(no subject)
Ашенька смотрит в окно. За окном снег толстыми хлопьями летит во все стороны разом, кружится в фонарных световых кругах, подпрыгивает, переворачивается, бежит, стелется, взвивается, танцует, фыркает, хохочет, рычит - так красиво, что можно смотреть и смотреть, не отрываясь, всю ночь. Ашенька вздыхает, медленно и нехотя отворачивается от запотевшего стекла и слезает с подоконника: скоро мама придёт проверять, доделала ли она уроки, убрала ли все игрушки и почистила ли зубы перед тем, как ложиться спать, а у неё ещё большая, огромная куча дел, и их все надо непременно успеть переделать до того, как её по-настоящему, а не в детское время двадцать один ноль-ноль потянет спать.
Ашенька возвращается к столу, зажигает настольную лампу, которую сама до этого выключила, чтобы удобнее было смотреть на снег, быстро дописывает решение одной недоделанной задачи, решает следующую, закрывает тетрадь и учебник по математике, ещё раз пробегает глазами три нужных правила по русскому, собирает сумку на завтра, игрушки в коробку и снова влезает на подоконник, немного вертится и ёрзает с летящим за окном снегом, устраивается спиной к двойному стеклу и закрывает глаза.
Приветствую вас, дорогие мои друзья, - выводит Ашенька невидимой ручкой прямо по снегу, мельтешащему под её закрытыми веками. Снег это вообще не обязательное условие, просто Ашенька недавно поняла, что со снегом всё получается гораздо проще и быстрее, чем без него.
Здравствуйте, добрый вечер, ночь, день и утро туда и там, где вы есть, а меня нет уже и пока! То есть, это я не прощаюсь, глупо было бы вот так вот раз - и попрощаться в самом начале письма! Это я просто говорю, что там, где вы есть, где однажды я была с вами - там меня уже нет и пока ещё нет, но однажды у меня всё получится, и я снова как буду только! Вот увидите, честное слово, я не вру, не выдаваю желаемое за действительное, не имея возможности его как следует утвердить, как любит повторять Полковник, не отрицаю невозможности невозможного и не делаю всех других и прочих умных и важных неправильных вещей, которые мы с вами успели обсудить, так что можете уже выдыхать и не беспокоиться на этот счёт!
То есть я, конечно же, понимаю, что вы беспокоитесь, и будете продолжать беспокоиться до тех пор, пока я не сумею найти дорогу туда и дорогу обратно и накрепко запомнить всю эту зубодробительную формулу, чтобы уже больше не застревать в некоторых сонмнительных местах (вот видишь, Зем, ничего я и не забыла, хоть у меня пока ещё не выходит вкладывать картинки в письмо, но я изо всех сил показываю тебе язык, так и знай!) - но вот, смотрите, вот уже доказательство: я пишу вам письмо, третье по счёту, про которое я уверенно могу сказать, что оно дойдёт по адресу, и вы все вместе соберётесь внутри седого дня и будете читать вот эти вот мои слова, смеяться, восклицать ради восклицания и выхватывать друг у друга страницы, чтобы как следует всё расслышать и не перепутать порядок слов, с которым у меня, как считает Шорох, и без того вечно происходит путаница, каша и беда.
Впрочем, я до сих пор уверена, что это не беда, а необходимость говорить одновременно всё и сразу, а также видеть, слушать, слышать и замечать - вы все сами такие, поэтому мы так быстро подружились и сумели втиснуть в приключение как минимум в четыре с половиной раза больше действительно важных разговоров, к приключению никакого отношения не имеющих - ну же, ну! Вы же верите мне, да? То есть, не верите, а просто знаете, что сам факт наличия этого письма (ха-ха! покажите мне вообще хоть кого-то, кроме нас с вами, кто там у вас знает, что такое письма и с чем их едят!) - само это письмо и то, что вы его читаете, уже означает, что у меня когда-нибудь, однажды, всегда всё получится, по-настоящему и без дураков.
