Одесса. Memento mori
Оригинал в моем блоге
«Кто на море не бывал, то и страха не видал» - любил повторять мой дед, не имевший, впрочем, отношения к морскому флоту. Наверное, под этой поговоркой подпишется любой моряк. Сегодня посетим памятные знаки, установленные в честь тех, чьей могилой стала морская стихия.
На прибрежной аллее Шевченковского парка, немного влево от Карантинной аркады возвышается увенчанный крестом черный форштевень торгового судна. Это памятник погибшим морякам и судам Черноморского морского пароходства.
Сыплющиеся из клюза звенья якорной цепи символизируют слезы, а возможно, несут и другую смысловую нагрузку - мертвый корабль никогда больше не бросит якорь в родной гавани. На другом борту - две призрачные человеческие фигуры в матросских робах.
На обратной стороне монумента под иконой Николая Чудотворца - длинный список корабельных имен, начинающийся с тридцатых годов.
Первые три - участники операции по снабжению республиканской Испании оружием, боеприпасами и военным снаряжением.
Происходило это примерно так - в нижнюю часть трюмов советских торговых судов помещались военные грузы, затем сверху сооружали деревянный настил, на который засыпались пшеница, руда и уголь, указанные в коносаменте. Порт назначения мог быть любым, но на подходе к Гибралтару судно резко разворачивалось и уходило в испанские порты.
В цивилизованном мире все это называлось военной контрабандой.
Очень скоро франкисты догадались, откуда у республиканцев появляются новые танки и самолеты, и на советские суда была открыта настоящая охота. Первым в декабре 1936 года был остановлен и потоплен артиллерийским огнем крейсера «Канариас» сухогруз «Комсомол». Захваченные члены его экипажа долгое время содержались в тюрьме Кадиса, пока не были освобождены с помощью Красного Креста.
30 августа следующего года итальянским эсминцем был торпедирован у берегов Алжира «Тимирязев», шлюпки с командой отбуксировал в ближайший порт алжирский пароход. А в первый день осени подлодка «Luigi Settembrini» к югу от острова Скирос в Эгейском море пустила на дно шедший из Мариуполя в Сеуту «Благоев», во время этой атаки был смертельно ранен старший рулевой Петр Маркович Штепенко, ставший единственной жертвой контроперации франкистов и их союзников. Еще шесть судов - «Макс Гельц», «Цюрупа», «Скворцов-Степанов», «Катаяма», «Академик Павлов» и «Ленсовет» - были задержаны и конфискованы.
Через несколько лет грянула новая война, и гражданские моряки пароходства встали в строй наравне с военными. Только за 1941-й было погибло 19 судов ЧМП, больше всего жизней унес с собой пассажирский лайнер «Армения», сколько именно - неизвестно даже приблизительно.
Отгремели бои, но море не перестало отнимать жизни. Мемориальная доска на стене Свято-Николаевского храма у морвокзала хранит имена моряков-китобоев, нашедших покой в водах Антарктиики.
В списке 16 фамилий, указаны лишь даты смерти - от 1947 до 1975. Крупное судно на фоне айсбергов - китобойная база «Слава», флагман базировавшейся в Одессе флотилии.
Китобаза была спущена на воду в конце двадцатых для норвежского промышленника Йохана Расмуссена и первоначально носила имя «Викинген». В 1938-м была продана Германии, а после войны в счет репараций передана СССР. Зимой 1946-47 гг. советская китобойная флотилия отправилась в свою первую антарктическую экспедицию, добыв 384 кита. Рекордным стал семнадцатый рейс - более 2000 китов.
В две первые путины за неимением достаточного количества отечественных специалистов должности гарпунеров, жироваров и раздельщиков туш занимали норвежцы. Людвиг Мартынсен, чья жизнь оборвалась 23 марта 1947 года (№2 в списке и первый по хронологии), судя по всему, был одним из них.
В 1965-м «Слава» ушла в свой последний рейс из Одессы, перебазировавшись во Владивосток, где отработала еще четыре сезона, и через шесть лет была разделана на металл в Японии. Ее место заняла новая китобаза «Советская Украина», вышедшая в море в 1959-м.
В память о советском китобойном промысле, закончившемся в середине восьмидесятых с введением международного моратория, осталась песня Леонида Утесова «Одесский порт», в которой есть такие строки:
Махнешь рукой, уйдешь домой,
И выйдешь замуж за Васю-диспетчера,
Мне ж бить китов у кромки льдов,
Рыбьим жиром детей обеспечивать.
За углом храмового здания находится еще одна мемориальная доска - в честь погибшего в 1986 году под Новороссийском лайнера «Адмирал Нахимов». Одесса была портом прибытия того злополучного рейса.
Через год после трагедии на мысе Дооб, что на выходе из Цемесской бухты, был установлен памятный знак, изображенный на центральной таблице (на мой взгляд, в слегка искаженной пропорции). Часы на том монументе - с борта затонувшего «Нахимова», их стрелки застыли на 23:20 - время, когда лайнер полностью погрузился под воду. С момента удара прошло всего 8 минут.
Бессилье, боль надорванных сердец,
Отчаянье, как тягостное бремя,
Трагедии немыслимый конец
Остановил навеки ваше время.
А завершим наш рассказ у Памятника неизвестному матросу в Шевченковском парке.
