Судьба генерала Новикова.
Оригинал взят у oper_1974 в Судьба генерала Новикова.
Отрывки из книги В.Б.Иванова "Тайны земные".
"Генералы Петров и Моргунов покинули 35-ю батарею в 1:50 1 июля после того, как они ввели в курс дела по обороне и эвакуации генерала Новикова и его штаб. К утру все помещения и коридоры батареи, как следует из воспоминаний очевидцев, были переполнены, в основном старшим командным составом армии.
Оторванные от своих частей, которые из последних сил сдерживали вражеские атаки, командиры находились в тревожном состоянии ожидания предстоящей эвакуации. Для "поддержания духа" многие из них употребляли боевые сто грамм американского коньяка, имевшегося на батарее. Это сразу бросилось в глаза прибывшему на батарею связисту штаба флота капитан-лейтенанту А. В. Суворову вечером 30 июня.
Скученность, ожидание эвакуации, неопределенность создавали на батарее напряженную обстановку, которая еще более усилилась после эвакуации командования СОРа. В этих условиях перед помощником генерала Новикова по морской части капитаном 3 ранга Ильичевым стояла непростая, если не сказать большего, задача по организации эвакуации.
Генерал-майор Новиков (слева).
Когда и при каких обстоятельствах покинул 35-ю береговую батарею генерал Новиков? Примерно между 22:00 и 23:00 генерал Новиков и сопровождающие его командиры начали выходить из 35-й береговой батареи через амбразуру башни.
Но, как написал полковник Пискунов со слов майора Какурина, начальника штаба 95-й стрелковой дивизии, выходившего вместе с генералом, перед ними на их пути из батареи встала стихия в лице находившихся на батарее людей, которые внимательно следили за деятельностью Новикова.
В результате оказались задержанными начальник штаба 109-й стрелковой дивизии подполковник Камарницкий, майор А. Какурин и начальник разведки 95-й дивизии майор И. Я. Чистяков.
Сообщение Пискунова относительно обстоятельств выхода генерала Новикова из 35-й батареи дополняют воспоминания И. Зарубы. По словам Зарубы, все помещения 35-й батареи были переполнены в основном высшим и старшим комсоставом Приморской армии.
Организовывались группы и устанавливались очередность посадки. Чтобы немного отдохнуть, он прилег в дизельном помещении батареи. Где-то в 23 часа, писал он, его разбудил армейский офицер в звании майора. Как оказалось, он был из штаба 109-й дивизии.
Обращаясь к Зарубе, майор сказал: "Товарищ моряк, идемте со мною, нужно вывести наверх из батареи раненого генерала. Скоро взорвут батарею". По воспоминаниям Зарубы, Новиков был легко ранен в руку.
(Вероятно, помощь Зарубы понадобилась как старшего морского командира, чтобы вывести из батареи Новикова более коротким путем, так как коридоры батареи были забиты комсоставом.) Главный вход в батарею был разбит и непроходим.
"Мы вышли из дизельной, майор открыл дверь напротив, и среди группы командиров, примерно человек в 20, я увидел человека с лампасами на брюках (гимнастерки на Новикове не было) небольшого роста. Все прошли в боевое отделение башни и стали вылезать через амбразуру башни на поверхность земли.
Подходя к пристани, остановились. Пристань и вся дорога к ней были забиты людьми. На пристани почти все лежали. Раздавались выкрики: "Погрузка раненых в первую очередь!" Тот же майор стал говорить: "Пропустите раненого генерала!" Группа тихо двинулась, прошли пристань, по мосткам перешли на большой камень".
В то же время Пискунов говорил: "Мне известно, что Новикова выносили на руках, как раненого. Он не шел собственным ходом". Вероятно, Новикова поддерживали под руки с двух сторон в связи с ранением, чего Пискунов не знал.
По какой причине Новиков шел без гимнастерки, неясно. Возможно, из-за раненой руки, а может, и потому, чтобы не привлекать внимание немецких агентов, которые там были.