Так что в этом письме я торжествую и права, а если кто-нибудь из вас (все вы, пожалуйста, все вы) хочет мне что-нибудь немедленно доказать - то пускай берёт и пишет ответное письмо, потому что коммуникация - это всегда взаимный процесс, правда же, Рыцарь? Сама знаю, что правда, ты же всем любишь это по поводу и без повторять - и правильно! Где бы мы все были, если бы ты повторяла самое нужное с меньшим упрямством, я даже думать не хочу, и не буду вообще - в конце концов, я же пишу вам это письмо! Мне столько всего надо успеть вам рассказать!
Ну, то есть, рассказать я вам хочу, конечно, вообще всё, потому что вы же ни разу не бывали здесь, где теперь я снова, как и до того, как пришла и попала к вам! Это мне вообще кажется самым нечестным и обидным - что вы не можете прийти в гости к друзьям, чтобы они могли вас вспомнить и потом сами приходили к вам в гости просто так, а не потому, что этого требует дурацкий приключенческий нарратив! Но ничего, это мы как раз изменим: сперва я найду дорогу, а потом остальных ваших всех здешних друзей, я уверена, что мне легко будет их узнать и помочь им вспомнить и осветить дорогу, и вот уж тогда пойдёт веселье и гости к вам будут по сто тридцать восемь раз в каждый день, утро, ночь и вечер приходить, потому что дружбы никогда не может быть слишком много, это я говорю и всегда буду говорить!
Ашенька слышит, хоть и не слышит, конечно, через две стены, комнату и коридор, но слышит, что мама собирается к ней в комнату, поэтому успевает аккуратно сложить уже исписанные листы в стопку в дальнем углу подоконника, так, чтобы было видно и снегу, и ей, и можно было удержать их, чтобы не расползлись, не растворились даже когда она откроет глаза, соскочит с подоконника, подберёт закатившуюся под стул деталь конструктора, сложит её в коробку ровно в тот момент, когда мама зайдёт в комнату, обведёт взглядом пустой стол и чистый пол и скажет, что пора чистить зубы и ложиться спать, и Ашенька послушно кивнёт - кивает, крепко держит страницы письма, идёт в ванную, чистит зубы, умывается, переодевается в пижаму, расправляет постель, ныряет под одеяло, желает спокойной ночи, просит маму оставить ночник, закрывает глаза.
Ашенька лежит в кровати, повернув голову к свету и закрыв глаза, делает глубокий вдох, осторожно, по листку, приподнимает недописанное письмо с подоконника и переносит его ближе к себе, в то пространство, где существует возможность его дописать, снег негромко стучит в стекло и кружит у неё перед глазами, Ашенька продолжает писать.
Вот сейчас, - пишет Ашенька, - вот сейчас вы, спорим, разом все засмеётесь, потому что я говорю, то есть, пишу: так, на чём это я остановилась, сейчас расскажу всё по порядку-
и я вот даже специально оставляю прямо тут, в письме место, чтобы вам было, где хохотать! Это, скажу я вам, оказалось не то, чтобы просто! Но я не жалуюсь вообще, хоть и жалуюсь иногда сама себе и бурчу, но - но! Здесь, где я родилась и росла и теперь снова живу, всё происходит так: сперва оно вообще немыслимо, потом - невозможно, потом - очень, невыносимо просто трудно и сложно и интересно, потом - интересно и трудно и сложно, но можно и дальше так всё быстро, что не замечаешь, как ты уже можешь это ещё совсем недавно немыслимое и невозможное уметь. Рабочие принципы существуют везде, ты был прав, Пти, а что здесь они работают со скоростью улитки, сочиняющей стихи (о, передавайте Эмину привет и мои пожелания успешного завершения второй строки!) - так это просто здесь - так, и ничего не поделаешь, приходится терпеть! Я, конечно, всё равно не терплю и всё равно продолжаю торопиться и торопить, поэтому смотрите, дорогие мои друзья: это моё третье письмо, не всего третье, а третье из тех, что точно до вас дойдут и никуда от неосторожно выплеснутой мысли не исчезнут. Правда, я пока ещё до конца не разобралась со временем и не могу с абсолютной уверенностью сказать, в каком порядке и через какие интервалы мои письма к вам попадут - попадают - попали, но какой-то интервал там, наверное, есть, а то это было бы смешно, если бы все мои письма свалились вам на головы разом, как наш непридуманный предметный дождь (и ему я тут тоже передаю привет и ещё спасибо, он знает, за что).
