитникам острова.
Закончив чтение, Сайто объяснил присутствующим в пещере, что совершить сеппуку займет слишком много времени, и попросил офицеров встать у генералов за спиной и выстрелить в затылок. Нагумо, Сайто и Игета перешли в небольшую пещеру неподалеку. Они уселись, скрестив ноги, у ее входа. Двое молодых офицеров с пистолетами стали у них за спинами. Три выстрела - и тела распростерлись на земле.
Ночью, перед атакой, тела командующих сожгли на костре вместе со знаменами частей. Ровно в полночь разбитые на группы японские солдаты начали выдвигаться к американским позициям.
Сайто разработал план атаки заблаговременно, но американцы получили информацию о готовящемся наступлении, хотя и не знали, когда и на каком участке оно произойдет. Наступление возглавил командир 135-го пехотного полка полковник Судзуки. Неясно, сколько точно японцев участвовало в самой массовой атаке самоубийц на Тихом океане. По количеству трупов предполагают, что их было свыше трех тысяч.
Готовясь к последнему бою, японские солдаты опустошили все запасы саке и пива, усеяв склон, ведущий к американским позициям, тысячами пустых бутылочек. В 4 часа 7 июля сначала с пением военного гимна "Уми юкаба", а затем с боевыми криками "Вах!" толпы японцев бросились на позиции двух батальонов 105-го полка.
Удержать огромное количество людей, единственная цель которых состояла в том, чтобы умереть, было невозможно. Американские силы оказались разбиты. Японцы хлынули дальше, к артиллерийским позициям.
За их боевыми порядками двигалась жуткая процессия: хромые, слепые, калеки, больные и раненые - все встали с коек с единственной целью умереть в бою. Безногие с трудом передвигались на костылях. Легкораненые помогали ослабевшим и беспомощным.
Кое у кого были гранаты или штыки, прикрепленные к длинным бамбуковым шестам. Некоторые шли с дубинками, другие вообще безоружные. Для них важно было одно - погибнуть в бою. Тех, кто был настолько слаб, что не смог встать с койки, японцы прикончили еще в госпитале. Таких оказалось около трех сотен.
Две американские батареи 105-мм орудий вели ураганный огонь прямо по толпе атакующих. Японцы гибли массово, но оставшиеся в живых продолжали идти вперед и смяли артиллеристов. Затем они волнами атаковали наспех оборудованные позиции морской пехоты, продолжая нести огромные потери.
В некоторых местах тела убитых лежали друг на друге так высоко, что американским пулеметчикам приходилось менять позицию для того, чтобы иметь открытую зону обстрела.
Подоспевшие американские части пленных не брали, да и сами японцы предпочитали умереть с оружием в руках. Многие из них (по оценкам, четвертая часть) покончили с собой. Так закончилась эта массовая психическая атака. К ночи остались лишь две группы японских солдат. Прижатые к морю, они упорно сопротивлялись.
Леденящие кровь события развернулись у высокого мыса Марпи, крайней северной точки острова. Здесь собралось около тысячи мирных жителей. Внизу, у воды, выстроилась сотня японских солдат.
Раскланявшись перед появившимися американскими морскими пехотинцами, они разделись, окунулись в море, переоделись в чистую одежду и снова выстроились в шеренгу под огромным флагом. У каждого в руке - граната. Раздалась команда, и каждый японец, строго соблюдая порядок, выдергивал кольцо и взрывал себя.
Несколько десятков женщин с детьми замешкались... Шестеро солдат подбежали к ним и продемонстрировали, как надо взрывать себя. Мирные жители последовали их примеру.
В других местах японцы не церемонились: они штыками подталкивали толпы мирного населения к обрыву, заставляя стариков, женщин и детей бросаться в море. Тех, кто отказывался покончить жизнь самоубийством, пристреливали. После чего с громкими криками "банзай" японские солдаты бросались в смертельную атаку под град американских пуль, взрывали себя гранатами, рубили друг другу головы самурайскими мечами.
Переводчики и пленные японцы через громкоговорители обращались к японским солдатам и к гражданскому населению с призывами сдаваться. Лишь немногие последовали этим призывам. В то же время почти две трети из 12 тысяч лиц гражданского населения выбрали самоубийство. Капитан патрульного катера жаловался, что "продвижение его судна было медленным и сильно затруднено из-за сотен трупов, плавающих в воде".
Японский снайпер увидел на скале супружескую пару с четырьмя детьми, которая никак не могла решиться совершить самоубийство. Первым выстрелом он убил мужчину, который свалился в море. Вторая пуля поразила женщину. Она упала в воду, но, вся в крови, попыталась спасти детей. Снайпер высунулся из пещеры, чтобы лучше прицелиться и сразить и женщину, и детей, но попал под сосредоточенный огонь сотен американских стволов...
9 июля, на 25-й день операции, было объявлено о занятии Сайпана. При этом было убито почти 24 тысячи японских солдат, 1800 взято в плен. Точное число жертв среди гражданского населения так и не было установлено. Однако совершенно ясно, что находившиеся на Сайпане 50 тысяч японцев, гражданских и военных, погибли почти все.