Встречал ли Новикова на причале его помощник Ильичев, Заруба не упоминает, как и о случае их задержки в 35-й батарее. Но то, что Ильичев в то время был на причале и наводил порядок, предпринимая решительные действия, такие сведения имеются в воспоминаниях ветеранов обороны.
По метеорологическим данным, вечерние сумерки в Севастополе в эти дни лета заканчиваются в 22 часа. Следовательно, группа генерала Новикова прибыла на причал между 22 и 23 часами. Прошло какое-то время, когда с моря послышался гул моторов.
Томительное ожидание многотысячной толпы военных и гражданских людей на берегу, раненых на причале сменилось на реальную надежду эвакуироваться. Как написали старший лейтенант Г. Воловик, старший краснофлотец В. Кирсанов, политрук Е. Звездкин, с моря показались три сторожевых катера, один из которых стал помалу сдавать кормой к причалу.
В этот момент, пишет Воловик, толпа на берегу стала неуправляемой. Сам Воловик стоял на берегу с колонной бойцов и командиров из числа остатков 110 ЗАП ЧФ, прибывших по команде организованно, как и многие другие части.
Но вот "катер ударился бортом в первый пролет причала, что-то затрещало, - вспоминает рядовой П. В. Егоров, находившийся по ранению на причале второго пролета, - заслон из моряков-автоматчиков охраны не выдержал".
Несмотря на предупредительную стрельбу автоматчиков охраны, толпа, прорвав заслон, стремительно бросилась по всему причалу. Под ее напором по всей длине причала были сброшены в воду не только находившиеся на причале раненые, но и первые, и последующие ряды людей прорвавшейся толпы, оказавшихся на краю его.
Немного погодя рухнула секция причала вместе с людьми. В воде образовалось "месиво" из барахтающихся и пытающихся спастись сотен людей, часть которых утонула, а напор не ослабевал, и люди по инерции некоторое время падали в воду.
Подходивший катер к первому пролету сильно накренился от нахлынувших на его палубу людей, которые почти все, не удержавшись, попадали в воду. Катер выпрямился и отошел от причала.
Командир в мегафон передал, что посадка невозможна, и катер отошел несколько дальше в море. Многие вплавь поплыли к катеру. Толпой на причале, вблизи обрушившейся секции, был зажат полковник Д. И. Пискунов.
В момент прорыва заслона краснофлотцев-автоматчиков из охраны причала часть толпы бросилась по подвесному мостику-настилу, чтобы добраться до скалы, на которой находилась группа генерала Новикова. Но на своем пути встретила автоматчиков охраны с капитаном 3 ранга Ильичевым, которые открыли предупредительный огонь, а потом и на поражение, так как ничего не помогало.
Об этих обстоятельствах свидетельствует старшина 1 статьи И. И. Карякин: "После контратаки вечером 1 июля я и старшина 2 статьи Н. Рыбцов пробрались по подвесному мостику вплотную к скале. На пристани и мостике была сплошная масса людей.
На скале находился капитан 3 ранга Ильичев, оставленный Октябрьским старшим по эвакуации. Его попытки освободить мостик для прохода людей, подлежащих эвакуации, успеха не имели. Он сам и его автоматчики стреляли в передних, не давали вплавь добираться до скалы, и били короткими очередями.
Нам удалось выбраться на берег, и с наступлением темноты, спрятав оружие в скалах, вплавь, скрываясь под настилом мостика, добрались до скалы, где сидели, держась за канаты, пока не подошел сторожевой катер СКА-0112. Пользуясь темнотой, мы прыгнули на катер. Было один или два часа ночи. После принятия людей и как только на катер зашел Новиков, катер отвалил и ушел в море".
Позже капитан 2 ранга И. А. Заруба писал, что примерно в 01:15 была взорвана 1-я башня 35-й батареи, а за ней последовало еще два взрыва. Уже в симферопольской тюрьме ему сказали, что о подрыве башен не предупреждали, и поэтому погибло, обгорело много офицеров.
