Ричард Йейтс. «Дорога перемен»
Много слышала об этом произведении, но не читала. Оказалось, что роман был написан в 1961 году, у нас не переводился, а интерес к нему возник после выхода одноименного фильма с участием Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет в 2009 году.
Ну что сказать? Необычная вещь, особенно, сегодня, когда рулит жанровая литература, а для так, сказать «интеллектуалов» сочиняют ну очень сложные произведения, где ни черта не поймешь без пол-литра. «Дорога перемен» отличается, можно сказать, простотой формы, а сюжет в романе - далеко не главное. Главное - понять, почему герои поступили так, или иначе. По этому поводу могут быть, конечно, разные мнения. Я изложу, естественно, свое.
Сюжет, собственно, вот он: молодая супружеская пара с двумя маленькими детьми испытывает кризис семейной жизни («кризис седьмого года»), они часто ссорятся.
Жена придумала все бросить и уехать в Париж. Почему в Париж? Ну, как же - город художников, писателей, интеллектуалов. Она надеялась, что там ее муж станет другим человеком, и она сможет вновь его полюбить. Он согласился, хотя и опасался возможных трудностей с обустройством на новом месте (учить язык, искать работу, а как это перенесут дети…). Совместная жизнь почти наладилась на почве того, что они все время обсуждали переезд, строили планы.
Однако незапланированная беременность поставила крест на этих мечтах. Ехать и растить в Париже еще и младенца муж не соглашался, а аборт, как мы знаем, в 1955 году, к которому относится время повествования, был запрещен.
Ссоры возобновились. Жена даже разок изменила мужу, а у него самого уже была любовница. Он с ней порвал и рассказал об этом жене. Тут она поняла, что ей надо менять не страну, а мужа. Но прозрение пришло уже на 5-ом месяце. Она попыталась сама вытравить плод, но началось маточное кровотечение, с которым врачи не справились. Женщина умерла.
Напоминает анекдот:
- Красотка, дай номер телефона!
- Молодой человек, пишите 0695671230.
- Хм... Так сразу...
- Пишите, пишите, не стесняйтесь. Позвоните сегодня вечером ровно в шесть. В семь встречаемся на ужин. Я позже есть не люблю. Сегодня ceкcа не будет. Рано. Возьмите деньги. Я люблю крабов. Цветов не надо. Сэкономите. Завтра можно ceкc. Я люблю сверху. Полгода вам достаточно? Мне нельзя тянуть с детьми. Да и вам тоже. Мальчик. Потом девочка. Я растолстею. Вы полысеете. Вы уйдете к соседке. А я отберу вашу квартиру.
- Вот дура.
- Лучше потратить две минуты, чем двадцать лет...
Жаль, что Эйприл Уилер не знала этот анекдот.
Возможно, ее жизнь была определена тем, что в детстве ей не хватало родительской любви. Ее родители - она звала их Повеса и Ветреница - поженились почти случайно, быстро развелись, а дочь подкинули родным матери. Она росла у разных теток, знакомых. Родители же появлялись в ее жизни, как праздник. Они приезжали на денек и исчезали. К тому времени, как Эйрил выросла, отец успел застрелиться, а мать умереть от пьянства в лечебнице. Как самую большую драгоценность Эйприл хранила белую пластиковую лошадку, которую папа отодрал ей от виски «Белая лошадь» - это был его единственный подарок.
Эйприл выросла красавицей. Она поселилась в Нью-Йорке, училась в театральной школе, но чувствовала себя никому ненужной. На одной вечеринке она встретила Фрэнка Уилера, который показался ей выдающимся человеком. Она вышла за него замуж. Бросила театральную школу. Потом забеременела. Эйприл хотела сделать аборт с помощью спринцовки и шприца, но Фрэнк ей запретил. Впоследствии она упрекала его, что таким образом он «поймал ее в капкан».
Потом она родила второго ребенка. Они с Фрэнком поселились в пригороде Нью-Йорка, купив собственный, довольно симпатичный, дом. Фрэнк уезжал на работу в город, Эйприл спала до полудня, наряжалась, делала что-то по дому, играла с детьми. С детьми ей помогала няня.
