Татьяна Москвина. «Жизнь советской девушки. Биороман»
Татьяна Москвина - театральный критик, колумнист, писатель. Она пишет колонки, в том числе, в «Аргументы недели», у нее есть романы и пьесы. Если вы ее не читали, то наверняка знаете ее мужа - Сергея Шолохова - бессменного ведущего авторской программы «Тихий дом». Живет в Петербурге.
Москвина родилась в 1958 году в Ленинграде. Ее родители были молодые инженеры, жили они вместе с бабушкой по матери в коммуналке. Девочка появилась на свет недоношенной, и бабка ее выходила. Этой женщине, Антонине Михайловне, посвящено немало страниц. Она - капитан госбезопасности в отставке. Демобилизовали ее в 1954 году с пенсией в 55 рублей.
Да, а моя бабушка на 10 лет больше работала, хотя была младше всего на 2 года. Наше детство держалось на бабушках.
Вот как пишет о бабушке внучка: «Это в полном смысле слова была та самая «чёртова бабушка», с которой поопасился бы связываться сам Вельзевул…
Античное красноречие бабушки в соединении с малограмотностью давало исключительно сильные риторические плоды. Помню, в конце семидесятых годов, во время совместного житья на Будапештской улице, бабушка рисовала такую картину тяжкого совместного существования:
- Я лишена телефоном! - восклицала Антонина Михайловна. - Я лишена холодильником! Я лишена телевизором! Я всем лишена в этом доме!
Заметьте: трёхсложный период и кода. Просто Цицерон!...
Бабушка запойная, у неё в этом деле есть таинственные и непостижимые ритмы - предсказать запой невозможно. Она как бы "разрешает себе" время от времени, но длится это ровно три дня, и ни минутой больше. В пьяном виде её серо-голубые глаза горят злым безумием, и бабушка лихо осваивает роль фурии, гарпии, лярвы и валькирии, но главным образом благодаря огнедышащему красноречию - пифии…
Область культуры ощущалась как единственная непреложная ценность. Там облагораживалась и смягчалась художественностью свирепость русских нравов, прорастала своеобразная красота, ощущалась если не связь, то хотя бы близость времён. И была возможность понимания - смотрела же моя бабушка, капитан госбезопасности, козинцевского "Короля Лира" со слезами на глазах. Надо заметить, артист Юри Ярвет, исполнитель роли короля Лира, внешне сильно напоминал мою Антонину Михайловну примерно на второй день запоя…
В литературе мне встретилось потом два образа, в которых чувствуется родство с моей Антониной Михайловной, - это бабушка из отличного романа Светланы Шенбрунн «Розы и хризантемы» и тоже бабушка из книги Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Обе бабушки - ровесницы моей; та же подкладка ужасных переживаний в Гражданскую и Отечественную, которая породила это бушевание, вечный бой с близкими на грани безумия, свирепую грубость нрава и любовь к родным в оболочке патологии. Бабки-ру-гательницы, бабки-воительницы: разящая талантливая речь и дико яркие лица - до того, что слепит глаза и подопечным бешеных бабушек хочется иной раз чего-то поспокойнее, потише, понормальнее…
Антонина Михайловна была, можно сказать, тип - изваянный ХХ веком тип титанической русской женщины, сдюжившей то, что сдюжить было невозможно».
У многих, наверное, были такие бабушки: они спасали, но уж очень любили, чтобы все было, как они решили. Все это поколение такое было? Или это свойство бабушек вообще?
Родители же - типичные шестидесятники. Ребенком занимались мало, помимо работы увлекались театром и авторской песней. Папа был бард и режиссер самодеятельного театра, а мама - актриса в этом театре, но все это, конечно, после основной работы. Домой приходили друзья по театру: пение, разговоры, романы. Когда девочке было лет 12, родители развелись, потом еще несколько раз женились-разводились с другими партнерами, потом все устаканилось.
Татьяна стала жить с мамой, бабушкой и отчимом, а папа с женой и двумя маленькими сыновьями. Но Таня с отцом часто виделись, и его третья жена ей нравилась, а вот с отчимом они не очень ладили. Отчим поставил дело так, что он и жена - семья, а падчерица и теща - явление преходящее. К счастью, он много времени проводил в командировках, но по возвращении выпивал. Антонина Михайловна тоже временами запивала: она 10 лет проходила с калоприемником после онкологической операции - тут любой запьет.