35-я батарея.
Зафиксированный документально с моря в 01:12 взрыв подходит более всего к подрыву 2-й башни. Есть и другие варианты. По информации Л. Г. Репкова, подрыв производила группа батарейцев в составе 12 человек во главе со старшим сержантом Побыванцем. Закладка подрывных зарядов производилась под руководством военинженера К. П. Белого, который и взорвал 35-ю батарею.
Навсегда остались на 35-й батарее: начальник инженерного отдела Черноморского флота военный инженер 1 ранга В. Г. Парамонов, начальник строительства военный инженер 1 ранга И. В. Саенко, батальонный комиссар Ф. В. Суднин, военные инженеры А. А. Авакьян, К. П. Белый, 3. В, Томилин, М. И. Апельсин, П. И. Бухаров, С. С. Данько, Казанцев, Шелест.
А так-же командир 95-го отдельного строительного батальона И. И. Сливинский, батальонный комиссар И. В. Аммосов и почти весь личный состав 95-го отдельного строительного батальона, руководители Мехстройзавода В. И. Эфрус и В. И. Проценко и многие другие, кто создавал и строил оборонительные сооружения на подступах к Севастополю.
35-я батарея.
Как дальше сложилась судьба генерала Новикова? Обычно все корабли из Севастополя шли сразу в сторону турецкого берега, а потом поворачивали к берегам Кавказа во избежание встречи не только с авиацией противника, но и с вражескими катерами.
Идти на видимости крымского берега в это время было нельзя, так как при таком курсе катер был обречен на гибель. Так оно и получилось. На рассвете 2 июля, а Заруба уточняет - в 3 часа, СКА-0112 был обнаружен и атакован четырьмя катерами противника.
После часового неравного боя немцы просто в упор, с короткой дистанции, расстреливали катер. Моторы вышли из строя. Вся прислуга пушек и пулеметов была перебита. Катер стал тонуть и прекратил сопротивление.
Около 6 часов утра появился немецкий самолет Ю-88 и начал обстреливать катер и оставшихся в живых на нем. В это время несколько человек вылезли из кубрика и бросились за борт. Позже подошел немецкий катер С-72, на который были сняты все оставшиеся живые.
Из 74 человек и более 20 человек команды в живых оказалось 16 человек. Все были ранены, за исключением одного красноармейца. Среди раненых была одна женщина, раненная в лицо. Катер СКА-0112 от подложенного заряда затонул.
На палубе немецкого катера всех раненых перевязали и прикрыли брезентом. Все это происходило на видимости Ялты. Вскоре катер прибыл в Ялту и все пленные были высажены на песчаную часть берега в порту. Туда же были высажены 15 оставшихся в живых человек со СКА-0124, который был потоплен противником в районе мыса Сарыч.
Всего на песчаном берегу оказалось 31 человек и в их числе генерал Новиков, капитан 2 ранга Заруба, политрук Звездкин, старшина 1-й статьи Карякин, а также другие командиры и бойцы из штаба Новикова и оставшиеся в живых члены экипажа СКА-0112.
Здесь надо особо отметить, что, согласно рабочему журналу оперативного дежурного штаба ЧФ, из Севастополя в Новороссийск СКА-0112, СКА-0124 и СКА-028 шли отдельной группой, а не так, как писалось в исторической литературе до сих пор, будто СКА-0112 шел один. Прорваться удалось только СКА-028.
Прорыв нашего сторожевого катера подтвердил командир немецкого катера С-72 лейтенант Беренс, который прислал в 1995 году фотографии с обстоятельствами пленения катера и наших людей, перевозки в Ялту и нахождение всех наших пленных с СКА-0112 и с СКА-0124, оставшихся в живых, на песчаном берегу в Ялтинском порту.
Пленение катера с генералом Новиковым.
