квартира епископа
BB
несколько дней назад мы зашли в квартиру, в которой некогда обитал Федин "кривой" дедушка епископ Василий Родзянко. Он умер девять лет назад, и его многолетняя помощница Мэрилин заперла квартиру в том виде, в котором она оказалась на момент его смерти. Там сохранились подсолнечное масло, зубная паста, засушенные розы и прочие мелочи жизни, но удивительно, конечно, не это.
В моем новорусском, пост-советском сознании никак не укладывается, как же епископ, в Америке, мог спать на раскладушке, не до конца раскладывавшейся в проходе между единственной комнатой и ванной.
В комнате, на диване, спал его молодой помощник, правда, кто-то с его слов сказал, что на диване спать было невозможно ( он какой-то проваливающийся, поролоновый), так что ночью молодой человек переползал на пол.
Квартира крошечная, что по российским понятиям, конечно, вполне достаточно для одинокого пожилого мужчины, но на фоне американской жизни, где люди предпочитают жизнь положить на то, чтобы был нормальный диван в нормальной гостиной перед нормальным телевизором, все это кажется немыслимым.
Меня сразило даже не то, что квартира маленькая, в ней тоже можно было поставить телевизор, и - сделать "все путем". Просто я так давно не видела жилища, подчиненного какой-то деятельности, а не поддержанию существования, и уж точно НИКОГДА я не видела и не увижу жилища, обустроенного для молитвенной жизни. В этом что-то невероятное, - легко представить себе квартиру какого-нибудь безумного столяра, заваленную досками и стружками, художника - пахнущую маслом и разбавителем, но квартирку, заставленную иконами - маленькими, большими, старыми, бумажными, хранящими следы постоянного внимания, общения ..
На полу между разноцветными ковриками открылся квадрат неопределенного цвета. С усилием я распознала в нем ковровое покрытие, характерное для американских квартир ( у нас такое же). Обячно оно такого грязно-белого - светло-серого цвета, люди бьются с пятнами, пылесосят его, оно лысеет, но все же при соответствующем уходе имеет "приличный вид".. Тут же ковер был щедро полит свечным воском. - Ура!