Онега-регтайм, часть 4. От Усть-Кожи до Петровской и обратно.
6.08, пятница вечер, п.Усть-Кожа.
ГородЪ утренней "Зари", ага. В голове так и вертится "Парамарибо, Парамарибо". Но не слащаво-блядоватый шлягер группы "Квартал" - а политически-выдержанный исходник, от Коня-С-Яйцами советской эстрады Людмилы Лядовой:
В порту к советским морякам
Гвианка шла навстречу,
Но как, не зная языка,
Сказать ей: "Добрый вечер"?
С глазами встретились глаза
И вместо разговора
Матрос на берег показал,
И все запели хором:
Парамарибо, Парамарибо
Парамарибо, город утренней зари
Парамарибо, Парамарибо -
Он о любви нам и о дружбе говорит.
Ночевал ниже деревни, на берегу Малой Онеги. Можно было и ближе, но по речной террасе всю ночь разгуливала молодежь, усть-кожские парни с приплывшими на выходные городскими девчонками. Почти как в песне Лядовой, только наоборот. До меня им, впрочем, было мало дела.
Всю ночь у Капитолия орали
А разошлися только поутру
7.08. Утреннюю "Зарю" я таки-проспал. Точнее, встав по будильнику в 5:15, принял волевое решение не бежать к шести утра на пристань, а сперва спокойно позавтракать. Тем самым обрекая себя на двухдневное пребывание в эпсилон-окрестности Усть-Кожи, когда еще такое выпадет. Помахал ручкой почти пустой "Заре", нашел пригорок с зыбкой мобильной связью, почитал письма, и двинул на запад, в сторону сгоревшего в 1985 году по детской шалости тройника Кожского погоста, посмотреть что от него осталось.
Ансамбль Кожского погоста (17-18 вв.)
(фото из книжки Гунна)
От Макарьино (центра Кожского прихода, где и стоял тройник) начинается долгая (почти 80 км) таежная дорога (скорее, тропа) к Кожеезерскому монастырю - пожалуй, самой труднодоступной действующей православной обители - по-крайней мере, на территории Европейской России. Помимо Макарьино меня интересовала покинутая деревня Ефимовская (Остров), где должны были сохраниться остатки деревянной часовни. В Сети я видел картинки некой необычной "часовни 19 века на монастырской дороге" под изломанной двускатной кровлей, с высоким конусообразным барабаном и облупленной маковкой, по всей видимости, это она и есть. Правда, усть-кожские мужики рассказали, будто бы ефимовскую часовню несколько лет назад разметало смерчем. Завершения погибли, а основную клеть растащили на дрова, остались лишь несколько венцов входного прируба, да и их не сразу обнаружишь среди травы и других развалин. Что ж, тем интереснее. Собирался я дойти и до деревни Петровская (Верхний Двор), последней на тропе - где также сохранилась Свято-Духовская часовня 1863 года. А может, и не сохранилась - ее состояние на фотографиях 2005 года выглядело критическим. Те же усть-кожские мужики рассказали, что жители Петровской активно строят новую часовню - но взамен рухнувшей старой или же на месте сгоревшей в середине 70-х Петропавловской церкви 1854 года - уточнить не смогли. Макарьино от Усть-Кожи в 2,5 км, Ефимовская - в одиннадцати, Петровская - в пятнадцати.
Часовня на монастырской дороге
(фото из книжки Г.Б.Дерягина "Окрестности Онеги")
Поселок дрых.