Я всё ещё помню, что обещала рассказать по порядку, и даже сейчас вот уже наконец-то начну.
У нас здесь зима, целые моря и океаны снега сыпятся с неба, взлетают в него, носятся туда-сюда или просто лежат такими здоровущими блестящими кучами, которые называются сугроб. В сугробы очень здорово прыгать и падать спиной, они мягкие и тёплые и скрипят и умеют мерцать в фонарном свете. С одной стороны, мне ужасно надоело ждать, пока я пойму, как отправлять вам в письмах картинки, чтобы всё-превсё тут показать, с другой - это, может быть, и хорошо, потому что пока я не умею картинки, мне приходится выписывать все эти слова, они, конечно, получаются гораздо быстрее, чем если писать ручкой на бумаге, но всё равно их надо подбирать и составлять, у меня от этого даже улучшился почерк и оценки по русскому языку, а то если бы были картинки, да ещё и с движением и звуком, то я бы точно забросила всю эту писанину подальше, и за уроками просиживала бы дольше раза в три, так что, в общем, что я хочу сказать - полезное это оказалось дело, эти мои вам письма, дорогие друзья, даже все те, которые не дописались и не отправились и не дошли и которые я ни за что не буду считать.
Это моё третье письмо, и я уже могу сказать, что умею писать вам письма и могу не тратить кучу времени на письмо, которое потом не захочет отправляться, потому что научилась их почти что сразу распознавать. И не только их! Но ещё и моменты, в которые можно начать завершённое и отправленное письмо, и ещё много других разных штук, которые я уже понимаю, но, наверное, пока ещё не могу выразить словами - я надеюсь, вы мне в этом поможете в своём ответном письме, когда тоже научитесь их отправлять и дописывать, а я - получать и читать, мне кажется, я уже почти понимаю, как, но даже если не так и не тогда, то при встрече - уж при встрече-то точно у нас получится всё наконец-то обсудить.
С письмами ещё такая штука: они всегда (три раза из трёх!) завершают и дописывают себя сами, и это они у меня молодцы, потому что если бы они внезапно и однозначно не решали вдруг закончиться, то я писала бы их бесконечно, и так никогда бы не отправляла бы, потому что мне же хочется рассказать вам всё и сразу, дорогие мои друзья, всё что происходит и происходило здесь, где я и где вы никогда не были, и там, где я пишу вам эти письма, и там, где начинается моя дорога к вам, прямо под скрипучей половицей в дальнем углу моей комнаты - иногда я сижу и перебираю конструктор и просто смотрю разными способами: в тот угол, в противоположный, в окно, в пол, в потолок - смотрю и мне уже иногда кажется, что как будто отблеск, но пока ещё сложно сказать наверняка, и скорее всего здесь работает моё нетерпеливое воображение и память о том, как я нашла свою дорогу в первый раз, но всё-таки - всё-таки однажды я непременно, обязательно открою сияющую дверь под скрипучей половицей ещё раз, и ещё раз, и ещё.
И потом как приду только! Непременно когда вы меня вообще не ждали, хоть вы меня и ждёте всегда, потому что я вам обещала, и вот я приду и скажу вам: эй, скажу вам: я вернулась в вашу дурацкую страну чудес, скажу вам: я обещала, спросите кого хотите, все знают, что я свои обещания всегда держу, а вы мне скажете: это не страна чудес, мы же тебе сто раз об этом говорили, и вы мне скажете: привет, и вы мне скажете: это невозможно, и вы мне скажете: ура, и вы мне скажете: у тебя получилось,
и вот уж тогда-то мы ух как поговорим!
