Скромный человек Печатников реформирует московское здравоохранение
Слышу сегодня по «Эху Москвы», как Евгению Альбац спрашивают, почему это правозащитники не занимаются социальными вопросами. Железная женщина отвечает, что как раз с социальными вопросами у нас все прекрасно, и даже есть перекос в сторону социальной защиты. Например, у нас слишком мало безработных. Из-за этого все работники наглые и ленивые. Для цивилизованного государства безработица необходима, ибо она есть основа конкуренции. А еще Альбац не может понять, отчего такая истерика с реформой здравоохранения в Москве?
А что там с реформой здравоохранения в Москве?
Реформой занимается:
Леонид Михайлович Печатников - заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ. Вот он дает интервью «МК».
«Два года назад, когда мы заполнили лечебно-профилактические учреждения Москвы современной техникой (а мы, кстати, оснастили столицу лучше, чем какой-либо другой мегаполис Европы), при этом сэкономив значительные бюджетные средства, потому как купили оборудование гораздо дешевле, чем это делалось ранее… Мы вложили в модернизацию здравоохранения 105 миллиардов рублей. И все радовались, когда в каждом хирургическом отделении появилась лапароскопическая техника. Никто при этом не задумывался, что при проведении таких малокровных операций среднее время пребывания пациента на койке уменьшается в несколько раз. И вместо одного пациента за 10 дней через одну койку можно провести до 5 человек. В итоге в некоторых больницах койки стали пустовать, и главные врачи начали класть на них амбулаторных пациентов, лишь бы получить деньги со страховых компаний. Конечно, нас ругали, и ругали справедливо, что в поликлиниках вообще ничего нет, и они превратились в некие бюро по выдаче больничных листов и направлений на госпитализацию. Однако после того как поликлиники стали оснащены не хуже, чем любой стационар, там установили УЗИ экспертного класса, компьютерные томографы, вдруг возникло удивление: а почему это теперь не госпитализируют для обследования? Вот тогда и возник профицит коек и профицит некоторых специалистов. Стало понятно, что у нас перепроизводство урологов, гинекологов, дерматовенерологов. При этом в поликлиниках катастрофически не хватает участковых терапевтов, врачей лучевой диагностики, а в стационарах - анестезиологов-реаниматологов. Поэтому сегодня город готов бесплатно переобучать врачей - с сохранением зарплаты, заметьте.
. ..чтобы выяснить ситуацию изнутри, узнать, какие стационары у нас работают эффективно, а какие - не очень, мы заказали трем независимым экспертным группам проведение обследования городских поликлиник и больниц по абсолютно объективным показателям, включая «контрольную закупку». В итоге появилось три доклада. Один из них составили российские ученые из одного института с участием профессионалов в области экономики здравоохранения, два других - международные эксперты. Международные эксперты сравнивали московскую систему здравоохранения с системами здравоохранения Западной Европы и мегаполисов Юго-Восточной Азии (Токио, Сеула и Сингапура). По итогам нам выдали рекомендации по модернизации столичного здравоохранения и составили «дорожные карты», включающие конкретные мероприятия и даже конкретных лиц, которые должны заниматься теми или иными шагами.
Там была аналитика, рейтинг городских больниц. Например, выяснилось, что в больнице №61 средняя зарплата врача по ОМС составляет 13 тысяч рублей, тогда как по городу - 70 тысяч. Средний оборот койки в этой больнице - 9 пациентов за год, а не 30, как это должно быть. Оперативная активность в больнице - всего 29%. То есть из 100 хирургических больных оперируют только 29. Или возьмем, к примеру, больницу №11, которая состоит только из терапевтических отделений, где никогда не было хирургии. И если у ее пациента вдруг развивается острый аппендицит, его приходится перевозить в другой стационар.
Нами были приняты решения о присоединении ряда низкоэффективных больниц к другим стационарам и создании многопрофильных госпитальных комплексов.
В Москве, как и в любом другом мегаполисе, должны быть преимущественно крупные многопрофильные стационары, где пациент может получить полный комплекс услуг и откуда его не потребуется никуда перевозить. И именно в этом суть реформы стационарной помощи в столице. В этих стационарах должны быть сконцентрированы так называемые «интенсивные» койки, как раз и работающие в системе ОМС.
Некоторые из больничных корпусов, которые планируется высвободить в результате реформы, будут переданы под создание «социальных коек» по уходу и паллиативной помощи, которые могут финансироваться напрямую из бюджета. Ведь койки для интенсивного лечения и для ухода - это совершенно разные вещи. Вторых нам действительно не хватает.