Тогда нацепил он на шею
Офигенную свою дудку
Автомобилей в Усть-Коже нет. Есть пара мотоциклов и мопедов. Остальной транспорт - вездеходы, каракаты, моторки. По этой причине нет и других дорог, кроме разбитой вездеходной колеи. Мостовые (так на Севере повсеместно называют то, что мы бы назвали тротуаром) частично деревянные, в наиболее грязных местах (сейчас они все пересохшие) лежат бетонные плиты. Когда-то этот куст назывался Чирковская и здесь стояла церковь прпд. Никодима Кожеезерского (1883 г.), ее следов мне найти не удалось. Деревня (на Севере не принято говорить "село" в нашем среднеполосном смысле, церкви здесь ставились часто, а приходы как правило объединяли несколько компактно расположенных поселений, или "куст") имела два окола - Усть-Кожу и Кожскую Запань (или просто Запань), эти топонимы у местных в ходу до сих пор. В каждом околе по магазину, и вообще запанские держатся от кожских особняком, общаясь в основном в своем кругу. Общая у них только пристань, к которой обе части деревни примыкают. На предыдущей картинке - как раз вид на пристань и на Кожскую Запань, а собственно Усть-Кожа уходит от пристани вверх несколькими линиями домов (в Средней Полосе их назвали бы улицами, но какие ж то улицы, если движение по ним исключительно пешеходное, по тропинкам и мостовым). Усть-Кожу я не снимал, хотя это в целом старинная деревня с добротными шести- и семистенными северными избами. Запань - более молодой окол, "промышленный" - бывший узел онежского молевого сплава. Дома там попроще, барачного типа, есть несколько многоквартирных двухэтажек (впрочем, в Усть-Коже парочка таких тоже есть).
Вид на Кожскую Запань с кожской стрелки (справа и впереди - Малая Онега, а Кожа впадает слева)
(снято 8.08, во время прогулки по правобережью Кожи)
А это вид почти от устья Кожи вверх по течению. Песчаная отмель у правого берега сейчас пустынна, но по мере наступления жары будет заполняться купающимся народом, Кожу здесь без труда перейдет вброд даже подросток. Выше по течению уже видны дома правобережной деревни Глотова (Семеновская), Макарьино как раз напротив нее, за поворотом левого берега.
Остатки макарьинского куста расположены на широкой луговине между Кожей и узкой заболоченной старицей. На фото - вид от восточной оконечности Макарьино на правобережную Семеновскую, темная полоска посередине - это прорезающая луговину корытообразная долина реки.
А чуть правее - тот самый пригорок, на котором стоял знаменитый Кожский тройник: шатровая церковь Св.Климента, папы Римского (1695 г.), колокольня (1695 г.) и пятиглавая кубоватая Крестовоздвиженская церковь (1769 г.). Рядом кладбище. В 2005 г. на пепелище еще возвышался массивный чугунный крест, сейчас мне его не удалось найти. Остатки округлых изгородей разбросаны по поляне хаотично и не имеют отношения к постройкам Кожского погоста - маркируя, скорее всего, места, где стояли одойники с сеном.
Поодаль от реки - несколько крепких изб. Ближняя к старице - аккуратно заколоченная восьмистенка, с занавесочками на окнах и конным взвозом над широким амбаром. Рядом несколько хозпостроек, также заколоченных, и колодезный сруб - полусгнивший, но по-прежнему с водой. Тут я решил припрятать рюкзак и идти дальше налегке, взяв лишь самое необходимое - тормозок, бутылку для воды, пластырь, комарилку, фотоаппарат, жыпиэс. Солнце неумолимо поднималось над горизонтом, день обещал быть жарким.
Дорога (тропа) идет вдоль реки, то углубляясь в лес, то выныривая на узкие прибрежные луговины.
Недавно прошедший вездеход примял траву, на луговинах это было подспорьем. Но в лесу начиналось неприятное - глубокие разбитые колеи с болотистыми сучковатыми обочинами, обходить их было медленно и неудобно. Пару раз я сачканул по колее - и едва не увяз по колено в липком субстрате. Дыркотапки Хелли Хантер - хорошая обувь, но квашеный зимник - покрытие явно не для них.
На подходе к Ефимовской, расположенной в основании старичной луки (отсюда ее второе название - Остров) напротив устья Сывтуги, тропа пошла не верхами в обход старицы, как указано на карте - а спустилась к ее заплывшей горловине. Впереди показалась поляна Ефимовской с остатками деревенских построек. Здесь перекусил и искупался, заодно отмыл тапки. Порвались в нескольких местах о корни, надо будет завтра подлатать.
Ефимовская (Остров)
А вот и та самая часовня!
