Лоренцо

[mareicheva]

Раньше с дурными вестями приезжали гонцы, почтальоны стучали в дверь, или телефонный звонок будил в неурочный час. А сейчас просто: плохую новость выкладывают в сеть.

И вот она чинно дожидается положенного мига, когда ты, закончив дела, усядешься перед монитором, или устроишься в кафе и примешься проверять почту в ожидании заказа. Или, как сейчас, решишь глянуть что там в ленте - прежде чем приступить к работе.

Наткнешься - и весь день насмарку.

Потому что в ленте попадается Ирина. И не та, с которой встречались полгода тому назад, а юная, с дерзким и одновременно беззащитным взглядом серо-зеленых глаз. Волосы высветлены, даже немного пережжены и коротко острижены - оставлена лишь одна прядка ниже лопаток, она заплетена в косичку и украшена бусинкой. На Ирине платье, которое она смеясь называла "средневековым" - не реконструкция и не ролевой наряд, просто платье в пол, с широкими рукавами и шнуровкой, легкий намек на фэнтази, или сказку. Фотография по пояс, но Анна хорошо знала это платье.

Ниже фотографии были две даты. И два слова: "Ночью. Сердце".

"Кто это написал?"

Запись была сделана от ее аккаунта, но писал незнакомец, он представился, Анна его профиль посмотрела. Полгода тому назад у Ирины был другой мужчина: полноватый, на Винни-Пуха похож. Она его звала детским именем - то ли Левушка, то ли Лешенька. Зачем-то привела его с собой в кафе, где они с бывшими одноклассницами решили всласть наговориться и выпить. Винни-Пух не мешал: покладисто улыбался, ел салат и поглядывал на часы. Он охотно бы ушел, а ее подругам оставил, но Ирина вцепилась в него как клещ.

А при нем уже не поговоришь, не вытащишь что-то давнее. Зачем чужому человеку слушать, как Аня с дерева упала? Или как Лигунова со Стасовой на уроке заспорили, кто красивее - Ди Каприо, или Бред Питт? Так увлеклись, что вслух начали орать. Выставили их из класса с треском.
Все ржали. А они анекдот про Вовочку напомнили: мы-то в коридоре про красивых мужиков говорили, а вы вопли географички слушали.
Разговор переполз на сериалы, поездки туда-сюда, разговоры о детях. Когда Ира с Левушенькой, наконец, отчалили, настроение у всех было окончательно испорчено.

Добивалась она этого, что ли?

Выглядела Ира тогда тоже странно. То есть, незнакомые люди, скорее всего, решили б, что все нормально - наконец-то по-взрослому. Брюки, строгая блуза, сумка вместо рюкзака. Просто увидеть это на Ирке-Воробье было... ну представьте себе дипломата в косухе, или генерала с розовыми волосами и котиками на маечке.

Ну и к черту, решила тогда Анна. И забыла. И вот, напомнили.

Тот, незнакомый, на вопросы отвечал коротко: кремируют, время напишу, потом закрою аккаунт. Мы так договорились. Нет. Нет. Никто не знал, она к врачам не обращалась. Соболезнования просто лайкал. Смотрелось, как всегда, дико: "такая молодая, жить бы да жить" - и большой палец кверху. Впрочем, слезливые рожицы, которые в фейсбуке изображают печаль, выглядели не лучше.

О времени похорон она прочитала, но ехать в Петербург все равно не собиралась. Просто написала что-то вроде "так жаль, она была необыкновенной" и получила свой законный лайк от кого-то, кого не знала и знать не хотела.

...С Ириной они познакомились в начале десятого класса, когда Анна внезапно решила вернуться в школу. Мама только руками разводила: столько сил потрачено, да и денег в репетиторов вбухано... Ты ж весь год только и жужжала: гимназия, гимназия. В Университет готовят. Что теперь не так?

