"Ромео и Джульетта", или Как продудеть мировую премьеру
Можно подумать, что Торонто входит в число балетных столиц: в июне была совместная с англичанами постановка "Алисы в стране чудес", солист Национального балета Канады приглашается в числе пяти лучших мировых танцовщиков в Большой, в ноябре прошла мировая премьера балета Прокофьева в хореографии самого восстребованного балетмейстера в мире Алексея Ратманского. Увы, это только оболочка. Чтобы приблизиться к балетным столицам второго ряда, типа Штутгарта или Гамбурга, не замахиваясь на уровень Питера, Москвы, Лондона, Нью-Йорка, Парижа, Милана, Вены и Берлина, канадцам нужно полностью обновить танцовщиков и балерин.
Однако по порядку. Почти две недели назад, 22 ноября я ходил на выступление "первого" состава - Гийом Коте и Елена Лобсанова (именно они на всех фотографиях). Новый балет Ратманского - это событие мирового масштаба, на которое специально приезжают балетные критики.
Поскольку Национальный балет Канады работает по странным принципам профсоюзной организации, то в главных ролях нужно дать выступить всем солистам. Потому в разные дни танцевали пять главных пар. И все же Лобсанову выбрал Ратманский, что заставило тут же продвинуть ее в First Soloist (примы называются - Principal dancer).
А первенство Коте никем не оспаривается, хотя на мой вкус в труппе есть более способные танцовщики (но не такие смазливые).
В отличие от версий Леонида Лавровского, Кеннета МакМиллана, Джона Кранко, Рудольфа Нуриева, Юрия Григоровича новейшая хореография целиком сконцентрирована на психологической достоверности.
Безусловно, балет - искусство условности, придуманности, нарочитости, ибо лишен слов. Движение должно сказать обо всем. Что практически невозможно. Особенно в таком сложном произведении, как драма Шекспира.
Хотя мотивов Ратманского я не знаю, но рискну предположить, что его отказ от классического балетного языка в пользу более современной, не-ортодоксальной версии объясняется скорее желанием точнее передать душевные движения, чем слабостью подготовки канадских танцовщиков.
В пьесе на балу Тибальд узнает Ромео по голосу, Ратманский решил эту проблему срыванием маски. В других моментах хореограф тоже был глубок: например, Меркуцио стал шутом, трикстером, убийство такого персонажа, как и убийство юродивого, жуткий грех, с таким грехом на душе не выжить.
Понимание психологии и идейного посыла автора продемонстрировал и художник Ричард Хадсон: в том, что Монтекки костюмами не отличаются от Капулетти, заложен глубокий смысл - люди одинаковы, различия искусственны, нет у одних ни малейшей причины убивать вторых.
Вообще совместная работа лучшего хореографа мира и одного из лучших театральных художников - большая удача руководства Национального балета!
Рекламный трейлер
Если честно, то Лобсанова была неплоха, но меня не впечатлика, как и Коте, а вот Пиотр Станцык (Меркуцио) и Юрий Елинек (Тибальд) понравились с технической точки зрения гораздо больше - и движения у них были точнее, и прыжки выше, и помарок меньше.
Лобсанова, кстати, на премьерном спектакле упала.
Кордебалет и солисты второго ряда танцевали неплохо, но от них ничего сложного, благодаря грамотной работе хореографа, и не требовалось.
Шокирующе плохой была игра оркестра. Похоже финансы закончились на приглашении Ратманского и Хадсона, на хорошего дирижера денег не осталось и музыкальное руководство досталось Дэвиду Брискину, не достаточно талантливому, чтобы держать оркестр в руках. Особенно при исполнении сложной музыки Прокофьева.
В результате духовые мешали восприятию как могли, да и струнные порой ошибались.
По ходу действия пришло несколько соображений. В основном о шекспировском шедевре.
Любовь выхватывает из обыденности. Потому то, что вырывает из привычной среды, стимулирует влюбленность.
Любовь должна быть бесстыдной и целомудренной одновременно.
Балет в XXI веке полагается захватывающим зрелищем, обязанным приковывать внимание зрителей. Что означает наращивание психологического драматизма при упрощающейся хореографии.
