Всё будет песней
- О, привет, Фир! Давненько не виделись.
- Какие люди, ого. Вообще-то это ты запропал, я-то всегда на месте.
Крепкое рукопожатие, быстрый оценивающий взгляд карих лукавых глаз: приятель осунулся, загорел и порядком извозился в фестивальной грязи, но в целом выглядит вполне хорошо. Задумчив и меланхоличен, но для Чарли это характерно почти всегда - на вкус Фира, мальчишка слишком много и тяжело думает о серьёзном, но с ними, творческими, всегда так. Что-то вроде профдеформации, к этому он уже успел попривыкнуть.
Фир вопросительно смотрит на Чарли - кофе, мол, сделать? Чарли кивает и осторожно пристраивает гитарный кофр на краю помоста, на котором, как на плоту, возвышается над грязью и сыростью раскисшей за три дня дождей земли маленькая выездная кофейня. “Кофе на песке” - гласит рукописная табличка и не врёт, у Фира тут действительно целое таинство: несколько маленьких медных турок ("Вот эта, например, старше, чем моя бабушка"), плитка, ёмкость с песком, специи, молоко и даже крохотный старинный кувшинчик с коньяком, от простуды. Фир возвышается над своим богатством с поистине царственным величием, ведёт неторопливые разговоры со всеми подряд - а чаще всего несколько разговоров одновременно - а для музыкантов, вечно спешащих на сцену или только что с неё слезших, держит специальную большую турку и место в своей миниатюрной Сахаре, чтобы никого не заставлять ждать.
- Когда ты на сцену?
Полные округлые руки ловко управляются с ложечками, пакетиками и ёмкостями разных размеров - “Специй добавить?” “Да, чего-нибудь на твой вкус, чтобы не разболеться”, “Легко”, - Фира то и дело кто-нибудь окликает, просит ещё кофе, спрашивает, не пробегал ли здесь тот или этот. Кофейня на перекрёстке, недалеко от самой масштабной сцены, все носятся туда-сюда, готовятся, настраиваются, перекусывают на ходу, заходят перекинуться парой слов, оставить под присмотром инструмент или рюкзак, попросить воды или ножик. Фир указывает в нужную сторону, выдаёт ножи и стаканы с водой, не прекращая при этом степенно беседовать о высоком.
Чарли, залюбовавшись, даже забывает ответить, но никогда же не сложно спросить ещё раз. Искусство ожидания и баланса отлично тренируется приготовлением кофе: не переборщить со специями, правильно подобрать сочетание, чтобы одно не перебивало другое, ждать, пока жидкость согреется, ждать, пока начнёт подниматься пена, ждать, пока пена несколько секунд походит туда-сюда.
- Пока ходит пена, загадайте желание, - говорит Фир гостям, лукаво и ласково улыбаясь своей широкой южной улыбкой. - Сбудется обязательно, обещаю.
- Сегодня были две девочки, - начинает он очередную историю. У Фира их много, новые появляются каждый день, всё-таки кофейня на перекрёстке - своеобразный маяк, истории сами сюда приходят. И их можно, например, рассказывать вместо того, чтобы рассказывать о себе, если не хочешь или не в настроении - люди часто так делают, ну, те, кто уже научился. А ещё, слушая истории о других, некоторые перестают закрываться и начинают рассказывать о себе и друзьях, и смеяться, и вспоминать, как неплохо, в сущности, жить на свете - вот же, смотри, сколько всего случается, как удивительно перекликается, как странно легко говорить и бывать услышанным, кто бы подумал, а.
А у Фира появляется ещё больше историй, больше света в маячной лампе на перекрёстке, больше причудливых специй в кофе, таких, которые существуют в единственном экземпляре в единственно тот момент, когда мягкие округлые руки немолодого нелёгкого человека бережно колдуют над очередной порцией кофе, а их царственный обладатель, джинн, кудесник и око бури, лукаво улыбается и мерно беседует со всеми подряд обо всём подряд. - Сегодня были две девочки, я им предложил загадать желание, а они знаешь, что? - смеётся густо и медленно, затягивая смехом водоворот, светом заваривая молотые кофейные зёрна, отменяя усталость приятеля-музыканта, умирая и тут же перерождаясь сам. - А они говорят, что не знают, чего пожелать. И, говорят, желаем, чтобы нам и дальше ничего не нужно было просить. И, говорят, если уж надо что-нибудь загадать, то пусть будет - счастья. А знаете, говорят, это что? Счастье, говорят, знаете - что? Как я смеялся, нашли кого спрашивать, честно слово. Вот, кстати, твой кофе, уже готов. Тебе когда выступать-то?
Уйти от Фира почти невозможно и совершенно не хочется, но выступать Чарли через десять минут, а ещё добежать и настроиться, а кофе, видимо, выпьется уже по дороге.
- Слушай, так что там про счастье?
Уже убегая, через плечо, старому джинну, живущему в сердце бури вместо потёртой лампы, бывшему здесь давно, задолго до Чарли. Фир смеётся и на все вопросы о себе отвечает уклончиво, я, мол, настолько стар, что тебе лучше даже не знать. Я, мол, тут почти с сотворения мира, по любой версии, какая тебя больше устроит. Да, кофе варю, практически тоже с него же, с сотворения то есть, ой, погоди, тут просят найти ребятам палатку, сейчас, я кого-нибудь позову помочь.
- Про счастье ты сейчас сам всё споёшь, и я, может быть, даже вырвусь тебя послушать, если, конечно, дождусь Сари, она вообще-то давно уже должна бы быть здесь.