(Как я ее определил - отдельная история. Вкратце - благодаря цифровой фототехнике и зрительной памяти жителей Петровской. Пришлось, правда, сделать десятка полтора кадров - всех сохранившихся срубов по отдельности и видовых, с разных точек и расстояний).
Вездеходный след обрывается у брода через Кожу, здесь переход через топкую верхнюю горловину старицы и рядом кострище.
Вплотную к нему - балок на колесной тележке, рядом с ним - вездеход ГАЗ-71, тот самый, что примял траву на дороге. Людей вокруг нет.
В балке - широкие трехспальные нары, печка, какие-то нехитрые припасы. Видно, что здесь останавливаются паломники на пути в монастырь - по углам несколько богоугодных брошюр, на стене над оригинальным окошком из вездеходной дверцы - навигационная панель:
<--- город Онега 65 || Кожеезерский монастырь 65 --->
Назад пятьсот, пятьсот вперед
Сигналим зря - пурга, и некому помочь
Вид из окна
Через Кожу на противоположный берег (там некогда стояла деревня Сидоровская) уходит не слишком старый широкий гусеничный след (как потом выяснилось, вездеходы в сторону монастыря переправляются именно тут), а через старицу трава примята колесами квадроцикла или караката. Луговина продолжается за старицей, но никакой тропы тут нет. Чуть выше река делает изгиб - видимо, дорога повторяет его, углубляясь в лес. Примерно как на карте. Следы караката уходят вдоль старицы на северо-восток, прибор показывает мне совсем не туда - но лучше уж лишний километр по следу, чем напрямик по азимуту, хватит с меня Подпорожья.
В лесу сразу возле опушки - еще один брошеный ГАЗ-71, судя по всему, давно тут. Кабина выкрашена в необычный кирпичный цвет, как вахтовка-Урал. Неподалеку вглубь леса уходит заваленный, заросший и заболоченный отвилок в нужном мне направлении - игнорирую его, иду дальше по следу. Вскоре еще один отвилок - снова игнорирую, хотя след уже вырывается обратно на луговину, теперь Петровская у меня почти сзади, а Усть-Кожа, из которой я пришел - впереди и чуть правее. Непорядок, но вот след опять закладывает петлю влево, пересекает распадок, выходит на сухую террасу и устремляется по ней прямиком на ... северо-восток! Все понятно, "город Онега 65", оно мне надо? Разворачиваюсь, пока не поздно (потом петровские объяснили - это тропа в Карельское, каракат оттуда), пересекаю луговину напрямик через топь, ныряю в ближайший отвилок. Сыро, местами моховое болото и сгнившие ступяшки по краю. Видно, что здесь ходили, но явно не этим летом. В сухих местах - обилие ягоды, подкрепляюсь. Километр или полтора такой ходьбы - и тропинка вылезает из болота на пригорок, тут сухой хвойный лес и сфагновый ковер поверх песочка. Появляется колея, по обочинам - кусты черники, голубики и брусники. Опа, телеграфный столб! Сгнивший, покосившийся, без проводов и крючьев с изоляторами. Неподалеку - еще один, упавший; следом - поросший мхом остов третьего. Значит, это дорога в деревню. Вот слева примыкает еще одна просека - видимо, идущая от оранжевого вездехода. Непосредственно у развилки - кладбище. Захоронениям по 60-80 лет.
Первый раз вижу такое, а вы?
Отсюда тропа уже хорошо заметна, попадаются свежие человеческие следы. Идет меж колей, огибая по кустам болотины и постепенно поворачивая вслед за изгибом реки. Через пару километров слева на лесном пригорке - еще одно кладбище, более молодое. Наконец, миновав по жиденьким гатям несколько небольших болотцев, тропа выходит на открытое место, и сразу же начинаются вытянувшиеся несколькими линиями наискось к реке дома Петровской, конечного пункта моей вылазки:
А ниже по течению, над перекатом - видна новенькая строящаяся часовня.
