Ллойд Биггл-младший. "Какая прелестная школа!.." Продолжение
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Чужое)
предыдущее по теме…………………………………
следующее по теме
предыдущее по другим темам……………
следующее по другим темам
Продолжение. Начало: http://uborshizzza.livejournal.com/1303048.html
Но вот настало утро, когда она кончила излагать урок за минуту до звонка, сложила руки и натянуто улыбнулась камере.
- Я хочу попросить вас об одной услуге. Пусть каждый напишет мне письмо. Расскажите о себе. Расскажите, нравятся ли вам произведения, которые мы проходим. Вы обо мне все знаете, а я ничего о вас не знаю. Пожалуйста, напишите мне.
Мисс Болц получила одиннадцать писем. Благоговейно вскрыла их, любовно перечитала и с возрожденной верой в себя стала объяснять "Повесть о двух городах".
Она показала письма Джиму Паргрину и, когда он кончил читать, заметила:
- Таких ведь тысячи - способные, пылкие детишки, которые были бы рады учиться, если бы все это развлекательство не одурманило их до пассивного безразличия.
- Уилбинс не подавал голоса?
- Ничуть.
- Он распорядился, чтобы следующий ваш Тендэкз я составлял не по тысячной, а по двухтысячной выборке. Я сказал, что для этого нужно особое распоряжение дирекции. Навряд ли он станет возиться.
- Очевидно, он готовится что-то предпринять.
- Боюсь, что так, - сказал Паргрин. - По-настоящему пора выработать свою линию защиты. Вам нужен будет адвокат.
- Не знаю, стану ли я защищаться. Я вот думаю, что надо попытаться найти частные уроки.
- Учтите, что есть частные школы. Тот, у кого есть деньги, посылает туда своих детишек. Тот, у кого нет денег, не может платить и вам.
- Все равно, как только у меня появится свободное время, я навещу тех ребят, которые мне написали.
- В понедельник будет очередной Тендэкз, - сообщил Паргрин. - Тогда-то, наверное, Уилбинс подаст голос.
В понедельник утром ее вызвал Уилбинс. Она не видела его со дня первого разговора, но в ее памяти крепко запечатлелись сварливые манеры и нелепая внешность заместителя заведующего.
- Вы знаете, что такое показатель Тендэкз? - спросил Уилбинс.
Мисс Болц знала, что он нарочно оставлял ее в неведении, и простодушно покачала головой. Она не испытывала при этом угрызений совести.
Уилбинс терпеливо объяснил принцип и цель подсчета.
- Если Тендэкз так важен, как вы рассказываете, - спросила мисс Болц, - то почему учителям не сообщают, какой у них показатель?
- А им сообщают. Они получают экземпляр каждой сводки.
- Я ничего не получала.
- Это, вероятно, случайное упущение - ведь вы здесь только первый семестр. Но вот у меня они все здесь, кроме сегодняшней, которую принесут, как только она будет готова. Прошу вас, можете ознакомиться.
Он перебрал все сводки, педантично отыскивая ее нули. Дойдя до показателя 0,1, он помедлил.
- Вот видите, мисс Болц, из каждой тысячи ваш урок смотрит лишь один ученик. С таким скверным показателем мы еще не сталкивались. Я вынужден просить вас уйти добровольно, а в случае вашего отказа у меня не останется выбора...
Он умолк на полуслове, так как тут на цыпочках вошла секретарша с новой сводкой Тендэкзов.
- Ага. Спасибо. Так вот. Болц Милдред...
Его палец потешно дрогнул. Уилбинс, казалось, онемел. Мисс Болц отыскала свое имя и повела пальцем вниз по столбцу, к показателю.
Там стояло двадцать семь.
- Как видно, я исправилась, - услышала она собственный голос. - У вас есть еще что-нибудь?
Уилбинс не сразу оправился от потрясения, а когда заговорил, его голос стал заметно тоньше.
- Нет. Больше ничего.
Выходя из приемной, мисс Болц невольно подслушала, как Уилбинс сердито простонал в переговорный рупор:
- Паргрина. Немедленно позвать ко мне Паргрина.
Паргрин поджидал ее в кафетерии.
- Надеюсь, все кончилось благополучно, - сказал он с напускной небрежностью.
- Слишком благополучно.
Он откусил чуть ли не половину бутерброда и стал сосредоточенно жевать.
- Зачем ты это сделал, Джим?
- Что именно?
- Подтасовал мой Тендэкз.