- Выходит, на месте больниц, которые хотят закрыть, появятся новые социальные стационары? На месте корпусов 72-й больницы - тоже?
- Да, часть площадей неэффективных больниц будет перепрофилирована в «социальные» койки. Всегда, даже при советской власти, показанием для госпитализации были острые состояния или обострение хронических заболеваний. Сами хронические заболевания показаниями для госпитализации никогда не были. Например, у человека сахарный диабет вне обострения - он не должен лежать в больнице. Другое дело, если у него диабетическая кома или декомпенсация диабета. Однако хронические больные вне обострений иногда тоже нуждаются в уходе. При этом такие пациенты не требуют проведения компьютерной томографии, им не нужны лапароскопия, реанимация. Им нужны только врачи и сестринский персонал. И все это будет на социальных койках…
- И все же: в опубликованном в Интернете плане говорится о сокращении 7 тысяч врачебных ставок. Такие планы есть?
- Начнем с того, что каждая больница и поликлиника, имеющая статус государственного учреждения, сама формирует штатное расписание и сама определяет, сколько и каких специалистов ей необходимо. Никаких директив по этому поводу не будет. Но примерные подсчеты говорят, что поликлинические объединения, имеющие около 200 тысяч прикрепленного населения, могут работать эффективно и качественно, имея в штате примерно 400 врачей. Если учесть, что в одном объединении примерно 5-6 структурных подразделений (поликлиник, клинико-диагностических центров), то в каждом из них достаточно иметь примерно по 80 врачей.
- И ни одна койка не сократилась?
- Почему же? Сокращения коек были. Впрочем, были и расширения коечного фонда. Сколько - не знаю и знать не хочу. Это проблема главных врачей. Они должны исполнить государственное задание по интенсивному и качественному лечению больных. Я знаю другие цифры, которые могут продемонстрировать эффективность нашей реформы. За три года смертность от инфаркта миокарда в столице снизилась почти в 3 раза. Средняя ожидаемая продолжительность жизни москвича на 5 лет выше, чем в России. Смертность от туберкулеза у нас в 4 раза ниже, чем в среднем по России, и за последние 3 года она снизилась вдвое. Младенческая смертность даже при новых критериях живорождения (а теперь мы регистрируем детей весом от 500 граммов) у нас снизилась. И стала даже ниже, чем в 2011 году, когда действовали старые критерии живорождения. С 2011 года у нас фиксируется устойчивый прирост населения, то есть рождаемость превышает смертность. Выявляемость онкологических заболеваний у нас в несколько раз выше, чем в среднем по России, а смертность - такая же.
- Подушевой механизм финансирования в учреждениях здравоохранения и образования останется?
- Да, его никто не отменял.
- Тогда проясните ситуацию, сложившуюся с объединением школ
- …объединения школ, а также поликлиник и больниц, которые идут сейчас в городе, принесут москвичам только пользу. В этом я не сомневаюсь.
При почти полуторатриллионном бюджете Москвы почти один триллион идет на здравоохранение, образование и социальную политику. Причем консолидированный бюджет (ОМС + бюджетные ассигнования) московского здравоохранения по сравнению с 2010 годом вырос почти в два раза».
Интересное интервью. Получается, что закупили такое хорошее оборудование в поликлиники, что класть на обследование в больницу уже нет нужды. Большинство операций стали делать лапароскопически, и выписывать стали быстрее - больные, как мухи выздоравливают. Поэтому больницы будут сокращать - не нужны они больше. При этом оставят большие клинические больницы и уберут профильные. Например, зачем нужна глазная больница, гинекологическая? А детская? А роддома? Не лучше ли держать одну большую больницу? А если очень-очень большую? Одну на всю Москву? Вот это будет современно!
Мне кажется, что профильные больницы все же лучше - их в свое время и создавали, чтобы сосредоточиться на определенной проблеме.
Потом, обследоваться в больнице лучше тем, что на это уходит меньше времени и сил. Побегай-ка по специалистам! Посиди в очередях! Попробуй записаться! А здесь уже выделили тебе 10 дней - и за эти 10 дней ты без потери сил, нужных больному человеку, прошел обследование.
Некоторые места в интервью остались для меня загадочными. Что значит вот эта фраза: «Выявляемость онкологических заболеваний у нас в несколько раз выше, чем в среднем по России, а смертность - такая же»? Выявляй-не выявляй - все равно получишь труп?