Постоянных жителей в Петровской - полтора человека. Остальные приезжают на лето, обитаемых домов не меньше десятка. Слышны детские крики, визг бензопилы, голоса. Есть даже легковой автомобиль - затащили по зиме, зачем - непонятно. На противоположном берегу на полянке стоят несколько вездеходов, оттуда начинается интереснейшая 60-километровая историческая монастырская дорога, "монастырка". Ее эмоциональные описания попадаются в Сети - но пересказывать их тут, не пройдя тропу самостоятельно, я не нахожу уместным. Перейти реку можно по камням возле часовни, а можно переправиться на лодке прямо в деревне. Большинство лодок стоит ниже переката, у кромки леса - но есть, видимо, и в самой Петровской (я лично не видел). Кто хозяева вездеходов, я не особо уточнял - но уловил, что среди них есть как петровские, так и жители Онеги и других мест
Вид на деревню Петровская со стороны строящейся часовни.
А на этой панораме, если присмотреться, видны вездеходы на правом берегу Кожи
Сама же часовня строится на месте прежней, в близких к ней формах. Вот она, на фоне деревни:
А так выглядела ее предшественница в 2005-м году (фото с сайта onegaonline.ru):
Еще одно фотосравнение, с близких точек. Новая:
и старая (onegaonline.ru)
Вдохновителем строительства стал Алексей Чирцов - местный уроженец, а ныне житель Онеги и сотрудник Водлозерского нацпарка. Летом наезжает в Петровскую, мне показали его дом. В саду я обнаружил и самого Алексея, собирающего иргу, удалось с ним немного побеседовать. Приятный человек, несмотря на относительную молодость, в округе его уважают. Опознал по фотографиям ефимовскую часовню, кстати, тоже он.
Свято-Духовская часовня (строящаяся) в вечернем освещении
Кожа в районе лодочной пристани, ниже часовни и переката
В Петровской я провел весь день - спешить мне было некуда, идти назад по жаре не хотелось. Купался, бродил по берегу и по лесу, ел ягоды, прятался от жары прямо в прохладной часовне, пахнущей свежим деревом. Расспросил местных обитателей про лесные кладбища. Выяснил, что первое, более старое, относилось к деревне Остров. Второе - к Петровской. Вообще, как я заметил, устраивать кладбища вдали от жилья, поглубже в лес (а не как в Центральной России, где кладбища либо в селе при церкви, либо не слишком далеко от деревень) - местная особенность. Но то в исторических деревнях. А у поселковых: лесозаготовителей, сплавщиков, железнодорожников, где много мигрантов и сильны переселенческие традиции (скорее не традиции даже, а скорбные реалии эпохи) - такого нет, кладбища часто прямо в поселках или вплотную к ним. Об этом прекрасно у Твардовского:
В краю, куда их вывезли гуртом,
Где ни села вблизи, не то что города,
На севере, тайгою запертом,
Всего там было - холода и голода.
Но непременно вспоминала мать,
Чуть речь зайдёт про всё про то, что минуло,
Как не хотелось там ей помирать, -
Уж очень было кладбище немилое.
Кругом леса без края и конца -
Что видит глаз - глухие, нелюдимые.
А на погосте том - ни деревца,
Ни даже тебе прутика единого.
Так-сяк не в ряд нарытая земля
Меж вековыми пнями и корягами
И хоть бы где подальше от жилья,
А то - могилки сразу за бараками.
И ей, бывало, виделись во сне
Не столько дом и двор со всеми справами,
А взгорок тот в родимой стороне
С крестами под берёзами кудрявыми.
...
И сравните не менее прекрасное, северное:
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
- Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
- Это на том берегу.
(Офф: в стихотворении, по единодушному мнению, запечатлен образ села Никольское Тотемского района, которое Рубцов считал своей Малой Родиной. Однако не следует отождествлять поэта с его лирическим героем буквально: мать самого Рубцова похоронена на Введенском кладбище Вологды).
Вот такие странные увенчанные крестами столбы попались в Петровской:
Не знаю, что они означают. Может, начало кладбищенской дороги, а может имеют какое-то отношение к сгоревшей Петропавловской церкви. А какие версии у вас?
Обратный путь был легким: дорога больше не таила петель-загадок, проблемные места я узнавал заранее и обходил стороной. Отыскал спрятанный рюкзак, вдумчиво выбрал место и заночевал на тихом берегу Кожи ниже Макарьино, почти на старичном мысу.