Такой факт, что катера шли отрядом в составе трех единиц, отмечает в одном из своих писем Д. И. Пискунов: "Несколько слов об обстоятельствах пленения генерала Новикова. Я вспомнил его рассказ, вернее ответ на мой вопрос в плену. Катер, на котором он эвакуировался, сопровождали еще два. Немцы перехватили их на траверзе Ялты. Состоялся морской бой. Наши катера затонули. Новиков был снят с тонущего катера".
Пленных погрузили в грузовую машину и привезли в немецкий госпиталь, расположенный в каком-то бывшем санатории. Сделав операции всем раненым и перевязки, разместили в маленьком домике при госпитале.
Два человека еврейской национальности, как пишет Карякин, были изъяты из группы и якобы расстреляны. На другой день Зарубу и Новикова отвезли на легковой автомашине в симферопольскую тюрьму и также поместили в отдельный домик, где они вместе пролежали около месяца.
Пленные с генералом Новиковым на берегу.
О судьбе комиссара 109-й стрелковой дивизии бригадного комиссара А. Д. Мацкевича Заруба пишет так: "Я помню, когда в госпитале в Ялте нам делали операции, то нас поместили в отдельное помещение во дворе, а их, его и комиссара, отдельно. На второй день Новикова и меня отвезли в симферопольскую тюрьму. Новиков потом мне сказал, что он был тяжело ранен и оставлен в палате".
По сведениям Зарубы, "Новикова возили в Севастополь к Манштейну. На мой вопрос зачем? Он мне рассказал, что с ним разговаривал фельдмаршал Манштейн. Интересовался, как себя чувствую, не обижают ли, почему не в форме. Приказал одеть в форму, расхваливал доблесть и геройство наших солдат. Предлагал работать на них. Я сказал: "Я солдат и останусь верным присяге и Родине до конца. А за похвалу спасибо".
Генерал Новиков погиб в 1944 году в немецком концлагере Флессенбург. Так трагично закончилась попытка эвакуации последнего руководителя героической обороны Севастополя.
Генерал Новиков в концлагере.
Отрывки из книги В.Б.Иванова "Тайны земные".
"Генералы Петров и Моргунов покинули 35-ю батарею в 1:50 1 июля после того, как они ввели в курс дела по обороне и эвакуации генерала Новикова и его штаб. К утру все помещения и коридоры батареи, как следует из воспоминаний очевидцев, были переполнены, в основном старшим командным составом армии.
Оторванные от своих частей, которые из последних сил сдерживали вражеские атаки, командиры находились в тревожном состоянии ожидания предстоящей эвакуации. Для "поддержания духа" многие из них употребляли боевые сто грамм американского коньяка, имевшегося на батарее. Это сразу бросилось в глаза прибывшему на батарею связисту штаба флота капитан-лейтенанту А. В. Суворову вечером 30 июня.
Скученность, ожидание эвакуации, неопределенность создавали на батарее напряженную обстановку, которая еще более усилилась после эвакуации командования СОРа. В этих условиях перед помощником генерала Новикова по морской части капитаном 3 ранга Ильичевым стояла непростая, если не сказать большего, задача по организации эвакуации.
Генерал-майор Новиков (слева).
Когда и при каких обстоятельствах покинул 35-ю береговую батарею генерал Новиков? Примерно между 22:00 и 23:00 генерал Новиков и сопровождающие его командиры начали выходить из 35-й береговой батареи через амбразуру башни.
Но, как написал полковник Пискунов со слов майора Какурина, начальника штаба 95-й стрелковой дивизии, выходившего вместе с генералом, перед ними на их пути из батареи встала стихия в лице находившихся на батарее людей, которые внимательно следили за деятельностью Новикова.
В результате оказались задержанными начальник штаба 109-й стрелковой дивизии подполковник Камарницкий, майор А. Какурин и начальник разведки 95-й дивизии майор И. Я. Чистяков.
