Башня. Новый Ковчег-6. Глава 16. Борис
- … потому что самая наипервейшая вещь в нашем ремесле - это диспозиция, и ежели противник в ей слаб, то мы его враз переиграем, так что и штурм с абордажем не потребуется, чтоб нам всем тут утопнуть!
Когда Борис вместе с полковником Долининым подошли к одному из военных лифтов (все три лифта уже были под контролем Долинина) к ожидающей их штурмгруппе, Борис, повидавший, как он считал, всякое, слегка растерялся.
Нет, сама штурмгруппа в составе десяти человек была что надо - высокие, крепкие ребята, подтянутые и хорошо вооружённые, с такими можно и в огонь, и в воду, и в медные трубы - но вот их командир, майор…, он, мягко говоря, вызывал у Бориса сомнения. Майор, маленький, круглый, похожий на Винни-Пуха из старого мультика, только в военной форме и в фуражке, криво сидевшей на лысой голове из-за не очень свежей повязки, бодро отрапортовал при их появлении:
- Майор Бублик с личным составом отобранных соколиков в распоряжение прибыл, товарищ полковник!
Борис слегка поперхнулся, а отобранные соколики, видя такую реакцию, весело заржали. Видно было, что близость скорого боя их бодрила, отражалась на лицах отчаянным, шалым азартом.
- Отставить ржать аки кони! - скомандовал майор, и соколики тут же оставили, стёрли улыбки и вытянулись по струнке.
- Ты б, Алексей Петрович, повязку-то снял, - Долинин поморщился.
- Никак невозможно, товарищ полковник, - майор Бублик выкатил вперёд круглый живот, перетянутый ремнём, на котором сверкала начищенная до блеска пряжка. - Повязку лично рекомендовал носить товарищ Мельников в целях личного оздоровления и введения в заблуждение недобитых врагов!
Тут Борис всё-таки не выдержал и расхохотался. И почему-то именно в эту минуту поверил, что майор Бублик - как раз тот, при поддержке которого у них всё получится. А в глазах майора при виде такой реакции Бориса сверкнула хитрая улыбка и тут же затерялась в мягком бархате тёплых карих глаз.
- Ну с Богом тогда, - полковник Долинин махнул рукой. - Грузимся, ребята!
На семьдесят втором этаже Долинин вышел - здесь в квартире Шостака временно располагался штаб.
- Карпов, - перед тем, как выйти, полковник обратился к одному из военных, немолодому сержанту. - Как только группа захвата высадится на административном, сразу спустишься на лифте сюда. Здесь тебя уже будут ждать.
Борис знал, о чём идёт речь.
Долинин с Павлом договорились, что Нику следует переправить на АЭС. Полковник обещал послать за Никой отряд, воспользовавшись тем же лифтом, на котором должна была осуществиться переброска Бориса наверх. Два других держал майор Лебедев, ведущий бои на Южной.
Конечно, свободно перемещающийся между этажами лифт был рискованным средством передвижения - его всегда могли остановить и заблокировать дистанционно из пультовой на военном ярусе, - но таскать девочку по лестницам, пусть и с вооружённой охраной было немногим лучше. К тому же (тут надо отдать должное таланту Долинина как стратега), пультовая тоже находилась под его контролем.
- Так точно! Спуститься и ждать! - сержант приложил руку к фуражке.
- Вольно, - Долинин повернулся к Борису. - Борис Андреевич, сейчас ещё человек один прибежит и отправитесь.
Борис кивнул.
Ещё «одним человеком» оказался Слава Дорохов. Он заскочил в лифт стремительно, пулей влетел, словно за ним гнались. А может и гнались, потому что рубашка на Дорохове под бронежилетом была порвана, лицо испачкано непонятно чем, а глаза светились юношеским задором.
- Ты тут откуда? - удивился Борис, обмениваясь с Дороховым рукопожатием. - Тоже, что ли, воевал?
- Да не, куда мне, Борис Андреич, - Слава по-мальчишески провёл ладонью по лицу, ещё больше размазывая грязь. - Я ж сроду оружие в руках не держал. Владимир Иваныч мне в тени велел держаться и бронежилет вот выдал, чтоб пулей не задело. А это… - Слава потрогал порванный рукав. - Это я за железяку какую-то зацепился, чуть не упал. Грохоту было, со всех сторон палят, мужики матерятся. Страшно! - слово «страшно» Слава сказал таким тоном, что Литвинов понял - уж чего-чего, а страшно этому проныре не было. Скорее, весело.