- Тендэкз никто не _подтасовывает_. Это невозможно. Спроси Уилбинса, если не веришь, - ответил он и мягко прибавил: - Как ты узнала?
- Это единственно возможное объяснение, и напрасно ты так сделал. У тебя могут быть неприятности, а ведь ты только оттягиваешь неизбежное. В следующей сводке я опять окажусь на нуле.
- Неважно. Рано или поздно Уилбинс что-нибудь предпримет, но теперь он не будет действовать сгоряча.
Они ели в молчании, пока не появился заведующий кафетерием и не сообщил о срочном вызове к мистеру Уилбинсу. Паргрин подмигнул мисс Болц:
- По-моему, я сейчас получу большое удовольствие. Ты будешь днем в кабинете?
Она покачала головой:
- Пойду навещать учеников.
- Значит, увидимся завтра.
Мисс Болц задумчиво посмотрела ему вслед. Она искренне надеялась, что не навлекла на него беду.
На крыше, на посадочной площадке, мисс Болц попросила, чтобы ей вызвали аэротакси. Ожидая, она вынула из сумки и перечитала письмо.
"Меня зовут Дэррел Уилсон. Мне шестнадцать лет, почти все свое время я провожу дома, потому что я перенес полиомиелит и теперь частично парализован. Я люблю ваши уроки. Нельзя ли нам пройти еще какие-нибудь пьесы Шекспира?"
- Ваша машина, мэм.
- Спасибо. - Мисс Болц положила письмо в сумочку и проворно поднялась по лесенке в такси.
Джим Паргрин взъерошил себе волосы и уставился на мисс Болц.
- Постой, постой. Как ты говоришь? _Классная комната_?
- У меня есть девять учеников, которые будут приходить сюда каждый день, как в школу. Надо же их где-то посадить?
Паргрин тихонько прищелкнул языком.
- У Уилбинса откроется кровотечение!
- Занятия по телевидению отнимают у меня пять часов в неделю, и работа спланирована на весь год. Кто станет возражать, если в свободное время я буду вести группу избранных учеников? Им это _нужно_, - пояснила мисс Болц.
Дети были чудесные, талантливые, но они хотели задавать вопросы, учиться, выражать свои мысли и чувства, видеть сочувственное отношение к своим трудностям. Они отчаянно нуждались друг в Друге.
Десятки, сотни тысяч одаренных детей задыхались интеллектуально и морально в бесплодном уединении телевизионных уроков.
- Чего Уилбинс не знает, о том не страдает, - ответил Паргрин. - Во всяком случае, я на это надеюсь. Но... классная комната? Во всем здании нет ничего похожего. Тебе бы не подошла большая студия? Стекло можно завесить портьерой, чтобы никто тебя не беспокоил. А в какое время у твоего класса будут занятия?
- Целый день. С девяти до трех. Они будут приносить с собой завтрак.
- Постой-ка! Не забывай, что у тебя есть и телевизионные уроки. Даже если их никто не смотрит...
- Я не забываю. В течение этого часа мои ученики будут готовить задания. Вот если бы можно было устроить, чтобы я давала телевизионный урок из большой студии...
- Это можно. Я устрою.
- Чудесно! Не знаю, как тебя благодарить.
Он пожал плечами и лукаво отвел глаза.
Трое учеников приехали в инвалидных креслах.
Элла - хорошенькая восприимчивая девочка - родилась безногой и, хотя наука снабдила ее протезами, предпочитала обходиться без них.
Дэррел и Чарлз были жертвами полиомиелита.
Шарон была слепа. Телевизионные фокусники не могли ее потешить, зато она с восторженным выражением лица ловила каждое слово мисс Болц.
По уровню развития эти ученики намного превосходили все классы, какие когда-либо вела мисс Болц. Она почувствовала смирение и немалую тревогу; но тревога рассеялась в первое же утро, едва мисс Болц увидела сияющие лица и поздравила своих учеников с возвратом к старому обучению.
У нее были два сообщника. Джим Паргрин лично занимался технической стороной телевизионного часа и с радостью показывал в кадре весь класс. Лайл Стюарт, не устоявший перед искушением поработать с живыми учениками, ежедневно уделял им два часа, преподавая физику и математику. Мисс Болц твердо установила программу собственных уроков. История, английский, литература и общественные науки. В дальнейшем, если класс не распадется, она введет урок иностранного языка. Эта среда была у нее самым счастливым днем с тех пор, как она вернулась на Землю.