Бабушка была из крестьян, не сильно грамотная, родители и отчим - интеллигенты в первом поколении. Все это выражалось, по словам автора, в грубости нравов, приводящей к безобразным скандалам. Москвина пишет, что тоже может вспылить, но зато ее сын уже этого себе не позволяет: культура действует медленно, и нужны несколько поколений.
Как все это знакомо!
Но девочка росла, читая книги с 4-х лет. В 6 лет ее отдали в французскую спецшколу. Вместе с подружками Татьяна ходила на все спектакли ТЮЗа. Другой отдушиной стало кино. Летом с бабушкой выезжали на съемную дачу, где они ходили в лес, собирали грибы и ягоды, и это было счастье.
И я 15 лет провела с бабушкой на даче, правда в лес не ходили, но у нас была отличная дачная компания - есть, что вспомнить. А ТЮЗ мне заменило радио. И тоже очень много читала.
После школы 3 года подряд поступала в институт: первый год - на филфак, а потом в Театральный. Взяли в итоге по небольшому блату - баллов все равно недобирала, но мамина знакомая помогла.
В институте ей покровительствовал один преподаватель, которого она зовет Учителем, училась Москвина хорошо, окончила курс с красным дипломом и поступила в аспирантуру.
Татьяна довольно поздно влюбилась (если не считать платонических влюбленностей в ведущего актера ТЮЗа и в Учителя). Ее избранником стал совершенно неподходящий человек - жуткий бабник. Когда она ему сообщила о беременности, он ответил, что это уже третье подобное сообщение за последнее время. Но она все равно родила.
О своей жизни, родных, знакомых Москвина рассказывает предельно честно.
Отдельное ей спасибо за краткую, но емкую характеристику другой писательницы - Маруси Климовой (это псевдоним из "Мурки"). Она назвала ее сочинения "неаппетиными". Оказывается, они учились в одном классе. Климова тоже пишет что-то вроде биографической прозы, но тон ее совсем другой. Эта женщина определенно считает себя пупом земли, ненавидит СССР и Россию и всех, кто тут жил и живет. Меня в свое время взбесила ее книга, которая называлась как-то типа "Моя литература" и начиналась с очерка о Пушкине, где Маруся утверждала, что он был дурной поэт, картежник и потаскун, которого никто не читает на Западе. А Марусю никто не читает и на Востоке, потому как пишет очень нудно.
Как выяснилось, Климова не урожденная герцогиня, что можно подумать по тому, как она выражается о народе, а дочь капитана дальнего плаванья, и с детства отличалась некоторой придурковатостью.
Вот этого высокомерия, тона "кто я, и кто вы", обнаружения у себя в роду знатных предков и в помине нет у Москвиной.
Удивительно, но многие читатели поставили ей в вину то, что она дурно пишет о женщине, на которой женился ее возлюбленный. А вы любите своих соперниц? Простили бы им, если бы остались с ребенком на руках? Тем более, что эта женщина, которую Москвина называет в романе Мормышкой, не принесла возлюбленному счастья. Он обещал стать неплохим режиссером, а Мормышка увезла его в США, где он много работал и таксистом и погиб в ДТП.
Вот представьте себе, что есть блестящий мужчина, который, как бы сказать, никому не отказывает. Женщины за ним бегают, а одна прилипла, как банный лист, и в конце концов победила.
Когда Татьяна обнаружила, что она у него не одна и поняла, во что влипла. Было уже поздно - она была влюблена без памяти. Но она не стала устраивать скандалы или унижаться, а ушла, хотя был один рецидив, в результате которого и появился на свет ее сын.
По книге чувствуется, что Татьяна сложно относится к матери. Опять же, вы бы простили, если бы вас, как ее заставили идти работать уборщицей в те три месяца, которые разделяли вуз и аспирантуру? У нее был младенец, а мать и отчим, хотя и имели достаточно денег, не могли дать женщине посидеть три месяца с ребенком - нет, иди работай, тунеядка. Это вздорность, самодурство и необъяснимая жестокость, и такое очень трудно забыть, хотя я уверена, что Татьяна помогает матери в настоящее время.
Еще один читатель из молодых написал, что не хотел бы знать, что его родители делали на картошке. Но, видимо, он про это и не дочитал. Ничего такого особенного они там не делали: картошку собирали, а вечерами танцевали, пели, выпивали. Конечно, сегодня никто у нас не пьет - все трезвенники.
В общем, книга произвела на меня самое благоприятное впечатление: честно и по форме хорошо.
.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)