Сообщение Пискунова относительно обстоятельств выхода генерала Новикова из 35-й батареи дополняют воспоминания И. Зарубы. По словам Зарубы, все помещения 35-й батареи были переполнены в основном высшим и старшим комсоставом Приморской армии.
Организовывались группы и устанавливались очередность посадки. Чтобы немного отдохнуть, он прилег в дизельном помещении батареи. Где-то в 23 часа, писал он, его разбудил армейский офицер в звании майора. Как оказалось, он был из штаба 109-й дивизии.
Обращаясь к Зарубе, майор сказал: "Товарищ моряк, идемте со мною, нужно вывести наверх из батареи раненого генерала. Скоро взорвут батарею". По воспоминаниям Зарубы, Новиков был легко ранен в руку.
(Вероятно, помощь Зарубы понадобилась как старшего морского командира, чтобы вывести из батареи Новикова более коротким путем, так как коридоры батареи были забиты комсоставом.) Главный вход в батарею был разбит и непроходим.
"Мы вышли из дизельной, майор открыл дверь напротив, и среди группы командиров, примерно человек в 20, я увидел человека с лампасами на брюках (гимнастерки на Новикове не было) небольшого роста. Все прошли в боевое отделение башни и стали вылезать через амбразуру башни на поверхность земли.
Подходя к пристани, остановились. Пристань и вся дорога к ней были забиты людьми. На пристани почти все лежали. Раздавались выкрики: "Погрузка раненых в первую очередь!" Тот же майор стал говорить: "Пропустите раненого генерала!" Группа тихо двинулась, прошли пристань, по мосткам перешли на большой камень".
В то же время Пискунов говорил: "Мне известно, что Новикова выносили на руках, как раненого. Он не шел собственным ходом". Вероятно, Новикова поддерживали под руки с двух сторон в связи с ранением, чего Пискунов не знал.
По какой причине Новиков шел без гимнастерки, неясно. Возможно, из-за раненой руки, а может, и потому, чтобы не привлекать внимание немецких агентов, которые там были.
Встречал ли Новикова на причале его помощник Ильичев, Заруба не упоминает, как и о случае их задержки в 35-й батарее. Но то, что Ильичев в то время был на причале и наводил порядок, предпринимая решительные действия, такие сведения имеются в воспоминаниях ветеранов обороны.
По метеорологическим данным, вечерние сумерки в Севастополе в эти дни лета заканчиваются в 22 часа. Следовательно, группа генерала Новикова прибыла на причал между 22 и 23 часами. Прошло какое-то время, когда с моря послышался гул моторов.
Томительное ожидание многотысячной толпы военных и гражданских людей на берегу, раненых на причале сменилось на реальную надежду эвакуироваться. Как написали старший лейтенант Г. Воловик, старший краснофлотец В. Кирсанов, политрук Е. Звездкин, с моря показались три сторожевых катера, один из которых стал помалу сдавать кормой к причалу.
В этот момент, пишет Воловик, толпа на берегу стала неуправляемой. Сам Воловик стоял на берегу с колонной бойцов и командиров из числа остатков 110 ЗАП ЧФ, прибывших по команде организованно, как и многие другие части.
Но вот "катер ударился бортом в первый пролет причала, что-то затрещало, - вспоминает рядовой П. В. Егоров, находившийся по ранению на причале второго пролета, - заслон из моряков-автоматчиков охраны не выдержал".
Несмотря на предупредительную стрельбу автоматчиков охраны, толпа, прорвав заслон, стремительно бросилась по всему причалу. Под ее напором по всей длине причала были сброшены в воду не только находившиеся на причале раненые, но и первые, и последующие ряды людей прорвавшейся толпы, оказавшихся на краю его.
Немного погодя рухнула секция причала вместе с людьми. В воде образовалось "месиво" из барахтающихся и пытающихся спастись сотен людей, часть которых утонула, а напор не ослабевал, и люди по инерции некоторое время падали в воду.
