Про культуру, брошки и страшное слово на П
У Хафизова в наличники.ком была фотография. Современный бизнес-центр, а на окнах - декор в виде наличников. Причем тут наличник съехал набок, а тут без одной стороны, а вот тут вообще - как будто здание начало разъезжаться в ширину, как дом на площади Гриммо в «Гарри Поттере», но потом передумало да так и застыло.
И там, конечно, много трепотни было всякой. И про вторичность, и про искажение с упрощением. А по мне, так это не просто круто, что традиция живет и развивается. По мне, так это вот и есть самая высшая, чистая, созидательная форма патриотизма: пропустить через себя традиции, культуру, искусство своего народа - и выразить так, чтобы современный человек (обычный, не тупой, но и не отягощенный излишней начитанностью) увидел и по доброй воле принял традицию как нечто классное лично для себя и конкретно сегодня.
И вот Олеся со своим молодым человеком делают нечто похожее - похожее не по направлению, но по сути; без привязки к культуре отечественной, но мысль, по-моему, та же. Чтоб среднестатистический четверочник-студент увидел клевую штуку и захотел себе, потому что она клевая - но чтоб у него при этом родилось смутное полуузнавание, такое вот ощущение, как у Винни Пуха, что «это жжж неспроста», что где-то он это или нечто похожее видел. И он полезет в Гугл и узнает имя этого художника, узнает, как сложилась жизнь его, а может, и жизнь пары друзей его заодно, и что тот хотел сказать конкретно вот этим своим произведением, и как ему ответило общество вот в ту конкретную историческую эпоху.
И это не то же самое, что краткое содержание "Войны и мира" в брошюрке. И ничего тут нет вторичного и плагиаторского, а есть форма популяризации культуры, форма развития традиции, которая ничем не хуже прочих, да и все они хороши, кроме одной - принудительной.
И если кто учился в педвузе и не забыл сразу после экзамена, как страшный сон, науку педагогику, то он, возможно, вспомнит, что было там такое понятие - присвоение. Означало оно, что ученик обрел личное отношение к изучаемому материалу. Проникся он при этом сочувствием к Анне Карениной или возненавидел дуру, издевавшуюся над достойным человеком и бросившую семью ради молодого вертихвоста - второй вопрос. Он может это мнение пять раз при повторном прочтении поменять. Одного он не сможет - как говорят в этих ваших интернетах, «развидеть». Анна Каренина стала его частью. Он обречен теперь носить в себе вот этот кусок мировой культуры.
И там, конечно, много трепотни было всякой. И про вторичность, и про искажение с упрощением. А по мне, так это не просто круто, что традиция живет и развивается. По мне, так это вот и есть самая высшая, чистая, созидательная форма патриотизма: пропустить через себя традиции, культуру, искусство своего народа - и выразить так, чтобы современный человек (обычный, не тупой, но и не отягощенный излишней начитанностью) увидел и по доброй воле принял традицию как нечто классное лично для себя и конкретно сегодня.
И вот Олеся со своим молодым человеком делают нечто похожее - похожее не по направлению, но по сути; без привязки к культуре отечественной, но мысль, по-моему, та же. Чтоб среднестатистический четверочник-студент увидел клевую штуку и захотел себе, потому что она клевая - но чтоб у него при этом родилось смутное полуузнавание, такое вот ощущение, как у Винни Пуха, что «это жжж неспроста», что где-то он это или нечто похожее видел. И он полезет в Гугл и узнает имя этого художника, узнает, как сложилась жизнь его, а может, и жизнь пары друзей его заодно, и что тот хотел сказать конкретно вот этим своим произведением, и как ему ответило общество вот в ту конкретную историческую эпоху.
И это не то же самое, что краткое содержание "Войны и мира" в брошюрке. И ничего тут нет вторичного и плагиаторского, а есть форма популяризации культуры, форма развития традиции, которая ничем не хуже прочих, да и все они хороши, кроме одной - принудительной.
И если кто учился в педвузе и не забыл сразу после экзамена, как страшный сон, науку педагогику, то он, возможно, вспомнит, что было там такое понятие - присвоение. Означало оно, что ученик обрел личное отношение к изучаемому материалу. Проникся он при этом сочувствием к Анне Карениной или возненавидел дуру, издевавшуюся над достойным человеком и бросившую семью ради молодого вертихвоста - второй вопрос. Он может это мнение пять раз при повторном прочтении поменять. Одного он не сможет - как говорят в этих ваших интернетах, «развидеть». Анна Каренина стала его частью. Он обречен теперь носить в себе вот этот кусок мировой культуры.