Любовь это всегда смерть. Как минимум "я" обоих.
И в грозовых раскатах музыки можно услышать предвосхищение любви. Но не саму любовь.
..........
Очень хотелось бы увидеть балет с хорошими, техничными солистами и с чисто играющим оркестром: чтобы полностью насладиться необычной для балета работой художника и потрясающе-психологичной хореографией.
Однако по порядку. Почти две недели назад, 22 ноября я ходил на выступление "первого" состава - Гийом Коте и Елена Лобсанова (именно они на всех фотографиях). Новый балет Ратманского - это событие мирового масштаба, на которое специально приезжают балетные критики.
Поскольку Национальный балет Канады работает по странным принципам профсоюзной организации, то в главных ролях нужно дать выступить всем солистам. Потому в разные дни танцевали пять главных пар. И все же Лобсанову выбрал Ратманский, что заставило тут же продвинуть ее в First Soloist (примы называются - Principal dancer).
А первенство Коте никем не оспаривается, хотя на мой вкус в труппе есть более способные танцовщики (но не такие смазливые).
В отличие от версий Леонида Лавровского, Кеннета МакМиллана, Джона Кранко, Рудольфа Нуриева, Юрия Григоровича новейшая хореография целиком сконцентрирована на психологической достоверности.
Безусловно, балет - искусство условности, придуманности, нарочитости, ибо лишен слов. Движение должно сказать обо всем. Что практически невозможно. Особенно в таком сложном произведении, как драма Шекспира.
Хотя мотивов Ратманского я не знаю, но рискну предположить, что его отказ от классического балетного языка в пользу более современной, не-ортодоксальной версии объясняется скорее желанием точнее передать душевные движения, чем слабостью подготовки канадских танцовщиков.
В пьесе на балу Тибальд узнает Ромео по голосу, Ратманский решил эту проблему срыванием маски. В других моментах хореограф тоже был глубок: например, Меркуцио стал шутом, трикстером, убийство такого персонажа, как и убийство юродивого, жуткий грех, с таким грехом на душе не выжить.
Понимание психологии и идейного посыла автора продемонстрировал и художник Ричард Хадсон: в том, что Монтекки костюмами не отличаются от Капулетти, заложен глубокий смысл - люди одинаковы, различия искусственны, нет у одних ни малейшей причины убивать вторых.
Вообще совместная работа лучшего хореографа мира и одного из лучших театральных художников - большая удача руководства Национального балета!
Click to viewРекламный трейлер
Если честно, то Лобсанова была неплоха, но меня не впечатлика, как и Коте, а вот Пиотр Станцык (Меркуцио) и Юрий Елинек (Тибальд) понравились с технической точки зрения гораздо больше - и движения у них были точнее, и прыжки выше, и помарок меньше.
Лобсанова, кстати, на премьерном спектакле упала.
Кордебалет и солисты второго ряда танцевали неплохо, но от них ничего сложного, благодаря грамотной работе хореографа, и не требовалось.
Шокирующе плохой была игра оркестра. Похоже финансы закончились на приглашении Ратманского и Хадсона, на хорошего дирижера денег не осталось и музыкальное руководство досталось Дэвиду Брискину, не достаточно талантливому, чтобы держать оркестр в руках. Особенно при исполнении сложной музыки Прокофьева.
В результате духовые мешали восприятию как могли, да и струнные порой ошибались.
По ходу действия пришло несколько соображений. В основном о шекспировском шедевре.
Любовь выхватывает из обыденности. Потому то, что вырывает из привычной среды, стимулирует влюбленность.
Любовь должна быть бесстыдной и целомудренной одновременно.
Балет в XXI веке полагается захватывающим зрелищем, обязанным приковывать внимание зрителей. Что означает наращивание психологического драматизма при упрощающейся хореографии.
Любовь это всегда смерть. Как минимум "я" обоих.
И в грозовых раскатах музыки можно услышать предвосхищение любви. Но не саму любовь.
..........
Очень хотелось бы увидеть балет с хорошими, техничными солистами и с чисто играющим оркестром: чтобы полностью насладиться необычной для балета работой художника и потрясающе-психологичной хореографией.