Не так было не с ней, а с сероглазым красавцем из-за которого, собственно, этот переход и был затеян. Но об этом и вспоминать-то не хотелось, Анна просто уперлась: не пойду. Погоните - в лицей уйду, пирожные печь, или там шить.
Родители сказали: вольному воля. Шей, пеки, пили, строгай, валяй валенки. Потом, конечно, согласились на десятый класс в прежней школе.
С новенькой они столкнулись в пахнущем краской коридоре. У незнакомой девчонки были светлые волосы, остриженые "шапочкой". "Как у Гуниллы в книжке про Карлсона", - подумала Анна. Одета новенькая была в узкие джинсы и что-то вроде туники из фильмов про Робина Гуда. На шее у нее болтался медный кулон в виде дерева. На косичке - одна длинная прядка на остриженной голове у нее оставалась и была туго заплетена, - болталась бусинка. Анна уже собиралась вытащить книгу, но незнакомка вдруг сказала:
- Привет!
Помедлив, Анна тоже поздоровалась.
- Ты из какого класса? - не унималась девчонка.
- Десятый "б", - Анна поняла, что почитать не удастся.
- Меня, кажется, тоже туда записали. У вас как, ничего?
- Нормально.
Анна еще раз оглядела новенькую и подумала, что у них она, возможно, приживется. Ашники бы не поняли А бэшки всегда были пофигистами.
В прошлом году Тюленева как-то одетая под Сейлор Мун заявилась. И то прокатило, классная только попросила юбку подлиннее надевать.
Из кабинета выплыла мама, а рядом с ней женщина похожая на Иру. Только цивильная: в хорошем деловом костюме, с модной стрижкой и на высоких каблуках.
- Ты уже нашла друзей? - расплылась женщина в улыбке. Глаза ее буравили то Анну, то Иру и жили настолько далекой от улыбки жизнью, что Анне стало не по себе.
Друзьями они не были. Они еле познакомиться-то успели.
Но посмотрев на растянутый полумесяц накрашенных губ Ириной мамы и встретившись взглядом с новенькой Анна вдруг кивнула:
- Ага, уже...
И, не давая Ире толком удивиться, добавила:
- Можно мы немного погуляем? Я про школу расскажу - что да как.

Сейчас, глядя в глаза Ире на фотографии, Анна вдруг поняла, что в ту последнюю встречу Воробей была дико похожа на свою мамашу. Может, потому и взбесила.

Бог с ней... Надеюсь, что Бог. В общем, попрощались.

Ирина улыбалась. Она не знала, что ее больше нет.

Прошло больше месяца.
Город плавился от жары. Детям зачем-то продлили учебный год, весь июнь они таскались в школу. В прошлом году Анна в это время работала в летнем лагере: делали кукол из чего попало и ставили спектакль на английском. Хорошо получилось. Сейчас было не до того - ученики, желающие быстро исправить годовую отметку, уроки по скайпу, переводы... С переводами было лучше всего, Анна сбегала в кафе с кондиционером, тянула через соломинку кофе со льдом и представляла, что она здесь гостья. Ведь это только в своем городе обидно торчать летом. А вот если путешествуешь, сидишь в кафе, глазеешь, как малышня в фонтан лезет, пьешь что-то холодное - можно и в городе.
Моря, жалко, нет. Но когда воздух влажен, кажется, что есть.

И вот когда она думала о море, на стул напротив плюхнулась Ирина.

На сей раз она была нормально одета - псевдосредневековый балахон, правда, рукава для средневековья коротковаты, но в такую погоду в самый раз. И стрижка та же. И бусина в тощей косичке.

- Привет, - мрачно поздоровалась она, - возьми мне того же, что пьешь. У меня денег нет, я потом отдам.
- Ты...
Анна задохнулась. Это даже для Иры было слишком.

- Завтра отдам, - пообещала Ирина, - рубли поменяю... ну что смотришь, у меня заначка в рублях была, обменяю. Может и сегодня. Обменник где?

- Ты что... не умерла?
- Умерла конечно, - вздохнула Ирина, - иначе было никак... Слушай, ну кофе... холодного. Пожалуйста! Честно - отдам.
Анна вздохнула и заказала еще порцию. Отходя к стойке она косилась на столик - вдруг морок развеется.