А что такое «социальная койка»? Люди будут лежать без обследований и серьезной помощи? Это как в Средние века, когда госпиталь понимался, как место, где больной должен получить последнее причастие? Там на одной кровати лежали роженицы, раненые, инфекционные больные. Ведь изначально их заводили именно для этого - чтобы человек не умер без причастия. Это, случайно, не что-то вроде этого будет?
Что касается сокращений больниц, то о них можно узнать вот по этой ссылке:
http://rusmedserver.com/wp-content/uploads/2014/10/plan_zdrav_mos.pdf
В списке оказались, например, городские больницы № 6, 61, 59, 53, 19, 56, 54, 72 и 11.
У реформы есть и другой аспект: столичные власти рассматривают возможность передачи городских медучреждений под контроль частных компаний. Таким образом они хотят повысить эффективность управления московскими больницами и поликлиниками. Леонид Печатников говорит что, если московские власти решат, что подобный механизм необходим городу, то будет поставлен вопрос об изменении федерального законодательства.
Прекрасно! Передадим больницы в добрые частные руки! Они нам помогут, как помогли уже везде.
Кто же такой Леонид Печатников, который ворочает огромным бюджетом и реформирует социальную сферу (здесь рассмотрена его деятельность в здравоохранении, но он еще и образование реформирует, и улицы переименовывает).
• Родился в 1956 году.
• В 1979 году окончил 1-й Московский медицинский институт.
• В 1979-1981 годы - учеба в клинической ординатуре 1-го Московского медицинского института им. И. М. Сеченова.
• С июня по сентябрь 1981 года - старший лаборант кафедры Центрального института усовершенствования врачей.
• С февраля по декабрь 1987 года - доцент кафедры терапии на военно-медицинском факультете усовершенствования врачей ЦИУВ.
• В 1987-1994 - заместитель главного врача по терапии Центральной республиканской клинической больницы МЗ РФ.
• В 1994-1996 - главный специалист, врач-терапевт лечебно-диагностического объединения Министерства здравоохранения и медицинской промышленности России .
• С июня по сентябрь 1996 года - научный руководитель по терапии Республиканской клинической больницы № 3 Лечебно-диагностического объединения Минздравмедпрома России.
• В 1996-2001 годы - главный специалист, врач-терапевт Лечебно-диагностического объединения Минздравмедпрома России.
• С апреля по июнь 2001 года - профессор кафедры основ патологии и математического моделирования в медицине Московского физико-технического института.
• В 2001-2004 годы - заместитель главного врача по терапии городской клинической больницы № 67.
• С 2004 по декабрь 2010 года - главный врач ЗАО «Европейском медицинском центре».
• В апреле 2010 назначен президентом Европейского медицинского центра
• С 14 декабря 2010 года - Министр Правительства Москвы, руководитель Департамента здравоохранения города Москвы.
• 25 мая 2012 года Указом Мэра Москвы назначен на должность заместителя Мэра Москвы в Правительстве Москвы по вопросам социального развития.
• Руководил департаментом по медобслуживанию и допинг-контролю Оргкомитета Олимпийских и Паралимпийских игр в Сочи 2014 года.
Вот отрывки из его интервью «Огоньку»:
«Папа мой родился в Псковской области, в городке Невель. Его отец воевал в Первую мировую, попал в плен и вернулся оттуда богаче, чем уходил. Поэтому, когда во Вторую мировую немцы подошли к их городку, его жена, моя бабушка, говорила: "Чего вы боитесь? Исаак рассказывал, что немцы - интеллигентные люди. Он работал у бюргеров, когда был в плену, они даже собирались его крестить и женить на своей дочке..." Так бабушка осталась в городке со стариками-родителями. Их свезли в место под названием "Голубая дача", они вырыли себе ров, в который из пулеметов их всех и уложили... Мой отец после школы, весной 1941-го, поехал в Москву, в институт. Началась война - ушел добровольцем. Его полк начинал под Москвой, потом Берлин, Прага... Медаль "За отвагу" он получил на Курской дуге и очень свято к этому относился.
Мамин отец умер очень рано, я его не знал. А ее дядя, с которым мы жили, собственно, и был мои обожаемым дедом. Он из кантонистов - солдат, которых забирали из местечек, как по оброку. Те, кто побогаче, давали денег на армию, а в солдаты брали, как правило, самого бедного. Так мой дед Владимир Наумович Катеринский попал в царскую армию. Участвовал в Первой мировой войне, имел Георгиевские кресты, служил у Деникина и всю жизнь ненавидел советскую власть. А мой папа на фронте вступил в партию, был преданным коммунистом и, если бы не борьба с космополитами, должен был стать первым секретарем Бауманского райкома комсомола…
Когда я пошел в школу, жили мы в заводском доме на Соколиной горе. Тогда это была страшная рабочая окраина - то, что теперь называют криминальным районом.