(продолжение следует)
ГородЪ утренней "Зари", ага. В голове так и вертится "Парамарибо, Парамарибо". Но не слащаво-блядоватый шлягер группы "Квартал" - а политически-выдержанный исходник, от Коня-С-Яйцами советской эстрады Людмилы Лядовой:
В порту к советским морякам
Гвианка шла навстречу,
Но как, не зная языка,
Сказать ей: "Добрый вечер"?
С глазами встретились глаза
И вместо разговора
Матрос на берег показал,
И все запели хором:
Парамарибо, Парамарибо
Парамарибо, город утренней зари
Парамарибо, Парамарибо -
Он о любви нам и о дружбе говорит.
Ночевал ниже деревни, на берегу Малой Онеги. Можно было и ближе, но по речной террасе всю ночь разгуливала молодежь, усть-кожские парни с приплывшими на выходные городскими девчонками. Почти как в песне Лядовой, только наоборот. До меня им, впрочем, было мало дела.
Всю ночь у Капитолия орали
А разошлися только поутру
7.08. Утреннюю "Зарю" я таки-проспал. Точнее, встав по будильнику в 5:15, принял волевое решение не бежать к шести утра на пристань, а сперва спокойно позавтракать. Тем самым обрекая себя на двухдневное пребывание в эпсилон-окрестности Усть-Кожи, когда еще такое выпадет. Помахал ручкой почти пустой "Заре", нашел пригорок с зыбкой мобильной связью, почитал письма, и двинул на запад, в сторону сгоревшего в 1985 году по детской шалости тройника Кожского погоста, посмотреть что от него осталось.
Ансамбль Кожского погоста (17-18 вв.)
(фото из книжки Гунна)
От Макарьино (центра Кожского прихода, где и стоял тройник) начинается долгая (почти 80 км) таежная дорога (скорее, тропа) к Кожеезерскому монастырю - пожалуй, самой труднодоступной действующей православной обители - по-крайней мере, на территории Европейской России. Помимо Макарьино меня интересовала покинутая деревня Ефимовская (Остров), где должны были сохраниться остатки деревянной часовни. В Сети я видел картинки некой необычной "часовни 19 века на монастырской дороге" под изломанной двускатной кровлей, с высоким конусообразным барабаном и облупленной маковкой, по всей видимости, это она и есть. Правда, усть-кожские мужики рассказали, будто бы ефимовскую часовню несколько лет назад разметало смерчем. Завершения погибли, а основную клеть растащили на дрова, остались лишь несколько венцов входного прируба, да и их не сразу обнаружишь среди травы и других развалин. Что ж, тем интереснее. Собирался я дойти и до деревни Петровская (Верхний Двор), последней на тропе - где также сохранилась Свято-Духовская часовня 1863 года. А может, и не сохранилась - ее состояние на фотографиях 2005 года выглядело критическим. Те же усть-кожские мужики рассказали, что жители Петровской активно строят новую часовню - но взамен рухнувшей старой или же на месте сгоревшей в середине 70-х Петропавловской церкви 1854 года - уточнить не смогли. Макарьино от Усть-Кожи в 2,5 км, Ефимовская - в одиннадцати, Петровская - в пятнадцати.
Часовня на монастырской дороге
(фото из книжки Г.Б.Дерягина "Окрестности Онеги")
Поселок дрых.