Но Ирина не собиралась развеваться. Она нервно постукивала туфелькой по ножке стола, вертела в руках кулон - там снова было дерево, вырезанное в куске янтаря. Собственно, она почти не изменилась, если не со школы, то с института.
- Один или два? - поинтересовалась девушка-бариста. То есть, глюком Ирина точно не была.
- Два. Большой и маленький, - мстительно сказала Анна. На большой кофе Ирина могла не расчитывать.
Она и не собиралась, обрадовалась тому, что есть.
- Отлично... Еще б мороженого! Слушай, а мороженое у них есть? Не думай, я не наглею - за него тоже отдам.
- Что все это значит?
Ирина ковыряла соломинкой в шапке молочной пены. Ей это было куда интереснее разговоров.
- Все хорошо, - сказала она наконец, - у меня все хорошо. А вот у тебя совести нет.
- У меня?!!
- Могла б и приехать. Подруга все-таки.
- Я не езжу на фальшивые похороны. Ты объяснишь, наконец, что происходит? Страницу взломали? Почему не проявилась?
- А то ты бы узнала! - фыркнула Ирина, - вот так день и ночь сидишь и читаешь... И почему фальшивые? Хорошие похороны получились. Слушай, все нормально. Я тут.
- Кто тот козел, - немного успокоилась Анна, - который тебя похоронил?
- Во-от! - кивнула Ира, - в нем и проблема. Помнишь Лоренцо?
- Кого?
- Лоренцо, - вздохнула Ира, - зеленые глаза, черные волосы, носит серебряное с черным, но не принц Корвин. Вспомнила?
Да, вспомнила.

Про Лоренцо Ира рассказала если не в первый день, то в первую неделю знакомства.
Вообще-то они еще не водружились. Может Ира иначе считала, но Анна знала точно: друг - это не просто слово. И не просто девочка, живущая рядом.
Дружила она со Стасей, но та уехала с родителями до конца каникул. Интернет тогда еще не был так доступен, связаться не удавалось.
С Мариной дружила. Та иногда летом в городе появлялась, а в июле Анна у нее сама прожила неделю на даче. Потом комары надоели.
Дважды в неделю собирались большой компанией в центре, менялись кассетами, покупали самиздатовские журналы. Но то дважды в неделю.
Так и вышло, что август того лета они провели с Ириной.
Они уезжали в центр и бродили по улицам. Заходили в Дом Книги. Спускались к воде и сидели на нагретом граните. Денег было немного, особенно у Иры, но на чашку кофе хватало.
А не было денег, сидели то у Анны, то у Иры.
Лоренцо появился в их разговорах как-то вечером, когда они никуда не поехали, доедали мороженое и смотрели какой-то фильм по видео. Чем-то их злодей зацепил, слово за слово стали вспоминать, где еще красивые негодяи бывают.
Тогда-то Ира про него и рассказала.
Анна со Стасей тоже такое придумывала. Больше по книгам, иногда по кино. Девочки попадали в книжный мир, влюблялись в героев, а те - в них. Иногда истории записывали, но потом узнали, что это называется "Мери-Сью", что так во всем мире делают (а они-то думали, что никто больше не догадался!). Стало неинтересно.
Лоренцо оказался красивым зеленоглазым брюнетом. Когда Ира упомянула, что он одевается в черное с серебром Анна было расхохоталась, но Ирина заверила ее, что Лоренцо появился задолго до того, как был прочитан Желязны.
- Он не такой. Вообще не похож.
Говоря коротко, Лоренцо был отменной сволочью. Но обаятельной. Еще он любил некую героиню, это уж непременно.
Придумывать своим персонажам какие-то приключения Ирина поленилась, поэтому все ее рассказы сводились к тому, как Лоренцо желает заполучить свою возлюбленную в полное распоряжение. Она убегала в другие миры, принимала другое обличье. Не помогало.
- Я почему так стригусь, - увлеченно повествовала она, забыв, что речь идет о некоей вымышленной героине, - он этого терпеть не может. Ему б хотелось, чтоб я, знаешь, такая была - волосы до пят, или до колен, хотя бы, косы... Ну и покрасивее, - бормотала она, косясь на свою физиономию в зеркале, - но я уж лучше так.

