The malady of reverie, или Что читал Дориан Грей
Внимательный читатель заметил, что «Портрет Дориана Грея» - это книга не столько о портрете, сколько о книге. Ну, усмехнется Умберто Эко, любая книга - это книга о книге, а точнее - о книгах. А потом уже о портретах. Даже если автор в этом не сознается. А наш автор не сознается.
Он даже название не раскрывает. Все остальные книги, упоминаемые в «Портрете», он называет, а эту, эту самую, которую читает Дориан Грей, - не называет по имени, и авторство замалчивает. Долго и изящно описывает, как Дориан её читал:
«Взгляд Дориана случайно остановился на желтой книжке, присланной лордом Генри. "Интересно, что это за книга?" - подумал он и подошел к столику, на котором она лежала. Осьмиугольный, выложенный перламутром столик казался ему работой каких-то неведомых египетских пчел, лепивших свои соты из серебра. Взяв книгу, Дориан уселся в кресло и стал ее перелистывать. Не прошло и нескольких минут, как он уже погрузился в чтение.
Странная то была книга, никогда еще он не читал такой! Казалось, под нежные звуки флейты грехи всего мира в дивных одеяниях проходят перед ним безгласной чередой. Многое, о чем он только смутно грезил, вдруг на его глазах облеклось плотью. Многое, что ему и во сне не снилось, сейчас открывалось перед ним».
Автор описывает не содержание книги, а влияние, которое она оказывает на молодого человека: «Это была отравляющая книга. Казалось, тяжелый запах курений поднимался от ее страниц и дурманил мозг. Самый ритм фраз, вкрадчивая монотонность их музыки, столь богатой сложными рефренами и нарочитыми повторами, склоняла к болезненной мечтательности. И, глотая одну главу за другой, Дориан не заметил, как день склонился к вечеру и в углах комнаты залегли тени»
Болезненная мечтательность - это что такое? Правильно, reverie. Точнее, в оригинале так: “A form of reverie, a malady of dreaming”. Дважды в романе соединяются слова malady и reverie (второй раз - the malady of reverie - относится к готическому искусству), и это не случайно. Мечтательность конца века принимает болезненные формы.
Мечтательность эпохи fin de siècle - это декаданс.
Вся 11-тая глава романа - это вариации на тему той самой книги, которую читает Дориан. Книги, которую не называет Оскар Уайльд.
Честно говоря, данное умолчание легко объяснимо. Это Джейн Остин могла честно и спокойно признаться - Кэтрин Морланд читает «Удольфские тайны». Ведь «Тайны» были английским и крайне благопристойным романом. Сама Джейн, конечно, смеялась над ним, но большинство её современников считали «Тайны» лучшим произведением последних десятилетий. А вот Дориан читает роман французский и, с точки зрения викторианской Англии, неблагопристойный. Вообще непристойный. Крайне непристойный. Оскар Уайльд просто не может себе позволить упомянуть автора и название. А намеков, считает он, вполне достаточно, чтобы умный и эрудированный читатель понял (sapient sat), а обыватель (а также критик из недоброжелательно настроенных газет) - не догадался. Так оно и было поначалу, но когда дошло дело за суда, и обыватель не поленился забраться в сумерки французского символизма и вытащить на безжалостный свет сочный плод вопиющего декаданса - роман Жориса-Карла Гюисманса «À rebours» («Наоборот»). В английском переводе вообще песня: «Against Nature» (“Wrong Way”).
«Содомитский роман!» кричали про него в суде. Бедного Оскара обвиняли не только в его собственных «грехах», но и в том, что написано в романах. Причем, в чужих.
Так что же там написано, в этом «Наоборот»? О, я бы с радостью пересказала вам сюжет, как я делала это с «Удольфскими тайнами», если бы он там был. Но вот чего нет, того нет. Декаданс есть, а сюжета нет. А зачем? Декаданс и без сюжета притягивает внимание, как, скажем, лежащий на дороге в луже крови труп. Кстати, и содомии как таковой там нет, но об этом позже.
Итак, главный герой романа, потомственный французский аристократ Дез Эссент, не находил в детстве понимания и родственных душ в семье и в школе, затем он вырос и отправился в Париж, прочесал общество сверху вниз (от аристократов до проституток) и опять-таки понимания не нашел. А сам он, надо сказать, был весь из себя уникальный, наделенный бурным воображением, пытливым умом, тонким вкусом и пристрастием к декадансу: «В конце концов он понял, что мир состоит в основном из подлецов и дураков. Нигде и ни в ком не было никакой надежды встретить сходные вкусы и пристрастия, такую же склонность к постоянному распаду или, среди людей образованных, - тот же ум, живой и пытливый».
Придя к такому выводу, он решил полностью отгородиться от мира, поселиться в глуши с двумя молчаливыми слугами, днем спать, а бодрствовать только ночью и, главное, целиком погрузиться в созданный им же искусственный мир. Full-time reverie, так сказать.
К тому же у Дез Эссента было слабое здоровье, проявление вырождения рода. Его мучили мигрени, слабость, тошнота, нервоз и т.д. В каком-то смысле книга - история его болезни. Full-time maladie.