Ещё я хотела написать, что очень скучаю, но это было бы неправдой, потому что скучать мне совершенно некогда, поэтому напишу лучше, что просто очень ужасно страшно хочу вас увидеть ещё раз, и ещё раз, и ещё.
А следующее письмо будет ещё длиннее, вот увидите.
Привет! То есть, пока и до скорого,
ваш иностранный друг,
Ашенька.
Ашенька собирает листы в ровную стопку, складывает в нужном порядке, подписывает номера в уголках страниц, чтобы ничего не перепуталось, укладывает сложенное письмо в конверт, и особенно внимательно пишет на нём:
туда, где я была, но вернулась,
господину Земноводной голове,
госпоже Рыцарь,
господину Полковнику Магии Третьего Разряда (в отставке),
госпоже Шороху и
господину Пти Круа,
моим друзьям.
Потом Ашенька подписывает в верхнем правом углу свой домашний почтовый адрес с индексом, заклеивает конверт, отправляет письмо и поворачивается на другой бок, не открывая глаз - в комнате темно и даже уже не горит ночник (пока Ашенька писала, приходила мама, прислушалась к её ровному дыханию и выключила свет), но Ашенька всё ещё видит тёплое сияние среди снега под закрытыми веками, там, куда улетело письмо, которое получилось гораздо длиннее, чем она могла себе представить в прошлый и позапрошлый раз, так что уже совсем поздно, сон накрывает её с головой и утягивает за окно, прямо в снежные вихри, Ашенька спит и поэтому (знает и помнит) не открывает глаз и не видит, как в дальнем углу её комнаты из-под скрипучей половицы тоненькой полоской пробивается такой знакомый и такой желанный золотисто-зелёный свет.
___________________________
темы: Всё, это всё! - Нет, не всё от Чингизида, свет-свет-свет от leapy_lee, зелёный, который мы помним от _raido, и время неожиданных поворотов, одну дверь закрыли, другую открыли и ну вот, начинаем строить от Кэти - ей и водить, kattrend осаливаю и передаю эстафету, всем огромное спасибо и урры!
Ашенька возвращается к столу, зажигает настольную лампу, которую сама до этого выключила, чтобы удобнее было смотреть на снег, быстро дописывает решение одной недоделанной задачи, решает следующую, закрывает тетрадь и учебник по математике, ещё раз пробегает глазами три нужных правила по русскому, собирает сумку на завтра, игрушки в коробку и снова влезает на подоконник, немного вертится и ёрзает с летящим за окном снегом, устраивается спиной к двойному стеклу и закрывает глаза.
Приветствую вас, дорогие мои друзья, - выводит Ашенька невидимой ручкой прямо по снегу, мельтешащему под её закрытыми веками. Снег это вообще не обязательное условие, просто Ашенька недавно поняла, что со снегом всё получается гораздо проще и быстрее, чем без него.
Здравствуйте, добрый вечер, ночь, день и утро туда и там, где вы есть, а меня нет уже и пока! То есть, это я не прощаюсь, глупо было бы вот так вот раз - и попрощаться в самом начале письма! Это я просто говорю, что там, где вы есть, где однажды я была с вами - там меня уже нет и пока ещё нет, но однажды у меня всё получится, и я снова как буду только! Вот увидите, честное слово, я не вру, не выдаваю желаемое за действительное, не имея возможности его как следует утвердить, как любит повторять Полковник, не отрицаю невозможности невозможного и не делаю всех других и прочих умных и важных неправильных вещей, которые мы с вами успели обсудить, так что можете уже выдыхать и не беспокоиться на этот счёт!