Подходивший катер к первому пролету сильно накренился от нахлынувших на его палубу людей, которые почти все, не удержавшись, попадали в воду. Катер выпрямился и отошел от причала.
Командир в мегафон передал, что посадка невозможна, и катер отошел несколько дальше в море. Многие вплавь поплыли к катеру. Толпой на причале, вблизи обрушившейся секции, был зажат полковник Д. И. Пискунов.
В момент прорыва заслона краснофлотцев-автоматчиков из охраны причала часть толпы бросилась по подвесному мостику-настилу, чтобы добраться до скалы, на которой находилась группа генерала Новикова. Но на своем пути встретила автоматчиков охраны с капитаном 3 ранга Ильичевым, которые открыли предупредительный огонь, а потом и на поражение, так как ничего не помогало.
Об этих обстоятельствах свидетельствует старшина 1 статьи И. И. Карякин: "После контратаки вечером 1 июля я и старшина 2 статьи Н. Рыбцов пробрались по подвесному мостику вплотную к скале. На пристани и мостике была сплошная масса людей.
На скале находился капитан 3 ранга Ильичев, оставленный Октябрьским старшим по эвакуации. Его попытки освободить мостик для прохода людей, подлежащих эвакуации, успеха не имели. Он сам и его автоматчики стреляли в передних, не давали вплавь добираться до скалы, и били короткими очередями.
Нам удалось выбраться на берег, и с наступлением темноты, спрятав оружие в скалах, вплавь, скрываясь под настилом мостика, добрались до скалы, где сидели, держась за канаты, пока не подошел сторожевой катер СКА-0112. Пользуясь темнотой, мы прыгнули на катер. Было один или два часа ночи. После принятия людей и как только на катер зашел Новиков, катер отвалил и ушел в море".
Позже капитан 2 ранга И. А. Заруба писал, что примерно в 01:15 была взорвана 1-я башня 35-й батареи, а за ней последовало еще два взрыва. Уже в симферопольской тюрьме ему сказали, что о подрыве башен не предупреждали, и поэтому погибло, обгорело много офицеров.
35-я батарея.
Зафиксированный документально с моря в 01:12 взрыв подходит более всего к подрыву 2-й башни. Есть и другие варианты. По информации Л. Г. Репкова, подрыв производила группа батарейцев в составе 12 человек во главе со старшим сержантом Побыванцем. Закладка подрывных зарядов производилась под руководством военинженера К. П. Белого, который и взорвал 35-ю батарею.
Навсегда остались на 35-й батарее: начальник инженерного отдела Черноморского флота военный инженер 1 ранга В. Г. Парамонов, начальник строительства военный инженер 1 ранга И. В. Саенко, батальонный комиссар Ф. В. Суднин, военные инженеры А. А. Авакьян, К. П. Белый, 3. В, Томилин, М. И. Апельсин, П. И. Бухаров, С. С. Данько, Казанцев, Шелест.
А так-же командир 95-го отдельного строительного батальона И. И. Сливинский, батальонный комиссар И. В. Аммосов и почти весь личный состав 95-го отдельного строительного батальона, руководители Мехстройзавода В. И. Эфрус и В. И. Проценко и многие другие, кто создавал и строил оборонительные сооружения на подступах к Севастополю.
35-я батарея.
Как дальше сложилась судьба генерала Новикова? Обычно все корабли из Севастополя шли сразу в сторону турецкого берега, а потом поворачивали к берегам Кавказа во избежание встречи не только с авиацией противника, но и с вражескими катерами.
Идти на видимости крымского берега в это время было нельзя, так как при таком курсе катер был обречен на гибель. Так оно и получилось. На рассвете 2 июля, а Заруба уточняет - в 3 часа, СКА-0112 был обнаружен и атакован четырьмя катерами противника.
После часового неравного боя немцы просто в упор, с короткой дистанции, расстреливали катер. Моторы вышли из строя. Вся прислуга пушек и пулеметов была перебита. Катер стал тонуть и прекратил сопротивление.