Примерно раз в неделю они встречались с другой супружеской парой, живущей неподалеку - с Шепом и Милли Кэмпбелл. Выпивали вместе, говорили на разные темы. Встречались то дома, то ходили в ресторан.
Спрашивается, чего Эйприл не хватало? А чего не хватало мадам Бовари? Не зря Фрэнк как-то сказал ей, что она неплохо разыгрывает мадам Бовари.
Это было после провала любительского спектакля, где Эйприл играла главную роль. Она старалась, но остальные актеры не соответствовали, и ко второму действию скисла и она. А она возлагала надежды на то, что если спектакль пройдет хорошо, у них в поселке будет свой любительский театр.
Эйприл очень тяжело пережила крах этой мечты. Они с Фрэнком поссорились. Именно после этого ей и пришло в голову уехать в Париж. Она собиралась там работать секретаршей в каком-нибудь американском посольстве, консульстве или чем-нибудь в этом роде. По мнению Эйприл, жизнь в Париже дешевле, чем в Нью-Йорке, и на эти деньги они все смогут жить, пока Фрэнк не найдет свое настоящее призвание.
Эйприл казалось, что в Париже проживают творческие, умные люди, которые знают, как нужно жить, а не то, что она. А жизнь американцев казалась ей заурядной, пресной, скучной.
Когда муж под предлогом ее внеплановой беременности отказался ехать в Европу, Эйприл от переживаний даже переспала с другом семьи - рыжим толстяком Шепом, который давно был в нее тайно влюблен. Здесь-то она и поняла, что не так уж любит мужа, а когда он рассказал ей о своей измене, поняла, что они превращаются в типичную супружескую пару, где супруги от скуки заводят интрижки. Тут-то она и решилась на аборт.
Эта женщина не хотела компромиссов, она не хотела быть, как все, потому что привыкла думать о себе по-другому. К тому же она не верила в любовь мужа, а ей хотелось ярких чувств.
Дети же совсем ее не занимали. Она говорила, что ее интересы и интересы мужа приоритетнее, чем жизнь детей, хотя бы потому, что они уже взрослые.
Сразу видно, что книжка старая - теперь так никто не посмеет написать.
Виноват ли Фрэнк в смерти жены? Писатель считает, что виноват. Образ Эйприл - единственный не сатирический в романе. Фрэнк написан с гораздо большей долей сарказма, хотя, в общем-то, он тоже жертва обстоятельств. Но, видимо, Йейтс считал, что мужчина отвечает за все.
Фрэнк был обманщик: он изображал то, чем не являлся. Все, что он умел - это болтать на модные темы и казаться необычным. А он был обычный.
В детстве он тоже недополучил родительской любви. Фрэнк был самым младшим сыном у уже пожилых родителей. Он их сильно утомлял. Отец был человек старой формации, т.е. считал себя в семье главным, боссом, к сыну относился несколько пренебрежительно. А работал он всего-навсего коммивояжером в фирме, торгующей арифмометрами.
Фрэнк попал на фронт в 1944 году, успел поучаствовать в военной операции, а потом год его часть стояла в Париже. Вернулся он офицером и героем. Его взяли учиться в Колумбийский университет. Потом он познакомился с Эйприл, женился. По ночам он подрабатывал грузчиком, Эйприл работала секретаршей.
Пока он учился, не знал, чем займется в дальнейшем. Ему все говорили, что он - способный. Способный, но к чему? Он не знал. Он не умел рисовать, ему не хотелось заниматься литературой.
По окончании университета Фрэнк объявил, что найдет какую-нибудь непыльную работенку, чтобы иметь свободную голову и искать себя. К своему удивлению, он нашел место в той же фирме, где работал отец. Но работал уже не коммивояжером, а в отделе, который занимался чем-то типа связей с общественностью - он сам не понимал, что они делают. Весь день Фрэнк ждал вначале перерыва на кофе, а потом на обед, а потом звонка. Сослуживцы казались ему очень скучными людьми. Он ждал, когда придет домой и начнет с женой привычный разговор. Фрэнк и Эйприл говорили о том, как они отличаются от всех окружающих. Такие же разговоры они вели и с друзьями: «все идиоты, с кем я каждый день езжу в поезде. Это зараза. Никто не думает, не чувствует, всем на все наплевать, ничто никого не волнует, никто ни во что не верит, кроме своей удобной скотской заурядности.
