(no subject)
В беседе с Шарием православный, как мы знаем, христианин Максим Шевченко рассказал об опыте общения с жителями Западной Украины:
"Я считаю, что люди доброй воли могут договариваться. Я хорошо знаю хлопцев с Западной Украины, я бывал и во Львове, и в Тернопиле, и в общем, если заходила речь про Бандеру и мы там спорили, там, не знаю, выпивали. А если не про Бандеру, а про что-нибудь другое, скажешь там: "Слава Иисусу Христу" и все, сидишь там с хлопцами, нормально общаешься, никаких проблем нет".
На похоронах журналиста Камалова в Дагестане Шевченко говорил о нем как о "брате, воине, солдате, шахиде" и неоднократно восклицал "Аллах Акбар".
Интересно, если завтра доведется Максиму общаться с буддистами, будет ли он громко восклицать: "Ом Мани Падме Хум"?
А если с язычниками? Или с приверженцами Церкви Сатаны?
Насколько журналистская гибкость православного, как мы знаем, христианина простирается?
"Я считаю, что люди доброй воли могут договариваться. Я хорошо знаю хлопцев с Западной Украины, я бывал и во Львове, и в Тернопиле, и в общем, если заходила речь про Бандеру и мы там спорили, там, не знаю, выпивали. А если не про Бандеру, а про что-нибудь другое, скажешь там: "Слава Иисусу Христу" и все, сидишь там с хлопцами, нормально общаешься, никаких проблем нет".
На похоронах журналиста Камалова в Дагестане Шевченко говорил о нем как о "брате, воине, солдате, шахиде" и неоднократно восклицал "Аллах Акбар".
Интересно, если завтра доведется Максиму общаться с буддистами, будет ли он громко восклицать: "Ом Мани Падме Хум"?
А если с язычниками? Или с приверженцами Церкви Сатаны?
Насколько журналистская гибкость православного, как мы знаем, христианина простирается?