Сейчас Ира, тянувшая кофе и гремевшая кубиком льда в стеклянном бокале, куда больше походила на ту девчонку, чем на тетеньку за тридцать. Или на ту, кто смотрела с фотографии в некрологе - лет двадцать пять на вид, не больше.
Анна почувтсвовала себя старой, умудренной и злой.
- Ты надолго? - спросила она. Ирина кивнула.
- Очень на то надеюсь.
- Ну виза-то у тебя...
- Какая виза? У меня из всех документов - свидетельство о смерти.
"Я ее сейчас тресну", - подумала Анна. Она огляделась в поисках подходящего орудия. На полках в кафе стояли книги, но до них было не дотянуться. Можно было, конечно, стулом прибить, но тогда девушка за стойкой полицию, еще доброго, позовет. Сумку и ноутбук Анна пожалела.
- Во, - Ирина выложила на стол розовый лист, - все по форме. И печать на месте.
- Ты...
Анна задохнулась.
- Расслабься, все подлинное. Я документы не подделываю.
Выглядело свидетельство как настоящее - увы, доводилось получать. Ирина Сергеевна Воробьева скончалась в Петербурге...
- Сорок дней?
Ирина радостно закивала.
- Вспомнила-таки!
Лед в кофе растаял, вода, отдававшая кофейным и молочным ароматом казалась совсем невкусной.
- Ну вот, значит, Лоренцо, - начала она, но Анна ее перебила. Слушать сказку двадцатилетней давности настроения не было.
- Ты где остановилась-то? Если без паспорта.
Ирина пожала плечами.
- Вообще-то... я надеялась, ты меня переночевать пустишь.

Надо было ее послать. Вот послать - и все. Пусть в гостиницу идет. Или на кладбище, раз мертвая.
А вместо этого они шли по раскаленной улице к дому и Анна прикидывала, где уложить незваную гостью. Квартира у нее была совсем крошечная, студия. Ни раскладушкой, ни гостевым диваном Анна не обзавелась. Но если положить на пол толстые зимние одеяла, а сверху простыни, переночевать можно.

Ирина не соврала, когда сказала, что деньги у нее есть. Проходя мимо обменника она ринулась к окошку с толстенькой пачкой рублей, перетянутых канцелярской резинкой.
- Курс у вас грабительский, - проворчала она, выйдя из обменного пункта. Анна усмехнулась.
- Нет, это рубль у вас деревянный.
- Тебе деньги отдать, - деловито поинтересовалась Ирина, - или я лучше за продуктами схожу?
- Да ну тебя, - махнула Анна рукой, - кофе - ерунда. Считай, это тебе подарок на сорок дней.
- Продукты все-таки купить надо, - ответила Ира, - ты ж на меня не расчитывала.
"Я на тебя вообще никогда не расчитывала. Это ты на меня... с чего-то".

Есть не очень хотелось. Купили вина, сыра, фруктов и большую банку мороженого. В холодильнике ждала своей участи упаковка куриного филе. Можно было пировать.
Уже возле кассы Анна вспомнила, что надо бы и зубную щетку купить - вещей-то у покойницы нет, только небольшая торба. Спать-то она в чем собирается? Придется ей футболку выдавать, как в детстве?
А носить что думает? Одно и то же платье? В кафе оно казалось зеленым, а на свету выглядело синим. На секунду Анна подумала, что и вырез кажется... но отогнала мысль.
Ирка была живая. Жрала, пила, в туалет уходила. И видела ее не только Анна - и продавцы и кассиры к обеим обращались, она специально смотрела.

Дома, пока Ирка плескалась в душе, Анна опять полезла в фейсбук. Пост был уже удален. Вспомнить кто выкладывал некролог, она не смогла.
Фотография была смутной - понятно, что мужчина, темноволосый. Цвет глаз было не разглядеть. Футболка черная, но есть ли на нем серебро?
Да черт-те что... она всерьез ищет Лоренцо на Фейсбуке?
Анна принужденно усмехнулась, но наливая себе минералки расплескала полстакана.
Ей опять захотелось стукнуть Ирину. Можно и стулом - тут никто не увидит. Что делать с трупом, как-нибудь придумает. По документам Ирка и так труп.