Милли Кэмпбелл от удовольствия ежилась:
- Как это верно! Правда, милый?
Все радостно соглашались, подразумевая, что лишь они четверо еще мучительно живы в этой одурманенной и умирающей культуре».
Обычный их разговор с друзьями был таким: «Как вам нравится это дело Оппенгеймера?» - спрашивал кто-нибудь, и все остальные с революционным рвением жаждали получить слово. После второго или третьего стакана и обсуждения темы сенатора Маккарти, раковой опухоли в теле Соединенных Штатов, они чувствовали себя малочисленным, но готовым к бою интеллектуальным подпольем. Кто-нибудь вслух зачитывал вырезки из «Обсервера» или «Манчестер гардиан», остальные уважительно кивали; тоскливый вздох Фрэнка: «Господи, если б мы уехали в Европу, когда была такая возможность!» - немедленно вызывал общее желание эмигрировать: «Давайте все уедем!» (Однажды дело дошло до конкретного подсчета, во что обойдутся проезд пароходом, жилье и обучение детей, но после отрезвляющего кофе Шеп поделился вычитанными сведениями: за границей трудно получить работу.) Когда политика надоедала, оставались мимолетные, но чрезвычайно увлекательные темы: «Соглашательство», «Провинция», «Мэдисон-авеню», «Нынешнее американское общество».
Оставшись вдвоем, упруги продолжали те же речи:
«Господи, примеры повсюду: возьми хоть телевизионную муру, где любая шутка основана на том, что папаша идиот, а мамашу не проведешь; или эти чертовы таблички, что народ повадился вешать на дома. Ты их видела?
- Где фамилия во множественном числе? Вроде «Дональдсоны»?
- Ну да! - В награду за сметливость Фрэнк одарил жену радостной улыбкой. - Нет бы «Дональдсон», или «Джон Дж. Дональдсон», или как там его зовут. Непременно «Дональдсоны»! Сразу видишь семейство кроликов в уютных пижамах: уселись рядком и трескают гренки с кукурузным сиропом. Кэмпбеллы подобной табличкой еще не обзавелись, но все впереди. Судя по всему, ждать недолго. - Он утробно хохотнул. - Боже мой, как подумаешь, что мы с тобой вплотную приблизились к такой жизни…
- Однако не дошли, и это главное, - сказала Эйприл. В другой раз Фрэнк подошел к дивану и присел на край журнального столика.
- Знаешь, на что это похоже? Я имею в виду наши беседы и саму идею сорваться в Европу. - Он чувствовал в себе лихость; даже то, что он сидел на столике, казалось оригинальным и удивительным. - Впечатление, будто выбрался из целлофанового мешка. Словно долгие годы ты, сам того не ведая, был завернут в целлофан и вдруг вырвался наружу».
Вот такими разговорами, что все вокруг быдло, а они молодцы, Фрэнк в свое время и завоевал Эйприл. И про Париж он ей так много рассказывал, что она поверила, будто он там все знает и отлично говорит по-французски. Он же не говорил ей, что ходил в свои увольнительные исключительно по борделям с другими ребятами.
Но она ждала, когда же начнется что-то необыкновенное, а оно так и не начиналось. Эйприл злилась, срывалась на мужа, муж срывался на детей. Дети переживали. Фрэнк начал побаиваться свою жену. Она была все время напряженная, на взводе. Пытаясь восстановить свою самооценку, он завел интрижку с секретаршей. Но тут жена вдруг переменилась, окрыленная планами переезда в Европу.
