Фундаменты
«...Термин «интеллигент» в последние годы у меня ассоциируется, во-первых, исключительно с гуманитарием, а во-вторых - с заведомой, подчас фанатичной западной ориентацией. А Шурик или Симагин - это, во-первых, естественник или технарь. Дело в том, что для верификации убеждений, высказываний и поступков интеллигента-гуманитария достаточно их одобрения единомышленниками. А в случае с технарем - какими бы ни были его политические взгляды, если у ракеты топливный насос или система охлаждения сработаны неверно, то, как бы коллеги ни убеждали его в том, что он гонимый быдлом гений и совесть эпохи, ракета ведь все равно не взлетит. Это порождает в человеке совершенно другой уровень ответственности. И воспитывает в нем понимание того, что понятия «объективные факторы», «границы возможностей», «соответствие законам природы», «предельно допустимые нагрузки» не просто словесные выверты, удобные для интеллектуальных подтасовок, доказательства собственной правоты и неправоты оппонентов, а реально существующие вещи. Во-вторых, Симагин - деревенско-рожденный. У него дома не стояли на полках Амальрик, Оруэлл, Конквест…
- Он их впоследствии приобрел…
- Но не впитал априорного, дорассудочного отношения к своей стране как к мировым задворкам.
- Я бы не сказал, что как к задворкам, как к чему-то чудовищно опасному…
- Еще лучше - как к яме со скорпионами. Одно дело, когда ты что-то впитываешь с детства, как, к примеру, я Стругацких с их Миром Полудня впитывал. И другое - когда ты что-то читаешь уже мало-мальски сложившимся человеком. Хорошо, назовем вещи своими именами - весомо, грубо, зримо: одни с детства впитывали советизм, другие - антисоветизм. И когда взрослели, умнели, то информация о реальности и переживания по ее поводу ложились у тех и других на совершенно разные фундаменты. Проходили через совершенно разные фильтры. В одной из своих статей я это так формулировал: «У них сызмальства под рукой были библиотеки, набитые пыльными де Кюстинами. У них рядом с детских лет были потомственные властители дум за всяким праздничным возлиянием, их бесконечные посткомандировочные рассказы о том, как в Европе хорошо и как нас там понимают, равно как о том, как тут плохо и как нас тут гнетут».
Из интервью Вячеслава Рыбакова, одного из авторов "Евразийской симфонии" Хольма Ван Зайчика
- Он их впоследствии приобрел…
- Но не впитал априорного, дорассудочного отношения к своей стране как к мировым задворкам.
- Я бы не сказал, что как к задворкам, как к чему-то чудовищно опасному…
- Еще лучше - как к яме со скорпионами. Одно дело, когда ты что-то впитываешь с детства, как, к примеру, я Стругацких с их Миром Полудня впитывал. И другое - когда ты что-то читаешь уже мало-мальски сложившимся человеком. Хорошо, назовем вещи своими именами - весомо, грубо, зримо: одни с детства впитывали советизм, другие - антисоветизм. И когда взрослели, умнели, то информация о реальности и переживания по ее поводу ложились у тех и других на совершенно разные фундаменты. Проходили через совершенно разные фильтры. В одной из своих статей я это так формулировал: «У них сызмальства под рукой были библиотеки, набитые пыльными де Кюстинами. У них рядом с детских лет были потомственные властители дум за всяким праздничным возлиянием, их бесконечные посткомандировочные рассказы о том, как в Европе хорошо и как нас там понимают, равно как о том, как тут плохо и как нас тут гнетут».
Из интервью Вячеслава Рыбакова, одного из авторов "Евразийской симфонии" Хольма Ван Зайчика