Вот и всё, что можно подвести под статью «сюжет». Всё остальное - описания весьма своеобразных наслаждений, которым предавался Дез Эссент. Позволю себе их классифицировать. От простых к сложным. Читайте в следующем посте.
Он даже название не раскрывает. Все остальные книги, упоминаемые в «Портрете», он называет, а эту, эту самую, которую читает Дориан Грей, - не называет по имени, и авторство замалчивает. Долго и изящно описывает, как Дориан её читал:
«Взгляд Дориана случайно остановился на желтой книжке, присланной лордом Генри. "Интересно, что это за книга?" - подумал он и подошел к столику, на котором она лежала. Осьмиугольный, выложенный перламутром столик казался ему работой каких-то неведомых египетских пчел, лепивших свои соты из серебра. Взяв книгу, Дориан уселся в кресло и стал ее перелистывать. Не прошло и нескольких минут, как он уже погрузился в чтение.
Странная то была книга, никогда еще он не читал такой! Казалось, под нежные звуки флейты грехи всего мира в дивных одеяниях проходят перед ним безгласной чередой. Многое, о чем он только смутно грезил, вдруг на его глазах облеклось плотью. Многое, что ему и во сне не снилось, сейчас открывалось перед ним».
Автор описывает не содержание книги, а влияние, которое она оказывает на молодого человека: «Это была отравляющая книга. Казалось, тяжелый запах курений поднимался от ее страниц и дурманил мозг. Самый ритм фраз, вкрадчивая монотонность их музыки, столь богатой сложными рефренами и нарочитыми повторами, склоняла к болезненной мечтательности. И, глотая одну главу за другой, Дориан не заметил, как день склонился к вечеру и в углах комнаты залегли тени»
Болезненная мечтательность - это что такое? Правильно, reverie. Точнее, в оригинале так: “A form of reverie, a malady of dreaming”. Дважды в романе соединяются слова malady и reverie (второй раз - the malady of reverie - относится к готическому искусству), и это не случайно. Мечтательность конца века принимает болезненные формы.
Мечтательность эпохи fin de siècle - это декаданс.
Вся 11-тая глава романа - это вариации на тему той самой книги, которую читает Дориан. Книги, которую не называет Оскар Уайльд.
Честно говоря, данное умолчание легко объяснимо. Это Джейн Остин могла честно и спокойно признаться - Кэтрин Морланд читает «Удольфские тайны». Ведь «Тайны» были английским и крайне благопристойным романом. Сама Джейн, конечно, смеялась над ним, но большинство её современников считали «Тайны» лучшим произведением последних десятилетий. А вот Дориан читает роман французский и, с точки зрения викторианской Англии, неблагопристойный. Вообще непристойный. Крайне непристойный. Оскар Уайльд просто не может себе позволить упомянуть автора и название. А намеков, считает он, вполне достаточно, чтобы умный и эрудированный читатель понял (sapient sat), а обыватель (а также критик из недоброжелательно настроенных газет) - не догадался. Так оно и было поначалу, но когда дошло дело за суда, и обыватель не поленился забраться в сумерки французского символизма и вытащить на безжалостный свет сочный плод вопиющего декаданса - роман Жориса-Карла Гюисманса «À rebours» («Наоборот»). В английском переводе вообще песня: «Against Nature» (“Wrong Way”).
«Содомитский роман!» кричали про него в суде. Бедного Оскара обвиняли не только в его собственных «грехах», но и в том, что написано в романах. Причем, в чужих.
Так что же там написано, в этом «Наоборот»? О, я бы с радостью пересказала вам сюжет, как я делала это с «Удольфскими тайнами», если бы он там был. Но вот чего нет, того нет. Декаданс есть, а сюжета нет. А зачем? Декаданс и без сюжета притягивает внимание, как, скажем, лежащий на дороге в луже крови труп. Кстати, и содомии как таковой там нет, но об этом позже.
Итак, главный герой романа, потомственный французский аристократ Дез Эссент, не находил в детстве понимания и родственных душ в семье и в школе, затем он вырос и отправился в Париж, прочесал общество сверху вниз (от аристократов до проституток) и опять-таки понимания не нашел. А сам он, надо сказать, был весь из себя уникальный, наделенный бурным воображением, пытливым умом, тонким вкусом и пристрастием к декадансу: «В конце концов он понял, что мир состоит в основном из подлецов и дураков. Нигде и ни в ком не было никакой надежды встретить сходные вкусы и пристрастия, такую же склонность к постоянному распаду или, среди людей образованных, - тот же ум, живой и пытливый».
Придя к такому выводу, он решил полностью отгородиться от мира, поселиться в глуши с двумя молчаливыми слугами, днем спать, а бодрствовать только ночью и, главное, целиком погрузиться в созданный им же искусственный мир. Full-time reverie, так сказать.
К тому же у Дез Эссента было слабое здоровье, проявление вырождения рода. Его мучили мигрени, слабость, тошнота, нервоз и т.д. В каком-то смысле книга - история его болезни. Full-time maladie.
Вот и всё, что можно подвести под статью «сюжет». Всё остальное - описания весьма своеобразных наслаждений, которым предавался Дез Эссент. Позволю себе их классифицировать. От простых к сложным. Читайте в следующем посте.