Но бить Ирину было поздно. Анна уже повелась. Как тогда, в десятом классе.
Ирина похоже и впрямь верила в то, что несла. В Лоренцо, в то, что предназначена ему то ли в жены, то ли в жертвы, в то, что на самом деле она не из этого мира. Даже половины того, что она понарассказывала, хватило бы чтоб надолго упихать ее в психушку.
Но Анна не парилась. Психов вокруг было много.
Одни верили в прошлые жизни. Другие - в то, что они истинные воплощения героев Толкина. Третьи еще кого-то в покое оставить не могли. И ладно бы ровесники - тетеньки под сорок тоже зажигали. Наверное, не было ни одной интересной книги, из которой не повылезало бы двойников на тусовку.
А многие еще и аниме смотрели. Тут вообще раздолье было.
Так что история Лоренцо никого бы не удивила. Скорее смущало то, что Ира желала обсуждать его только с Анной.
Дружили вчетвером. В компанию Ирина вписалась. Даже удобно: всегда можно по парам разбиться.
Вот в гости к ней ходить не хотелось. Там обитала мамаша.
Анна понятия не имела, чем эта женщина живет и дышит. Она лишь знала: лучше бы им не видеться вообще. Хотя к ней Иркина мать относилась неплохо. По крайней мере, с виду.
Родители сначала отмахивались: да ну тебя, нормальная тетка. Потом согласились, что не совсем нормальная.
Как-то Ирка заявилась на ночь глядя и попросилась остаться. В чем дело она не сказала, но мама, вглядевшись в ее лицо, махнула рукой и запретила расспросы.
Как ни странно, ей удалось договориться по телефону, чтоб Ирине разрешили остаться. Постелили ей и тогда на полу - в комнате Анны второго спального места не было а раскладушка сломалась. Но хотя бы в спальнике, а не просто на тряпочке.
Ирина рассказывала о неведомой стране, в которой царствует бледный черноволосый маг. О черных лесах, неведомых тварях, которые таятся в оврагах, или летают среди ветвей. Об окровавленных деревьях. У нее даже стихи были об этом - первая строчка так и звучала: "Истекают деревья кровью".
- А почему он зло? - вдруг спросила Анна.
- Ну... как... зло, конечно! - удивилась Ирина, - такой уж есть.
- А что он злого-то делает? Убивает, заколдовывает? Чуму насылает?
- Он...
Ирина помолчала, потом осторожно сказала.
- Он... сразу и не поймешь. Понимаешь, он каждого делает злом. Если ему поддаться, тебя туда понесет и ты не заметишь, как станешь чем-то вроде подручной твари.
- А ты? - Анна к тому времени уже отбросила церемонии и отказывалась называть прекрасную героиню именем Ирис и говорить о ней в третьем лице.
- Пока сопротивляюсь, - невесело сказала Ира, - но сколько еще продержусь?
- Может, не так оно страшно?
- Страшно, - отозвалась подруга с горьким удовольствием, - но... ничего не поделаешь. Когда-нибудь он меня заберет.
Проговорили они долго. Но когда, наконец, заснули, Анна видела не черные замки и окровавленные деревья, а нечто пострашнее: контрольную по алгебре, к которой она вдруг оказалась совершенно не готова.

Наутро пришла мамаша.
Тихая, без обычного тщательного макияжа, она выглядела моложе и еще сильнее походила на Ирку. Анна даже в какую-то минуту ее пожалела. Но ненадолго.
За кофе - к завтраку, разумеется, мамашу пригласили, она вдруг принялась врать. Беспомощно и глупо. Об иркином отце - будто бы это был голландец. Вы представляете, возле его дома тюльпаны, тюльпаны... он фото присылал, я не ездила. Хотя замуж звал. Но я не приехала, денег не было. А он... у них тогда представления не было о том, как мы живем тут. Он просто не понимал, как может не оказаться денег на билет! Думал, я так ему отказываю... Ну вот и разошлись, из-за недопонимания.
- В прошлый раз он был французом, - сквозь зубы еле слышно проговорила Ирина. Мамаша не услышала, ей как раз бутерброд предлагали.
- Несчастная женщина все-таки, - вздохнула мама, когда гостьи, примиренные и усталые, наконец ушли. Папа согласился. В голландца они, конечно, не поверили. Но прониклись и стали дружно мамашу жалеть - одна растит, а родила-то молоденькой, она ж младше нас! Ну, не скажешь... Тут поневоле начнешь голландцев выдумывать.
"Или не голландцев", - подсказал голос разума. Анна подумала, но слушать его не стала.
Мамаша не знала, или забыла, что окна в квартире выходили на обе стороны. И прежде чем услышать родительские сожаления, Анна успела выглянуть в окно своей комнаты.
Мамаша с Ирой были уже довольно далеко. О чем-то они говорили: мать говорила, а Ирина вяло огрызалась, судя по позе.
А потом, почти у самого поворота, вскинула голову и что-то сказала.
А мамаша затряслась - это и издалека было понятно. И вдруг залепила дочери оплеуху. Да так, что та чуть не налетела, отступая, на фонарный столб.
Анна ждала, что Ирка сейчас развернется и побежит обратно. Но она только прижала ладонь к щеке и покорно побрела за мамашей вслед.
Секунду спустя по дороге прошел человек. Высокий брюнет в черном. Цвет глаз Анна, конечно, разглядеть не могла, а вот кожа, кажется, была бледной.
Разумеется, это было совпадением. Но хотелось верить, что нет.