То есть я, конечно же, понимаю, что вы беспокоитесь, и будете продолжать беспокоиться до тех пор, пока я не сумею найти дорогу туда и дорогу обратно и накрепко запомнить всю эту зубодробительную формулу, чтобы уже больше не застревать в некоторых сонмнительных местах (вот видишь, Зем, ничего я и не забыла, хоть у меня пока ещё не выходит вкладывать картинки в письмо, но я изо всех сил показываю тебе язык, так и знай!) - но вот, смотрите, вот уже доказательство: я пишу вам письмо, третье по счёту, про которое я уверенно могу сказать, что оно дойдёт по адресу, и вы все вместе соберётесь внутри седого дня и будете читать вот эти вот мои слова, смеяться, восклицать ради восклицания и выхватывать друг у друга страницы, чтобы как следует всё расслышать и не перепутать порядок слов, с которым у меня, как считает Шорох, и без того вечно происходит путаница, каша и беда.
Впрочем, я до сих пор уверена, что это не беда, а необходимость говорить одновременно всё и сразу, а также видеть, слушать, слышать и замечать - вы все сами такие, поэтому мы так быстро подружились и сумели втиснуть в приключение как минимум в четыре с половиной раза больше действительно важных разговоров, к приключению никакого отношения не имеющих - ну же, ну! Вы же верите мне, да? То есть, не верите, а просто знаете, что сам факт наличия этого письма (ха-ха! покажите мне вообще хоть кого-то, кроме нас с вами, кто там у вас знает, что такое письма и с чем их едят!) - само это письмо и то, что вы его читаете, уже означает, что у меня когда-нибудь, однажды, всегда всё получится, по-настоящему и без дураков.
Так что в этом письме я торжествую и права, а если кто-нибудь из вас (все вы, пожалуйста, все вы) хочет мне что-нибудь немедленно доказать - то пускай берёт и пишет ответное письмо, потому что коммуникация - это всегда взаимный процесс, правда же, Рыцарь? Сама знаю, что правда, ты же всем любишь это по поводу и без повторять - и правильно! Где бы мы все были, если бы ты повторяла самое нужное с меньшим упрямством, я даже думать не хочу, и не буду вообще - в конце концов, я же пишу вам это письмо! Мне столько всего надо успеть вам рассказать!
Ну, то есть, рассказать я вам хочу, конечно, вообще всё, потому что вы же ни разу не бывали здесь, где теперь я снова, как и до того, как пришла и попала к вам! Это мне вообще кажется самым нечестным и обидным - что вы не можете прийти в гости к друзьям, чтобы они могли вас вспомнить и потом сами приходили к вам в гости просто так, а не потому, что этого требует дурацкий приключенческий нарратив! Но ничего, это мы как раз изменим: сперва я найду дорогу, а потом остальных ваших всех здешних друзей, я уверена, что мне легко будет их узнать и помочь им вспомнить и осветить дорогу, и вот уж тогда пойдёт веселье и гости к вам будут по сто тридцать восемь раз в каждый день, утро, ночь и вечер приходить, потому что дружбы никогда не может быть слишком много, это я говорю и всегда буду говорить!
Ашенька слышит, хоть и не слышит, конечно, через две стены, комнату и коридор, но слышит, что мама собирается к ней в комнату, поэтому успевает аккуратно сложить уже исписанные листы в стопку в дальнем углу подоконника, так, чтобы было видно и снегу, и ей, и можно было удержать их, чтобы не расползлись, не растворились даже когда она откроет глаза, соскочит с подоконника, подберёт закатившуюся под стул деталь конструктора, сложит её в коробку ровно в тот момент, когда мама зайдёт в комнату, обведёт взглядом пустой стол и чистый пол и скажет, что пора чистить зубы и ложиться спать, и Ашенька послушно кивнёт - кивает, крепко держит страницы письма, идёт в ванную, чистит зубы, умывается, переодевается в пижаму, расправляет постель, ныряет под одеяло, желает спокойной ночи, просит маму оставить ночник, закрывает глаза.