- Понятно, - кивнул Борис. - А сейчас-то чего? Со мной, что ли? Тебя Долинин прислал?
- Он. Если не возражаете, я с вами. Помогу, чем смогу.
Борис кивнул. Слава - помощник ценный. В прошлой жизни пересекались они немного, но о том, какие отношения связывают Дорохова и Алину Темникову, Борис, естественно, знал. Как и знал о том, какую роль помощник главы производственного сектора играл в той подпольной криминальной империи, которую курировал сам Литвинов лично.
- Значит, диспозиция, говорите, - протянул Борис, вклиниваясь в плавную речь майора Бублика. - И какова у нас диспозиция? Хороша, надо полагать?
- А с чего бы ей быть плохой? - искренне удивился майор и даже заоборачивался на своих соколиков, как будто ища у них подтверждения своих слов. Соколики, как только на них падал взгляд командира, тотчас же натягивали на себя серьёзные лица и всем своим видом говорили, что они полностью с Бубликом согласны. - Диспозиция у нас, Борис Андреевич, наипрекраснейшая, потому как у майора Бублика матушка - стратегия, а батюшка - тактический манёвр.
Обозначив таким образом своё родственное положение, майор многозначительно замолчал. А Борис думал только об одном, как бы ему раньше времени не лопнуть от смеха.
- И теперича, значит, - майор почесал затылок. - Согласно плану наша первая остановка - административный этаж. Тут, не зеваем, передвигаемся быстро и на женское население не заглядываемся. Это я тебе, Ткачук, персональное отеческое внушение даю. А то понимаишь, распустился, чтоб нам всем тут утопнуть.
Бублик повернулся к одному из парней и строго посмотрел на него снизу вверх.
- А вы, товарищ майор, ему не отеческое внушение, а отеческое благословение дайте, - не выдержал один из соколиков. - Петька у нас в заведении, пока скрывался, жену себе присмотрел. Женюсь, говорит.
- Я ему женюсь! - майор погрозил кулаком закрасневшемуся, как майская роза, Ткачуку, а потом уже специально для Бориса удручённо произнёс, разводя руками. - Сильно Петро у нас до женского полу слаб. Во всём добре хлопчик, а вот тут, изъян, а его пришлось в энтот вертеп засунуть.
На лице майора появилось укоризненное выражение, непонятно кому адресованное. Впрочем, выражение это Бублик стряхнул довольно быстро и, как ни в чём ни бывало, продолжил.
- Из пункта А, то бишь от лифтА, передислоцируемся в пункт Б, то исть, строго на юг по стрелке компАса, к стратегически важному участку, южному КПП. Энтот стратегический узел исчо при старом полковнике Кузянине был за майором Бубликом, за мной то исть, закреплён, а мы с соколиками службу несём справно, нареканий и выговоров в личное дело не имеем. Потому и новый наш полковник южные выходы за мной и хлопцами моими оставил, а Всеволод Ильич, мужик суровый и абы кого держать не будет.
- Всеволод Ильич? - сердце Бориса неприятно кольнуло. - Островский? Так он же…
Борис непроизвольно схватился за ворот рубашки - стало нечем дышать, как тогда, в безликой комнате следственного изолятора с грязно-серыми стенами, куда его таскали на бесконечные допросы перед тем, как вынести приговор. Спёртый воздух, разбавленный страхом, запахом пота, чужих несвежих носков, режущий свет лампы, направленный прямо в глаза, полуослепшие, слезящиеся, которые нельзя даже вытереть, потому что руки всё время за спиной, и лицо человека напротив, узкое, жёсткое, наверно, красивое - бабы таких любят, - и что было больше в этом лице: злости или торжества? Или и того, и другого?
Полковник Островский, методично копавший под Бориса на протяжении нескольких лет, после ареста допрашивал его лично. Допрашивал вдохновенно, даже не стараясь скрыть радость от того, что ему наконец-то удалось прижать изворотливого и ловкого главу административного управления. И с этим человеком Борису хотелось сейчас встречаться меньше всего.
- Островский? - повторил он. - Почему Островский? Он же возглавлял следственно-розыскное отделение?
- Оно так, - кивнул головой майор Бублик, внимательно следя за Борисом. Наверняка, реакция Бориса не осталась для него незамеченной. - Возглавлял. Да только нонче порядки новые. По следственно-розыскному отделению товарищ господин Верховный управляющий как наполеоновское войско прошёл, с барабаном, трубой и дудкой, структуру перелопатил, имя отделению новое дал, ну и начальничка тоже. Тама теперь полковник Караев царствует, чтоб нам всем тут утопнуть.
