Марк Рудинштейн. «Бандитский Кинотавр». Ч1
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Чужое)
Предыдущий материал Рудинштейна о «Кинотавре» - http://uborshizzza.livejournal.com/799897.html
Передо мной стояла молоденькая сотрудница по размещению гостей фестиваля. Нос распух от рыданий, ни слова сказать не может, только трясется и всхлипывает.
- Ну, что он тебе сделал? - допытывался я. - Обозвал? Ударил? Что?
Наташа, руководитель службы протокола «Кинотавра», устало сообщила:
- Да наорал «Артист» на нее. Причем не по делу.
- Он сказал, ему нужно еще два номера с видом на море, - заикаясь, пробормотала девушка. - А я ответила, что надо с вами согласовать. И он начал кричать. Угрожал даже...
- Полчаса надрывался, - уточнила Наташа.
Я легко представил себе эту сцену. Готов поспорить: истерика Зюни Пермольника продолжалась до тех пор, пока бедная девчонка не начала рыдать.
Кое-как успокоив сотрудницу, я глотнул холодной воды и взглянул на Наташу.
- Вот чем больше я за ним наблюдаю, - задумчиво сказала она, - тем сильнее убеждаюсь: ему просто правится мучить окружающих. Это ведь не первый случай уже. Марк, с ним надо что-то делать, он борзеет прямо на глазах, - Наташа смотрела очень серьезно. - И сама я не справлюсь.
Вообще-то Наташа, с ее прошлым, может справиться с кем угодно. В начале девяностых она жила с крупным подольским авторитетом по кличке Зверь. Мужик был красивый, здоровый и совершенно безжалостный. Взял Наташку пятнадцатилетней девчонкой, прямо из детского танцевального ансамбля «Фантазия», и с тех пор от себя ни на шаг не отпускал. А она любила его. Терпела, что обращается как с вещью, на стрелки бандитские Сопровождала... Там-то их однажды и повязали - и его, и ее. Приволокли в отделение, начали допрашивать. Тогда никаких «вы имеете право на адвоката» не было - ствол в зубы, лампа в лицо... Тем более что у Наташкиного авторитета была репутация беспределыщика. Тут и психика, видно, со ответствующая, потому что спровоцировать его оказалось очень просто. Не успел он, как говорится, пальцы на столе разложить, как следователь достал табельное оружие да и влепил ему две пули в лоб. Расстрелял прямо па глазах у Наташи. Со следователя взятки гладки - законная само-оборона. А ее отпустили, понимали, что ничего не знает.
Девчонка она красивая. Какой-то бандит на нее тут же глаз положил. Но Наташа к себе никого не подпускала. Квартиру, которую ей Зверь купил, его же дружки и отобрали. Я, знавший Наташку с пеленок, поначалу пытался знакомить с банкирами. Ну что она одна бьется, устроила бы жизнь, погрелась рядом с богатым. Бесполезно. «Марк, я его любила, и мне нужно время, чтобы это пережить», - всякий раз отвечала Наташа, а оттаяла она только на «Кинотавре», далее завела роман с артистом Сашей Дьяковым, может потому, что он, огромный, как медведь, чем-то на поминал ей Зверя. Но с «Артистом», я знал, ей и правда не справиться. Уж слишком странная он фигура.
- Можно, конечно, натравить на него твоих бабуинов, - вслух размышляла Наташа.
- Дороже обойдется. Ну, ломали ему челюсть, и что? Помнить, чем дело кончилось? ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ рублей пришлось выложить, челюсть просто бриллиантовая оказалась. Слушай, а может, все само собой рассосется? Выпишем этой обиженной девочке премию...
- Как бы не разориться - там таких обиженных человек десять.
Я начал раздражаться.
- Да хоть двадцать! Что, поднимать из-за этого бучу?
- Сьюзан Сарандон тоже будем премию выписывать? - ехидно поинтересовалась Наташа.
Возразить было нечего. История, произошедшая с голливудской дивой, была дикой и постыдной, Сарандон приехала на «Кинотавр» в качестве почетной гостьи - не столько за гонорар и возможность представить свой новый фильм, сколько из любопытства. «Хочу своими глазами увидеть страну Достоевского и представителей знаменитой русской актерской школы», - говорила она журналистам и ничуть не лукавила.
Несмотря на всемирную славу, Сьюзан оказалась женщиной простой и непафосной. С прессой работала профессионально, никаких заоблачных требований не выдвигала и даже призналась мне, что не ожидала от российского фестиваля такой хорошей организации.
Шумного застолья, какие любит, например, Жерар Депардье, Сьюзан не захотела: мол, мне просто поужинать с помощниками, лишь бы было спокойно и вкусно. Я заказал для нее столик в ресторане «Дионис». Заведение это пользовалось огромным успехом у сочинской публики.
Не успели наши американские гости доесть закуски, как в ресторан вошел Зюня Пермольник - дорого одетый, холеный, снисходительно улыбающийся. С ним, естественно, свита - несколько прихлебателей. По-хозяйски оглядев зал, «Артист» увидел, что за столиком, который он привык считать своим, сидят какие-то невзрачные люди. И улыбка с его лица сползла.