Около 6 часов утра появился немецкий самолет Ю-88 и начал обстреливать катер и оставшихся в живых на нем. В это время несколько человек вылезли из кубрика и бросились за борт. Позже подошел немецкий катер С-72, на который были сняты все оставшиеся живые.
Из 74 человек и более 20 человек команды в живых оказалось 16 человек. Все были ранены, за исключением одного красноармейца. Среди раненых была одна женщина, раненная в лицо. Катер СКА-0112 от подложенного заряда затонул.
На палубе немецкого катера всех раненых перевязали и прикрыли брезентом. Все это происходило на видимости Ялты. Вскоре катер прибыл в Ялту и все пленные были высажены на песчаную часть берега в порту. Туда же были высажены 15 оставшихся в живых человек со СКА-0124, который был потоплен противником в районе мыса Сарыч.
Всего на песчаном берегу оказалось 31 человек и в их числе генерал Новиков, капитан 2 ранга Заруба, политрук Звездкин, старшина 1-й статьи Карякин, а также другие командиры и бойцы из штаба Новикова и оставшиеся в живых члены экипажа СКА-0112.
Здесь надо особо отметить, что, согласно рабочему журналу оперативного дежурного штаба ЧФ, из Севастополя в Новороссийск СКА-0112, СКА-0124 и СКА-028 шли отдельной группой, а не так, как писалось в исторической литературе до сих пор, будто СКА-0112 шел один. Прорваться удалось только СКА-028.
Прорыв нашего сторожевого катера подтвердил командир немецкого катера С-72 лейтенант Беренс, который прислал в 1995 году фотографии с обстоятельствами пленения катера и наших людей, перевозки в Ялту и нахождение всех наших пленных с СКА-0112 и с СКА-0124, оставшихся в живых, на песчаном берегу в Ялтинском порту.
Пленение катера с генералом Новиковым.
Такой факт, что катера шли отрядом в составе трех единиц, отмечает в одном из своих писем Д. И. Пискунов: "Несколько слов об обстоятельствах пленения генерала Новикова. Я вспомнил его рассказ, вернее ответ на мой вопрос в плену. Катер, на котором он эвакуировался, сопровождали еще два. Немцы перехватили их на траверзе Ялты. Состоялся морской бой. Наши катера затонули. Новиков был снят с тонущего катера".
Пленных погрузили в грузовую машину и привезли в немецкий госпиталь, расположенный в каком-то бывшем санатории. Сделав операции всем раненым и перевязки, разместили в маленьком домике при госпитале.
Два человека еврейской национальности, как пишет Карякин, были изъяты из группы и якобы расстреляны. На другой день Зарубу и Новикова отвезли на легковой автомашине в симферопольскую тюрьму и также поместили в отдельный домик, где они вместе пролежали около месяца.
Пленные с генералом Новиковым на берегу.
О судьбе комиссара 109-й стрелковой дивизии бригадного комиссара А. Д. Мацкевича Заруба пишет так: "Я помню, когда в госпитале в Ялте нам делали операции, то нас поместили в отдельное помещение во дворе, а их, его и комиссара, отдельно. На второй день Новикова и меня отвезли в симферопольскую тюрьму. Новиков потом мне сказал, что он был тяжело ранен и оставлен в палате".
По сведениям Зарубы, "Новикова возили в Севастополь к Манштейну. На мой вопрос зачем? Он мне рассказал, что с ним разговаривал фельдмаршал Манштейн. Интересовался, как себя чувствую, не обижают ли, почему не в форме. Приказал одеть в форму, расхваливал доблесть и геройство наших солдат. Предлагал работать на них. Я сказал: "Я солдат и останусь верным присяге и Родине до конца. А за похвалу спасибо".
Генерал Новиков погиб в 1944 году в немецком концлагере Флессенбург. Так трагично закончилась попытка эвакуации последнего руководителя героической обороны Севастополя.
Генерал Новиков в концлагере.