Про Караева Борис уже был наслышан - и Зуев, наблюдательный хирург, и полковник Долинин его упоминали, и судя по характеристике этого товарища, с ним надо быть особенно осторожным. Но Караев Караевым, а Островский его тревожил куда-как больше.
- А что Островский? - осторожно начал Борис. - Он на чьей стороне сейчас?
По всему выходило, что Всеволод Ильич должен был быть на их стороне - такие люди, честные и правильные до маниакальности, а Островский именно таким и был, просто не могут оставаться непричастными и, как правило, инстинктивно или сердцем выбирают правильную сторону. Хотя Долинин, излагая ещё накануне положение дел, ни словом не упомянул Островского, тогда как другие фамилии, даже совершенно незнакомые Борису, звучали.
- Сложно всё с Всеволодом Ильичом, - майор вздохнул, и вместе с этим вздохом из толстого смешного носа майора вылетел тоненький свист. - Чегой-то не заладилось у товарища полковника, не в настроении оне ходют. Можэ, злятся, что их из следственного к нам вежливо турнули, а можэ, с личного чего горюють, нам то неведомо. А токмо Всеволод Ильич наш теперича не за красных и не за белых, а сами по себе, сидят в ихнем кабинете и на всякого соколика гавкают. В обчем, полковник Долинин велел не трогать пока Всеволода Ильича. А мы и не трогаем, блюдём осторожность и на рожон лишний раз не лезем, чтоб нам всем тут утопнуть.
- М-да… утопнуть, - эхом отозвался Борис. - Можно и утопнуть, конечно, особенно если оплошаем. Но я бы предпочёл такой участи избежать.
Он всё ещё продолжал думать про Островского, краем уха слушая дальнейшие разглагольствования майора Бублика, про диспозицию и про то, как они сейчас «юрким мышем» пройдут Южное КПП, где их ждёт Михал Василич, «справный чоловик и соколик».
- …а господин генерал наш, Юрий Алексеевич, чтоб ему утопнуть, - от внимания Бориса не ускользнуло, что Рябинин удостоился от Бублика персонального пожелания сгинуть в пучине вод. - Накушались и почивать изволют. И прошу, Борис Андреич, заметить, ваш покорный слуга к делу временного обезвреживания господина генерала лично руку приложил, здоровья и живота не жалеючи.
Кто-то из стоявших за спиной соколиков издал сдавленный смешок, на что майор Бублик, поправив ремень, сказал, нарочито прибавляя громкость.
- Самолично распивал с господином генералом коньяк в целях доведения господина генерала до кондиции в нужной пропорции. Чтоб нам всем тут утопнуть! А которые соколики будут насмешничать за спиной своего отца родного, того в бой не пущу и навечно дежурным по кухне заделаю.
Угроза быть вечным дежурным по кухне подействовала, и смешки за спиной стихли.
Борис повернулся к Славе. Всё то время, пока Борис разговаривал с майором Бубликом, Слава Дорохов со скучающим видом изучал стены кабины, хотя (Литвинов это понимал) его нарочито-скучающий вид был не более, чем маска - этот пройдоха умел извлекать информацию из любой мелочи и сейчас наверняка впитывал каждое слово майора.
- Ну, Слава, как там… Алина?
Борис намеренно начал с Алины, приоткрывая Славе одну из карт, но Дорохов, стервец, лишь невозмутимо сверкнул улыбкой.
- Хорошо, Борис Андреевич, работает потихоньку. Маркова её правда совсем замучила, а так - ничего, держится.
От Долинина Борис уже знал, что его сектор теперь возглавляет какая-то Маркова, но сам он, хоть убей, никак не мог вспомнить сотрудницу с такой фамилией. Разумеется, знать всех Борис не мог, но всё же не последнего человека на этот пост назначили.
Слава мысли Бориса угадал.
- Это жена Кравца, Борис Андреевич.
Удивления Литвинов даже не стал скрывать. Жена Антона? Да, он помнил, она работала в его секторе, но, если бы не тот факт, что она была супругой Кравца, Борис никогда бы не запомнил эту невзрачную бабу, даже внимания бы не обратил. Что же получается, это и есть та самая Маркова, о которой Долинин отозвался, как о самом опасном члене Совета или как там теперь - нового правительства, и которая замучила Алину Темникову? Алину? Которой палец в рот не клади?