Ашенька лежит в кровати, повернув голову к свету и закрыв глаза, делает глубокий вдох, осторожно, по листку, приподнимает недописанное письмо с подоконника и переносит его ближе к себе, в то пространство, где существует возможность его дописать, снег негромко стучит в стекло и кружит у неё перед глазами, Ашенька продолжает писать.
Вот сейчас, - пишет Ашенька, - вот сейчас вы, спорим, разом все засмеётесь, потому что я говорю, то есть, пишу: так, на чём это я остановилась, сейчас расскажу всё по порядку-
и я вот даже специально оставляю прямо тут, в письме место, чтобы вам было, где хохотать! Это, скажу я вам, оказалось не то, чтобы просто! Но я не жалуюсь вообще, хоть и жалуюсь иногда сама себе и бурчу, но - но! Здесь, где я родилась и росла и теперь снова живу, всё происходит так: сперва оно вообще немыслимо, потом - невозможно, потом - очень, невыносимо просто трудно и сложно и интересно, потом - интересно и трудно и сложно, но можно и дальше так всё быстро, что не замечаешь, как ты уже можешь это ещё совсем недавно немыслимое и невозможное уметь. Рабочие принципы существуют везде, ты был прав, Пти, а что здесь они работают со скоростью улитки, сочиняющей стихи (о, передавайте Эмину привет и мои пожелания успешного завершения второй строки!) - так это просто здесь - так, и ничего не поделаешь, приходится терпеть! Я, конечно, всё равно не терплю и всё равно продолжаю торопиться и торопить, поэтому смотрите, дорогие мои друзья: это моё третье письмо, не всего третье, а третье из тех, что точно до вас дойдут и никуда от неосторожно выплеснутой мысли не исчезнут. Правда, я пока ещё до конца не разобралась со временем и не могу с абсолютной уверенностью сказать, в каком порядке и через какие интервалы мои письма к вам попадут - попадают - попали, но какой-то интервал там, наверное, есть, а то это было бы смешно, если бы все мои письма свалились вам на головы разом, как наш непридуманный предметный дождь (и ему я тут тоже передаю привет и ещё спасибо, он знает, за что).
Я всё ещё помню, что обещала рассказать по порядку, и даже сейчас вот уже наконец-то начну.
У нас здесь зима, целые моря и океаны снега сыпятся с неба, взлетают в него, носятся туда-сюда или просто лежат такими здоровущими блестящими кучами, которые называются сугроб. В сугробы очень здорово прыгать и падать спиной, они мягкие и тёплые и скрипят и умеют мерцать в фонарном свете. С одной стороны, мне ужасно надоело ждать, пока я пойму, как отправлять вам в письмах картинки, чтобы всё-превсё тут показать, с другой - это, может быть, и хорошо, потому что пока я не умею картинки, мне приходится выписывать все эти слова, они, конечно, получаются гораздо быстрее, чем если писать ручкой на бумаге, но всё равно их надо подбирать и составлять, у меня от этого даже улучшился почерк и оценки по русскому языку, а то если бы были картинки, да ещё и с движением и звуком, то я бы точно забросила всю эту писанину подальше, и за уроками просиживала бы дольше раза в три, так что, в общем, что я хочу сказать - полезное это оказалось дело, эти мои вам письма, дорогие друзья, даже все те, которые не дописались и не отправились и не дошли и которые я ни за что не буду считать.
Это моё третье письмо, и я уже могу сказать, что умею писать вам письма и могу не тратить кучу времени на письмо, которое потом не захочет отправляться, потому что научилась их почти что сразу распознавать. И не только их! Но ещё и моменты, в которые можно начать завершённое и отправленное письмо, и ещё много других разных штук, которые я уже понимаю, но, наверное, пока ещё не могу выразить словами - я надеюсь, вы мне в этом поможете в своём ответном письме, когда тоже научитесь их отправлять и дописывать, а я - получать и читать, мне кажется, я уже почти понимаю, как, но даже если не так и не тогда, то при встрече - уж при встрече-то точно у нас получится всё наконец-то обсудить.