Чтобы изолировать от улицы, меня отдали во французскую школу далеко от дома..
Если анализировать то, что происходит сейчас с медицинским образованием, то иного слова, кроме "катастрофа", я подобрать не могу. Тому есть масса объективных и субъективных причин. Все началось, думаю, в 1970-е годы, когда профессиональный рост стал определяться не способностями, а связями, партийностью, общественной нагрузкой. В результате те, кто имел шанс попасть в аспирантуру и стать потом преподавателями, ими не стали…
Мне повезло встретить людей, которые поверили в меня, вложили деньги, и я создал клинику - с теми принципами работы, которые считал правильными. Уверен, что сегодня - это лучшая клиника в Восточной Европе, не только в России…
О какой свободе мы мечтали? Чтобы в книжном магазине продавались Пастернак и Ахматова. Чтобы не нужно было ставить выездные визы. Чтобы можно было говорить то, что думаешь. И вот все это сегодня есть. Теперь давайте посмотрим, какой свободы нам не хватает. Для меня это очень болезненный вопрос: я ходил на митинги несколько раз, потом зарекся - по одной простой причине. Вот я был на похоронах Новодворской. Не все в ее позиции мне близко, но для меня она была символом абсолютной чистоты помыслов. И после ее смерти я осознал очень важную - и для меня тоже - вещь. Она говорила, что никогда не пойдет на митинг, пусть под самыми правильными лозунгами, если надо будет идти рядом с Удальцовым, Лимоновым и Поткиным. Потому что цель отнюдь не всегда оправдывает средства. Среди моих друзей и знакомых многие входят в этот... протестный лагерь. Но никто из них, как выяснилось, не готов к какому-то созиданию, даже если им дать такие возможности. И меня это очень ранит…
Знаете, я никак не могу поверить в то, что произошел от обезьяны, хотя тому есть тысячи доказательств. Очень хочется верить в высшее существо, которое нами руководит…
…К декабрю 2010 года, когда судьба, повернувшись ко мне, боюсь, не лицом, забросила меня во власть, я был абсолютно обеспеченным человеком. Зарабатывал чистыми белыми деньгами миллион рублей в месяц. Была большая зарплата плюс я был членом медицинской комиссии МОК - закладывал основы медицинского обеспечения сочинской Олимпиады. И у меня, в принципе, все есть. Я никогда не мечтал ни о яхте, ни о личном самолете, у меня хороший автомобиль, дача и квартира. Я только недавно узнал про модные марки одежды - поверьте, это не бахвальство: я всю жизнь прожил в белом халате, мне было абсолютно все равно, что под ним надето. Поездки? Ну да, я люблю Европу. Я пять лет был профессором университета в Париже, очень люблю Францию. Пока я не вхожу в число чиновников, которым запрещен выезд за границу, но кто знает? Сегодня не вхожу, а вдруг завтра буду входить... И все равно больше двух недель отпуска не могу себе позволить. Я ничего не коллекционирую, то есть, в принципе, нет того, на что я люблю тратить деньги. Иногда сам задаю себе этот вопрос: есть ли что-то, чего я хочу, но не могу себе позволить? И не нахожу ответа».
Обычная история. Папа - партийный, но пятый пункт якобы мешал ему достигнуть высот. Мама - стоматолог. По советским меркам семья была зажиточной, хотя и проживала в ужасном криминальном районе Соколиной Горы. Мальчик ходил в далекую французскую школу, вероятно, по блату, потому что соблюдалось районное прикрепление.
Интересно, что Печатников сам говорит о том, что порча в медицинском образовании началась а 70-е годы, когда в аспирантуру стали брать блатных. А сам он когда в аспирантуру поступил?
Далее годы в медицинском НИИ, героическая оборона Белого Дома, заместитель главного врача больницы, а тут в него поверили добрые люди, и рядом с этой больницей организовался частный медицинский центр. Зарплата в миллион в месяц, причем с разъяснением, что «много мне не нужно, я очень скромно живу). И, наконец, работа в правительстве Москвы, где под его руководством очень-очень дешево закупили оборудование, работа на организацию медицинской помощи для Олимпиады в Сочи… Либерал, любимец «Эха Москвы».
Как вы думаете, реформа здравоохранения в Москве будет удачной? Если я заболею, мне окажут помощь, или меня ждет социальная койка, и то вряд ли?
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Политика)