- Ну, валяй, Слава, рассказывай, какой там наверху расклад, - Борис справился с шоком и уставился в хитрую Дороховскую физиономию. От полковника Долинина информацию они с Савельевым получили, но теперь Борис хотел услышать Славу. Понимал, что тот может просветить его насчёт тех нюансов, в которых Долинин был не силён.
- Да неплохой расклад, Борис Андреевич, - Слава пожал плечами. - Звягинцев на нашей стороне, это понятно. Старик поддержит, он от идей Верховного даже икает, по-моему. С Мельниковым и Соколовым тоже всё ясно, они свои…
- Меня интересуют те, кого Ставицкий сам лично привёл, - перебил Славу Борис.
- Тут я мало что знаю, - признался Слава. - Но из тех сведений, что мне удалось собрать, там люди не опасные. Кроме Марковой, разумеется. Нечаев, что дядю моего заменил в логистическом - обычный карьерист. Исполнитель неплохой, но безынициативен и, кажется, трусоват. В секторе образования родственница Верховного, - при слове «родственница» Литвинов слегка покривился, но Слава его тут же обнадёжил. - Не думаю, что с ней будут какие-то серьёзные проблемы, Борис Андреевич. Алла Борисовна - женщина в годах, ей на покой пора, внуков нянчить, а не в революционеров играть. Кресло министра производственного сектора пока пустует. А вот с энергетическим…, ходят слухи, что на место министра будет назначен новый начальник Южной станции, этот, как его, Васильев. Но тут вы должны больше меня знать - его же от вас переправили.
Борис поморщился. Именно такого поворота и следовало ожидать. Похоже, Пашкина вспышка праведного гнева ещё доставит им хлопот. Но то, что официально Васильев ещё не член Совета, то есть, не министр по-новому, это хорошо.
- Ну, кто там ещё? - продолжал меж тем Дорохов. - Бельская… Мельников ей симпатизирует. Говорит - баба толковая, в политику не лезет, держится нейтрально. Место своё сохранила благодаря происхождению.
Слава задумался и потёр переносицу, а сам Борис при упоминании ещё одной знакомой фамилии, не самой для него приятной, едва удержался, чтобы не чертыхнуться в голос. Ещё один сюрприз-нежданчик, спасибо Паше, подфартил.
Про то, что случилось восемнадцать лет назад между Борисом и Анжеликой Бельской, Павел не знал - ему в тот момент как-то не до Бориных интрижек было, ну а по прошествии времени рассказывать об этом Павлу Борис и вовсе не счёл нужным. Даже когда в больнице у Анны они с Савельевым и так и этак крутили новый состав правительства и искали союзников, и имя Анжелики, разумеется, всплывало и не раз, Борис ни словом не обмолвился об этой давнишней связи, хотя умом и понимал, что сказать об этом Павлу надо.
Впрочем, - Борис с силой вытолкнул неприятные воспоминания из головы, - всё это, как говорится, дела давно минувших дней. Сколько воды утекло, вряд ли у Анжелики остались к нему какие-то чувства, да и были ли он вообще, тот ещё вопрос. Банальная и пошлая интрижка, у кого таких не было. Расстались нехорошо, это да, но это тоже ничего не значит - наверняка, у Бельской и после Бориса любовников было вагон и маленькая тележка, с такой-то внешностью и темпераментом, вряд ли она страдала от отсутствия личной жизни, так что… Борис криво улыбнулся и переключился с Анжелики на более насущные проблемы, принялся ещё раз проговаривать в уме план действий по пунктам, но уже с учётом полученной от майора и Славы информации: первое - Маркова, затем Верховный (Серёжу ждёт не тюрьма, а психушка), параллельно Караев и уже потом Рябинин, вряд ли с этим горьким пьяницей возникнут какие-то проблемы, и экстренное заседание Совета - то, что когда-то не вышло у Величко и Мельникова, у него, Бориса Литвинова, должно получиться. Потому что права на ошибку больше нет.
И всё было в целом неплохо, если бы не два человека, о которых то и дело спотыкалась интуиция Бориса: Анжелика Бельская и полковник Островский.
Кабинка плавно качнулась и остановилась. На табло рядом с дверями красным высветились знакомые цифры: триста девяносто один. Последний этаж перед военным сектором, отделяющим Надоблачный ярус от остальной Башни. Административный сектор. Его сектор.