Тогда нацепил он на шею
Офигенную свою дудку
Автомобилей в Усть-Коже нет. Есть пара мотоциклов и мопедов. Остальной транспорт - вездеходы, каракаты, моторки. По этой причине нет и других дорог, кроме разбитой вездеходной колеи. Мостовые (так на Севере повсеместно называют то, что мы бы назвали тротуаром) частично деревянные, в наиболее грязных местах (сейчас они все пересохшие) лежат бетонные плиты. Когда-то этот куст назывался Чирковская и здесь стояла церковь прпд. Никодима Кожеезерского (1883 г.), ее следов мне найти не удалось. Деревня (на Севере не принято говорить "село" в нашем среднеполосном смысле, церкви здесь ставились часто, а приходы как правило объединяли несколько компактно расположенных поселений, или "куст") имела два окола - Усть-Кожу и Кожскую Запань (или просто Запань), эти топонимы у местных в ходу до сих пор. В каждом околе по магазину, и вообще запанские держатся от кожских особняком, общаясь в основном в своем кругу. Общая у них только пристань, к которой обе части деревни примыкают. На предыдущей картинке - как раз вид на пристань и на Кожскую Запань, а собственно Усть-Кожа уходит от пристани вверх несколькими линиями домов (в Средней Полосе их назвали бы улицами, но какие ж то улицы, если движение по ним исключительно пешеходное, по тропинкам и мостовым). Усть-Кожу я не снимал, хотя это в целом старинная деревня с добротными шести- и семистенными северными избами. Запань - более молодой окол, "промышленный" - бывший узел онежского молевого сплава. Дома там попроще, барачного типа, есть несколько многоквартирных двухэтажек (впрочем, в Усть-Коже парочка таких тоже есть).
Вид на Кожскую Запань с кожской стрелки (справа и впереди - Малая Онега, а Кожа впадает слева)
(снято 8.08, во время прогулки по правобережью Кожи)
А это вид почти от устья Кожи вверх по течению. Песчаная отмель у правого берега сейчас пустынна, но по мере наступления жары будет заполняться купающимся народом, Кожу здесь без труда перейдет вброд даже подросток. Выше по течению уже видны дома правобережной деревни Глотова (Семеновская), Макарьино как раз напротив нее, за поворотом левого берега.
Остатки макарьинского куста расположены на широкой луговине между Кожей и узкой заболоченной старицей. На фото - вид от восточной оконечности Макарьино на правобережную Семеновскую, темная полоска посередине - это прорезающая луговину корытообразная долина реки.
А чуть правее - тот самый пригорок, на котором стоял знаменитый Кожский тройник: шатровая церковь Св.Климента, папы Римского (1695 г.), колокольня (1695 г.) и пятиглавая кубоватая Крестовоздвиженская церковь (1769 г.). Рядом кладбище. В 2005 г. на пепелище еще возвышался массивный чугунный крест, сейчас мне его не удалось найти. Остатки округлых изгородей разбросаны по поляне хаотично и не имеют отношения к постройкам Кожского погоста - маркируя, скорее всего, места, где стояли одойники с сеном.
Поодаль от реки - несколько крепких изб. Ближняя к старице - аккуратно заколоченная восьмистенка, с занавесочками на окнах и конным взвозом над широким амбаром. Рядом несколько хозпостроек, также заколоченных, и колодезный сруб - полусгнивший, но по-прежнему с водой. Тут я решил припрятать рюкзак и идти дальше налегке, взяв лишь самое необходимое - тормозок, бутылку для воды, пластырь, комарилку, фотоаппарат, жыпиэс. Солнце неумолимо поднималось над горизонтом, день обещал быть жарким.
Дорога (тропа) идет вдоль реки, то углубляясь в лес, то выныривая на узкие прибрежные луговины.
Недавно прошедший вездеход примял траву, на луговинах это было подспорьем. Но в лесу начиналось неприятное - глубокие разбитые колеи с болотистыми сучковатыми обочинами, обходить их было медленно и неудобно. Пару раз я сачканул по колее - и едва не увяз по колено в липком субстрате. Дыркотапки Хелли Хантер - хорошая обувь, но квашеный зимник - покрытие явно не для них.
На подходе к Ефимовской, расположенной в основании старичной луки (отсюда ее второе название - Остров) напротив устья Сывтуги, тропа пошла не верхами в обход старицы, как указано на карте - а спустилась к ее заплывшей горловине. Впереди показалась поляна Ефимовской с остатками деревенских построек. Здесь перекусил и искупался, заодно отмыл тапки. Порвались в нескольких местах о корни, надо будет завтра подлатать.
Ефимовская (Остров)
А вот и та самая часовня!
(Как я ее определил - отдельная история. Вкратце - благодаря цифровой фототехнике и зрительной памяти жителей Петровской. Пришлось, правда, сделать десятка полтора кадров - всех сохранившихся срубов по отдельности и видовых, с разных точек и расстояний).