В четверг курьер принес ей казенного вида конверт. Внутри оказалось предупреждение об увольнении.
- Я уже слышал, - отозвался Джим Паргрин, которому она позвонила. - Когда будет разбор дела?
- В ближайший вторник.
- Все сходится. Уилбинс добился разрешения дирекции на внеочередной Тендэкз. Даже пригласил постороннего инженера проследить за этим делом, а для пущей уверенности сделал выборку из двух тысяч учеников. Тебе нужен адвокат. Есть у тебя свой?
- Нет. На Земле я почти никого не знаю. - Мисс Болц вздохнула. Она так воодушевлена была первым днем настоящего преподавания, что грубое столкновение с действительностью ее пришибло. - Боюсь, что адвокат стоит немалых денег, а деньги мне самой понадобятся.
- Такая мелочь, как разбор увольнения в дирекции, стоит недорого. Предоставь это мне - я найду адвоката.
Она хотела возразить, но у нее не было времени. Ученики ждали.
В субботу она обедала с Бернардом Уоллесом - адвокатом, которого порекомендовал Джим Паргрин. Это был маленький пожилой человек с проницательными серыми глазами, колюче поблескивающими из-под прикрытых век. За обедом он без нажима расспрашивал ее о всякой всячине, а когда они отодвинули тарелки со сладким, откинулся на спинку стула, повертел связку ключей на пальце и улыбнулся.
- Среди моих знакомых самые славные люди были учителями, - сказал он. - Я думал, таких больше нет. Навряд ли вы понимаете, что ваше племя угасает.
- На Марсе много прекрасных учителей, - возразила мисс Болц.
- Естественно. Колонисты относятся к образованию совершенно иначе. Брать с нас пример - все равно что покончить с собой. Иной раз я думаю, что, быть может, мы тут, на Земле, совершаем самоубийство. Это новое обучение дает результаты, которые вам, наверное, неизвестны. Худший из них - то, что дети не получают образования. В учреждениях приходится обучать новых служащих с самых азов. Это сказалось и на правительстве. Чего можно ждать от избирательной кампании, если подавляющее большинство избирателей приучилось усваивать информацию в минимальных дозах и в виде подслащенных пилюль? Поэтому я рад, что буду работать над таким делом. О гонораре не беспокойтесь. Я ничего не возьму.
- Вы очень добры, - прошептала мисс Болц. - Но помощь одной-единственной задерганной учительнице мало что изменит.
- Я не обещаю выиграть ваше дело, - трезво заметил Уоллес. - У Уилбинса на руках все козыри. Он сразу же выложит их на стол, а вы должны прятать свои карты, потому что для вас наилучшая линия защиты - показать, какая отпетая бессмыслица это новое обучение, а этого-то и нельзя делать. Мы не смеем бороться с новым обучением. Им дорожит дирекция, она не раз успешно защищала его в суде. Если нам суждено выиграть дело, мы выиграем на условиях противника.
- Выходит, дело безнадежное?
- Откровенно говоря, оно трудное. - Уоллес вынул из кармана старинные золотые часы и засек время. - Откровенно говоря, я еще не знаю, как за него приняться. Я ведь сказал, что все старшие карты у Уилбинса, и с чего бы я ни пошел, он бьет козырем. Но я пораскину умом и, возможно, изобрету сюрприз-другой. Вы занимайтесь уроками, а волноваться предоставьте мне.
Когда мисс Болц ушла, он заказал еще чашку кофе, стал медленно
потягивать душистый напиток и волноваться.
В понедельник утром мисс Болц был преподнесен сюрприз совсем с другой стороны: в кабинете ее ожидали три мальчика и четыре девочки, которые попросили разрешения поступить к ней в класс. Они видели урок по телевизору, и им показалось, что в классе интересно. Мисс Болц была польщена, но полна сомнений. Лишь один мальчик официально числился ее учеником. Она записала фамилии остальных и отправила их по домам. Своему же ученику позволила остаться.
Это был неуклюжий пятнадцатилетний подросток, на вид смекалистый, но от его отрешенной замкнутости мисс Болц стало не по себе. Звали его Рэнди Дуб. ("Дурацкое имя, но я притерпелся", - пробормотал он.) Мисс Болц привела цитату из Шекспира насчет имен, и Рэнди в изумлении разинул рот.
