Тупики морали и просторы аморальности
Обозреватель "ЧасКора" Максим Артемьев написал большую статью о развале дела против Стросс-Кана. Статья хорошая, как отметил один из читателей газеты, отдаленно напоминающая статью Кристофера Хитченса, что Артемьева должно звучать как большой комплимент, т.к. Хитченс - один из известнейших публицистов современности.
Несмотря на согласие по многим пунктам с автором "Частного Корреспондента", я не могу согласиться с ним в принципиальной оценке проблемы общества, равно американского, европейского и российского.
Культура и мораль накладывают на жизнь ограничения. В этом их функция. Имморалисты и прочие аморальные типы только воображают, что свобода от морали открывает перед ними пространство аж до горизонта - чего нет, того нет.
Дело в том, что свобода одного делать, что хочет, означает несвободу окружающих. Я не буду вспоминать российских дам, значительная часть которых вынуждена страдать в статусе любовницы, а если и добившихся перевода в жены, то отнюдь не уверенных, что муж не гуляет с кем и где попало.
Если президент США пытается засунуть свой уд во всё, что движется, то за тысячи километров начинаются военные приготовления (когда Клинтона схватили, он начал угрожать Хуссейну, чтобы отвлечь внимание, а Хуссейн начал обещать ударить по Израилю биологическим оружием, ВПС начали таскать на всякие семинары по подготовке отражения такого удара и т.п.).
В менее ханжеском, чем американское, обществе секс за деньги - с горничной или кем еще - должен был бы закончиться ко всеобщему удовольствию. И если жену француза сей факт не смущает, то всем на здоровье.
Вот только как быть с налогами, служебным временем и прочими финансовыми нарушениями происходящими одновременно с "моральным падением"?
Как быть с привычкой спецслужб (и не только их) подставлять или выуживать информацию с помощью проституток и кадровых разведчиц?
Возмущение бюрократов из МВФ вполне понятно: если ДСК не знает, где находят курв, то может быть он еще много чего не знает? Если он не может провести без осложнений простейшую транзакцию с наличными с одной потаскушкой, то как ему можно доверять решение о миллиардных сделках?
Американские избиратели отличаются от французских, не принципиально, но в деталях культуры здорово отличаются. Для понимания реакции американской публики стоит помнить и об отношении к французам - на глубинном уровне чуть подозрительном (вспомним хоть переименование French fries в Freedom fries, когда французы не слишком поддерживали американцев в 2003 г.).
Американцы ханжи. Нравы в европейской глубинке отличаются от парижских, но в целом Европа гораздо менее религиозна, чем Штаты. Но это хорошо лишь с одной стороны, а с другой - мы имеем позорнейшую капитуляцию перед мусульманскими мигрантами. Почему? Да потому что европейцам не за что стоять. Идти на драку с марокканцами и пакистанцами за право изменять жене никто не хочет. Потому Европа сдает позиции. Потому три месяца французы (с англичанами и т.д.) не могут сбросить Каддафи, против коего поднялся ливийский народ и сбежала большая часть армии.
Мораль, какой бы узкой она ни казалась, какой бы тупиковой ни была, придает человеку дополнительные силы, позволяет рискнуть ради принципов.
Аморальность же сил не придает, смысл в жизнь не привносит.
Как это не парадоксально, но в наше время мораль стала созидательной силой, а имморализм - деструктивной, т.к. он уже не освобождает - некуда освобождать, - но делает слабым.
Несмотря на согласие по многим пунктам с автором "Частного Корреспондента", я не могу согласиться с ним в принципиальной оценке проблемы общества, равно американского, европейского и российского.
Культура и мораль накладывают на жизнь ограничения. В этом их функция. Имморалисты и прочие аморальные типы только воображают, что свобода от морали открывает перед ними пространство аж до горизонта - чего нет, того нет.
Дело в том, что свобода одного делать, что хочет, означает несвободу окружающих. Я не буду вспоминать российских дам, значительная часть которых вынуждена страдать в статусе любовницы, а если и добившихся перевода в жены, то отнюдь не уверенных, что муж не гуляет с кем и где попало.
Если президент США пытается засунуть свой уд во всё, что движется, то за тысячи километров начинаются военные приготовления (когда Клинтона схватили, он начал угрожать Хуссейну, чтобы отвлечь внимание, а Хуссейн начал обещать ударить по Израилю биологическим оружием, ВПС начали таскать на всякие семинары по подготовке отражения такого удара и т.п.).
В менее ханжеском, чем американское, обществе секс за деньги - с горничной или кем еще - должен был бы закончиться ко всеобщему удовольствию. И если жену француза сей факт не смущает, то всем на здоровье.
Вот только как быть с налогами, служебным временем и прочими финансовыми нарушениями происходящими одновременно с "моральным падением"?
Как быть с привычкой спецслужб (и не только их) подставлять или выуживать информацию с помощью проституток и кадровых разведчиц?
Возмущение бюрократов из МВФ вполне понятно: если ДСК не знает, где находят курв, то может быть он еще много чего не знает? Если он не может провести без осложнений простейшую транзакцию с наличными с одной потаскушкой, то как ему можно доверять решение о миллиардных сделках?
Американские избиратели отличаются от французских, не принципиально, но в деталях культуры здорово отличаются. Для понимания реакции американской публики стоит помнить и об отношении к французам - на глубинном уровне чуть подозрительном (вспомним хоть переименование French fries в Freedom fries, когда французы не слишком поддерживали американцев в 2003 г.).
Американцы ханжи. Нравы в европейской глубинке отличаются от парижских, но в целом Европа гораздо менее религиозна, чем Штаты. Но это хорошо лишь с одной стороны, а с другой - мы имеем позорнейшую капитуляцию перед мусульманскими мигрантами. Почему? Да потому что европейцам не за что стоять. Идти на драку с марокканцами и пакистанцами за право изменять жене никто не хочет. Потому Европа сдает позиции. Потому три месяца французы (с англичанами и т.д.) не могут сбросить Каддафи, против коего поднялся ливийский народ и сбежала большая часть армии.
Мораль, какой бы узкой она ни казалась, какой бы тупиковой ни была, придает человеку дополнительные силы, позволяет рискнуть ради принципов.
Аморальность же сил не придает, смысл в жизнь не привносит.
Как это не парадоксально, но в наше время мораль стала созидательной силой, а имморализм - деструктивной, т.к. он уже не освобождает - некуда освобождать, - но делает слабым.