Немного воспоминаний о моей личной войне…
«Вновь из прошлого идет, страшным именем «война»…
Тимур Муцураев
Сегодня очередная годовщина начала войны, которая разделит мою жизнь на «до» и «после», кто пережил войну, тот поймет о чем я.
Вот таким Грозный предстает в моей памяти спустя 25 лет.
Стоит вдохнуть сырой декабрьский воздух почувствовать пронизывающий холод, увидеть слякоть и грязный снег как в памяти четко всплывает утро за день до начала штурма, когда по настоянию отца, мы с матерью выехали из Грозного в Старые Атаги. Уже вторую неделю не было света, но в микрорайоне Олимпийский» ночами было светло от «люстр» -осветительных ракет на парашюте, которые зависали в небе, предательски освещая дома для ударов «неопознанной» артиллерии и авиации. Днем же, напротив, было темно как перед ураганом, из-за гигантского облака смога, нависшего над всем городом от горящих нефтепромыслов. Наше желание втроем отметить Новый год в Грозном улетучилось в ночь, когда война пришла буквально под окна. Тогда, ракета, выпущенная из самолета, попала в школу-интернат №2 (ныне восстановлен в один из корпусов ЧГУ). Полоски крест накрест на стеклах не спасли окна, они вылетели вместе с рамами, хотя из нас никто не пострадал, но психологически это произвело ужасающий эффект, и вопрос отъезда решался первым же утром.
Здание Интерната №2 куда попала авиаракета
…На удивление утро выдалось солнечное, было тихо, и, хотя самолеты барражировали в небе, они не бомбили. Сосед из соседнего дома на старом ПАЗике вывозил со скарбом свою семью то ли в Алхазурово, то ли в Дуба-Юрт нам было по пути. Отец проводил нас, проехав с нами с пару километров до Трампарка, попрощался и стоял на дороге пока мы не скрылись из виду. Город был пуст и лишь на Минутке, я запомнил оживление около автостанции, мы с трудом проезжали сквозь легковые машины и грузовики, стоящие прямо на дороге. Вокруг них куда-то стояли маленькими группами люди, боевики в касках и пулеметных цепях, кто курил, кто разговаривал, кто покупал-продавал продукты питания, одежду и (врезалось в память)… пластмассовые бочки и тазики…
Мать отвезла меня к родственникам и не мешкая засобиралась в Грозный, но уже ближе к обеду перекресток в сторону поселка Гикало, на «бакинской» трассе, был перекрыт, и в сторону города уже никого не пускали. На самом перекрестке находилось огромное стечение машин и людей, которые не знали как быть: возвращаться к своим временным прибежищам или ехать дальше, чтобы окольными путями пробиваться в город к оставшимся там родственниками и имуществу. К слову, отговорил мать от этой авантюрной затеи незнакомый седобородый старец. Выяснив, что она хочет вернуться к мужу, где-то с пониманием, где-то с юмором, а в целом с мудростью, присущей нашим старикам, убедительно попросил ее не ехать в Грозный и вернуться в Атаги, ждать его или новостей о нем рядом с семьей.
….Отец же добрался до нас 11 января. Дорога, на которую сегодня уходит час езды у него продлилась два дня! До конца жизни ему хватило того, что он увидел за эти дни. Самое тяжелое и самое первое испытание для отца, пожилого разменявшего седьмой десяток больного человека, это было хоронить морозной ночью под летящими шальными пулями и бомбежками двух друзей - чеченца и русского, погибших во дворе дома по ул.Киевская, 9 «Б». Они курили у подъезда и их накрыло минометным снарядом. На следующий день он стоял на пороге своего сгоревшего дома где по колено лежал пепел из нажитого им худо-бедно имущества, вслед за этим его ждал расстрел у стенки русским контрактниками, из-под которого его чудом спасла русская соседка (прикрыла собой и не дав застрелить), дальше были трупы о которые приходилось спотыкаться, выбираясь из Грозного и воронка в которой он до ночи лежал, прячась от снайпера, засевшего и стрелявшего по нему и попутчику из здания Промавтоматики...
Дальше география войны разлучит меня с родителями; с тетей и бабушкой занесет в горы Ца-Ведено, а потом, уже в конце февраля, сквозь череду блок-постов в Ингушетию. Где пару месяцев я отходил от войны, привыкая к мирной жизни.
Ulver
11.12.2018