Борис почувствовал волнение, как будто он снова был семнадцатилетним мальчишкой, вчерашним школьником, лопающимся от гордости, потому что получил самое крутое распределение из всех возможных, и старательно пытающимся скрыть ото всех своё волнение и робость. Откуда это в нём взялось, Борис не знал, он никогда не был сентиментален, но, когда двери лифта разъехались, и Борис вышел из кабины, щемящее чувство светлой грусти и ностальгии никуда не делось и даже, казалось, усугубилось.
Всё здесь было ему знакомо: каждый поворот, каждая кадка с искусственной пальмой и каждая банкетка, обитая дерматином. Он знал, что на двери архива заедает ручка, и её надо чуть-чуть потянуть на себя, чтобы открыть, а в бухгалтерии по-особенному звучит принтер - не стрекочет недовольно, как везде, а поёт весёлую песенку. А в отделе пропусков ближе к обеду Татьяна Петровна, начальница, заваривает цветочный чай, аромат которого проникает во все уголки административного яруса, и в красивом шкафу-буфете из белого ясеня (чёрт его знает, как он там оказался) Бориса поджидает персональная фарфоровая чашка, белая и тонкая, похожая на цветок лотоса. Да, он всё здесь знал наизусть, каждую мелочь, каждый пустяк, каждую безделицу. И людей. Своих людей Борис тоже знал. Свою команду, которую создавал долго и тщательно, убирая одних и обласкивая и двигая вперёд других, тех, на кого мог положиться…
Майор отдал короткую команду, соколики рассредоточились, и вся их группа быстрым шагом двинулась к южному входу. До него было всего ничего, пара поворотов, к тому же их путь шёл мимо архива, не самое популярное место в административном секторе, разве что ближе к лестницам была опасность на кого-то напороться - там располагался отдел пропусков.
Увы, встречи с людьми избежать не получилось.
У кабинета начальника пропускного отдела стояли двое, мужчина и женщина. Они о чём-то оживлённо спорили, но увидев группу военных, оба как по команде замолчали. И почти сразу же женщина, заметив Бориса, тихонько ойкнула и приложила руку к груди.
- Борис Андреевич? Вы?
Это была Носова Татьяна Петровна, начальница пропускного отдела, та самая, что заваривала цветочный чай, и на Бориса вместе с её словами, тихими, больше похожими на шелест бумаг, с которыми она имела дело, пахнуло цветочным ароматом, почти позабытым, сладковато-терпким. Её собеседник, Косых Виктор Сергеевич, отвечавший за информационный отдел, худенький, изящный, немного женственный, испуганно молчал и только часто-часто моргал. А у Бориса опять сжалось сердце.
Татьяна Петровна - Танюха, с ней они были ровесниками, вместе пришли сюда стажёрами, начинали с самого низа, на побегушках. А Виктор Косых - тот помоложе, у него двое детишек вечно болели, и Борис сам по своим каналам доставал младшему дефицитное лекарство от астмы.
Всё это вдруг пронеслось перед ним - и он увидел молодую Танюху, которая боязливо шла с ним на их первую практику, и припомнил сынишку Косых, кажется Ванюшу, того, который с астмой - его как-то Виктор Сергеевич привёл сюда, и тот, явно выполняя отцовский приказ, запинаясь, благодарил его за лекарство.
Борис не успел ничего ответить, справа приоткрылась дверь, и в проёме показалась хорошенькая юная головка - Наташа Лоткевич. Она работала в отделе пропусков совсем немного - года три. Сообразительная, живая, смешливая девчонка, отчаянно строившая Борису глазки, не столько из желания захомутать, сколько от живости характера.
- Борис Андреевич! - звонко взвизгнула она.
И тут же, словно все этого и ждали, двери стали открываться, одна за другой. Кто-то выглядывал осторожно, молча пялился на Бориса, кто-то, как Наташа, не мог сдержать криков радости и восторга.
А по коридору уже неслась Соня Васнецова, широко раскинув руки, словно хотела обнять его, повиснуть у него на шее, но, добежав, лишь уткнулась ему в широкую грудь, как маленькая девочка, повторяя:
- Борис Андреевич, миленький, Борис Андреевич…
Соня, его маленькая верная Соня, это она по просьбе Анны уговорила своего мужа, Олега Мельникова, пойти на должностное преступление и сымитировать казнь Бориса - никого другого принципиальный Олег Станиславович не стал бы даже слушать.
Борис растерянно поглаживал Сонину спину, а его уже обступили со всех сторон. Что-то бормотала Носова - о том, что она рада и что всегда верила, потому что такие люди, как Литвинов, никак не могут вот так закончить. Аристархов, Илья Вадимович, пожилой грузный мужчина, восторженно тряс ему руку. Заливалась смехом Наташа. А сам Борис, в окружении людей - своих людей - совершенно не знал, как себя вести.