Когда Иркин труп сладко похрапывал на импровизированном ложе, на телефон упало сообщение.
Кто-то хотел Анну зафрендить. Спамер, конечно, но как назло имя он выбрал неподходящее - Лоран.
Настроение испортилось окончательно.
Анна вышла на балкон. Ночью жара немного спадала и становилось совсем хорошо. Одуряюще пахли цветы.
И тут она почувствовала взгляд.
На нее мог пыриться соседский кот - он любил возлежать на подоконнике и разглядывать двор. Это мог быть полуночник, делавший то же самое, что и она: боровшийся с бессонницей.
Но взгляд был знакомый. Точно такой же, какой преследовал ее после той истории с иркиной ночевкой.
- Это он, - подтвердила Ирина, - теперь он и тебя заметил.

Через три дня Ирка съехала. Куда она устроилась, Анна не знала. Не успела спросить - гостья просто собрала вещи и ушла.
Вещей у нее, кстати, было совсем мало. А платья откуда-то брала - ушла-то не в сине-зеленом, а в красном.
Жизнь потекла по-прежнему. Вернулась из Испании приятельница. Друзья звали с собой на Куршскую косу, хотя бы на два дня. Хотела поехать, но подвернулась срочная работа, пришлось отказаться. Зато съездила с Кириллом на полдня в Бельмонтас, тоже неплохо.
Купила новые туфли. Присмотрела к ним платьице.
Вот только взгляд никуда не девался. Гугл любезно сообщал в ответ на запросы "чувство, что на меня кто-то смотрит", что в квартире водятся призраки и советовал пригласить православного батюшку. Православной Анна не была, но решила, прежде чем тревожить священника любой конфессии, записатсья к врачу.

...Лоренцо, похоже, в нашем мире освоился быстро.
Он всегда находил Ирину и держался рядом. Иногда на приличном расстоянии, иногда она вздрагивала и говорила таинственным шепотом: он коснулся моей руки.
Анна подыгрывала и посмеивалась. Но было жутковато: взгляд она чувствовала только при Ирке.
В конце ноября разразился дежурный грипп. Компания распалась: болели все поодиночке. Что было, разумеется, обидно.
- Зато никто не подумает, что вы все вместе прогуливаете! - утешал папа.
Ирка свалилась последней. В конце недели Анна пошла к ней с домашним заданием (которому они уделять внимание не собирались) и свежим номером самиздатовского журнала, где напечатали иркины стихи.
И с разгона влетела в празднование дня рождения мамаши.
- Я не знала, - лепетала и извинялась она в прихожей, но на нее уже налетели радостная мамаша, какая-то тетка с алым ртом и громогласный мужчина. Она и пискнуть не успела, как оказалась за столом, над тарелкой с внушительной горой мясного салата.
- Тебе шампанское разрешают? - заботливо спросила мамаша, - или может лимонадику?
На вкус лимонад был отвратителен, но, к счастью, нашелся нарзан.
Ирина тоже сидела за столом - бледная, с темными кругами под глазами. В школу она немного подкрашивалась, а сейчас была моль молью: с серыми бровями, светлыми ресницами. После двух тостов подругам удалось ускользнуть к Ирине в комнату.
- Извини за все это, - мрачно сказала Ирка, - но я тебе рада.
- Праздник у людей, - снисходительно скопировала Анна свою маму. Та всегда так говорила, когда соседи по парадной буйство устраивали.
- Ага... Давай что принесла!
Журнал Ирину порадовал, у нее даже глаза заискрились.
Через полчаса в комнату ввалилась та самая тетка с красным ртом и поинтересовалась, не скучно ли девочкам. Ира сухо ответила: нет, ничуть. Заглядывала и сама именинница, обещала позвать к чаю.
К чаю их звал тот самый мужчина, который встретил Анну в прихожей.
- Очень вкусный торт, - сказал от бархатным голосом, - на заказ делали. Идем?
- Ага, заказ, - зло бросила Ирина, - бомба калорий, гора масла и сахара... Хоть бы что приличное заказал!
- Ира... - мужчина был растерян, - что с тобой?
- Ничего. Пожалуйста, дайте нам поговорить.
- Но там чай...
- Я слышала, спасибо.
Мужчина перевел взгляд на Анну.
- Аня... может вы хотите?
- Оставь ее в покое, - буркнула Ира.
- Я вам принесу, - пообещал мужчина, - и чай тоже. Ирочка, ты без сахара?

