Чай
«Плохого иностранца в СССР изображали надменным и наглым (и иногда напуганным); плохого советского за границей - заискивающим и неотесанным (и иногда нахальным).
Аросев, заведовавший «культурными связями с заграницей», страдал и от тех и от других.
<...>
В 1935 году он въехал в Польшу по дороге в Париж.
19 июня
Путевые наблюдения
Москва - Негорелое, вагон-ресторан
Пришел, сел, и вот уже полчаса на меня никто не обращает внимания. При входе два стола заняты - один официантом, который принимает деньги и смотрит унылым взором на счеты, лежащие перед ним. Другой стол занят человеком в штатском. Он потягивается и томится бездеятельностью. Мог бы читать или писать, но он, как все русские, ленив и не знает цены быстротечного времени. По-видимому, наблюдает, вроде комиссара. Пришли два молодых англичанина. К ним подошел официант, но так как он ничего не понимал, подошел второй. И второй их не понимал. Тогда подошел сам бездельник - наблюдающий. Все трое свесили свои унылые физиономии над англичанами, и все трое ничего не понимали. Наблюдающий ленивым, неохотливым движением подозвал четвертого официанта и отрекомендовал его как знающего немецкий язык. Официант спросил:
- Булочка, чай?
Англичане, услышав знакомое им русское слово, разом ответили:
- Чай!».
Юрий Слёзкин «Дом правительства. Сага о русской революции»