- Борис Андреевич, уже? Уже началось, да? - Соня наконец оторвалась от его груди и подняла заплаканное и счастливое лицо.
- Т-с-с, - Борис полушутливо поднёс палец к губам, а потом, обведя всех взглядом, так же полушутливо произнёс. - Ну, чего вы тут собрались? Вас что, новое начальство работой не обеспечило?
Кто-то засмеялся, и Борис опять почувствовал себя на коне - он по-прежнему владел ситуацией, и люди его слушали. Он словно дирижёр умело управлял своим оркестром, он играл партитуру, нигде не фальшивя, не взяв ни одной неверной ноты. Как раньше.
- Борис Андреевич, а Олег с вами? - Соня тихонько потеребила его за рукав. - Мне сын звонил, сказал, что его арестовали, а сейчас уже выпустили.
- Арестовали?
Новость об аресте Мельникова спустила Бориса на землю. И он опять подобрался, вспомнил о том, что время поджимает, что где-то на Южной идёт бой, а глубоко под землёй Пашка, сосредоточенный и напряжённый, следит за показаниями своего реактора.
- Значит так, - Борис расправил плечи и повысил голос. - Послушайте меня внимательно. Сейчас вы все вернётесь на свои рабочие места и будете ждать. И я вас очень попрошу - никакой паники. И ещё, постарайтесь не распространятся о том, что вы только что видели.
- Но родных-то мы можем предупредить? - вставил Илья Вадимович. - Я так понимаю, - он кивнул на сопровождающих Бориса военных. - Сейчас в Башне может быть несколько опасно?
- Родных предупредить можете, но аккуратно и не вдаваясь в подробности. Посоветуйте своим близким сидеть дома или на своих рабочих местах и без нужды по Башне не бродить.
- Надо бы Алине позвонить, - раздался за спиной тихий голос Славы Дорохова. - Мы снизу, как полковник отмашку дал, пытались связаться с приёмной, но безрезультатно.
- Да мы до приёмной уже полчаса дозвониться не можем, - влезла Носова.
Борис со Славой нервно переглянулись.
- Соня, - Литвинов нашёл глазами Васнецову, её уже слегка оттеснили от него. - Отправь Темниковой сообщение по электронной почте. Напиши ей…
- Привет от Аделаиды Карловны, - быстро проговорил Слава, слегка покраснел и добавил. - Она поймёт.
- Ну что, всё - цирк окончен. Клоуны уехали, - Борис звонко хлопнул в ладони. - Быстро все по местам - работы у них нет, разболтались при новом руководстве. Ничего, доберусь я до вас.
- Доберитесь, Борис Андреевич, - засмеялась Наташа, и остальные радостно и одобрительно загудели.
***
За стеклянными дверями административного сектора начинался пятачок охраны. Стандартная будка КПП, несколько турникетов, перегораживающих путь к лестнице наверх, громоздкая железная арка - такие арки уже давно нигде не работали, но их не демонтировали, закрыли щитами, не сильно эстетично, но по-другому не получалось.
Майор Бублик первым приблизился к КПП и почти сразу, - Борис не успел заметить, как, - сделал какой-то знак рукой, и соколики резко вскинули автоматы, взяли их со Славой в кольцо, от чего-то или от кого-то заслонив.
- Опустите оружие, майор, и солдатам своим скажите, - за широкими спинами соколиков Борис не мог видеть говорившего, но голос был ему знаком. - Вы окружены. Нас вдвое больше, вы же не хотите напрасной бойни. А за дверью люди, могут пострадать.
- Опустить оружие, - майор, подчиняясь, глухо отдал приказ.
Солдаты нехотя опустили автоматы, расступились.
- Борис Андреевич? Ну надо же. Какая неожиданная встреча, - на худом, резко очерченном лице человека, который стоял, не делая никакой попытки приблизиться, и смотрел на Бориса в упор, зазмеилась неприятная полуухмылка-полулуыбка. - С того света к нам не иначе пожаловали?
- Угадали. С того света, - Борис пожал плечами. - Вы, как всегда, очень проницательны, Всеволод Ильич.
*************************************
навигация по главам
Башня. Новый Ковчег-1
Башня. Новый Ковчег-2
Башня. Новый Ковчег-3
Башня. Новый Ковчег-4
Башня. Новый Ковчег-5