Бабы в платьях
Originally posted by pashtet_77 at Бабы в платьях
Усталый водитель оглядел сидящих в салоне автобуса людей, мрачно насупил брови, сказал:
- Слушать меня. Внимательно слушать. Говорить, что сказал я. И только то, что сказал я. Тогда, даст Бог, выберемся.
Раздолбаный «Икарус» дрогнул, отрыгнул солярным выхлопом, тронулся. Автобус долго кружил по тесным пригородным улочкам, точно запутывал след.
У первого блокпоста водитель обернулся в салон, громко закричал:
- Мы все едем на море! Ясно? В Бердянск, в санаторий! Ясно?
Стали на блокпосту. В автобус зашли двое военных с автоматами.
- Куда направляетесь? - спросил один у крайней женщины-пассажирки.
- Мы с мамой едем на море, - ответил за неё сидящая рядом девочка лет пяти.
Военные лениво прошлись по салону, равнодушно водили глазами по головам пассажиров. Вышли из автобуса, махнули рукой.
- Проезжай.
Всего блокпостов было шесть или семь. Перед каждым водитель оборачивался и кричал в салон:
- Мы беженцы из зоны АТО! Ясно?
Или:
- Мы едем на море в санаторий Бердянска! Ясно?
На третьем блокпосту, когда стало ясно, что все опять едут в бердянский санаторий,автобус остановили и в салон вошли очередные двое военных.
Первый военный придирчиво осмотрел пассажиров.
- Ты, ты и ты - на выход, - ткнул он пальцем в трех парней студенческого возраста. Парни замешкались.
- Я не понял? - рявкнул военный. - На выход! Быстро!
Парни и военные вышли. Они стали перед автобусом, так, что всем было хорошо видно и парней, и военных. Видно и слышно.
- Вы нужны народу Новороссии, - сказал военный, хмуро глядя на парней. - Мы вас мобилизуем в войска Донецкой народной республики. Гордитесь, вам выпала честь защищать свою родину от фашистских войск киевской хунты.
Парни стояли молча, не двигаясь. Из автобуса лица их были не видны, только затылки.
- Что? Ты не готов служить в армии? Не хочешь?
Военный подступил к крайнему парню. Тот отрицательно качнул головой.
- Ты что, баба? А? Может быть, ты баба? Только бабы не служат в армии. Ну, скажи, что ты баба!
Парень опять покачал головой.
- Так он баба, - повернулся военный к своим, стоящим с автоматами у блокпоста. - Дайте ему платье, что ли.
Платье нашлось быстро, обыкновенный женский ситец в грязноватый горошек.
- На, - протянул военный платье парню. - Одевай.
- Давай, сука, одевай, ты же баба! Все бабы должны ходить в платьях.
Парень помялся, взял платье и неумело, ногами полез в него.
- Давай, давай, привыкай. Все бабы ходят в платьях. И всех баб трахают настоящие мужики.
В платье парень не выглядел смешно. Жалкая понурая фигура, пыльные туфли, безвольные руки.
Военный дернул парня за руку, потащил к блокпосту.
- Ну что? Нравится вам такая баба?
От блокпоста ответил дружный хохот.
- Раздевайся, сучка! Покажи себя!
Парень заплакал.
С него стянули платье, сдернули через голову, кинули второму:
- Одевай!
Третий парень вывернул свои карманы брюк, достал все деньги, что там были, протянул военным.
Тут же, у блокпоста, на детской табуретке, стояла трехлитровая банка с надписью «на ДНР» и мятыми купюрами в ней - десятками и двадцатками. Такие банки обычно ставят в селах на свадьбу, у входа к застолью.
Парень сунул свои деньги в банку, несколько пятерок, двушки, розово мелькнула пятидесятка.
- Больше нету. Все, что есть с собой. Честное слово.
Военные переглянулись.
- Ладно. Езжайте, вояки херовы.
Автобус тронулся.
Кто-то из женщин достал водку, налили всем троим. Первый парень плакал, отвернувшись к окну. А мужиков в автобусе, кроме водителя, не было никого.
Да если бы и были…
Эту историю мне рассказала двоюродная сестра, в том автобусе выехавшая из Алчевска с двумя детьми. Мы сидели на кухне, будто заговорщики, а она рассказывала, тихо, чтобы не услышали спящие дети.
- Слушай, - задал я свой главный вопрос. - Кто там у вас воюет на стороне ДНР?