- Мамашин... - пояснила Ирина, когда мужчина вышел, наконец, - козел...
- Козел?
- Ага... кому еще она нужна.
Ира зло двинула кулаком в подушку.
- Так надоели... ты не представляешь.
Из второй комнаты, - называть ее гостиной язык не поворачивался, - донесся взрыв смеха.
- Вон, слышишь... Медуза ржет. Тетя Муся. Они с мамашей с детства друг друга ненавидят - и она тут постоянно трется.
Ирина аж раскраснелась. Ей это шло.
- Знаешь, - вдруг сказала она совершенно спокойно, - я согласилась.
- Что? - не поняла Анна.
- Ну, согласилась. Я больше не буду от Лоренцо бегать. Будь что будет.
- А...
Анна обрадовалась. Про Лоренцо было слушать интереснее, чем про родственников.
- Я сволочь, - довольно сказала Ирина, - но больше я так не могу.
Она повернулась на бок, устроилась поудобнее и подперла щеку рукой.
- Он дал мне двадцать лет, - говорила она, - раньше не заберет.
- Ты уже зрелой теткой будешь, - фыркнула Анна, - не обольстишь.
- Им плевать на возраст. Они всегда приведут в тот вид, в который надо.
- Им?
- Ну, нам... я ж тоже оттуда, можно сказать. Не от голландца же.
Она села, подтянула к себе плюшевого кота и поправила шарф на горле.
- Он их тоже терпеть не может, - пояснила она, - особенно Вадика.
- Отчима?
- Очень надеюсь, что нет, - прошипела Ирина сквозь зубы, - если они еще и распишутся, мне труба.
- С него, наверное, и начнет, - грустно сказала она коту, - а, не жалко...
- Что начнет?
- Ничего. Просто чтоб их в моей жизни не было делать...
Ира подняла глаза на подругу.
- Кстати... - проговорила она, - ты б поосторожнее. Он и на тебя глаз положил.
- Ну... ты же его истинная любовь, - фыркнула Анна. Похоже, Ирина заигралась.
- А я не уверена, что у них моногамия.
- Что, - Анна старалась не рассмеяться, - так и сказал, что положил глаз?
- Не совсем так. Просто я вижу, ты его заинтересовала.
Анна хотела попросить, чтобы ее не втягивали в чужие миры, она - это она, а Ира может сама играть во что хочет. Но тут в спальню опять вперся Вадик, с подносом, на котором были две чашки и два блюдца с тортом.
- Вот, - сказал он, - торт хороший.
И скользнул глазом по ней... Анна почувствовала, что ей стало жарко.
- Спасибо, - спешно сказала она, прежде чем Ирина успела еще раз нахамить. Вадик улыбнулся - очень хорошо и просто, - и ушел.
- Блин... хоть бы стучался, урод, - пробормотала Ира, но чай отпила.
А торт и правда оказался вкусным. Но доесть они его не успели.
В соседней комнате раздался вопль. Кажется, мамаша голосила, но может и не она.
- Скорую скорее!
"Тафтология", - отметила про себя Анна. Ирина вскинулась, прислушалась к шуму.
- Началось... - пробормотала она. Захотелось ее взгреть - нашла время для игр! Но взглянув ей в лицо Анна поняла, что подруга не на шутку перепугана.
Алоротая тетка, которую Ира звала Медузой, валялась на ковре. Вокруг хлопотали мамаша и какая-то гостья. Вадик уже звонил по телефону.
- Ну вот... - прошептала Ира.
Она перевела взгляд на Анну.
- Иди домой, - попросила Ира, - тут сейчас начнется.
- Может, помочь чем-то?
Ирина замотала головой.
- Справятся. Не маленькие.
Две тетки стояли на кухне и жрали остатки салатов. Прямо из салатниц. Это было последним, что Анна запомнила.
А взгляд она чувствовала, даже без Ирины. И домой ее словно кто-то провожал.

(продолжение следует)