Американцы потеряли 3143 человека убитыми, 13208 ранеными и 335 числились пропавшими без вести. Взамен они получили базу для В-29, и теперь Япония стала досягаемой для воздушных ударов.
Скрыть правду или умолчать о поражении на Сайпане не представлялось возможным: за сражением, затаив дыхание, следила вся Япония. Впервые Императорскому генеральному штабу пришлось сказать правду. Страна была шокирована. Подобного удара нация еще не получала. Миллионы жителей стали понимать, что Япония начинает проигрывать войну. Впервые японцы услышали о "человеческих зарядах".
Ирония судьбы заключалась в том, что как раз 15 июня, в день высадки десанта на Сайпане, Тодзио хвастливо заявил: "Время созрело для общего наступления вооруженных сил держав оси против их врагов".
18 июля последовала отставка его кабинета. Усироку за внедрение пехотной самоубийственной тактики наказали и с позором перевели командовать 3-й армией в Маньчжурии. Через год его войска разбила Советская армия, а сам он сдался (!) в плен.
Однако концепция пехотных самоубийственных атак, которую развивал Усироку, осталась жить. Несмотря на то, что высшее военное руководство Японии во всеуслышание заявило после падения Сайпана: "Никогда больше "человеческие заряды" использоваться не будут", - уже через несколько месяцев защитники острова Лейте применяли ее как лучшее средство борьбы с танками.
С падением Сайпана участь последнего острова Марианского архипелага Тиниан была решена. К 1 июля на Тиниане остались лишь мелкие группы японских солдат, скрывавшихся в пещерах, среди камней, в лесах обрывистого хребта на юго-восточном побережье острова.
Сюда же отступило вместе с солдатами много японского гражданского населения. И здесь повторилась такая же картина, как в северной части Сайпана: солдаты использовали своих соотечественников в качестве живого щита, продолжая вести огонь по морской пехоте.
Гражданскому населению не разрешали сдаваться. Матери бросали со скал своих детей и прыгали вслед. Группу беженцев всех возрастов человек в пятьдесят японские солдаты погнали на минное поле, заставив всех умереть ужасной смертью. Затем солдаты подорвали себя гранатами. Обычно в таких случаях они клали гранату себе на голову и выдергивали предохранительную чеку.
На рассвете 15 сентября американская морская пехота сумела высадиться на острова Палау и закрепиться на берегу. Во второй половине дня японцы провели контратаку. За огневым валом в наступление устремились японские танки, сопровождаемые пехотой. Американцы к этому времени сумели доставить на остров 30 своих танков "Шерман".
Японские танкисты, вместо того, чтобы сосредоточить внимание на уничтожении пехоты противника, ударить по артиллерийским позициям и, таким образом, нанести американским войскам существенный урон, предпочли пойти на таран "Шерманов".
В этой атаке сказалась приверженность танкистов духу самурайства. Они потеряли свои 17 танков, которые так и не успели осуществить задуманное и причинить хотя бы какой-то вред противнику. Однако одну свою задачу - умереть на поле боя - их экипажи выполнили.
Тем временем сражение за Манилу продолжалось. Оно было жестоким и осложнялось присутствием 700 тысяч человек гражданского населения. В этих условиях американцы не могли достаточно эффективно использовать авиацию и артиллерию.
Упорные бои развернулись за здания почты, Филиппинского университета, отеля "Манила" и других объектов. Отступая, японцы проявляли звериную жесткость, убивая толпы филиппинцев. Их кололи штыками, обливали бензином и сжигали заживо.
Отправляясь на тот свет, японцы устроили террор. Резня в Маниле стала одной из самых кровавых драм войны на Тихом океане. Она обошлась филиппинскому народу в 100 тысяч человек. Количество погибших в столице мирных жителей в шесть раз превысило общие потери воюющих сторон.
Лишь к концу войны американцы сумели понять, что психические банзай-атаки - это проявление шока у японских солдат, чьи нервы не выдерживали напряжения боев, чьи физические и моральные силы полностью истощились. Это не были на самом деле свидетельства героизма. Скорее всего это были своеобразные примеры упадка духа и воли, решимости свести счеты с жизнью по-самурайски.
Японцы смотрели на смерть в бою совсем не так, как противник. Если для американцев смерть представлялась ужасным уходом в небытие, то для японцев главным была не сама смерть, а Обстоятельства, при которых она произошла.
Не случайно они использовали для обозначения вида смерти несколько слов. Помимо слова "сенботсу", обозначавшего смерть в бою, в японском языке имелись и другие (в зависимости от степени проявления героизма).
Под понятием "гиокусай" подразумевался "поиск смерти вместо бесчестья". Для японцев это означало, что солдату лучше погибнуть в безвыходной ситуации, чем сдаться врагу.
Но поскольку было нежелательно, чтобы солдат отдавал свою жизнь без пользы, то существовало понятие "тай-атари". Оно означало смерть посредством взрыва или тарана. При этом тело самоубийцы уничтожалось взрывом и разрывалось на части.
Если раненый солдат подрывал себя и подошедших к нему близко врагов гранатой, то такая смерть называлась "джибаку". Если же не было никаких надежд на спасение и не было рядом врагов, то такое самоубийство обозначалось "джикетсу".
http://wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Kamikaze/05.htm