«Кто на море не бывал, то и страха не видал» - любил повторять мой дед, не имевший, впрочем, отношения к морскому флоту. Наверное, под этой поговоркой подпишется любой моряк. Сегодня посетим памятные знаки, установленные в честь тех, чьей могилой стала морская стихия.
На прибрежной аллее Шевченковского парка, немного влево от Карантинной аркады возвышается увенчанный крестом черный форштевень торгового судна. Это памятник погибшим морякам и судам Черноморского морского пароходства.
Сыплющиеся из клюза звенья якорной цепи символизируют слезы, а возможно, несут и другую смысловую нагрузку - мертвый корабль никогда больше не бросит якорь в родной гавани. На другом борту - две призрачные человеческие фигуры в матросских робах.
На обратной стороне монумента под иконой Николая Чудотворца - длинный список корабельных имен, начинающийся с тридцатых годов.
Первые три - участники операции по снабжению республиканской Испании оружием, боеприпасами и военным снаряжением.
Происходило это примерно так - в нижнюю часть трюмов советских торговых судов помещались военные грузы, затем сверху сооружали деревянный настил, на который засыпались пшеница, руда и уголь, указанные в коносаменте. Порт назначения мог быть любым, но на подходе к Гибралтару судно резко разворачивалось и уходило в испанские порты.
В цивилизованном мире все это называлось военной контрабандой.
Очень скоро франкисты догадались, откуда у республиканцев появляются новые танки и самолеты, и на советские суда была открыта настоящая охота. Первым в декабре 1936 года был остановлен и потоплен артиллерийским огнем крейсера «Канариас» сухогруз «Комсомол». Захваченные члены его экипажа долгое время содержались в тюрьме Кадиса, пока не были освобождены с помощью Красного Креста.
30 августа следующего года итальянским эсминцем был торпедирован у берегов Алжира «Тимирязев», шлюпки с командой отбуксировал в ближайший порт алжирский пароход. А в первый день осени подлодка «Luigi Settembrini» к югу от острова Скирос в Эгейском море пустила на дно шедший из Мариуполя в Сеуту «Благоев», во время этой атаки был смертельно ранен старший рулевой Петр Маркович Штепенко, ставший единственной жертвой контроперации франкистов и их союзников. Еще шесть судов - «Макс Гельц», «Цюрупа», «Скворцов-Степанов», «Катаяма», «Академик Павлов» и «Ленсовет» - были задержаны и конфискованы.
Через несколько лет грянула новая война, и гражданские моряки пароходства встали в строй наравне с военными. Только за 1941-й было погибло 19 судов ЧМП, больше всего жизней унес с собой пассажирский лайнер «Армения», сколько именно - неизвестно даже приблизительно.
Отгремели бои, но море не перестало отнимать жизни. Мемориальная доска на стене Свято-Николаевского храма у морвокзала хранит имена моряков-китобоев, нашедших покой в водах Антарктиики.
В списке 16 фамилий, указаны лишь даты смерти - от 1947 до 1975. Крупное судно на фоне айсбергов - китобойная база «Слава», флагман базировавшейся в Одессе флотилии.
Китобаза была спущена на воду в конце двадцатых для норвежского промышленника Йохана Расмуссена и первоначально носила имя «Викинген». В 1938-м была продана Германии, а после войны в счет репараций передана СССР. Зимой 1946-47 гг. советская китобойная флотилия отправилась в свою первую антарктическую экспедицию, добыв 384 кита. Рекордным стал семнадцатый рейс - более 2000 китов.
В две первые путины за неимением достаточного количества отечественных специалистов должности гарпунеров, жироваров и раздельщиков туш занимали норвежцы. Людвиг Мартынсен, чья жизнь оборвалась 23 марта 1947 года (№2 в списке и первый по хронологии), судя по всему, был одним из них.
В 1965-м «Слава» ушла в свой последний рейс из Одессы, перебазировавшись во Владивосток, где отработала еще четыре сезона, и через шесть лет была разделана на металл в Японии. Ее место заняла новая китобаза «Советская Украина», вышедшая в море в 1959-м.
В память о советском китобойном промысле, закончившемся в середине восьмидесятых с введением международного моратория, осталась песня Леонида Утесова «Одесский порт», в которой есть такие строки:
Махнешь рукой, уйдешь домой,
И выйдешь замуж за Васю-диспетчера,
Мне ж бить китов у кромки льдов,
Рыбьим жиром детей обеспечивать.
За углом храмового здания находится еще одна мемориальная доска - в честь погибшего в 1986 году под Новороссийском лайнера «Адмирал Нахимов». Одесса была портом прибытия того злополучного рейса.
Через год после трагедии на мысе Дооб, что на выходе из Цемесской бухты, был установлен памятный знак, изображенный на центральной таблице (на мой взгляд, в слегка искаженной пропорции). Часы на том монументе - с борта затонувшего «Нахимова», их стрелки застыли на 23:20 - время, когда лайнер полностью погрузился под воду. С момента удара прошло всего 8 минут.
Бессилье, боль надорванных сердец,
Отчаянье, как тягостное бремя,
Трагедии немыслимый конец
Остановил навеки ваше время.
А завершим наш рассказ у Памятника неизвестному матросу в Шевченковском парке.