- Рита! - заорал он на весь ресторан.
Сарандон от неожиданности подпрыгнула на стуле.
- Никаких проблем, - засуетился официант, - мы вас ждали, оставили другое местечко, тоже очень хорошее.
- Я заказывал ЭТОТ стол, - ледяным тоном сказал «Артист». И это были последние человеческие звуки, которые он издал. Потому что дальше начался какой-то безумный зоопарк.
То и дело срываясь на визг, Зюня требовал немедленно освободить ЕГО стол. В противном случае грозил «вызвать кого надо» и «всех урыть».
- Да я вас всех... Да я сейчас... - задыхался он.
Это была самая настоящая истерика. «Артист» совершенно потерял контроль над собой, маска ироничного мудреца слетела с него как луковая шелуха.
Пермольник не обратил никакого внимания на то, что мимо него прошла голливудская звезда. Трясущимися руками достал мобильник и надрывно сообщил:
- Все, раз по-хорошему не понимаете, я звоню кому надо!
В зале наконец появилась хозяйка. Рита и сама была местной знаменитостью благодаря, во-первых, своему ресторану, а во-вторых - мужу. В истерическом угаре «Артист» как-то забыл, что Ритин благоверный солидный авторитет.
- Ребята уже здесь, - невозмутимо сообщила Рита. - Иди, поговори с ними на улице, не мешай людям ужинать.
- Ах ты, сука! - задохнулся Пермольник. - Забыла, с кем разговариваешь?
- Что происходит? - нервно спросила Сарандон у переводчика.
Тот, заикаясь от стыда, начал бормотать, что, мол, произошла небольшая путаница с резервированием столиков. Сьюзан ему явно не поверила: ну какой нормальный человек будет брызгать слюной и чуть не стекла бить только из-за того, что ему предложили другой столик?
- Кто этот человек? - поинтересовалась она.
- Это... Зюня, - совсем растерялся переводчик.
Сарандон с ужасом посмотрела на визжащего мужчину, встала и ушла. Что она теперь думает о «великой русской актерской школе» - лучше и не знать.
Но его уже подталкивали к выходу два здоровенных амбала.
Муж Риты, спокойный, как гиппопотам, ожидал на выходе из ресторана в компании нескольких молчаливых молодых людей.
- Нехорошо оскорблять женщин, - лениво сказал он. - Какие у вас проблемы?
Силы явно были неравны, но Зюня понял это не сразу.
- Я - «Артист». И проблемы сейчас будут у тебя, - пообещал он. - Стоит мне только позвонить - вас тут положат всех.
Авторитет помолчал, внимательно изучая Зюню своими колючими глазами, потом очень вежливо предложил:
- А давай, «Артист», ты не будешь никому звонить, извинишься перед хозяйкой и гостями и пойдешь отсюда на х...? Иначе, при всем уважении, эта ситуация для тебя закончится очень плохо.
У Зюни наконец прорезалось чувство самосохранения.
«Извинился, ушел, - рассказывал мне муж Риты через час после скандала. - Марк Григорьевич, мы, может, слишком грубо с ним разговаривали, но выхода не было».
Я успокоил авторитета, сказал, что поступил бы так же, и расстались мы вполне мирно. Однако я понимал: инцидент не исчерпан, от меня ждут, чтобы я поговорил с «Артистом».
- Наташ, если бы ты знала, как мне неохота в это дерьмо ввязываться...
- Придется, - вздохнула она, - иначе в следующий раз может дойти до стрельбы.
- Да кишка тонка у этого «Артиста»!
- Я думаю, что он истерик. Хитрый, но истерик. И если завтра поднимет хвост не на того человека, отвечать будешь ты, Марк. Потому что все знают: он твой гость...
Мир кино всегда обладал какой-то невероятной притягательностью для криминала. Достаточно вспомнить, как американские гангстеры негласно хозяйничали в Голливуде, женились на красавицах-кинозвездах и ломали карьеры неугодным. И Россия вовсе не исключение. Начиная заниматься кино, я прекрасно понимал, что проблемы с преступными авторитетами неизбежны. Первый раз столкнулся с ними еще до «Кинотавра», когда делал фестиваль в Подольске.
Как продюсера меня тогда никто не знал. А вот в кинопрокатном бизнесе я уже имел какой-никакой вес: прокатывал «Интердевочку» и «Супермена», заключил договоры с почти сотней кинотеатров по всей стране... Народ, измученный соцреализмом, валом валил на новое кино - «Интердевочка» была для людей не просто трагической историей валютной проститутки, это был первый глоток свободы.
И вдруг буквально в один день мне стали звонить директора кинотеатров - от Калининграда до Владивостока-и отказываться от проката. Я ничего не понимал:
«Вы что, не хотите зарабатывать? Кассовые же картины!»
В ответ слышал что-то невразумительное.
Первым раскололся директор из Екатеринбурга - после того как я, выведенный из себя, напомнил ему про контракт: «Марк, когда к тебе домой приходят братки с «Макаровым» и бейсбольной битой, ты наплюешь на все контракты. Есть люди, которые не хотят видеть тебя в этом бизнесе».
продолжение следует