Фрэнк побаивался перемен, а тут его еще вызвал к себе большой босс, похвалил, предложил новую работу: фирма начала разрабатывать компьютеры. А похвала большого человека - это и есть то, что было нужно Фрэнку - отец-то его никогда не хвалил. Теперь работа ему нравится.
Ну, дальше вы знаете.
Сделан роман со вкусом.
Например, в первой части Эйприл рассказывает про ощущение позора, которое испытала в школе, когда у нее на уроке внезапно пришла сильная менструация. Она выбежала из класса, оставляя на полу капельки крови. А в последней части, Фрэнк, придя домой из больницы, где умерла Эйприл, обнаруживает цепочку из капель крови по всей дорожке от дома до калитки.
Или в самом начале книги Эйприл произносит на сцене ««Неужто вам не нужна моя любовь?», а потом эту фразу вспоминает Шеп, когда она уже умерла.
Нужные акценты ставятся с помощью эпизодических персонажей. Как бы отражением настроений Фрэнкка и Эйприл является психически больной сын соседки. Та приводит его в дом к Уиверам с целью реабилитации. Она думает, что общение с умными молодыми людьми поможет ему прийти в себя. Когда Джон Гивингс узнает, что супруги хотят уехать, он говорит, что рад видеть настоящую женщину и настоящего мужчину, а когда узнает, что они передумали, объявляет Фрэнка слабаком, а про Эйприл говорит, что это она довела мужа до того, что он может продемонстрировать, что у него есть яйца, только зачав ребенка.
Эйприл еще и потому предпринимает свое радикальное действо, что не хочет быть похожей на мать Джона - миссис Гивингс. У этой женщины все естественные чувства подавлены желанием выглядеть прилично. Она стесняется и опасается своего сына, навсегда запирает его в больнице, а сама заводит себе собачку. Собачку погладишь - она и счастлива, а сын всем недоволен.
После смерти жены Фрэнк стал самим собой. Детей он отдал в семью своего брата, сам много занимается работой, о которой теперь может говорить часами и посещает психоаналитика.
Шеп находит, что он стал живым трупом, а жена Шепа считает, что Фрэнк выглядит просто замечательно.
Получается, что, по мнению писателя, в США нет места живым и необычным людям. Они должны или умереть, или сидеть в сумасшедшем доме, или стать, как все.
Интересно, что какие-то вехи биографии Фрэнка перекликаются с биографией писателя. Отец Винсент Метью, учился на концертного певца, но закончил как коммивояжёр Дженерал Электрик. Правда, родители были в разводе, и будущий писатель жил с матерью, скитаясь по съемным квартирам. Сам Йейтс тоже воевал и год провел в Париже, а потом вернулся в США и женился. Они с женой и двумя дочерьми прожили несколько лет в Европе, где жена работала секретаршей, а он болел туберкулезом и писал рассказы и свой первый роман «Дорога перемен». Они развелись в 1960 году, и жена отсудила право опеки над детьми. В дальнейшем она препятствовала их встречам.
Вот вам, пожалуйста, писатель, в отличие от своего героя, не стал мещанином, уехал в Европу и даже одно время был спичрайтором у президента Кеннеди. А жена все равно его бросила, да еще, судя по всему, злобу затаила - не зря же запретила видеть дочек. Хотя, вряд ли писатель сильно любил детей. В книге Фрэнк только орал на сына и дочь, а его друг Шеп (с которым Эйприл оскоромилась), каждый раз, когда натыкался на своих четверых малышей, думал: «Что это еще за дети?», а уже потом вспоминал, что это его сыновья.
Это говорит как о равнодушии к детям, так и о величине американских домов, увы.
«Дорога перемен» вышла в печать в 1961 году. Она имела успех у критиков, как и остальные 6 романов писателя и его рассказы, но прошла незамеченной широкой публикой. Ричард Йейтс женился еще раз, но в 1970 году развелся. От этого брака есть еще одна дочь.
Он продолжал писать, болеть, пить до 1992 года, когда умер в возрасте 66 лет.
А знаменитым Йейтс стал только после выхода фильма «Дорога перемен». Теперь он - признанный классик. И у нас переведено три его романа.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)