Вездеходный след обрывается у брода через Кожу, здесь переход через топкую верхнюю горловину старицы и рядом кострище.
Вплотную к нему - балок на колесной тележке, рядом с ним - вездеход ГАЗ-71, тот самый, что примял траву на дороге. Людей вокруг нет.
В балке - широкие трехспальные нары, печка, какие-то нехитрые припасы. Видно, что здесь останавливаются паломники на пути в монастырь - по углам несколько богоугодных брошюр, на стене над оригинальным окошком из вездеходной дверцы - навигационная панель:
<--- город Онега 65 || Кожеезерский монастырь 65 --->
Назад пятьсот, пятьсот вперед
Сигналим зря - пурга, и некому помочь
Вид из окна
Через Кожу на противоположный берег (там некогда стояла деревня Сидоровская) уходит не слишком старый широкий гусеничный след (как потом выяснилось, вездеходы в сторону монастыря переправляются именно тут), а через старицу трава примята колесами квадроцикла или караката. Луговина продолжается за старицей, но никакой тропы тут нет. Чуть выше река делает изгиб - видимо, дорога повторяет его, углубляясь в лес. Примерно как на карте. Следы караката уходят вдоль старицы на северо-восток, прибор показывает мне совсем не туда - но лучше уж лишний километр по следу, чем напрямик по азимуту, хватит с меня Подпорожья.
В лесу сразу возле опушки - еще один брошеный ГАЗ-71, судя по всему, давно тут. Кабина выкрашена в необычный кирпичный цвет, как вахтовка-Урал. Неподалеку вглубь леса уходит заваленный, заросший и заболоченный отвилок в нужном мне направлении - игнорирую его, иду дальше по следу. Вскоре еще один отвилок - снова игнорирую, хотя след уже вырывается обратно на луговину, теперь Петровская у меня почти сзади, а Усть-Кожа, из которой я пришел - впереди и чуть правее. Непорядок, но вот след опять закладывает петлю влево, пересекает распадок, выходит на сухую террасу и устремляется по ней прямиком на ... северо-восток! Все понятно, "город Онега 65", оно мне надо? Разворачиваюсь, пока не поздно (потом петровские объяснили - это тропа в Карельское, каракат оттуда), пересекаю луговину напрямик через топь, ныряю в ближайший отвилок. Сыро, местами моховое болото и сгнившие ступяшки по краю. Видно, что здесь ходили, но явно не этим летом. В сухих местах - обилие ягоды, подкрепляюсь. Километр или полтора такой ходьбы - и тропинка вылезает из болота на пригорок, тут сухой хвойный лес и сфагновый ковер поверх песочка. Появляется колея, по обочинам - кусты черники, голубики и брусники. Опа, телеграфный столб! Сгнивший, покосившийся, без проводов и крючьев с изоляторами. Неподалеку - еще один, упавший; следом - поросший мхом остов третьего. Значит, это дорога в деревню. Вот слева примыкает еще одна просека - видимо, идущая от оранжевого вездехода. Непосредственно у развилки - кладбище. Захоронениям по 60-80 лет.
Первый раз вижу такое, а вы?
Отсюда тропа уже хорошо заметна, попадаются свежие человеческие следы. Идет меж колей, огибая по кустам болотины и постепенно поворачивая вслед за изгибом реки. Через пару километров слева на лесном пригорке - еще одно кладбище, более молодое. Наконец, миновав по жиденьким гатям несколько небольших болотцев, тропа выходит на открытое место, и сразу же начинаются вытянувшиеся несколькими линиями наискось к реке дома Петровской, конечного пункта моей вылазки:
А ниже по течению, над перекатом - видна новенькая строящаяся часовня.