Первым побуждением мисс Болц было отослать его домой вместе с остальными. Один такой никудышник способен разложить весь класс. Остановила ее мысль о том, что именно так и поступила бы та, другая учительница английского языка - вкрадчивая кошечка, блестящий образчик нового обучения. Отослала бы его домой. Велела бы смотреть уроки по телевизору в священном уединении естественной среды, где он не напроказит и где, между прочим, никогда не научится уживаться с людьми.
Она сказала себе: "Я не учительница, а самозванка, если не могу установить в классе дисциплину".
Мальчик беспокойно переминался с ноги на ногу под изучающим взглядом мисс Болц. Он был выше ее на целый фут, но покорно смотрел мимо и, казалось, считал, что голая стена - необычайно интересное зрелище.
Сутулясь, он поплелся за мисс Болц в классную комнату, где сел за самую дальнюю парту и мгновенно застыл в молчаливой неподвижности, граничащей с трансом. Прочие пытались втянуть его в разговор, но он не поддавался.
Когда бы ни взглянула на него мисс Болц, его глаза были прикованы к ней. В конце концов она поняла: он ходит в школу, но все еще смотрит урок будто по телевизору.
Телевизионный час прошел хорошо. Всей группой обсуждали "Повесть о двух городах", и мисс Болц только диву давалась, до чего смышлены эти юнцы. В одиннадцать пятнадцать погас красный свет. Джим Паргрин помахал на прощанье рукой, мисс Болц тоже помахала в ответ и перешла к уроку истории. Она порылась в памяти, пытаясь отыскать способ извлечь Рэнди Дуба из телевизионного панциря.
Когда мисс Болц подняла голову, ученики пристально смотрели на дверь, которая бесшумно открылась. Кто-то сухо спросил:
- Что здесь происходит?
Это был Роджер Уилбинс.
Он снял очки, снова надел.
- Ну-ну! - сказал он, нервно дергая усами. - Прошу объяснить, что все это значит.
Никто не отвечал. Мисс Боли, тщательно подготовила объяснение на случай, если придется оправдывать свои незаконные уроки, но Уилбинс появился так неожиданно, что она лишилась дара речи.
- Мисс Болц! - Несколько раз он беззвучно открывал и закрывал рот, подыскивая нужные слова. - Я насмотрелся на учителей, вытворявших идиотские номера, но подобного идиотизма ни разу в жизни не видел. Рад получить еще одно подтверждение вашей безнадежной некомпетентности. Мало того, что вы вопиюще бездарная учительница, вы еще и страдаете умственным расстройством. Ни один взрослый человек, будучи в здравом уме, не собрал бы такой... такой...
Он замялся. Внезапно Рэнди Дуб вышел из своего транса. Одним прыжком он очутился перед Уилбинсом и прорычал:
- Возьмите назад свои слова!
Уилбинс смерил его холодным взглядом.
- По домам! Немедленно! - Он обвел взглядом весь класс. - Все вы! По домам! Немедленно!
- Вы нас не заставите, - сказал Рэнди.
Уилбинс ответил с недосягаемой высоты своего должностного положения:
- А всякие юные уголовники...
Рэнди яростно тряхнул его за плечи. Очки Уилбинса описали в воздухе длинную дугу и разбились вдребезги. Он вырвался, дал сдачи. Ответный удар Рэнди был сокрушителен. Заведующий учебной частью отлетел к портьере и мягко соскользнул на пол, а разбитое стекло высыпалось в коридор.
Над Уилбинсом склонилась мисс Болц. Рэнди околачивался поблизости, полный испуга и раскаяния.
- Очень сожалею, мисс Болц, - пролепетал он.
- Не сомневаюсь, - ответила она. - Но пока что... мне кажется, тебе лучше пойти домой.
В конце концов Уилбинса увели. К немалому удивлению мисс Болц, он больше ничего не сказал; но, выходя из класса, метнул в нее такой взгляд, что дальнейшие переговоры были излишни.
Джим Паргрин привел рабочего - вставить новое стекло.
- Очень жаль, - заметил он. - Хуже Уилбинс к тебе не станет относиться, потому что хуже некуда, но теперь на разборе он будет упирать на твой класс.
- Не отправить ли их по домам? - озабоченно спросила она.
- Полно! Ведь это значит сдаться, не так ли? Продолжай урок, мы тебе не помешаем.
Мисс Болц вернулась к письменному столу и раскрыла свой блокнот.
- Вчера мы с вами говорили об Александре Великом...
Окончание http://uborshizzza.livejournal.com/1303781.html