С письмами ещё такая штука: они всегда (три раза из трёх!) завершают и дописывают себя сами, и это они у меня молодцы, потому что если бы они внезапно и однозначно не решали вдруг закончиться, то я писала бы их бесконечно, и так никогда бы не отправляла бы, потому что мне же хочется рассказать вам всё и сразу, дорогие мои друзья, всё что происходит и происходило здесь, где я и где вы никогда не были, и там, где я пишу вам эти письма, и там, где начинается моя дорога к вам, прямо под скрипучей половицей в дальнем углу моей комнаты - иногда я сижу и перебираю конструктор и просто смотрю разными способами: в тот угол, в противоположный, в окно, в пол, в потолок - смотрю и мне уже иногда кажется, что как будто отблеск, но пока ещё сложно сказать наверняка, и скорее всего здесь работает моё нетерпеливое воображение и память о том, как я нашла свою дорогу в первый раз, но всё-таки - всё-таки однажды я непременно, обязательно открою сияющую дверь под скрипучей половицей ещё раз, и ещё раз, и ещё.
И потом как приду только! Непременно когда вы меня вообще не ждали, хоть вы меня и ждёте всегда, потому что я вам обещала, и вот я приду и скажу вам: эй, скажу вам: я вернулась в вашу дурацкую страну чудес, скажу вам: я обещала, спросите кого хотите, все знают, что я свои обещания всегда держу, а вы мне скажете: это не страна чудес, мы же тебе сто раз об этом говорили, и вы мне скажете: привет, и вы мне скажете: это невозможно, и вы мне скажете: ура, и вы мне скажете: у тебя получилось,
и вот уж тогда-то мы ух как поговорим!
Ещё я хотела написать, что очень скучаю, но это было бы неправдой, потому что скучать мне совершенно некогда, поэтому напишу лучше, что просто очень ужасно страшно хочу вас увидеть ещё раз, и ещё раз, и ещё.
А следующее письмо будет ещё длиннее, вот увидите.
Привет! То есть, пока и до скорого,
ваш иностранный друг,
Ашенька.
Ашенька собирает листы в ровную стопку, складывает в нужном порядке, подписывает номера в уголках страниц, чтобы ничего не перепуталось, укладывает сложенное письмо в конверт, и особенно внимательно пишет на нём:
туда, где я была, но вернулась,
господину Земноводной голове,
госпоже Рыцарь,
господину Полковнику Магии Третьего Разряда (в отставке),
госпоже Шороху и
господину Пти Круа,
моим друзьям.
Потом Ашенька подписывает в верхнем правом углу свой домашний почтовый адрес с индексом, заклеивает конверт, отправляет письмо и поворачивается на другой бок, не открывая глаз - в комнате темно и даже уже не горит ночник (пока Ашенька писала, приходила мама, прислушалась к её ровному дыханию и выключила свет), но Ашенька всё ещё видит тёплое сияние среди снега под закрытыми веками, там, куда улетело письмо, которое получилось гораздо длиннее, чем она могла себе представить в прошлый и позапрошлый раз, так что уже совсем поздно, сон накрывает её с головой и утягивает за окно, прямо в снежные вихри, Ашенька спит и поэтому (знает и помнит) не открывает глаз и не видит, как в дальнем углу её комнаты из-под скрипучей половицы тоненькой полоской пробивается такой знакомый и такой желанный золотисто-зелёный свет.
___________________________
темы: Всё, это всё! - Нет, не всё от Чингизида, свет-свет-свет от leapy_lee, зелёный, который мы помним от _raido, и время неожиданных поворотов, одну дверь закрыли, другую открыли и ну вот, начинаем строить от Кэти - ей и водить, kattrend осаливаю и передаю эстафету, всем огромное спасибо и урры!