Сестра ответила просто.
- Зэки.
Усталый водитель оглядел сидящих в салоне автобуса людей, мрачно насупил брови, сказал:
- Слушать меня. Внимательно слушать. Говорить, что сказал я. И только то, что сказал я. Тогда, даст Бог, выберемся.
Раздолбаный «Икарус» дрогнул, отрыгнул солярным выхлопом, тронулся. Автобус долго кружил по тесным пригородным улочкам, точно запутывал след.
У первого блокпоста водитель обернулся в салон, громко закричал:
- Мы все едем на море! Ясно? В Бердянск, в санаторий! Ясно?
Стали на блокпосту. В автобус зашли двое военных с автоматами.
- Куда направляетесь? - спросил один у крайней женщины-пассажирки.
- Мы с мамой едем на море, - ответил за неё сидящая рядом девочка лет пяти.
Военные лениво прошлись по салону, равнодушно водили глазами по головам пассажиров. Вышли из автобуса, махнули рукой.
- Проезжай.
Всего блокпостов было шесть или семь. Перед каждым водитель оборачивался и кричал в салон:
- Мы беженцы из зоны АТО! Ясно?
Или:
- Мы едем на море в санаторий Бердянска! Ясно?
На третьем блокпосту, когда стало ясно, что все опять едут в бердянский санаторий,автобус остановили и в салон вошли очередные двое военных.
Первый военный придирчиво осмотрел пассажиров.
- Ты, ты и ты - на выход, - ткнул он пальцем в трех парней студенческого возраста. Парни замешкались.
- Я не понял? - рявкнул военный. - На выход! Быстро!
Парни и военные вышли. Они стали перед автобусом, так, что всем было хорошо видно и парней, и военных. Видно и слышно.
- Вы нужны народу Новороссии, - сказал военный, хмуро глядя на парней. - Мы вас мобилизуем в войска Донецкой народной республики. Гордитесь, вам выпала честь защищать свою родину от фашистских войск киевской хунты.
Парни стояли молча, не двигаясь. Из автобуса лица их были не видны, только затылки.
- Что? Ты не готов служить в армии? Не хочешь?
Военный подступил к крайнему парню. Тот отрицательно качнул головой.
- Ты что, баба? А? Может быть, ты баба? Только бабы не служат в армии. Ну, скажи, что ты баба!
Парень опять покачал головой.
- Так он баба, - повернулся военный к своим, стоящим с автоматами у блокпоста. - Дайте ему платье, что ли.
Платье нашлось быстро, обыкновенный женский ситец в грязноватый горошек.
- На, - протянул военный платье парню. - Одевай.
- Давай, сука, одевай, ты же баба! Все бабы должны ходить в платьях.
Парень помялся, взял платье и неумело, ногами полез в него.
- Давай, давай, привыкай. Все бабы ходят в платьях. И всех баб трахают настоящие мужики.
В платье парень не выглядел смешно. Жалкая понурая фигура, пыльные туфли, безвольные руки.
Военный дернул парня за руку, потащил к блокпосту.
- Ну что? Нравится вам такая баба?
От блокпоста ответил дружный хохот.
- Раздевайся, сучка! Покажи себя!
Парень заплакал.
С него стянули платье, сдернули через голову, кинули второму:
- Одевай!
Третий парень вывернул свои карманы брюк, достал все деньги, что там были, протянул военным.
Тут же, у блокпоста, на детской табуретке, стояла трехлитровая банка с надписью «на ДНР» и мятыми купюрами в ней - десятками и двадцатками. Такие банки обычно ставят в селах на свадьбу, у входа к застолью.
Парень сунул свои деньги в банку, несколько пятерок, двушки, розово мелькнула пятидесятка.
- Больше нету. Все, что есть с собой. Честное слово.
Военные переглянулись.
- Ладно. Езжайте, вояки херовы.
Автобус тронулся.
Кто-то из женщин достал водку, налили всем троим. Первый парень плакал, отвернувшись к окну. А мужиков в автобусе, кроме водителя, не было никого.
Да если бы и были…
Эту историю мне рассказала двоюродная сестра, в том автобусе выехавшая из Алчевска с двумя детьми. Мы сидели на кухне, будто заговорщики, а она рассказывала, тихо, чтобы не услышали спящие дети.
- Слушай, - задал я свой главный вопрос. - Кто там у вас воюет на стороне ДНР?
Сестра ответила просто.
- Зэки.