Постоянных жителей в Петровской - полтора человека. Остальные приезжают на лето, обитаемых домов не меньше десятка. Слышны детские крики, визг бензопилы, голоса. Есть даже легковой автомобиль - затащили по зиме, зачем - непонятно. На противоположном берегу на полянке стоят несколько вездеходов, оттуда начинается интереснейшая 60-километровая историческая монастырская дорога, "монастырка". Ее эмоциональные описания попадаются в Сети - но пересказывать их тут, не пройдя тропу самостоятельно, я не нахожу уместным. Перейти реку можно по камням возле часовни, а можно переправиться на лодке прямо в деревне. Большинство лодок стоит ниже переката, у кромки леса - но есть, видимо, и в самой Петровской (я лично не видел). Кто хозяева вездеходов, я не особо уточнял - но уловил, что среди них есть как петровские, так и жители Онеги и других мест
Вид на деревню Петровская со стороны строящейся часовни.
А на этой панораме, если присмотреться, видны вездеходы на правом берегу Кожи
Сама же часовня строится на месте прежней, в близких к ней формах. Вот она, на фоне деревни:
А так выглядела ее предшественница в 2005-м году (фото с сайта onegaonline.ru):
Еще одно фотосравнение, с близких точек. Новая:
и старая (onegaonline.ru)
Вдохновителем строительства стал Алексей Чирцов - местный уроженец, а ныне житель Онеги и сотрудник Водлозерского нацпарка. Летом наезжает в Петровскую, мне показали его дом. В саду я обнаружил и самого Алексея, собирающего иргу, удалось с ним немного побеседовать. Приятный человек, несмотря на относительную молодость, в округе его уважают. Опознал по фотографиям ефимовскую часовню, кстати, тоже он.
Свято-Духовская часовня (строящаяся) в вечернем освещении
Кожа в районе лодочной пристани, ниже часовни и переката
В Петровской я провел весь день - спешить мне было некуда, идти назад по жаре не хотелось. Купался, бродил по берегу и по лесу, ел ягоды, прятался от жары прямо в прохладной часовне, пахнущей свежим деревом. Расспросил местных обитателей про лесные кладбища. Выяснил, что первое, более старое, относилось к деревне Остров. Второе - к Петровской. Вообще, как я заметил, устраивать кладбища вдали от жилья, поглубже в лес (а не как в Центральной России, где кладбища либо в селе при церкви, либо не слишком далеко от деревень) - местная особенность. Но то в исторических деревнях. А у поселковых: лесозаготовителей, сплавщиков, железнодорожников, где много мигрантов и сильны переселенческие традиции (скорее не традиции даже, а скорбные реалии эпохи) - такого нет, кладбища часто прямо в поселках или вплотную к ним. Об этом прекрасно у Твардовского:
В краю, куда их вывезли гуртом,
Где ни села вблизи, не то что города,
На севере, тайгою запертом,
Всего там было - холода и голода.
Но непременно вспоминала мать,
Чуть речь зайдёт про всё про то, что минуло,
Как не хотелось там ей помирать, -
Уж очень было кладбище немилое.
Кругом леса без края и конца -
Что видит глаз - глухие, нелюдимые.
А на погосте том - ни деревца,
Ни даже тебе прутика единого.
Так-сяк не в ряд нарытая земля
Меж вековыми пнями и корягами
И хоть бы где подальше от жилья,
А то - могилки сразу за бараками.
И ей, бывало, виделись во сне
Не столько дом и двор со всеми справами,
А взгорок тот в родимой стороне
С крестами под берёзами кудрявыми.
...
И сравните не менее прекрасное, северное:
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
- Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
- Это на том берегу.
(Офф: в стихотворении, по единодушному мнению, запечатлен образ села Никольское Тотемского района, которое Рубцов считал своей Малой Родиной. Однако не следует отождествлять поэта с его лирическим героем буквально: мать самого Рубцова похоронена на Введенском кладбище Вологды).
Вот такие странные увенчанные крестами столбы попались в Петровской:
Не знаю, что они означают. Может, начало кладбищенской дороги, а может имеют какое-то отношение к сгоревшей Петропавловской церкви. А какие версии у вас?
Обратный путь был легким: дорога больше не таила петель-загадок, проблемные места я узнавал заранее и обходил стороной. Отыскал спрятанный рюкзак, вдумчиво выбрал место и заночевал на тихом берегу Кожи ниже Макарьино, почти на старичном мысу.
(продолжение следует)