"Под наркозом" - интеллигенция в интересном положении
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Идеологические размышлизмы)
предыдущее по теме…………………………………
следующее по теме
предыдущее по другим темам……………
следующее по другим темам
Прочла сборник комедий Максима Кантора «Вечер с бабуином». М.Кантор - художник, но в последние годы много пишет. Так он написал огромное двухтомное произведение «Уроки рисования». Это синтетический жанр: политическая публицистика с элементами автобиографии и истории своей семьи. Семья у него - знаменитая. Он внук и сын известных советских философов. Сейчас вот выпустил комедии. Думаю, что некоторые из них вполне можно ставить в театре, например тот же «Вечер с бабуином». В пьесах он продолжает темы, поднятые в эпопее, в «Курортниках» даже действуют некоторые герои из «Уроков рисования». М.Кантора интересуют темы взаимоотношений интеллигенции и власти, интеллигенции и народа, роль современной интеллигенции в судьбе России, будущее России, а также положение дел в современном искусстве. Кантор придерживается самых мрачных представлений о современной России, дает мрачные прогнозы на ее дальнейшую судьбу, осуждает нашу элиту. Все это он излагает с большим сарказмом, местами довольно остроумно. Меня привлекает в нем искренняя боль за нашу страну. Хочу сегодня предложить кусочек из пьесы «Под наркозом». В ней - два действующих лица: муж и жена. Муж - философ, политолог, в прошлом - человек близкий к диссидентам, в настоящем пишет программы и речи либеральным политикам. Его дед был старым большевиком, а отец непризнанным философом. Жена - молодая, красивая женщина, всячески подталкивающая мужа на его нынешнюю стезю. Они ссорятся. У него - плохое настроение, болит сердце - вот он и спешит высказать все, что накипело:
«История вот какая: те, кого зовут интеллигенцией, - оказались в забавном положении. Точнее, в интересном положении. Интеллигенция хотела быть сама по себе, ее пучило от желания получить мзду за свою уникальность - поэтому она и пошла в бордель. Не хотели мы служить государственному чудищу: к черту мораль - ведь это их мораль, к черту искренность - ведь это их, казарменная, искренность. Нынче интеллигенцию на грошовый энтузиазм не купишь! Неприятность вот в чем. Искренность не бывает чьей-то. Она одна. И мораль вовсе не принадлежала членам Политбюро. Они-то без морали как раз отлично обходились. Интеллигенция думала, что нашла оружие против казарменной морали, - а она просто научилась жить по правилам начальства.
Что для нас было важно? Не ходить на собрания, уехать за границу, жить частной жизнью, получать персональные удовольствия - играть в буриме и учить санскрит, Личные удовольствия стали формой сопротивления общим бедам. Возделывать свой сад! Но все то же самое давно делали аппаратчики и их дети! Кто лучше начальства умел пользоваться плодами западной культуры? Нам еще надо поучиться держать вилку и нож, носить галстуки и платья с открытыми плечами. А они уже умеют! Они живут ценностями свободного мира - полюбуйся на их особняки! Вот кто умеет возделывать свой сад! Им-то давно плевать на Маркса, рабочий класс и прочую ерунду.
И получилось так, что более последовательных единомышленников интеллигенции не найти. Интеллигент смотрит на аппаратных сынков - и думает: культура и свобода пробили брешь даже в этих твердокаменных рядах! Прогресс не остановить! Действительно, не остановить - и если интеллигенция хочет успеть за прогрессом, ей надо за номенклатурой поторопиться.
Раньше, было такое время, русский интеллигент думал, что отвечает за народ, - кто-то должен защитить интересы этих сиволапых мужиков перед чиновниками. Кто-то должен строить школы, больницы, музеи. Кто-то должен говорить от имени безъязыких, Но мир-то изменился, большое человечество ставит большие задачи! В будущее возьмут не всех! Начальство, и то еле-еле, с трудом пристроилось к западной элите, научилось ездить в Сан-Тропе и собирать антиквариат. Но весь народ, потный и несимпатичный, - в цивилизацию не возьмут, цивилизация не резиновая. Не берут в цивилизацию бушменов. И казахов не берут, и туркмен, и афганцев, и индусов. Богатых индусов - тех берут, туркмен-баши тоже берут, но весь народ просто не помещается! И русских никто не собирался в прогресс приглашать.
Вопрос: как быть интеллигенту? С народом остаться? Но народ - искусства не понимает. А с начальством - легко. Хотим-то мы, если разобраться, одного и того же, номенклатура - это свои ребята! Думаешь, в Лондоне или Париже - по-другому? Их начальство в одних барах с нашим начальством сидит!
А интеллигенции к ним хотелось - прочь от своей постылой жизни. Конечно, кой-какие обязательства перед народом остались, зацепились мы за родную почву. Но здесь Гегель с Чаадаевым пригодились. Раз у нас истории нет, то контракт с народом - недействителен. Незачем платить по несуществующим векселям! Нет истории, и народа нет!
Номенклатура интеллигенцию приняла. Не сразу - но приняла. Сначала нос воротили, помнили некрасивые поступки интеллигентов. Были прежде народники, передвижники всякие, от них одно расстройство. Но мы убедили номенклатуру, что исправились. Мы народ еще больше ихнего не любим! К тому же - должны богатые дяди развлечься! Им за свои деньги и поговорить о высоком хочется. Они авангардистов прикормили, журналистов на зарплату посадили, социологов выдрессировали. Они ходят в наши салопы, галереи, редакции. Для них хозяин устраивает глубокомысленную беседу, приглашают девочек-либералок. А для дорогого клиента хозяйка сама подол задерет. Как же не стараться! Клиентура разборчива! Рынок! Теперь есть из чего выбирать - что ни дом, то бордель. Все до последнего чулка оценено! Продажное, проданное поколение!»
По-моему, хорошо сформулировано.