Сари, помощница и племянница ("Фир, я ничего не хочу сказать, но как у тебя могла появиться племянница, ты же..." "Я же - что? Это у вас, людей, всё замешано только на крови, а у нас на тьме и на свете, так что племянница как племянница, не придирайся к словам"), тонкая, чернявая и кудрявая, попадается Чарли навстречу уже на середине дороги к сцене.
- Привет, тебя там Фир потерял, всё в порядке?
Улыбается такой же южной улыбкой, как будто и правда кровь, то есть, тьфу ты, тьма и свет, надо бы написать тебя песней, я обязательно напишу тебя песней. Фир говорит, скоро выдаёт свою девочку замуж, мол, на фестивалях кого только не встретишь - судьбу, любовь, музыку, утро, коллегу, кофе, Сари вот встретила отличного мальчика, играет сегодня вечером на дальней сцене, будешь свободен, заходи, познакомлю.
- Ага, я уже бегу. Ты играть?
- Да.
- Ясно, сейчас я его к тебе выгоню, он весь день нудел, что не хочет тебя пропустить. Побежала!
Машет рукой, разбрызгивает грязь босыми ногами - тепло, мокро, лето на пике, от реки начинает ползти туман, от костров летит дым и искры, неуловимо переходящие в звёзды на светлом ещё зеленоватом небе, в морскую волну, в самое невыносимое время, когда больше всего хочется переродиться вот этой рекой, в которой наполовину уже утонул подвесной деревянный мост, и какая-то девочка в резиновых сапогах стоит на его середине, смотрит, как течение летит под ногами, становится то небом, то временем, то искрами фестивальных костров, то музыкой, за которой все они сегодня приехали.
"За которой все мы всегда приезжаем, и не только сюда".
- Да, конечно. Давай, беги.
Добраться до сцены, поздороваться с дежурным звукачом, покивать, что да, дождь, и над главной сценой вчера в ночи во время грозы от скопившейся воды чуть не сложился тент, а ещё по этой грязище умотались таскать аппарат, а ещё организаторы боги и каким-то чудом не отменили фест, а ещё от Фира кто-нибудь исправно приносит кофе, что там у них творится вообще, толпа?
У Фира всегда толпа, Фир ездит со своей кофейней по всем фестивалям, ему нравится быть в самом центре кипящей жизни - совсем как дома. У Фира любимая турка старше несуществующей бабушки, причудливая подборка специй, закончился весь коньяк "от простуды", но кто-то уже предложил ему фляжку с ромом. Коньяк так и не начался, ром в пару глотков согрел Фиру горло, снова начался дождь - как же быстро сегодня меняется небо! - так что надо накрыть оставленные на его попечении инструменты чем-нибудь непромокаемым, выдать Сари инструкции и бежать слушать Чарли. Фиру нравится этот мальчик, яркий и острый, как летний фестивальный рассвет, который не пропустишь ни за какие сокровища мира, потому что, глядя, как над разноцветьем палаток, зеленью высокой травы и молоком тумана медленно проявляется солнце, понимаешь, зачем вообще это всё.
"Все мы приезжаем за музыкой, за этой вот, водяной и небесной, за светом и тьмой, за тем, чему я учусь у вас, смешных фестивальных людей, и, кажется, уже почти научился, - думает Фир, глядя, как озарилось улыбкой лицо запевшего Чарли, и как ему отвечают такими же улыбками отовсюду все, кто слушает, все, кто проходит мимо - и вдруг решает остаться. - За тем, что вы сами и есть эта музыка, когда стоите и слушаете друг друга, когда рассказываете истории моему совершенно обыкновенному кофе, делая его магией, когда не стесняетесь протянуть мне озябшие руки, чтобы подержать их над горячим песком и хоть немного согреться, пока согревается кофе".
Чарли поёт, ему подпевают на разные голоса, дождь немного покапал и для разнообразия кончился, небу через пару часов светлеть, лету через пару месяцев кончиться, кофе и музыке не кончиться никогда. Фир пожимает плечами и шёпотом завершает историю:
- Знаешь, что они мне сказали? Где-то, говорят, прочитали, на какой-то стене, в каком-то далёком городе, ночью, на прикленном в переулке зеркале маркером было написано. Скоро забудем, знали всегда, сварите нам с этим кофе. Счастье, говорят, это секунда за миг до того, как тебе захочется больше. Счастье - это, говорят, ваш кофе, и ещё музыка, и ещё мы побежали к сцене, там сейчас наша любимая группа, как это какая? А вы послушайте, вам же отсюда отлично слышно, и спасибо за кофе, мы попозже ещё зайдём.
Фир машет Чарли, Чарли кивает в ответ и обещает обязательно написать всё это песней - джинна, его племянницу, реку, туман и кофе, и новорождённое небо, и способность жить дальше счастливо, хотя бы одну секунду. Ту историю Фир так до конца и не рассказал, но Чарли уверен, что всё равно понял правильно.
- Всё будет песней, всё будет жить в песне, все мы будем жить вечно - хотя бы до завтра. Эй, фестиваль, привет, я вас люблю, отличный сегодня был дождь, - говорит он в микрофон, смеётся и продолжает петь.
__________________
Сыграли темы: "Что было бы, если бы нас не было" от krissja и "Вечеринка между никогда и сегодня" от chingizid.
Стр., с днём рождения и спасибо вам, что всё это есть и происходит снова и снова. Ура.